Этот текст предполагалось написать о фильме «Президент», посвящённом 15-летию власти Путина. Но я не досмотрел фильм. Мне стало скучно. Одни и те же лица выходцев из высших силовых структур, с патентованной теплотой в голосах вспоминающие «человеческие» моменты Путина и его «трудные решения». Даже диетическая овсяная каша, которую я перемешиваю по утрам, интереснее — из-под ложки может выплыть кусочек малинки или там абрикосинки, в то время как в соловьёвском телеэпике раз за разом выплывает лишь официозное дерьмо и ничего кроме официозного дерьма. И так как уж и без меня великое множество оппозиционных журналистов воспользовались «Президентом» как поводом для ехидных упражнений в жанре «долой режим», и очередное моё высмеивание заплывших от власти глаз, осоловевших от власти рож вряд ли увеличит количество добра и разума в мире, я бы хотел поговорить о другом.
О том, что настоящее название фильма «Президент: 15 лет власти» звучать как «Девять с половиной недель». Помните, была такая романтическая драма с Ким Бейсинджер и Микки Рурком? И девять с половиной недель там символизировали срок их отношений, после чего последние либо прекращаются, либо переходят во что-то серьезное. Так вот, «15 лет» Путина — это срок, за который отношения Путина с Российской Федерацией подошли к точке, когда стало ясно, что ничего серьёзного уже не будет. Когда стало ясно, что это был пусть и затянувшийся, но лёгкий временный флирт. Вроде бы большая, серьёзная дата, но уже даже до совсем глупых людей дошло, что все построенные Путиным институты разрушаются вдребезги, что всё это были временные строения, летние дачи, не предназначенные для зимовки. И что за 15 лет они сгнили, и впереди — зима. Не календарная, но политическая.
15 лет у нас была временная нефтяная экономика — и вот, наконец, нашей экономике дали поддых. У нас достаточно резервных средств, чтобы перебедовать год, два или даже три, но что потом? Потом — пустота. На 15-ом году правления разговоры про «пора бы заняться импортозамещением», «пора бы создать национальную платёжную систему» и так далее звучат издевательски. Особенно после феерического провала «Сколково», бывшего самой серьезной попыткой построить тут что-то кроме нефтянки. Разворовали — жуткие суммы, но так ничего и внятного и не построили. И не построят — не верите мне, спросите голодающих рабочих космодрома «Восточный», счастливых обитателей Владивостока после АТЭС (где, напомню, только что сданные дороги начали разваливаться на глазах) или резидентов «игорных зон», закончившихся как всегда.
Мы 15 лет жили со временной экономикой, и сейчас эта экономика начала заканчиваться. Никаких внятных планов на будущее у нас нет, никакой стратегии развития у нас не было до кризиса, и не появилось теперь. Может ли система, предыдущие 15 лет выдававшая «йотафоны» для экономики в два триллиона долларов в качестве модернизационной идеи (и «йотафон» ещё неплохой пример — он, по крайней мере, реально есть и реально работает, его даже кто-то покупает — в отличие от судьбы Кавказского туристического кластера. Никто не напомнит, что с ним стало?), внезапно встряхнуться и начать, как говорят на Украине, «жити по-новому»? Сомневаюсь. Мы жили в экономическом вагончике-времянке для гастарбайтеров, сейчас начался немножко ураган и вагончик сдувает. Начинать капитальное строительство под дождём, громом, молниями и ураганным ветром немножко рано.
15 лет у нас была временная кадыровская Чечня. На момент Второй Чеченской идея привлечь Кадырова-старшего для изменения нарратива войны с «мусульмане против русских» на «традиционные суфии при поддержке русских друзей против понаехавших арабских салафитов, которые хотят чеченцев традиций лишить», была абсолютно гениальной. Серьёзно, я читал умную книжку американского генерала про чеченские войны, и он там прямо восхищался этим ходом, поменявшим всю пропагандистскую картину. Отличный ход. Во! Но — временный. Но — после окончания активной фазы войны надо было реинтегрировать Чечню обратно в российское правовое и экономическое поле, превращать её хотя бы в ту же соседнюю Ингушетию (где живут те же вайнахи) — регион проблемный, но живущий более-менее с нами в одной стране. Вместо этого Кадырову позволили вырезать все конкурирующие группировки чеченцев, включая сторонников Саида-Магомеда Какиева, который ВСЕГДА выступал за Москву и потому считал Кадырова с его бывшими боевиками не очень хорошим человеком. Их всех убили или выдавили из Чечни, как затем убили или выдавили из Чечни гантамировцев и ямадаевцев, также представлявших самостоятельные центры силы. Временное решение «Пускай Кадыров всех перебьёт и делает, что хочет, нам-то какая разница, лишь бы к выборам тишина была» логично привело к тому, что за 15 лет Кадыров из временщика почувствовал себя реальным местным царём; а Чечня—2015 похожа на Чечню 1995 года, куда федеральные силы старались соваться лишь большими конвоями и по большой нужде, зная, что им здесь не рады, что здесь другая страна. Даже самым большим оптимистам сегодня ясно, что неплохое временное решение в Чечне превратилось в очень плохую постоянную проблему, с которой придётся разбираться постпутинской России.
Мы 15 лет жили со временной Украиной, хотя ещё после первого «Евромайдана» стало ясно, что на Украине ведётся серьезная работа агентов США и ЕС по уводу страны из-под нашего носа. Несмотря на то, что правление Ющенко и Тимошенко окончилось крахом, Ющенко впервые всерьез занялся украинским национализмом на уровне школьной программы, что и даёт сегодня свои плоды. Нынешние «бойцы АТО» — это те, кто при Ющенко в школу ходили. Какой был наш системный стратегический ответ на это? Начать развивать нашу сеть НКО на Украине? Вкладывать миллиарды в русское движение? Нет. Наш ответ — поддержать чуть меньшего русофоба и мазепу Януковича, который для приличия плямкал что-то там про русский язык. Русофоб и мазепа Янукович, для приличия помахав советским флажком и спев про «День Победы» под стакан, начал «евроинтегрироваться» и доевроинтегрировался до бомбёжек Донецка баллистическими ракетами (а также криками в Ростове, что он не признаёт возвращение Крыма в Россию). Временная Украина кончилась — она перешла в более-менее постоянное состояние прямого вассалитета США, — и какой наш ответ на это? Весь последний год наш ответ на это — «да ладно вам, пацаны порешают как-нибудь» и «мы подумаем об этом завтра».
Мы 15 лет живём с временной Средней и Центральной Азией. Чтоб далеко не ходить — на днях Нурсултан Назарбаев выиграл выборы в Казахстане, получив почти 98% голосов. Прекрасно. Но Назарбаеву — 74 года, он доживает. Что будет после его смерти? Какие есть силы, выражающие наши интересы в Казахстане? Какие есть силы, выражающие наши интересы в Узбекистане, где Исламу Каримову вообще 77 лет? А никаких. Мы подумаем об этом завтра, когда начнется «еврокурултай», массовые убийства и погромы немногих оставшихся русских. Есть у нас в регионе постоянное, стратегическое решение? Нет. Обсуждается ли оно? Нет. Начнём ли мы что-то делать до того, как рухнут нынешние престарелые времянки? Нет.
Мы 15 лет живем со временной национальной политикой, сводящейся к сплочению и объединению вокруг Культа Победы. К 70-й годовщине Победы стало понятно, что ветераны по естественным физическим причинам умирают — придумали, простигосподи, «детей войны» (родившиеся вплоть до 1945-го). Но ведь «дети войны» тоже старенькие, их надолго не хватит. Через 10 лет, когда уйдут последние, хоть как-то заставшие Великую Победу, что будет? А ничего. «Мы подумаем об этом завтра». Будем жать советские концепты Великой Победы, Аморального Загнивающего Запада и т.п. до последнего, пока они не развалятся в труху, а там хоть трава не расти. Какая русская нация? Какие смыслы? Какой облик будущего? На тебе раззалупившегося пьяного жлоба Мединского и иди, празднуй. Конечно, это временное решение, но тут так вся страна построена, чувак!
Мы 15 лет даже с временной армией живём — пока во всём мире идут массовые закупки дронов, у нас реально в войсках летает лишь израильское дерьмо 20-летней давности. Война в Ираке в 2003 году началась с нанесения ударов «Хеллфайерами» с дронов. 2003 год был 12 лет назад, и у нас до сих пор нет ничего даже отдалённо похожего по своим возможностям. А у китайцев, например, есть — и свои ударные дроны они даже экспортируют всем желающим. Гонять кукарекинцев со связью 1980-х годов — это временное решение, от ведущих армий мира в телекоммуникационной области мы отстаём на десятилетия. Более того, мы продолжаем развивать концепт дорогих высокотехнологичных немногочисленных платформ, тогда как вся передовая военная мысль идет к дешёвым многочисленных робо-платформам, которые не страшно терять сотнями и тысячами. Но у нас для этого нет ни промышленности, ни науки, ни офицерского корпуса с военной интеллигенцией — зато есть опыт реформы армии с Сердюковым, от которого содрогаются до сих пор. Действительно, лучше уж хотя бы «Армата», чем очередное 13-комнатное гнездышко у Васильевой. Но это временное решение — как, впрочем, и всё остальное.
Мы 15 лет играли в «суверенную демократию», когда выборы есть, — только их нет. Доигрались до явки в 15-20%, митингов по 300 рублей и толп истеричной гопоты, пытающейся устраивать вой и истерику вокруг каждого минимально несистемного кандидата. Доигрались до безумного митингового законодательства, массовых блокировок сайтов и борьбы целых следственных управлений с одним лишь Навальным (который на американские деньги — провинциальный «активист» средней руки без особой харизмы, ума и программы. У нас же это выросло в Годзиллу страшнее Гитлера), до медиаистерии вокруг солдатиков, оперы и тверка как главного инструмента управления массами. Ну, хорошо, а дальше что? А ничего. Да, «имитационная демократия» и «соревновательный авторитаризм» выели всё, что можно выесть, но ни реального авторитаризма, ни реальной демократии делать не хотят, потому что это будет решением постоянным, а РФ живёт решениями временными. Времянка «сувенирной демократии» валится, но вечеринка в этой времянке мужественно продолжается.
И так можно брать любую сферу жизни. Образование? О, помните, у нас была реформа образования… в итоге временно решили оставить ЕГЭ. Наука? О, помните, у нас была реформа науки — когда РАН вроде распустили, только не распустили. В общем, всё временно. В транзите. Пенсионная система? Мы её реформируем: вроде как решили отказаться от накопительных пенсий, но пусть они пока временно будут. Здравоохранение? Тут тоже всё временно и всё в стадии перманентной реформы. В 1989 году большинство стран Восточной Европы были коммунистическими государствами в стадии перестройки. В 2004-м году они были уже устоявшимися государствами с устоявшимися демократическими системами, успешно прошедшими несколько избирательных циклов. И только у нас 15 лет прошло, и всё по-прежнему зыбуче, плавуче, непостоянно, — за что ни возьмись.
И за 15 лет у всех этих возведённых на территории России времянок вышел срок годности. Да и вокруг неё — вышел. Развалилась Украина. Начала валиться Чечня. Валится экономика. Обрушилась в груду щепы и ошметков политика. Рухнуло «Сколково», лежит грудами щебня «Академия Наук» (а библиотека ИНИОНа так и вовсе представляет собой руины в буквальном смысле). Валятся «патриоты», дошедшие до скопческого исступления в поиске врагов на фоне новых скидок на газ Киеву. Кувыркаются «либералы», променявшие остатки чести и достоинства на порносадомазохизм с участием послов иностранных государств. Крутятся-вертятся даже военные, которые то ли воюют за русский мир с бандерофашистами, то ли не позволяют нарушать условия перемирия нашим украинским партнерам. Полный дурдом: за границу ещё выпускают, но буровые установки уже не продают и некоторые счета блокируют; интернет ещё не по талонам, но система предварительной фильтрации контента уже разрабатывается; на выборах ещё можно быть оппозиционером, но уже нельзя опротестовывать результаты голосования.
Всё такое… временное. Как и последние 15 лет: не капитализм, но и не коммунизм, вроде президент новый, а вроде он и не президент, вроде в Чечне мир, а вроде бы лучше туда без повода и не соваться… Вот о чём должен был быть фильм «Президент»: о том, как мы из одного переходного периода прошли долгий, сложный, непростой путь в другой переходный период. Nobody knows nothing, как говорят у нас в России.
«Я подумаю об этом завтра» — и 15 лет это «завтра» всё не наступало и не наступало, но, кажется, наконец начало наступать. Только посмотрите на эти удивленные лица динозавров переходного периода:
