Политические комментаторы и просто люди, следящие за политическими событиями в РФ, часто подмечали способность Владимира Владимировича Путина в течение четырёх часов разговора не сказать ничего. «Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла», — как поётся в украинской партийной частушке. Год назад это достигло апогея — Прямая Линия окончательно превратилась в самое эффективное средство для заполнения пауз между рекламными роликами. То, с каким упрямством президент уходит от прямых или хотя бы содержательных ответов по делу на по делу же поставленные вопросы, не может не впечатлять. Чувака просят пояснить за шмот, а он про погоду.
Валдайский форум, однако, из этой череды путинской бессмыслицы и благопристойных разговоров ни про что до сих пор несколько выбивается. Заявленный как попытка максимально откровенного общения с европейскими политиками, чиновниками и журналистами, он всё же несёт в себе несколько иную функцию помимо «показать хлопающим зенками россиянам, что у Верховного всё под контролем».
Можно сказать, что на заседаниях Валдайского клуба Путин не «говорит четыре часа, чтобы не сказать ничего», а «говорит четыре часа, чтобы в очередной раз сказать одно и то же».
Валдайский клуб начался в 2004-м, а в 2007-м практически обрёл свою основную, как потом выяснилось, миссию.
Год за годом, каждый раз со всё большим размахом, российский президент собирает гостей из разных стран мира.
И жалуется им на Америку.
Мы видим что-то вроде специальной комнатки, какие ставят в азиатских офисах. С чучелом босса, которое можно безнаказанно поколотить с целью снятия стресса от тяжёлой работы. Потому как колотить самого босса наказуемо и лишит несчастного и затюканного клерка средств к существованию. На Валдае босс выглядит как бородатый старикан с седой козлиной бородкой в звёздно-полосатом пиджаке и цилиндре. Владимир Владимирович собирает уважаемых иностранных партнёров и перед ними упражняется в спарринге с блистательно отсутствующим американским политическим истеблишментом. Партнёры при этом в основном сплошь «бывшие», хотя, безусловно, респектабельные.
Так случилось и в это заседание, на фоне предыдущих наименее похожее на «откровенный разговор», а гораздо больше похожее на словесный сквош, битьё об стенку, с традиционно расплывчатым названием «Будущее начинается сегодня: контуры завтрашнего мира». Сквош — забегая вперёд — получился настолько бессодержательным, что можно было бы собрать всех этих людей у меня на кухне с бутылкой виски на человека и назвать это всё «Василеостровский форум: инновационные тренды глобальной геополитики», и получилось бы явно интереснее.
Трёхчасовой разговор о судьбах человечества чётко распадается на несколько основных тем, весьма предсказуемых:
No future
О будущем Владимир Владимирович, повинуясь регламенту (а пожалуй что и просто регламента ради), действительно изволил говорить в своей вступительной речи. Говорить в том смысле, что «оно не зовёт, оно пугает». По словам президента, «граждане чувствуют, что их представления о будущем и представления о нём политических элит их стран и вообще всего мира всё радикальнее расходятся». Общество не понимает находящихся на олимпе власти политиков, а на авансцену выходят ультралевые и ультраправые силы — пока скорее общественные, но не политические — ещё вчера считавшиеся кем-то вроде ультрамаргиналов.
Казавшиеся незыблемыми политические институты умерли. Превозносимые некогда как едва ли не самый совершенный инструмент участия людей в политике выборы превратились в обсуждение того, кто с кем спит. А вдобавок к этому ещё и перестают быть инструментом хоть каких-то ощутимых перемен. Программы кандидатов представляют собой набор плюс-минус одинаковых слов, притом что и они в результате гарантированно не воплотятся в реальность. И всё это вместе граждан пугает. Люди элементарно не понимают, «как дальше жить».
Владимир Владимирович же от своего имени предлагает «дальше жить» в обратном направлении. То есть он тоже не понимает, и оттого видит чем-то вроде спасительной программы отыгрыш назад и — сюрприз — возвращение к стандартам, практикам и системе мироустройства ХХ века. С главенствующей ролью ООН, о которой говорилось с частотой «Ехал ООН через ООН, видит ООН — в реке ООН» и чей почти труп Владимир Владимирович пытался оживить при помощи риторической некроментии. С приоритетом национальных государств (бальзам на душу самым юным читателям) над сверхгосударственными и негосударственными образованиями и институтами. Короче, чтоб было всё то же самое, как раньше, но разве что без идеологического противостояния. Почему без него? Во-первых, предыдущее советские проиграли. Во-вторых, идеологии, адекватной нынешнему времени, просто нет. И в такой ситуации устаревшее превращается в старое-доброе, а движение вперёд, напротив, рискует оказаться движением в пропасть. Путин Путиным, но, положа руку на сердце, с такой постановкой проблемы сложно не согласиться.
Откуда у Владимира Владимировича перед произнесением речи был доступ к текстам «Спутника и Погрома», некоторые из которых ещё даже не были опубликованы — в данный момент уточняется.
Антиамериканизм
Основной же темой выступления Путина, которой он ни разу не упустил возможности коснуться, стала критика Соединённых Штатов Америки вообще и блока НАТО в частности. Самыми прямыми намёками наш национальный лидер объяснял собравшимся в зале старым финским феминисткам (1 штука) и европейским засранцам (несколько штук), что — если генерализировать сказанное — неплохо бы в качестве альтернативы американской военной гегемонии взяться за руки и не пропасть поодиночке. Как? В рамках европейского православного ОБСЕ (куда США, впрочем, беззастенчиво входят, во всяком случае номинально). Превратив ОБСЕ в организацию куда более воинственную и военизированную, и с более деятельным участием в ней собственно Российской Федерации.
Говорилось это буквально в режиме «для идиотов»: НАТО устарело и не отвечает возникающим перед человечеством вызовам, а такая прекрасная, восхитительная, очаровательная, человеколюбивая организация, как ОБСЕ, работает вхолостую, что вызывает большую печаль и является едва ли не мировою несправедливостью. ОБСЕ достойна большего. ОБСЕ прозябает на задворках истории. ОБСЕ, поверь в себя, йоу, докажи, что ты можешь, мужик ты или нет?!
Подобная риторика была — как и в предыдущие годы — лейтмотивом всего выступления Путина на Валдае, а по-хорошему и тем, ради чего оно вообще затевалось. Через лиц, ныне неофициальных или полуофициальных, Владимир Путин с завидным упорством просится с дружную семью европейских народов, причём с каждым годом, увы и ах, встречая всё более прохладную реакцию. Если заседание 2014 года, даже несмотря на более горячую тогда украинскую тему, хотя бы выглядело проходящим в доверительной обстановке, то последнее, как я уже сказал, напоминало унылый сквош.
Украина
Некоторой пикантности, переходящей в лёгкие нотки сюра, в свою очередь плавно перетекающие в адский позорный трэш, выступлению Владимира Владимировича придавал тот милый факт, что в это же самое время в Москву с высочайшим визитом прибыла совесть украинской нации Надия Савченко. Собственно, если бы не этот факт, дежурные заявления Путина про уважение права собственности товарища Порошенко, трагическую разделённость единого русско-украинского народа (в каковое единство не верят только лишь плохие ультранационалисты с обеих сторон), которую надо преодолеть, и приевшаяся тягомотина про Донбасс не имели бы никакого эффекта. Благо за два года самопротиворечивых заявлений, причём от всех сторон донбасского конфликта, мы слышали предостаточно и выделять из них наугад судьбоносное видится делом неблагодарным.
На помощь пришёл старый добрый контекст: в столице нашей многонациональной Родины поехавшая садистка и русорезка в вышиванке и с международным статусом устраивала позорный цирк, после чего (и до чего) прогуливалась по Красной площади и пила пиво в каком-то кабаке. Судя по всему, преодоление противоречий и восстановление народного единства решено сразу начать с тех самых украинских ультранационалистов, которые в него и не верят.
Цирк же Савченко устроила вовсе не в ресторане «Корчма Тарас Бульба», а сразу, для верности, в Верховном Суде Российской Федерации. Кремлёвские комментаторы наверняка уже написали, что это очередной гениальный ход, наглядно что-то демонстрирующий мировому сообществу и приближающий бандеровский режим к закономерному коллапсу, третьему Майдану, зимнему замерзанию и раззомбированию (я не смотрел, но бьюсь об заклад — так и пишут).
Но всё-таки где-то на заднем дворе русской общественно-политической мысли есть и такое скромное мнение, что Верховный Суд — это совсем немного, чуть-чуть, самую малость перебор.
А второй перебор — живые родственники погибших журналистов. И родственники эти и так уже проглотили «помилование», а теперь им на десерт — шикарное дефиле убийцы их родных по центру столицы, и отнюдь не в рамках показательного марша украинских военнопленных. Хитро придумано! Оцените красоту игры! С нетерпением ждём, что же станет вишенкой на торте. Канонизация Савченко РПЦ? Речь с трибуны Мавзолея на 9 Мая? Памятник на Дворцовой площади заместо Александрийского Столпа?
Русской публике также должен был бы греть душу тот факт, что о Донбассе говорилось абсолютно с теми же интонациями, с какими говорилось и про Сирию, и про Ближний Восток вообще, но притом куда меньше. Ясно, что эта тема волнует западных журналистов несколько живее, но осадок в стиле «что русские, что алавиты — советскому руководству всё одно» — остался.
Вы хоть понимаете, что вы натворили v. 12845.0
На сирийской теме беседа превратилась из сквоша в международный конкурс «Нежелание слушать собеседника — 2016», что в основном и похоронило идею откровенного разговора по душам. Спикеры яростно соревновались в том, кто из них скажет самую банальную речь о мировом добре, убиваемых детках, необходимости сотрудничества и диалога, ценности человеческой жизни и прочих распрекрасных вещах, в нужное место притом подставляя — исходя из поддерживаемой стороны конфликта — слова «Алеппо» или «Мосул».
И чем дальше о Ближнем Востоке говорили уважаемые собеседники, тем, фигурально выражаясь, шире разливалась река Одер и глубже становилось её дно. Владимир Владимирович говорил, шутил, хмурил брови, пел, танцевал пасадобль, демонстрировал пальцами ног театр теней, хорохорился, «а я вот ещё и по потолку ходить умею, смотрите, а, а, а, каково?!» — всё мимо денег. В ответ на «Мосул» лились крокодиловы слёзы про «Алеппо» (по всей Финляндии звонят колокола, Алеппо, земля моя, ты вся в огне), и никакие экивоки, подмигивания и перестукивания не поменяли ровным счётом ничего.
Весь мир, который по замыслу устроителей форума должен был прильнуть к экранам в ожидании того, как Путин и бывшие решат судьбу человечества, увидел разговор, на протяжении трёх часов скатывавшийся во всё большее непонимание. Причём даже там, где Путин, хоть ты его и презирай до глубины души, по сути был прав на все 146%, телезритель наблюдал столь же вежливый игнор со стороны остальных гостей форума, сколь вежливым было безразличие к их точке зрения со стороны самого Путина. «Об Алеппо! Об Мосул! Об Мосул! Об Алеппо!»
Итого
Темы планетарно опасных кибератак или жизненно важной защиты экологии, с явной скукой упомянутые в качестве правила хорошего тона, позволяющего рептилоидам маскироваться под хороших парней, я рискнул бы не рассматривать. А без них в сухом остатке мы имеем очередную — надо признать, весьма достойно выглядящую — попытку главы РФ выторговывать своему государству место под солнцем. В каком-то смысле это даже однозначно хорошо, потому как интеграция России и Европы, вплоть до фактического слияния, в долгосрочной перспективе скорее неизбежна, и весь вопрос заключается в том лишь, на каких условиях это произойдёт. Не рискну сказать, что лучшие условия сможет выторговать именно Владимир Владимирович, но радует само осознание неизбежного. Для советского человека это большой прогресс.
Но это если смотреть с точки зрения политических гранд-процессов. Безусловно важных, но вместе с тем порою происходящих в течение многих лет. Добрым же русским людям, каковые живут сегодня, здесь и сейчас, показали разговор — дадим человеку за октябрь пять авансов — бесконечно опытного и ответственного, но стареющего и не имеющего сил найти союзников национального лидера. И если отбросить сиюминутные темы, то самых важных выводов из этого разговора остаётся три:
1. Непонятно, что будет, если Путин уйдёт.
2. Непонятно, что будет, если он ещё долго не уйдёт.
3. Как влияет то, уйдёт он, или нет, на нашу скромную в раскладах мировой геополитики, но оттого не менее ценную жизнь.
Вот те вопросы, на которые Валдайский форум не ответил. Отсюда, полагаю, и совершенно никакая реакция общественно-политической публики. Начальство с кем-то о чём-то пытается договориться, делегаты соревнуются в произнесении речей, призванных продемонстрировать гуманизм. В то же время реальные проблемы, не побоюсь этого слова, человечества предлагается решать по формуле «давайте не будем выпендриваться и оставим, как было».
Русский человек продолжает сидеть и тосковать по хоть сколько-нибудь судьбоносной речи хоть в какой-то степени влиятельного другого русского человека. В последний раз он её слышал 18 марта 2014 года (а до этого дай бог на рубеже 1999–2000, а по-хорошему — в 1991-м), а с тех пор вокруг него сплошная бессмыслица минских соглашений, разделения террористов на террористов и не совсем и необходимости создать евронато. И чтобы совсем уж не вонять, есть стандартизированные заходы про экологию, мировое добро и ответственность сильных мира сего.
И больше ничего нет, и все молчат, и даже после суперскандальных нынешних американских выборов обязательно будет похмелье, в том числе у самих американцев. И если в перестроечном Союзе был вариант внутренней миграции (в «нормальный мир», «капстрану», «Белую Россию»), то куда мигрировать, когда нет нормального мира, все страны вроде как «кап», а идея Белой России похоронена окончательно — совершенно неясно.
Впрочем, задорого устроенный Валдайский форум собирался пожаловаться на Америку, а не решать, глупый ты русский человек, твои убогие философские вопросы.
