До следующих муниципальных выборов во Франции осталось 5 месяцев (они назначены на март), а соцопросы уже свидетельствуют о высочайшей популярности националистической партии Национальный Фронт, возглавляемой Марин Ле Пен. Всё больше французов начинают оценивать Национальный Фронт как реальную альтернативу и правящей Социалистической Партии. Более того, выборы проходят в крайне благоприятной обстановке для Фронта: экономика ещё не восстановилась после первой волны мирового кризиса, социалисты «забыли» о своих предвыборных обещаниях и лозунге «Перемены сейчас», которые помогли им прийти к власти, а традиционное французское общество каждый день сталкивается с волнами миграции из Африки и стран Восточной Европы, которые, кроме чужого культурного кода, несут в себе агрессивный фундаменталистский ислам.
По данным опросов, проведённых Институтом Социологических Исследований CSA, 44% французов убеждены, что Национальный Фронт способен провести столь необходимые Франции реформы, в то время как 38% уверены, что это сможет сделать Союз за народное движение. В правящую Социалистическую партию верят 23%, а в крайне левых — 22%. В демократов (Le MoDem и UDI) — 31%, за зелёных выступило же 9%, что достаточно много для эко-ориентированной партии. Более 75% населения радикализованы, если считать НФ, левых и зелёных.
На вопрос, кто для них самый харизматичный политик, ровно 50% французов ответили, что это — Марин Ле Пен, ещё 46% — министр внутренних дел Мануэль Вальс, 44% — экс-президент Николя Саркози (сумма процентов превышает 100, потому что в опросе предлагалось выбрать одного или нескольких политиков). Другой опрос CSA говорит, что 46% французов считают Ле Пен главным противником Олланда на будущих выборах президента в 2017 году. За Марин идёт Франсуа Фийон, бывший премьер, известный резкой критикой правления нынешнего президента.
Согласно данным опросов общественного мнения, рейтинг Франсуа Олланда уже в мае (именно в мае была годовщина Олланда в качестве президента) составлял 24% — своеобразный антирекорд популярности — наиболее низкий рейтинг доверия президенту за всю Пятую Республику. Тогда же 73% опрошенных заявили, что не доверяют Франсуа Олланду «решение существующих во Франции проблем». Также 76% назвали «негативными» итоги первого года правления Олланда и только 15% опрошенных довольны прошедшим годом после победы Олланда на выборах 2012.
Только по данным соцопросов можно подумать, что социалистам и центристам нужно объединяться, чтобы устоять против напора Национального Фронта.
Впрочем, не только опросы показывают успехи наиболее правой партии Франции — на кантональных выборах в городе Бриньоль на юге Франции кандидат Национального Фронта Лоран Лопез одержал убедительную победу. В первом туре НФ вместе с Партией Франции (тоже правая партия) набрали 49,5%. Кандидатом от Партии Франции был исключённый из НФ Жан-Поль Диспар, представитель старой гвардии Жана-Мари Ле Пена. (Раздельно в первом туре НФ получил 40,4%, а Партия Франции — 9,1% — примерно таково соотношение между «старыми» националистами и новыми, которых представляет реформированный Национальный Фронт). Кандидат НФ набрал во втором туре 53,9% голосов, в то время как его соперница от партии Саркози (Союз за народное движение) набрала 46,1%. Саркозистам удалось набрать эти сорок шесть процентов при том, что социалисты не участвовали во втором туре и из «верности республиканским принципам» голосовали за кандидата Союза за народное движение. Бриньоль, конечно, городок совсем небольшой — всего 20 тысяч — но эта маленькая победа стала ещё одним «тревожным звонком» для социалистов у власти и центристского Союза.
Результаты этого кантонального голосования можно с уверенностью рассматривать как предвестников будущей политической бури. Разразилась массовая либеральная истерия: «Это партия правых экстремистов, которые просто пытаются создать себе более респектабельный имидж. Однако принципы этой партии остаются неизменными. Поведение ее представителей и их политический дискурс также остается прежним. Их угрозы также не изменились. Разница лишь в том, что публика в настоящий момент более открыта и восприимчива к подобной риторике ввиду сложившейся ситуации» — заявляет Гидон Куц, а Бернар-Анри Леви пространно объясняет, почему НФ является правоэкстремистской партией: «Когда израильская газета спросила, осуждает ли НФ режим маршала Петена (герой Первой мировой и ставленник оккупационных нацистских властей), НФ ответил, что «категорически отказывается в негативном ключе отзываться о её стране». Это возмутило Леви: «Я хочу обезопасить тех из моих читателей, которые, по причине отсутствия информации могут попасть в ловушку всё более грубого в последние годы политического маркетинга». Но у французов с каждым годом всё больше и больше причин голосовать за Марин Ле Пен, и с каждым годом «стабильности» эти причины будут становиться всё весомее и весомее. Так что же вынуждает французов переходить на правую сторону, несмотря на разразившуюся либеральную медиа-истерию во французском секторе интернета?
Марин Ле Пен
Основными причинами являются экономические проблемы, такие как высокий уровень безработицы и падение уровня роста ВВП. Далее из причин можно назвать высокий уровень миграции и связанные с ними рост преступности и рост количества мусульман. Играет свою роль и недоверие «партиям мейнстрима» , не исполняющим свои обещания. И, наконец, ребрендинг Национального Фронта, проведённый Марин Ле Пен после ухода Жана-Мари Ле Пена с поста председателя партии, называемый «La Dediabolisation», тоже играет не последнюю роль в привлечении новых голосов.
В 2008 году в экономике Франции пошли проблемы. Начал расти госдолг: в 2011 году госдолг был 86%, в 2013 он дошёл до 89%, а в 2014 предсказывается рост долга до 93%. В 2011 рост ВВП снизился с 1,7% до 0,5%, а в первом квартале 2012 года вообще началась рецессия.
Дефицит бюджета падает, но в основном за счёт повышения налогов и урезания социальных расходов, что, в свою очередь, вызывает дополнительное недовольство. С 4,5% дефицит упал до 3,7% в 2013, а в 2014 году планируется достичь уровня 2,9% (правда, это планировалось сделать в 2013). Соответствуют европейскому пакту стабильности и роста лишь 3%, и, чтобы достичь этого уровня, Франция собирается повысить налоги с 0,2% ВВП до 0,3%. Экономистам известно — когда налоги уже и так высоки, дальнейший рост уровня налогообложения просто приведет к ослаблению экономического роста, а может привести и к низким поступлениям в казну — за счёт уклонения от уплаты налогов, в том числе из-за ухода компаний в теневую сферу. Непонятно, почему французский Минфин так уверен в том, что уровень дохода останется таким же, как и в 2013.
Катастрофически выросла безработица: в феврале 2008 года она составляла лишь 7,4%, ровно через год она уже была на уровне 9%. Дойдя до 10 процентов в ноябре 2009, безработица начала медленно снижаться. Снижение закончилось на уровне 9,5% в июне 2011. В мае 2012, на момент избрания Олланда президентом, безработица равнялась 10,2%, что уже вызывало серьёзное социальное напряжение. Одной из причин, по которой французы выбрали Олланда, было его обещание создать рабочие места, но на июль 2013 безработица только выросла до 11%. В сравнении с Испанией с её 26,3% или Грецией с 27,9% безработных на июль 2013, безусловно, смотрится не слишком серьёзно, но в Германии, например, безработица составляет лишь 5,3%. В итоге, количество официально зарегистрированных безработных во Франции достигло 3,3 миллиона человек.
Растёт число банкротств, только с 2009 по 2012 годы во Франции закрылось около 1000 заводов, а прибыль упала на 100 миллиардов долларов. По стране прошла волна сокращений, затронувшая многие крупные компании, например, Carrefour и Peugeot, который закрывает свой завод во Франции с тремя тысячами сотрудников, и французский авиаперевозчик Air France, объявивший о сокращении пяти тысяч человек. Подлил масла в огонь и Олланд с безумной идеей 75% налога для доходов свыше миллиона евро в год, что вызвало бегство богачей. Франция перестаёт быть инвестиционно-привлекательной страной.
Как видно из приведённой выше статистики, экономика Франции находится в довольно тяжёлом положении. Франция вполне может встать на путь Испании и Италии годичной давности (которые сами сейчас повторяют путь Греции). Всё это подогревает недовольство и даёт новые козыри в руки Национального Фронта, в программу которого входит проведение протекционистской политики, поддержка французских производителей, мелкого бизнеса и противодействие процессам евроинтеграции, какова евроинтеграция, по мнению многих, и явилась причиной столь тяжёлого кризиса.
Вторая причина популярности НФ — недовольство количеством мигрантов, что вполне естественно. На 2009 год количество мигрантов составляло 8,7% (это только официально зарегистрированных), а уже в 2010, по данным Евростата, 11,1% — 7 миллионов мигрантов на 62 миллиона населения. По более точным данным французского статистического агенства INSEE — 5,3 миллиона мигрантов и 6,5 миллионов их прямых потомков — всего 11,8 миллионов — 19% населения. То есть, каждый пятый житель Франции — не француз. А среди 800 тысяч рождённых в 2010 в метрополии, 23,9% новорожденных имели хотя бы одного родителя-неевропейца.
Число иммигрантов можно называть угрожающим. Официально их 19%, но де-факто — гораздо больше. В соответствии с «правилом миграции» (выведенному А.И. Куропятником, профессором СПБГУ), «иммигранты редко расселяются дисперсно, так как объединение в группы, создание этнических анклавов отвечает их потребностям выживания и адаптации в новой социально-экономической, политической и культурной среде принимающего общества», наибольшее число иммигрантов-рабочих и их семей наблюдается в пригородах Парижа, Лиона, Марселя и других промышленных городов. Иначе говоря, эти 19% не расселяются равномерно по всей стране, а сосредотачиваются в нескольких районах, полностью трансформируя их облик.
Например, парижский район Гут д’Ор называют «маленькой Африкой»: каждый второй житель — африканец. В двух районах Парижа иммигранты составляют треть населения, а в пяти других районах — четверть. У 41% детей в Париже хотя бы один родитель — мигрант. В чёрные районы лучше вообще даже не заходить — причём не только туристам и простым французам, но и полиции. Потому что за безопасность там никто не поручится. Гетто становятся рассадниками заразы, они наполняются поставщиками наркотиков и домом для организованных преступных группировок. Само собой, не всем французам это нравится.
Долгое время французское правительство оправдывало выдачу разрешения на въезд 130 тысячам человек ежегодно тем, что труд гастарбайтеров — дёшев. Однако, вскоре французы обнаружили, что это вовсе не так: в 2012 году на помощь «безработным», а зачастую и не собирающимся трудоустриваться мигрантам Франция потратила 20,8 миллионов евро (правда, в 2013 году выплаты сократили в 6 раз — но работать иммигранты всё равно не станут: куда проще воровать и грабить). Мигранты отнимают зарплату коренного населения через высокие налоги на поддержание социальной системы, если не работают, и занимают рабочие места, если всё-таки работают. При безработице мигранты не только не нужны, но и вредны — они больно бьют по экономике, и так находящейся в кризисе.
Надежды правительства на ассимиляцию с треском провалились: мигранты не только не учат французский и прямо отрицают европейские ценности и права (согласно Корану, например, женщина полностью подчинена мужу), но даже одеваются иначе — женщины носят хиджабы (когда их запретили, был скандал), мужчины — тюбетейки. Агрессивные, чуждые традиции проявляются даже в избиении людей с бутербродами с ветчиной в руках — мусульман оскорбила свинина (случай 19 июня 2013). Ну и, наконец, ислам способствует появлению маньяков-убийц — к примеру, в марте 2012 года по мотивам религиозной ненависти Мухаммед Мера убил в Тулузе сразу четырёх человек (включая троих детей), и ранил 11, в том числе шестерых полицейских при задержании.
Там, куда вселяются мигранты, французы жить не хотят и переезжают в другие районы. Фактически, можно говорить о тотальном замещении коренного населения в некоторых районах, поскольку с приездом мигрантов и отъездом французов там дешевеет жильё, что вызывает ещё больший приток мигрантов на только что оставленные французами квартиры. Так образуются гетто. В гетто национальные меньшинства всё более и более закрываются от общества, замыкаясь в границах своей группы. Обособление усиливается тем, что контакты с европейской культурой зачастую вызывают культурный шок (девушка в мини-юбке! ДЕВУШКА В МИНИЮБКЕ!), и, чтобы защититься от шока, мигранты еще больше усиливают роль религии в своей жизни, для таких людей этническо-религиозная группа — единственное средство защиты от разрушающей внешней среды. Чем более замкнуто общество, тем меньше благ ему доступно (вроде школ и детских садов), тем более востребована защита закрытой группы. Замкнутый круг. Усугубляет его то, что зачастую у этих людей нет ничего общего, кроме религии и национальности, поэтому они вынуждены объединяться именно на этих началах. В конце концов, гетто отгораживается от остального мира настолько, что единственным политическим инструментом воздействия у него остаётся… религия. В данном случае — ислам. Гетто растут. Растёт преступность, растёт недовольство.
Антимиграционные настроения французского населения уверенно использует Ле Пен. Её риторика не даёт повода возбудить на неё уголовное дело за расизм, но вместе с тем она достаточно тверда и решительна. Это тоже привлекает французов на её сторону — Ле Пен верят, в отличие от Союза и социалистов. И тут мы подходим к третьей причине скачкообразного роста популярности Национального Фронта.
Итак, третья причина — недоверие правящим партиям. Как уже говорилось выше, по статистике в правящую партию верят лишь 22 процента населения.
Франсуа Олланд. «Забрежневело»
Почему же Франсуа Олланд столь непопулярен? Провал — так характеризует первый год правления социалистов «Союз за народное движение». Они перечислили 10 пунктов «провала» президента Олланда: безработица, внешний долг, покупательная способность, экономический рост, безопасность, иммиграция, имидж страны, внешняя политика, сплоченность общества и управление страной. Но если по сути, главное горе Олланда заключается не столько в том, что он не оградил Францию от кризиса — это невозможно, сколько не показал, что Социалистическая партия способна оздоровить пошатнувшуюся экономику.
Олланд многое обещал во время предвыборной компании, но немногое исполнил, а если и исполнил, то сделал только хуже — у президента от социалистов «вышло как всегда». Вот целый список его предвыборных обещаний:
1. Надеялся создать 60 тыс. дополнительных рабочих мест для учителей школ и 150 тыс. рабочих мест для молодежи в госсекторе, в целом снизить безработицу, бороться за рабочие места
2. Обещал снизить бюджетный дефицит до 3% ВВП в 2013
3. Собирался инициировать пересмотр евродоговора о бюджетной стабильности 2011 года и подписать новый франко-германский договор о сотрудничестве
4. Обещал создать специальный банк для поддержки французских производителей
5. Хотел ввести налог на финансовые транзакции и принять закон, запрещающий французским компаниям пользоваться оффшорами
6. Обещал смягчить принятый Николя Саркози закон об увеличении пенсионного возраста до 62 лет: французы, которые начали работать в 18 лет, смогут уходить на пенсию как и раньше, в 60 лет
7. Обещал ускорить вывод французских войск из Афганистана. Также он выступил за то, чтобы Франция в Совбезе ООН добивалась «ухода тех, кто подавляет свой народ», подразумевая Башара Асада
8. Предложил сократить зарплату президента и министров на 30%
9. Намеревался поднять налог на доходы для состоятельных французов, зарабатывающих более 1 миллиона евро в год с 41% до 75%
10. Собирался узаконить однополые браки и разрешить гомосексуальным парам усыновлять детей
Всё-таки главным достижением Франсуа Олланда было получение абсолютного большинства в парламенте — социалисты имеют 296 мандатов из 577, хотя им хватило бы и 288. Ну а в крайнем случае социалисты могут заручиться поддержкой крайне левых (хотя теперь и те уже говорят об отвращении к президенту) и зелёных.
Следующим серьёзным успехом президента была военная операция в Мали, которую поддержало примерно 75% французов. Операция «Сервал» получила поддержку и со стороны африканских стран, и со стороны союзников Франции по НАТО, поскольку операция была начата по просьбе официального правительства Мали против агрессивных исламистов — движений Ансар-ад-Дин, Аль-Каиды и Движения за единство и джихад. Благодаря грамотному планированию и высокому проффесионализму, французы потеряли всего 5 человек — но эти смерти были мудрой инвестицией в будущее Франции: в Мали находятся месторождения железной руды, марганца, меди, свинца, цинка, серебра, олова, бокситов, золота, лития, урана, алмазов, фосфоритов и крупные источники пресной воды — реки Сенегал и Нигер.
Ещё одной победой было сокращение зарплат президента и министров до 14910 и 9940 евро в месяц соответственно. Правда, мера эта откровенно популистская и особой смысловой нагрузки не несёт, но народ её одобрил. Затем Олланд решил распространить финансовую перестройку на руководителей госкорпораций, серьёзно сократив их зарплаты (в некоторых случаях в три раза), что настроило топ-менеджмент против президента. Очевидно, что в компаниях с миноритарным акционерным присутствием государства его представители будут выступать с инициативой ввести подобные ограничения и для топ-менеджеров частных компаний. Разумеется, у высшего класса ничего, кроме раздражения, эти меры вызвать не могут, поэтому Олланд окончательно оттолкнул элиты от себя, передав карты в руки другим партиям, которые будут ещё больше поддерживаться богатыми людьми из очевидного желания сохранить свои деньги.
Далее президент действительно снизил пенсионный возраст, тем самым отменив реформу предыдущего (тоже бешено непопулярного) президента Николя Саркози. Однако это решение в условиях кризиса будет стоить стране 1,1 миллиарда евро ежегодно до 2017 года и 3 миллиарда после.
Следующим исполненным обещанием президента было создание «Банка государственных инвестиций», через который будут финансироваться средние и малые компании, неспособные получить кредит у частных банков. Банк должен был открыться в январе 2013 года, но в связи с тяжёлым состоянием экономики был открыт только осенью 2013 года. Зато в августе 2012 французский парламент ввел налог на финансовые операции, что ещё раз ударило по компаниям, и так страдающим во время кризиса. «Каждую неделю законы, принимаемые в парламенте, влекут замедление государственной и частной активности. Регулирование во Франции безумно», заявил Гийом Пуатрэналь, главный исполнительный директор компании Unibail-Rodamco SE (UL), крупнейшего европейского риэлтора. Олланд ещё раз вызвал недовольство крупного бизнеса.
Исполнил данное слово президент и в случае досрочного вывода войск из Афганистана. Уже к концу 2012 года во Францию вернулось более 2000 человек из 3400. Часть из них останется, чтобы обучать солдат афганской армии, но участвовать в боевых действиях не будет.
Последней победой Олланда было узаконивание гей-браков и усыновления детей гомосексуальными парами. Правда, затем пошли массовые протесты, на которые вышли свыше 400 000 человек (ср. с парой десятков протестующих православных у нас), и выполнение предвыборного обещания про гей-браки обернулось абсолютной пиар-катастрофой.
«Массовые протесты против гей-пропаганды» на самом деле выглядят так
То есть все победы Олланда, кроме операции в Мали, оказались пирровыми, Олланд теперь воспринимается как популист. На этом «успехи» Олланда заканчиваются.
Тяжелейшим разочарованием обернулось ожидание падения уровня безработицы. Обещание создать рабочие места президент не исполнил — как видно из статистики, уровень незанятости катастрофически велик для Франции и бьёт все рекорды — 11% — это самый большой уровень безработицы за последние 16 лет. Само собой, к естественному росту социальной нестабильности прибавилось горькое разочарование и обида на президента, не исполнившего обещание. Ярким примером является случай, когда президент не остановил своей властью закрытие сталелитейного завода во Флоранже, где работало более трёх тысяч человек. В правительстве даже случился небольшой кризис между премьер-министром и министром восстановления производства, потому что последний выступал за национализацию завода и перепродажу его тому владельцу, который не собирался останавливать доменные печи и выбрасывать работников «на мороз». «Мятежный» министр чуть было не подал в отставку, но правительство во главе с президентом всё равно решило занять нейтральную позицию и предоставить бизнесу самому решать, что делать. В результате более 3000 человек остались без работы. В день остановки печей рабочие установили мемориальную доску с надписью «Предательство. Здесь покоятся невыполненные обещания Франсуа Олланда, данные им рабочим и их семьям».
Следующим обещанием, от выполнения которого президенту пришлось отказаться, было сокращение дефицита бюджета до 3% в 2012 году. Как говорилось выше, удалось сократить дефицит до 3,7% за счёт повышения налогов, что опять-таки вызвало нарастание социального напряжения. Еврокомиссия была вынуждена дать дополнительное время Франции до конца 2015 года, что может всё равно может оказаться напрасным, если уровень роста ВВП продолжит падать.
Другим нарушенным обещанием было обещание добиться пересмотра европейского бюджетного пакта, правила которого предъявляют четкие требования к размеру дефицита бюджета, к применению механизмов балансирования бюджетов и предусматривают введение санкций в случае невыполнения поставленных целей. Олланд добился добавления в договор пункта об экономическом росте. Однако, смысла это почти не имеет, потому что этот пункт не оказывает почти никакого влияния на вектор европейской политики и на меры бюджетной экономии — политики «затягивания поясов».
Абсолютной имиджевой катастрофой оказалась попытка ввести 75% налог на сверхдоходы выше миллиона евро. Попытка провести законопроект обернулась скандалом (вспомним Депардырова) и массовым оттоком капитала из Франции, который, однако, несколько обмелел после того, как Конституционный совет заблокировал предложение Олланда, признав его неконституционным. Позже Олланд пообещал, что налог в 75 % возложат на компании, платящие топ-менеджменту от 1 миллиона евро в год. Однако, этот закон можно легко обойти, перейдя с высоких зарплат на систему высоких премий.
Были и другие просчёты, понизившие рейтинг президента, например, неудачная операция по освобождению заложника в Сомали в январе 2013 года, когда боевики убили француза Дени Алекса при попытке штурма со стороны французских спецподразделений.
Олланд первым из глав западных государств пообещал вооружить сирийских повстанцев (тех, которые едят сырую печень убитых на поле боя врагов), выступив против Башара Асада. Через месяц президент передумал поставлять оружие, что, впрочем, его уже порядком подмоченный авторитет не спасло. Олланд чересчур активно поддерживал позицию США по Сирии, что не могло понравиться французам.
Олланду не удалось оградить Францию от финансовых потрясений. Да, он исполнил часть своих обещаний, но даже простые люди поняли, что за этими делами ничего реального не стоит. Президент рассорился с бизнесом, взвинтил налоги и не смог справиться с растущей безработицей. Если к этому прибавить несколько имиджевых промахов, становится ясно, почему Олланд не слишком-то популярен. Олланду и социалистам больше не верят, но и Союзу за народное движение отдать свои голоса готовы не все (Саркози тоже был не особо успешен на посту президента), поэтому почти единственной альтернативой остаётся Национальный Фронт.
Последней причиной популярности НФ является «ребрендинг» Фронта, проведённый Марин Ле Пен на посту председателя партии. Взгляды Марин достаточно серьёзно отличаются от взглядов предыдущего лица партии, её отца, и поэтому был совершён поворот от монархизма к республиканству вместе с поворотом от отрицания социальных программ к их поддержке. Неизменной осталась агитация против поддержки мигрантов из карманов налогоплательщиков.
Ежегодный митинг Национального фронта. Обратите внимание, что на митинге только национальные флаги, никакой самодеятельности с «имперками»
Марин со скептицизмом относится к Европейскому Союзу и мечтает о национальном государстве, вышедшем из НАТО и с франком вместо евро (Марин детально разрабатывает переход с евро на франки). Интересно, что лидер НФ положительно относится к России, считая её альтернативой «европейскому рабству» и однополярному миру США — это стандартная позиция евроскептичных партий в Европе (к вопросу о том, какую роль могла бы играть Россия в Европе, став русским национальным государством).
Даже антииммигрантские настроения приняли новую форму — вместо традиционного католицизма Марин опирается на республиканские ценности, с которыми ислам несовместим. Антисемитизм был отброшен, как вредящий имиджу партии, так что НФ теперь никто в здравом уме не сможет отнести к «фашистским» партиям — во время президентской кампании в главном штабе Марин находился известный представитель еврейской общины Парижа.
Марин уже несколько лет проводит грамотную политику возрождения партии и переосмысления её принципов. Она обладает яркой харизмой, она владеет ситуацией и предлагает реальную альтернативу классическим левым и правым: «Эти правые, эти левые — тысячу раз нет! Мы не правые и не левые. Мы те, кто придет им на смену. Мы — глас народа перед лицом несправедливых властей». Её программа проста и понятна каждому. Протекционизм, ограничение миграции, защита традиционных ценностей, евроскептицизм. Именно то, чего хотят измученные евросоциалистическим нарзаном французы.
Вполне может статься, что ситуация будет переломлена и социалисты, приложив титанические усилия, выведут страну из кризиса и снова обретут популярность и уважение в народе. Возможно, если президент проведёт мозговой штурм, наймёт реальных экспертов, проанализирует ситуацию, наберётся решимости и начнёт действовать, а не обещать, то ситуация выправится, напряжение спадёт и популярность Национального фронта начнёт понемногу снижаться. Но НФ всё равно останется одной из крупнейших партий Франции и главной альтернативой евросоциализму.
Есть и другая возможность — Социалистическая партия может объединиться с правоцентристским Союзом за народное движение, чтобы вместе противостоять угрозе со стороны националистов, не меняя внутреннюю политику. Ле Пен прокомментировала это так: «В течение многих лет мы говорим французам, что „Союз за народное движение“ и Социалистическая партия проводят абсолютно идентичную политику. Поэтому никого не шокировало, если бы две эти партии слились в единый блок на выборах. Это удивит лишь тех, кто думал, что между „правыми“ и „левыми“ еще есть какая-то разница. Гораздо более интересно то, что если двум этим партиям придется создать единый, так сказать, республиканский фронт, чтобы противостоять Национальному фронту, поскольку в одиночку они его победить не в состоянии, то это будет означать, что Национальный фронт — первая партия Франции».
Однако Франсуа Олланд не показал себя решительным человеком, готовым на всё ради своей страны. Он слишком мягок и не может не то, что оказывать реального давления на другие страны, но и допускает внутриправительственные кризисы и не спешит исполнять свои обещания. Ну а социалисты и Союз за народное движение пока не торопятся объединяться, в том числе из-за долгой истории соперничества и надежд победить в одиночку.
Именно поэтому популярность Ле Пен и Национального Фронта растут. Вполне возможно, что мы увидим становление Шестой Республики, о которой говорит Марин, и кардинальное изменение политической ситуации в Европе. Приход к власти в одном из столпов ЕС евроскептиков перевернет европейскую ситуацию с ног на голову. В одном я уверен точно — не изменив внутреннюю политику, Социалистическая партия и президент откроют Марин Ле Пен двери в Елисейский дворец.
