Советский мир — это мир сумасшедших. Постулируя свирепый материализм, советские люди при этом пребывали в плену самых безумных иллюзий и идеологий. Выслушав лекцию об уловках, применяемых буржуазией для обворовывания трудящихся (в каковые уловки попадали все феномены духовной жизни, от религии до национализма), советский человек шел и без всяких уловок добровольно-принудительно сдавал часть зарплаты на помощь голодающим детям Африки. 200 миллионов материалистов, отрывавших от себя куски во имя идеалистической помощи пролетариям всех стран, медленно сходили с ума от несоответствия реальности сакральной (идеологической) и реальности практической. Сходили с ума до тех пор, пока связь между двумя мирами, миром слов-идей и миром дел, не порвалась окончательно, а нарративы объяснения себя и своего места в окружающем мире, естественная вещь для всякой здоровой нации, не стали галлюциногенными фантазиями (так, в начале 90-ых офицерский корпус Красной Армии был массово уверен, что СССР кормит Запад), не имеющими никакого отношения к реальности.
Связь жизни духовной и жизни реальной настолько прервалась, что после выключения сдерживавшего народ радиоактивного советского периметра поколения материалистов ударились в религиозный запой, вершиной которого стала самая эффективная религиозная организация в истории человечества — МММ. Никаких экономических расчетов, никакой обоснованности, просто вера в чудо, казавшаяся ничуть не менее абсурдной, чем вера во «всемирную солидарность трудящихся» или там «загнивание Запада» (еще в середине 80-х на кафедрах марксизма-ленинизма взрослые люди всерьез читали лекции о скорой рабочей революции в США, которая сметет прогнивший американский строй — в наше время этот концепт трансформировался в десятилетия ожидания скорого краха доллара). Реальность исчезла окончательно, огромные состояния делались из воздуха, вчерашние бомжи становились владельцами гигантских заводов, а тупые, но честные работяги-ученые-инженеры опускались на дно, не понимая, что вокруг происходит. Остатки марксизма-ленинизма коротили в голове, у людей расширялись зрачки и они выбрасывались из окон, прыгали под машины, бросались с топорами на соседей, тонули в героиновом угаре, не столько, чтобы уйти от реальности, сколько чтоб хоть немного ее остановить, застыть, осознать. Но реальность, конечно же, не слушалась. Россия закружилась в бешеном данс-макабре, разорвавшимся оглушительным дефолтом, который убил последние попытки рационального восприятия действительности. Советский кирпич и бетон стал деньгами. Деньги стали бумажками. Бумажки сгорели.
Взошла заря путинской эпохи, эпохи пелевинщины — уставшие от политики, от выбора и от оборачиваемости этого выбора кричащим тысячами голосов безумием (вот ты голосуешь за молодого энергичного хозяйственника, а вот внезапно постаревший на 20 лет седой хозяйственник дирижирует оркестром, ссыт на колесо самолета и расстреливает танками парламент), люди безмолвно смотрели, как политическая пустыня расцветает тысячами странных, неоново-мерцающих цветов. Всё куплено. Всё продано. Всё плывет в сладком опиумном дыме — и когда очередной гашишный кошмар Суркова вдруг вырывается из опиумокурильни в объективный мир, сотрясая ревом бесконечные кварталы безнадежных многоэтажек, специально обученные Стражники Грез тут же рубят его голову ритуальными кинжалами-крисами (вспомните взлет и падение «Родины» или взлет и падение «Партии пенсионеров»). Обретшее реальную плоть идеологическое чудовище дохнет, маревно-гашишный сон продолжается, по венам течет нефть, в голове звучат голоса будд (эмиграция на Гоа — это так стильно!), протестный митинг собирает сто человек — и 90 из них прямо или косвенно работают на Администрацию Президента. Абсолютная виртуальность. Абсолютный покой. Абсолютный сон.
Как вдруг в 2010-ом в мир миражей, фантомов, иллюзий и фантазий с привкусом раскаленного на солнце бетона ворвалась реальность. Нежная реальность. Манежная реальность. Истомившийся перестройкой, приватизацией, равноудалением и стабильностью, прилегший отдохнуть русский монстр вдруг рыкнул и едва не проснулся. Дым. Огонь. Десять тысяч зигхайлей прямо напротив Кремля, прямо в окна Кремля, прямо в бронзовые глаза бравшего Берлин Жукова — и у ироничного комментатора, со смаком рассказывающего, кто кому сколько за что проплатил, вдруг сбивается голос. Президент Иллюзий в окружении Охраны Грез вынужден возложить на могилу убитого фаната неоновой венок — и сквозь мерцающий неон (в бегущей строке наспех сочиненные пресс-секретарем слова соболезнования сменяются рекламой «Единой России», затем идет телефон какого-то Алика, «шиномонтаж, развал схождения, недорого») вдруг проступает реальная кровь.
Ба-бам! 2011 год, 450 магов-месмеров танцуют привычный Танец Приворота, но что-то идет не так, иллюзия не складывается, замки из клубов гашишного дыма развеиваются холодным арктическим ветром, на опиумных трубках выступает иней, люди выходят на улицы, и впервые за 90 с лишним лет их лица трезвы, их глаза ясны, их мысли — чисты. Великий Магистр Сурков падает, разоблаченные месмеры дышат густыми клубами ужаса, но на русский народ, рассерженный русский народ напускают меняющих форму ящериц с Юггота (то оппозиционер, то вице-премьер, то либеральный политик, то попутчик власти — тысячи масок, тысячи шкур, не ухватишь, не уследишь — неизменна лишь остающаяся висеть в пустоте довольная чеширская улыбка), и они уводят народ с Желтой Тропинки к Реальности в щерящиеся ядовитыми кристаллами пещеры Уныния и Безнадежности. Люди блуждают по полным кошмаров и миражей подземным лабиринтам, натыкаясь на собственные отражения, пока Верховный шейпшифтер Путин отращивает резиновое лицо, собирает из ржавого железа «рабочих» «УралВагонЗавода», и дышит, и дышит туманом иллюзий на страну — но свежий ветер слишком силен, и туман сносит, и он остается только в ложбинах и болотах, очаровывая лишь живущих там странных и причудливых созданий «бед-жетников», названных так в честь бед, которые они приносят электоральной системе своими голосами.
Заплутавших, запутавшихся в кристаллических лабиринтах «народных фронтов» и «новых законов», потерявших силы и надежды людей внезапно возвращает в реальность боль. Очнись! Тебя режут! Проснись! Тебя убивают! Смотри! Это кровь! И будто бы совсем отравленный волшебным путинским маревом Безысходности, народ вскакивает на ноги, и обнаруживает вокруг себя рои, рои мелких созданий из камня и кривой стали, которые режут, танцуют, визжат, танцуют и снова режут, поедая слитки золота, а выкакивая деревянные гробы. И шейпшифтер Путин, и все его месмеры, маги и ящерицы склонились над ранами, и не врачуют их, но лишь закалывают морфием, и баюкают, и поют сладкие песни беззаботности и безмятежности, и призывают не считать межнациональный конфликт межнациональным, и призывают не считать реальность реальной, и призывают закрыть глаза, закинуть голову и улететь обратно в призрачную страну Пелевинляндию, пока народное тело будет изнемогать от льющейся все больше и больше крови, пока кровь не изольется вся, а реальность не погаснет раз и навсегда.
Поверишь ли ты им, русский человек? Смежишь ли ты веки, вернешься ли ты обратно в наркотический кошмар густой и черной, словно зрачки мюрида, стабильности? Или время сна, время небытия, время смутных грез о величии, ядерной ракете и Олимпиаде прошло, и наступило время угловатой реальности драк на ножах с пришельцами в кричащих от ужаса ночных переулках? Есть ли у тебя право врать? Право верить лжи? Право знать правду, но все равно делать вид, будто карамельный леденец телеэкрана еще не встал поперек горла?
Или же никаких прав давно нет, а есть лишь бесконечный, беспробудный, тягучий дегтярный ужас, рассыпающийся на сотни маленьких Али, Магомедов, Закарий, в ритуальном зикре медленно сжимающих круг вокруг тебя, пока ты негнущимися пальцами бьешь по неслушающейся каменно-ледяной клавиатуре, сочиняя про реформу судебной системы, толерантность и дружбу народов, стараясь не думать, что будет, если ты столкнешься с дегтярными человечками завтра. Точнее, кого не будет.
Тебя.
