В феврале этого года в Италии — стране c одним из самых высоких уровней коррупции в ЕС, — прогремел очередной скандал. Оказалось, глава департамента по борьбе с расизмом и дискриминацией Франческо Спано санкционировал выделение 55 000 евро на развитие борделей для гомосексуалистов. Правые политики подняли голос в защиту семейных ценностей и против коррупции, но громче всех была слышна одна итальянка, которая призывала Спано уйти в отставку, а департамент по борьбе с дискриминацией — закрыть. «Больше ни одного евро налогоплательщиков не должно быть брошено на выплату их [сотрудников департамента — авт.] зарплат», — утверждала она. Спано ушёл в отставку, но департамент не расформировали. А женщину зовут Джорджия Мелони, и она — лидер самой популярной на сегодняшний день партии итальянских националистов — «Братьев Италии — Национального альянса».
Мелони не так давно исполнилось 40 лет — она довольно молода для политика. Родилась в Риме в бедном квартале Гарбателла, со школьной скамьи заняла националистические позиции по многим вопросам. В 1998 году от «Национального альянса» Джанфранко Фини — наследника «Итальянского социального действия» Джорджио Альмиранте, бывшего гегемоном ультраправых Италии в послевоенное время и увековеченного в десятках названиях улиц и парков страны, избрана в Совет провинции Рим и состояла в Комиссии по делам культуры, школы и молодёжной политики вплоть до 2003 года. В 2004 году стала лидером молодежного отделения «Национального альянса», а в 2008-м после удачных выборов, на которых её партия вошла в коалицию с «Народом свободы» Сильвио Берлускони, стала в 31 год самым молодым министром в истории Италии (министерство по делам молодёжи). В июне 2012 года Джорджия Мелони, однако, вышла из «Народа свободы» из-за политики, которую Мелони считала недостаточно национальной, и через полгода вместе с Иньяцио Ла Русса и Гвидо Крозетто основала партию «Братья Италии — Национальный правый центр». На выборах 2013 года партия получила 1,95% голосов — лишь в два раза меньше, чем у «Лиги Севера», также входившей в коалицию Берлускони. По итогам выборов партия делегировала в нижнюю палату парламента 9 депутатов. После этого произошло слияние остатков «Национального альянса», ещё находившихся в берлускониевской структуре, и партию переименовали в «Братьев Италии — Национальный альянс». Это имя партия Мелони сохраняет и по сей день.
Джорджия Мелони
Помимо «Братьев Италии» начиная с 1995 года в политическом бульоне Итальянской Республики варилось несколько националистических партий, ни одна из которых так и не смогла занять главенствующее положение на правом фланге, которое успешно облюбовал и периодически пропалывает итальянский Жириновский — Сильвио Берлускони. Так, партия «Трёхцветное пламя» (Fiamma Tricolore) Пино Раути, основанная в 1995 году, сначала потеряла группу членов во главе с Адриано Тильгером, в 1997 году основавшем «Социальный национальный фронт». А в 2004 году новый лидер Люки Романьоли добился свержения Раути со всех постов и тот ушел, основав альтернативный проект «Движение социальной идеи». Пытавшийся преобразить партию на основе внедрения в программу постулатов свободного рынка и отказа от преемственности по отношению к Италии эпохи дуче, лидер «Национального альянса» Джанфранко Фини в 2003 году вызвал гнев внучки диктатора Алессандры Муссолини, вышедшей из «Национального альянса» и основавшей собственную партию — «Социальное действие», ставшую лишь бледной тенью детища Альмиранте, и в 2009 году полностью слившейся с «Народом свободы». В 1997 году после возникновения «Национального альянса» появилась ещё одна маловлиятельная, но известная партия — «Новая сила» Роберто Фиоре, который начиная с 2013 года дважды посетил Россию, приветствовал воссоединение с Крымом и завидовал русским, что у них есть «такой национальный лидер». В Италии есть ещё несколько десятков более мелких движений и группировок ультраправого характера, но смысла обращать внимание на них нет. Представляется, что потенциалом электорального прорыва обладают лишь «Братья Италии — Национальный альянс», чей лидер Джорджия Мелони затмила всех итальянских националистов, включая того же Джанфранко Фини и публично заявляет, что её партия совместно с «Национальным фронтом» Марин Ле Пен станет катализатором коренных политических преобразований в Европе.
Мелони продолжает очищать партию от налёта первой половины XX века, при этом не делая резких заявлений в отношении прошлого страны, тем самым избегая расколов. В 2014 году в ряде социологических опросов она занимала второе место после премьера Маттео Ренци, а в июне 2016 года приняла участие в выборах мэра Рима, где заняла лишь третье место, но набрала 20,64% голосов (а на выборах в совет города националисты получили 12,27%).
«Мы принадлежим к Италии, и мы европейцы, потому что мы верим в Европу наций, а не в коммерсантов и олигархию», — утверждает программа «Братьев Италии». Оптимальной формой правления они считают президентскую республику, в которой президент избирался бы всенародно, парламент же мечтают реорганизовать — сократить число депутатов вдвое и ликвидировать Сенат. Учитывая, что на две палаты нынешнего итальянского парламента приходится 945 избранников, эта мера не лишена смысла.
Но значительную часть программы «братьев» составляют экономические меры по выходу Италии из кризиса, в котором она оказалась, как считают националисты, по вине правящей левой Демократической партии и евробюрократов. Увеличение независимости национальной банковской системы от ЕЦБ — одна из первых мер, которую они обещают претворить в жизнь во власти. Политика жёсткой экономии правительства Ренци, которую, видимо, собирается осуществлять правительство Джентилони, видится «братьям» источником угроз. Нет, говорят они, всё должно быть не так — необходимо сократить неэффективные расходы, в первую очередь на чиновников, и стимулировать экономический рост. Еврозона должна быть реформирована, итальянцы вправе отказаться от евро, утверждают националисты. Также ими признаётся необходимость введения налога на скрытый капитал, который высокопоставленные граждане прячут на счетах швейцарских банков от итальянского государства. Члены партии — против заключения торговых соглашений, устраняющих пошлины и налоги на импорт из стран, не входящих в ЕС и не применяющих стандарты, аналогичные итальянским. Экономическая программа «братьев» не либеральная и не кейнсианская, хотя в сравнении с другими проектами националистов, использовавших корпоративные наработки муссолиниевской Италии, она выглядят более гибкой и либеральной.
Ужесточение фискальных требований ко всем партиям в стране, в которой широко распространена схема вывода государственных средств через партийные структуры — ещё один пункт программы. Мелони уверена, что итальянская система управления должна стать меритократической — только так можно повысить её эффективность и снизить уровень коррупции. Введение универсальных критериев отбора на административные должности — мера ликвидации распространенного непотизма и назначения на различные государственные посты за взятки. Среди всех партий Италии, левых и правых, националисты всегда выделялись почти нулевым участием в коррупционной деятельности, — часто приводят аргумент «Братья Италии» и другие, более радикальные объединения. И они правы.
Политика укрепления семьи — одна из первостепенных у Мелони, недавно ставшей матерью. Предусматривается широкий комплекс мер по увеличению рождаемости — от возрождения женской занятости и неполного рабочего дня до законодательного оформления «детских садов на рабочем месте». Мелони — женщина и мать, и вымирающие итальянцы готовы ей верить.
«Братья Италии» решительно выступает против попытки левых уничтожить понятие традиционной семьи, заменив слова «мама» и «папа» на якобы нейтральные «родитель 1» и «родитель 2», утверждается в документах организации. Защита традиций — один из столпов партии Мелони, но она не скатывается ни мракобесие, ни в клерикализм, а стремится нащупать рычаги демографического возрождения самой стареющей европейской нации.
Разумеется, Мелони не может быть ни сторонницей мультикультурализма, ни режима открытых границ. «Нет ничего „гуманитарного“ в безразборном открытии границ, которое приводит к маргинализации и бедности страны теми, кто въезжает в Италию». В Италию прибыло 600 тысяч жителей из Ливии и Сирии — нагрузка на социальную инфраструктуру растёт. Эти люди должны либо интегрироваться в итальянское общество, либо пусть возвращаются домой, утверждает Мелони. Почти все европейские страны принимают защищающие их от принятия квот на мигрантов законы, но Италия не желает становиться козлом отпущения в складывающейся ситуации, уверена политик.
Ближневосточные беженцы в Италии
Чего пока нет в программе партии, так это пунктов, касающихся геополитики. Однако стоит отметить два важных момента. Во-первых, итальянские правые свято хранят традицию антиатлантизма, критикуя американское военное присутствие в Европе и втягивание американцами европейцев в различные амбициозные проекты, не несущие никаких выгод для последних. Во-вторых, «братья» отметились поддержкой присоединения Крыма к России, а не так давно в Турине ими открыт представительский центр ДНР в Италии. Члены партии призывают итальянское правительство отказаться от поддержки Украины и снять санкции с России. В феврале 2017 года «брат» и член парламента Акилле Тотаро направил запрос в МИД страны, призывая отказаться от ошибочного курса: «Идёт бомбардировка мирного населения, которое остаётся без света, электричества и живёт в холоде, когда на дворе зима. Ситуация очень тяжёлая. Если ты себя относишь к группе тех, кто уважает гражданские права человека, нужно тогда и вести себя подобающе. Нельзя говорить одно, а делать всё наоборот. С нашей стороны мы сделаем, что сможем, чтобы обозначить проблему и рассказать о ней». Интересно — итальянские националисты, исторически выступавшие милитаристами и критиками демократии, оказались защитниками прав человека и гражданина, и как настоящие пацифисты требуют прекратить терроризм киевского режима в отношении мирных граждан Донбасса, вызывая возмущение и негодование у «демократического» истеблишмента собственной страны.
В сравнении с восточноевропейскими националистами «братья» уделяют мало внимания политике памяти. Причина — в стремлении дистанцироваться от других ультраправых групп, подчёркивающих свою преемственность к итальянскому фашизму. Джорджия Мелони, однако, обещала добиться признания 17 марта государственным праздником — в этот день в 1861 году парламент Пьемонта провозгласил создание объединенного Королевства Италия с Виктором II Эммануилом во главе. Неудивительно, если мы ещё услышим от Мелони или от каких-либо симпатизирующих её партии интеллектуалов о наличии в итальянском национализме не только авторитарной, но и либерально-демократической традиции.
Если посмотреть на карту голосования за «братьев», то выясняется, что наиболее высок уровень их поддержки в центральных областях Апеннин — в самом Риме, а также в Лацио, Умбрии, Абруццо, Молизе и Кампании. Ближайшим партнером в стране среди партий является региональная «Лига Севера», за которую голосуют преимущественно на севере Апеннин. Как дальше будут развиваться их отношения, ведь Мелони выступает за Европу наций, а не Европу регионов, сложно сказать. Но в массовом сознании итальянцев, видимо, пока нет установки на восприятие «Лиги Севера» как сепаратистской.
Согласно последнему, февральскому исследованию группы Demos, «Братья Италии» на ближайших выборах в парламент способны получить 5,4%, уступая лишь правящей Демократической партии, «Движению пяти звёзд», «Лиге Севера» и берлускониевской «Италии, вперед!». Пусть пока националисты не в фаворитах, но за послевоенные годы они добились важного — слома восприятия национальных сил среди граждан как восходящих к Муссолини и фашизму, при этом ведя активную борьбу за голоса избирателей и пребывая в восходящем тренде.
Удастся ли Мелони с «братьями» обрести популярность, каковую во Франции имеет «Национальный фронт», мы узнаем на ближайших парламентских выборах в Италии, которые из-за кризиса правительства Джентилони имеют все шансы пройти досрочно уже в этом году.
