Профессор Высшей школы экономики Сергей Медведев, прославившийся предложением отдать русскую Артику под международный контроль, потому что русские Арктику поломают или потеряют, пусть лучше полежит на хранении у приличных людей, нанес в «Форбсе» новый удар по русским свиньям. На этот раз моджахед Медведев из «Бригады мучеников аль-Либерали» сообщил граду и миру, что экономический рост и инновационность в США проистекают от толерантности (а не от низких налогов, работающей судебной системы, минимальной бюрократии и университетских кластеров, как думают отсталые русские фашисты-гитлеристы). Конечно, в опровержение тезиса Медведева можно было бы привести, например, Францию, где и гей-браки легализовали, и многонациональных арабов хоть в бочках соли, а вот с экономическим ростом и инновационностью все равно не очень (или наоборот, Китай — никаких гей-браков, жесткий китайский национализм, двузначные цифры роста ВВП последние 10 лет), но его попытка натянуть сову на глобус столь безумна, что даже не стоит серьезного обсуждения.
«Поучаствовав в Курбан-байраме и гей-параде, венчурный инвестор охотнее даст деньги начинающему стартапу, потому что привык мыслить нестандартно» — простите, но в обществе победившей политкорректности курбан-гейрам как раз стандарт, примерно как первомайская демонстрация в СССР, род гражданского культа, обязательный для всего общества, и если что он может воспитать, так только клишированное мышление.
Интересен лишь абзац, в котором моджахед Медведев пытается возложить вину за ярмарочный путинский «консервативный поворот» на наш святой и добрый русский народ:
Россия, как всегда, идет своим непростым путем (вернее, проходит тот же путь, что Запад проделал полвека назад). Рост гомофобских настроений в обществе и власти, декларация сексуального суверенитета страны совпали по времени со сворачиванием всех разговоров о модернизации и инновациях: теперь эти лозунги кажутся причудой медведевского междуцарствия, а в Сколково хозяйничают следователи и налоговики. Одновременно в обществе растут антииммигрантские настроения, как свидетельствуют недавние погромы в Бирюлево, а толерантность стала едва ли не бранным словом.
Все это отражает растерянность общества перед сложностью постиндустриального мира, пространства неконтролируемых людских и информационных потоков, неумение эту сложность принять и переработать в социальные и рыночные технологии, в методы государственного управления. Из страха рождаются химеры: то «заговор педофилов», то «лобби педерастов», то «усыновители-убийцы»; видимо, отечественным блюстителям нравственности впору сочинять очередные «Протоколы» — на этот раз содомских мудрецов.
Но только надо понимать, что с ростом паранойи мы теряем конкурентоспособность.
Заметили, да? Моджахед Медведев подменяет совершенно конкретных авторов «консервативного поворота» неким абстрактным «обществом». Мол, во всех городах и селах России идут многотысячные митинги «Запретить американских усыновителей!», «Ввести четвертование педерастов!», «Провести серию операций против подпольного гей-лобби!» Трясется Русь от ужаса перед постиндустриальным обществом,требует амбар, замок и сторожа. Все предыдущие 13 лет XXI века не тряслась, а тут вдруг ни с того ни с сего затрясло.
На самом деле ЛГБТ и усыновители-убийцы русскому народу не интересны. Вообще. На митинг против ЛГБТ во Франции вышло 250 000 человек. На митинг против ЛГБТ в России вышло 50 профессиональных православных, из которых 45 — платные провокаторы. Митинги же против усыновителей и вовсе сгонялись по 500 рублей на нос, бесплатно народ туда не шел. Русских НАСТОЛЬКО не интересует путинская неоконсервативная волна, что это даже удивительно. Ну уж хотя бы тысяч 10 искренних полудурков на такую большую страну должно было найтись — ан нет, 100 человек, и все за деньги. Дошли до того, что символом «консервативная поворота» стала КЛИНИЧЕСКИ сумасшедшая госпожа Бергсет с ее великим монологом про «В Норвегии моего сына переодевают в костюм Путина и насилуют, затем отсасывая сперму специальными пылесосами, чтобы не оставалось следов», нормальных борцов с гей-усыновителями просто не нашлось.
Более того, ЛГБТ с усыновителями не интересуют даже самих путинцев, принимающих и продвигающих все эти законы. Их дети живут в Европе и треш-депутат Мизулина совершенно не испытывает ни малейшей растерянности перед постиндустриальным обществом, а наоборот, делает все, чтобы в это самое общество интегрировать своих детей. Даже в Мизулиной играет не испуганное дикарство, а классический советский цинизм, когда полчаса надо покричать с трибуны про победу коммунизма и солидарность трудящихся, после чего выстраиваться в очередь к закрытому распределителю за черной икрой.
Никто не верит в «лобби педерастов» и «заговор педофилов» (даже устроитель «Оккупай-педофиляй» Тесак открытым текстом говорит, что на педофилов ему плевать, это лишь шоу с целью промоушена), как никто не верил в позднем СССР в коммунизм. Это идеологическая затычка, призванная хоть как-то замаскировать закручивание гаек в ответ на массовые протесты, обозначить хоть какую-то содержательность путинского режима, за 13 лет так и не придумавшего своего обоснования («Мы тут посидим, деньги у вас покрадем. — А зачем? — Ну как зачем? Деньги же! В швейцарский банк! Хорошо!»). 37% молодежи, мечтающие эмигрировать из России, боятся-ужасаются постиндустриального общества, аж трясутся.
Мы живем в мире победившего советского постмодернизма, где известные чиновные геи, размахивая холеными руками педерастов, орут с трибун про «Отбить нападение пидоров на наши духовные скрепы!», после чего, доорав, разъезжаются по любовникам. И надо быть полным Сергеем Медведевым, чтобы всерьез принимать этот изысканно-извращенный советский ритуальный театр кабуки, в котором за 70 лет советской власти научилась разбираться даже последняя доярка. Полтора энтео (и тот осетин) — вот и все «русские, испуганные постиндустриалом».
Единственное, что в этом театре реально — это мигранты и кавказцы, которые не играют на сцене свои роли, а живут всерьез и убивают всерьез. Но говорить, что люди, приносящие в наши города нравы горных адатов и самых глухих аулов, возрождая в крупнейшем мегаполисе Европы чуть ли не кровную месть, усложняют наше общество — это чистое фарисейство. Мигранты и кавказцы не усложняют, а упрощают наше общество, сводя все к «праву сильного», к необходимости носить нож, чтобы добраться домой живым. Это редукция капиталистического разделения труда в домодерн, где каждый был и пахарем, и воином, и мастеровым сразу, до изобретения монополии государства на насилие. И естественно, что действительно сложное русское общество сопротивляется примитивизации и огрублению нашей жизни всеми возможными способами, включая массовые волнения и погромы.
Мы хотим жить сложно и иметь возможность проводить свои дни в чтении древнегреческой философии, а не в бесконечных тренировках драк на топорах на случай, если очередной домодерновый дикарь выпрыгнет на нас из-за угла. Нет никакой паранойи, есть, с одной стороны, советские циники, полностью переехавшие жить в реальность Пелевина, а с другой — орды дикарей, пытающиеся редуцировать модерновую Россию века так до XIII, когда из дома без кистеня и не выйдешь. Русские — народ-реалист и, полностью игнорируя ритуальные завывания про детей в костюмах Путина, зло и жестоко реагируют на реальную кровь (тогда как мечтательных многонационалов даже нож в бок не возвращает в реальность).
И есть Сергей Медведев, пытающийся слить сложные разнонаправленные процессы декадентского постсоветского перфоманса и витального дикарского упрощения в единую негативную идентичность русского народа, привив моей доброй и толерантной нации комплекс неполноценности. Нет, русские, у нас всё хорошо, а плохо всё у моджахеда Медведева, не понимающего наше с вами общество и происходящие в нем процессы трансформации даже на самом базовом уровне.
