Ключевое отличие вражды современных белых и красных друг к другу я бы выразил как «снисходительность». Белые к современным советским относятся с ленивым презрением: понятно, что их красные советские предки накуролесили, но также понятно, что современные советские — это обломки рухнувшего мира, доживающие свое идеологические старики (пусть даже старикам и по 16 лет), пустые бутылки, оставшиеся неубранными с советской вечеринки. О них можно спотыкаться и даже иногда, споткнувшись и упав, в сердцах выругаться, но вообще их судьба понятна — мусорный пакет, мусорное ведро, мусорный контейнер, мусоровоз, мусорная свалка. Всерьез ругаться с раскиданным по нашей русской квартире мусором, оставшимся от диких квартирантов, нелепо, надо просто медленно, но верно наводить порядок, разбирая завалы. Чем мы в нашем сообществе и занимаемся. Да, мы можем ругаться на советских, писать злые буквы, но хотя бы подумать о том, чтобы ударить советского или, например, посадить его в тюрьму — нет, зачем? Которые помоложе — тех надо лечить от советской болезни, которые постарше — пусть сидят по углам и бурчат свое «Сталина на вас нет» в перерывах между водовкой и домино.
Но. Ненависть советских к современным белым — активна и искренняя. Советские чувствуют, что они проиграли, что мы небрежные могильщики их мира (потерявшего свою стальную основу — индустриальное общество, даже без всякой идеологии с 70% ВВП в сфере услуг в развитых странах заплачки про «трудового человека» становятся все смешнее и смешнее с каждым годом), и потому ненавидят нас яростно, с готовностью нас сажать, резать, убивать, что угодно, лишь бы хоть на мгновение оттянуть тот момент, когда мусорный пакет с ними вынесут из квартиры, навсегда отправив их на свалку истории. После текста про 22 июня нам не только угрожал заявлением «за русофобию» адвокат Аграновский (хотя даже кретину ясно, что текст советофобский, что текст про триумф русских и России над советскими), но и человек пять написали предложения «встретиться, поговорить», а один особо упоротый даже на двадцать личных сообщений бесился «Ты где живешь? Ты где живешь, сука? Я тебя найду, сссука!». Причем не подросток, а серьезный такой дяденька за 40, с высшим образованием. Не удивимся, если на каком-нибудь публичном мероприятии на нас бросится с кулаками подобное существо, потому что «Сталин самый лучший, а вы очерняете нашу общую (с поработившими нас краснозвездыми монголо-татарами) историю!».
Что это, как не агония умирающего идеологического организма, готового к крайним мерам, лишь бы зацепиться за жизнь? Русским нет нужды никого бить, потому что пробуждение национального сознание и возвращение национальной памяти идет своим естественным чередом, свет русского имени становится ярче и ярче с каждым годом. Советским же надо изо всех сил стучать кулаками в крышку гроба, надеясь сбежать с собственных похорон. СССР меркнет и бледнеет, Россия крепнет и разгорается — как вследствии нашей работы и работы десятков тысяч честных, искренних националистов по всей стране (ради интереса посмотрите количество сообществ со словами «русский», «национализм», «Россия», «белое» в названиях), так и вследствии объективной трансформации нашей страны в русское национальное государство, одним из этапов которой трансформации является нынешняя волна протестов.
Что еще лучше — на нашей стороне не только русская история и историческая неизбежность, но и нерусское население страны. Кавказцы. Каждый их выстрел. Каждый удар ножом. Каждое нападение. Каждая пролитая ими капля русской крови питает русское национальное движение, дает ему силы, заставляет обывателей задуматься о своих русских корнях и русской национальной самоидентификации (потому что бьют не по «не надо очернять историю», бьют по русской роже). Что совсем хорошо — поклонники товарища Сталина, готовые прыгать на русских националистов за «очернение истории», трусливо поджимают хвосты перед кавказоидами, что-то невнятно мыча про «дружбу народов» толпе кавказцев на стволах, собравшейся перед лесопилкой.
У советских нет ответов для жителей Демьяново. У русских — есть.
