Cool story про еще одного весьма фантасмагорического персонажа из «российских революционеров». Звали персонажа Николай Судзиловский (15 декабря 1850 — 30 апреля 1930). Биография его типична для студента тех лет: Герцен, Чернышевский, сходки, кафе-шантаны. Однако студенческие бунты Судзиловскому быстро наскучили и он решил проворачивать дела покрупнее. Первым делом Коля создал т.н. «киевскую общину», по сути — лагерь подготовки боевиков, в котором пламенные студенты учились изготавливать бомбы и изучали основы шифровального дела и конспирации. Сам Коля в целях конспирации изображал из себя немецкого колониста. Этого ему показалось мало, и он решил устроиться фельдшером в тюремную больницу, чтобы подготовить блатарям побег. Однако не фартануло, Судзиловского раскусили и он бежал в… правильно, в Лондон, где, по всей видимости, его уже взяли на карандаш, иначе как объяснить тот факт, что там ему устроили знакомство с Самими (т.е. Марксом и Энгельсом).
Чем он занимался в Лондоне неизвестно, но через 2 года Коля объявился в Бухаресте под именем Николас Руссель, где свел знакомство с болгарским революционером Ботевым, с которым принял участие в болгарском антитурецком восстании 1876 года. Самого Ботева турки быстро убили, а Судзиловский-Руссель оказался уже в Румынии, где мутил революционные дела и распространял прокламации среди солдат русской армии. Прокламации были примерно следующего содержания: «Не подчиняйся командирам, подымай на штыки офицеров, так построим новый рай». Румынам такой персонаж был совершенно не нужен, поэтому его выслали в Турцию. Опасаясь, что турки выдадут его русским властям, он подкупил капитана, переоделся в капитанский мундир и спокойно сошел на берег с матросами, после чего растворился в Европе и почти 10 лет о нем ничего не было слышно. Внезапно, в 1887 году Коля появляется в Сан-Франциско, где сходу организует сильнейший скандал, обвинив местного православного епископа в хищениях денег, избиении учеников семинарии и педофилии. Скандал расколол и без того небольшую русскую общину Сан-Франциско, а Руссель, получив американский паспорт, едет на Гавайи, где покупает кофейную плантацию, лечит местных аборигенов и учит их революции, «убивай белых дьяволов» и все такое. В это же время американцы решили даровать гавайцам избирательное право и сенат, и Руссель сначала стал сенатором, а потом и президентом гавайского сената, где начал предлагать такие странные вещи, что американцы сочли нужным лишить его гражданства «за антиамериканскую деятельность». Упс!
Но Руссель не стал сильно переживать, он уже был в Японии, где обрабатывал русских военнопленных в японских лагерях (там же ошивались и те самые братья Пилсудские, вербовавшие поляков). Коля аыпускал среди пленных большими тиражами свою газету, содержание все то же: «Братва, мочи офицеров, японцы наши друзья, они помогут нам завоевать Россию и выгнать капиталистов». Статьи в эту газету писал такой примечательный персонаж, как Новиков, полуграмотный матросик, который через некоторое время станет известен, как Новиков-Прибой, автор «Цусимы», по которой советские до сих пор предпочитают изучать Русско-Японскую войну. Мы полностью поддерживаем их решение — разве может подчиненный международного шпиона, провокатора и террориста, наносившего вред русским интересам по всему миру, писать неправду о Русско-Японской войне? Только такие люди и могут рассказать настоящую страшную правду про прогнивший царизм.
Как вспоминал сам Новиков: «В Японию, когда там скопилось много наших пленных, прибыл доктор Руссель, президент Гавайских островов, а в прошлом—давнишний русский политический эмигрант. Он начал издавать для пленных журнал „Япония и Россия“, на страницах которого я тоже иногда печатал маленькие заметки. С первых номеров, по тактическим соображениям, журнал был весьма умеренный, но потом постепенно становился все революционнее. Помимо того, доктор Руссель занялся распространением среди пленных нелегальной литературы. В Кумамота литература эта получалась на мое имя».
Идея Русселя была в том, чтобы вооружить всех русских военнопленных и напасть при помощи японцев на Россию, попутно освобождая тюрьмы и раздавая оружие блатарям и каторжанам. Однако идея в массы не пошла, и к «журналистам» в лагере было такое отношение, что японцам пришлось выделить полицейских для охраны агитаторов. Вот что писал об этой истории советский (!) историк Шацилло: «В этом лагере неким политэмигрантом, бывшим народником Русселем, прибывшим с Гавайских островов, издавался революционный журнал „Япония и Россия“, им же распространялась нелегальная литература, активно велась соответствующая пропаганда. Новиков-Прибой стал сотрудничать с журналом. Когда возмущенные агитацией пленные лагеря попытались приструнить агитаторов, те обратились за помощью к японской полиции, которая и обеспечивала с тех пор безопасность Новикова и его товарищей. Причем проживать они стали в госпитале, и совершенно свободно, без какой-либо охраны».
После очередной неудачи, Руссель уехал на Филиппины, где затаился на несколько лет, а потом внезапно всплыл в ближайшем окружении Сунь Ятсена, основателя партии Гоминьдан, легендарного китайского «отца нации». Параллельно с этим, Руссель получал персональную пенсию в СССР, большевиком он не был и в СССР ни разу не появился, однако был оформлен как «политкаторжанин» (при этом и на каторге он тоже никогда не был). Руссель в совершенстве знал 10 языков (в том числе японский и китайский). Умер он в Японии в 1930 году в возрасте 80 лет.
А теперь контрольный вопрос: на какую разведку мог работать человек с таким размахом?
