Мы живём в государстве переходного периода, политический строй которого можно охарактеризовать как «мягкий авторитаризм».
В качестве временной меры он вполне может быть оправдан. Напомню, что вообще-то изначально диктатура являлась в Древнем Риме способом проскочить национальный кризис: когда дом горит, демократические обсуждения вредны. Примерно так поначалу воспринимался гражданами и «путинизм», и с этой точки зрения можно говорить даже о его некоторых успехах. В конце концов, может быть, после 70 лет коммунистической диктатуры и 40 лет железного занавеса русскому обществу действительно был необходим «регент», который присмотрел бы за ним, пока оно взрослеет. Особенно учитывая то, что страна находилась на грани развала и сидела в долгах.
Дело тут не в самом третьем сроке Путина — тем более что буква закона была соблюдена. У Рузвельта было целых 4 срока, причём подряд, — Америка как-то не превратилась в КНДР и даже выиграла мировую войну. Дело в том, что выборы главы государства окончательно свелись к формуле «если не Путин, то кот». Политическое поле в РФ было настолько зачищено, что власти решили: управлять страной больше некому.
То есть до 2012 была некоторая надежда, что в РФ худо-бедно установился стандартный демократический строй, который дальше будет, несмотря ни на что, укрепляться и прогрессировать. 2012 показал, что это не так и мы имеем дело с чем-то временным. Фигурально выражаясь, президент Путин — это прежде всего не «президент», а «Путин». На посту премьера он оставался абсолютно тем же человеком и точно так же преподносился как национальный лидер.
Политические системы такого образца неспособны существовать значительное по историческим меркам время. Недоброжелатели любят сравнивать ВВП с царём, но монархия — это не власть царя, а власть династии, а династию попробуй вырежи — табакерок и бомб на всех не напасёшься. «Путинизм» же не является даже квазимонархией северокорейского, кубинского или белорусского типа. (Как не является и банальной однопартийной диктатурой, хоть как-то обеспечивающей прозрачный механизм передачи власти: напомню, что Путин вообще не состоит в «Единой России» и спокойно создаёт под себя «Народные фронты».)
Иначе говоря, Путин банально смертен, а вместе с ним неизбежно смертен «путинский режим». Поэтому когда те, кого принято называть охранителями, трубят Владимиру Владимировичу дифирамбы, — это (после 2012 года) просто безответственная демагогия. «Не позволим американцам свергнуть Путина, на нём вся Россия держится!» Да не позволяй, какие вопросы. А вот он через десять лет сам умрёт — что дальше? Россия рухнет? Ответить на этот вопрос не может абсолютно никто, включая всех моих знакомых сторонников действующего президента. А десять лет пролетят незаметно. В этом смысле активно топить за Путина — это петь славословия регенту несовершеннолетнего монарха, называя его (регента) спасителем Отечества. Всё круто, только человек этот поставлен выносить горшок за гадёнышем, пока тот не войдёт в ум.
Поэтому рейтинг Путина может быть 64%, 84%, 99% и даже 146% — это всё равно.
Отсюда верно и обратное. Если все проблемы России — от Путина, то чего дёргаться? Сиди, жди, пока старичок загнётся или впадёт в маразм.
Другое дело, что во время войны (а Россия де-факто воюет с Украиной, которую кормит «сборная мира») поддерживать собственное правительство нужно вообще всегда, это не обсуждается. Неважно, кто президент: Путин, Кургинян, Вассерман или Симоньян. Капитуляция никому не приносит ни счастья, ни освобождения, и всегда в итоге невыгодна. Тем более что Владимир Владимирович всё же далеко не Гитлер. А главное — сам «кровавый режим» — это временное явление.
Как временное явление его и надо рассмотреть, попытавшись заглянуть за горизонты.
ПОДМОГА НЕ ПРИДЁТ
Во-первых, никому бы не рекомендовал надеяться на «наших людей во власти», «знакомого из конторы, который поддерживает наши идеи» и прочую наивную чепуху. Российская политика существует по правилу «или ты в обойме, или обойма в тебе». Так выстроена сама система, и кто бы кого ни поддерживал, патриоты-идеалисты с националистическими инициативами снизу обламываются уже лет сто. НБП может сколько угодно вешать русские флаги в Севастополе или Риге — их за это посадят в тюрьму, а Ригу и Севастополь заберут сами. Никакая инициатива властям не нужна. Тем более прорусская. Стрелков делал в Донбассе то же самое, что Лимонов пытался делать в Казахстане, с единственной разницей, что первый — ФСБшник (из обоймы), а второй — нет (лови обойму).
«Национального поворота» при существующем положении вещей ждать также не следует. Точнее, он вполне может произойти, но лишь как обоснование собственных действий и демагогия напёрсточника. Безусловно, даже в таком качестве его следует поощрять (просто проталкивая правильную повестку), но возлагать надежды на то, что советская власть превратится в русскую сама по себе, — верх наивности. Она сто лет в неё превращается: перед ВОВ подсократили русофобию, в саму ВОВ ввели погоны, вернули церковь и сделали национальный гимн с «великой Русью» вместо «Интернационала», после ВОВ сказали целый тост за русский народ. В 60-е в самом центре столицы уже строили гостиницы и кинотеатры с крамольным названием «Россия», в 91-м ценой трети территории и экономического кризиса вернули, страшно сказать, трёхцветный флаг и двуглавого орла. Но всё это символические жесты, неизменно сопровождавшиеся «Ленинградскими делами», разгромами русской партии в КПСС и прочими блокировками счетов Жучковского. Так что здесь властям веры нет.
С другой стороны, и «борьба с системой» выглядит идиотизмом, поскольку никакой «системы» тоже нет. «Путинский режим» в силу естественных причин не является государственным механизмом. Это его заменитель. Запасное колесо. Имитация, ограниченная в предельном случае сроком жизни одного конкретного человека. После которой никому не известно, что будет.
Чем же отличается существующий строй?
СМЕРТЬ НАЦИИ! СЛАВА ВОРОГАМ!
Первое и очевидное, сто тысяч раз нами озвученное: это не национальная власть. Она существует как колониальная администрация и часто мыслит извращёнными штампами. Это вовсе не означает, что во власти сидят идиоты или нерусские. По-своему эти люди весьма умны (и умнее многих горе-оппозиционеров), многие очень даже русские, но они совершенно искренне не понимают, что такое национальное государство. Им кажется, что это нынешняя Украина. Русских националистов тычут в нос Бандерой, Шухевичем и Лесей Украинкой, но это национализм украинский, «чем удобряли, то и выросло». Почва же русского национализма — это Достоевский, Розанов и Меньшиков, и получится из него вовсе не свидомый цирк.
Но это просто не приходит в голову нынешней верхушке. Отсюда трагикомичные случаи с размещением донбасских беженцев в Чечне и Башкирии, где детям предлагают изучать соответствующие языки. Не хочешь украинизироваться? Нет проблем — башкиризируйся. Русский? Не, не слышали. Отсюда нелепые заявления калининградского губернатора о том, что в области существует украинская диаспора, у неё культура, венки-вареники и беженцам из Донбасса надо потихоньку вливаться. Русским в Кёнигсберге только вареников и не хватало для полного счастья. Какой Кёнигсберг без вареников?
Отсюда же безумная риторика про «братские народы» и их «союз вековой», которая кажется остроумной. Люди противоречат сами себе: лезут защищать «братские народы», те от них отплёвываются: типа мы сами разберёмся, чего пристал, мы же не русские, чего тебе от нас надо? Либо брезгливо бросают: «Деньги давай». Деньги на «братство» выдаются. Если кто предлагает больше, братья опять начинают плеваться: «Отвали, мы же не русские, чего пристал, у нас вареники, убери руки от вареников».
То есть люди не понимают, что для «собирания империи» и «установления сферы влияния на постсоветском пространстве», да и стабилизации самой РФ нужно заботиться не об украинцах-башкирах-чеченцах-грузинах-казахах, а о русских. Чтоб люди видели: русские сильные, у них государство ого-го какое, культура, армия. Как только это произойдёт, все вплоть до Рамзана Ахматовича найдут у себя русских бабушек и выбросят свои лезгинки-вышиванки и Шевченок-Руставели на помойку. «Возьмите нас, мы тоже немножко свои, у нас получится, честно-честно». А вид лебезящего ничтожества с заходами про «мы же братья, не уходите, я заплачу» никого не впечатлит. Особенно когда это ничтожество раскинулось на 1/6 часть суши.
Это советский цирк, каковым также являются заявления некоторых политических деятелей о том, что Украину удастся задавить экономически. Типа зима придёт — и украинцы опомнятся. «Готовьтесь к земле», хи-хи-хи. Они также искренне в это верят, хотя это абсурд. Ни одну нацию в мире не сломать никакими эмбарго и перекрытием газа: люди будут топить квартиры дровами, спать в одежде, жрать ремни, но продолжать плевать непрошеным благодетелям в лицо. Это вульгарный «экономический материализьм», типа «политика — концентрированное выражение экономики». Но политика не про это, а про власть. Янукович до конца стелился: «Ребята, у нас сельское хозяйство, у нас промышленность, то-сё». И пошёл на все четыре стороны со своими экономическими аргументами.
Финансовые трудности могут способствовать большей договороспособности оппонента, но нация никогда не сдаст власть и независимость за деньги, если её не обмануть и если это действительно нация. Это может сделать только аморфная «масса», расплывчатый «многонациональный народ», затерянный в истории и не ощущающий себя хозяином. Народ-лох. Если русские в России (83% населения) — всего лишь «один из народов», если им не принадлежит государство и власть, если их культура (единственная мировая культура на всём постсоветском пространстве) вынуждена постоянно сокращаться в угоду творчеству Руставели и Ахеджаковых, если они не являются центром интеллектуальной жизни, если их будут бить по голове за малейшие намёки на посягательство на величайшую историю и национальную сверхгордость удмуртов и лезгинов, перед которыми они должны испытывать вечную благодарность за доброе соседство, — то ровно те же опции они могут получить во Франции, Англии, Германии или хотя бы Чехии. С заменой удмуртов и лезгинов на англичан и чехов и при заметно более высоком качестве жизни. Там же можно праздновать 9 мая: проблем нет, европейцы к дате относятся уважительно. К русским тоже.
«Евромайдан» вышел за Евросоюз, под которым действительно подразумевались прежде всего материальные блага. Но умирать он был готов, и умирал, и сам грозился взять в руки оружие вовсе не за европейские пенсии и чистые улочки и не за «печеньки Нуланд», а за украинскую нацию. И многих этнических русских «добрым словом и пистолетом» в неё уже перемолол.
Поэтому убеждённость, что нация (а из украинцев её лепят всеми силами) продаст себя за скидки на газ, обнаруживает лишь то, что на самом деле значительная часть российского истеблишмента считает, что РФ сама себя спокойно продаст за какие-нибудь значительные скидки, как это сделал Советский Союз. И надо сказать, что в этом есть доля истины: Кашин верно подметил, что с теми отсутствующими лицами, с какими Совет Федерации говорил о защите Крыма и «разрешал» Путину ввести войска, ровно с такими же лицами те же люди будут подписывать договор о разделе Российской Федерации на восемнадцать частей. А люди будут радоваться подешевевшим айфонам, махать флагами ЕС и не понимать, в чём проблема.
ВЛАСТЬ И ОППОЗИЦИЯ
Проблема в том, что переходный период «путинизма» характеризуется полнейшим отсутствием общественно-политической жизни. Не думаю, кстати, что в Кремле этого не понимают и этого так уж хотят, но последние попытки либерализации почему-то постоянно проваливались. Сначала её должен был знаменовать Медведев, который устроил цирк с айфонами, потом Навальному дали поучаствовать в мэрских выборах, разрешили собрать Болотную площадь и требовать второй тур. Человек в ответ сказал, что второй тур не нужен, мы лучше потом пойдём переворачивать машины, после чего самоубился об Крым. Про «КС оппозиции» и прочих Кацей-Шацей даже говорить не хочется. Представьте себе Кабинет министров, который сформируют эти люди.
Собственно, ещё один из признаков этого переходного периода — само существование идиотской дихотомии «власть — оппозиция». Это какие-то константы: власть — всегда власть, оппозиция — всегда оппозиция, из-за этого она вынуждена постоянно назло маме отмораживать уши. Власть празднует 9 мая? Бряцанье оружием! Пробки на дорогах из-за парада! Показуха! Имперщина! Дедывоевале! Если бы не праздновала, оппозиция бы каждое 9 мая собирала ветеранов, говорила о неуважении со стороны властей к их подвигу, клеймила бы предателями («Если они так с ветеранами, нашими лучшими людьми, героями, то представьте, насколько они презирают остальных граждан!!!»). И так по всем пунктам.
В результате получается, что если власть делает что-то хорошее, оппозиция должна делать что-то плохое. Или объявлять, что это на самом деле плохо. Путин взял Крым? А не надо было! Не взял бы —«смотрите, русские, в Крыму резня, а ваш Путин ничего не делает! Видели? То-то же!»
Получается, что оппозиция существует, чтобы оттенять своим убожеством величие верховной власти, а сама верховная власть при этом превращается в стагнирующее болото, теряющее страх божий.
Между прочим, именно отсюда возникают «пятые колонны» и ладно общественные деятели — целые политические партии в России (например, «Яблоко») занимающие проукраинскую позицию. При нормальной политической конкуренции этого никогда бы не произошло: всех заукраинцев просто отовсюду бы вышвырнули. «Мы в России работаем, нам надо электорат собирать на выборах, у нас тут все интересы, ТЫ ЧТО, МУДАК? КАКАЯ ЕЩЁ СЛАВА УКРАИНЕ?» Но в застывшем «путинизме», когда «жаба к трубе» буквально прилипла и расслабилась до полного неприличия, — ей всё равно.
«Я НЕ ВЕРЮ В ЛЕВЫХ И НЕ ВЕРЮ В ПРАВЫХ»
В нормальной политической системе власть и оппозиция периодически меняются местами, а вместе составляют единый управленческий механизм, НАМЕРТВО отстаивающий национальные интересы.
Русским сложно это понять, точнее, это не заложено в русскую политическую культуру по умолчанию. Россия достигла своего величия как монархия, и русские слабо верят в постоянную ротацию «лучших сынов народа» на посту главы ядерной державы огромных масштабов с великой культурой, военной традицией, огромными ресурсами и гигантским потенциалом, которым удастся состряпать максимально убедительное для домохозяек шоу под названием «предвыборная кампания». И тем более, что управлять таким государством может «коллективный орган», каковым является Федеральное Собрание. Коллективной ответственности люди насмотрелись за годы советской власти. Стрелков в этом смысле вполне типичен, когда говорит «Я не верю в выборы: посмотрите, кого на Украине выбрали». И с ним даже сложно не согласиться.
Но Россия, к сожалению, не монархия и монархией в обозримом будущем не станет (а если и станет, то парламентской), а значит, необходима дееспособная ГОСУДАРСТВЕННАЯ МАШИНА.
Такой машиной в европейских республиках является Парламент. Это не какая-то «борьба власти и оппозиции» а, повторюсь, единый управленческий орган. ЦАРЬ. Можно сказать, что Францией, Германией или Венгрией правит Его Величество «Парламент XIII». А за ним будет XIV, XV и XVI.
Чтобы понять, насколько едина и стабильна эта система, достаточно сказать, что какая-либо партия в такой конфигурации может стремиться не только к победе, но и к ПОРАЖЕНИЮ на выборах. Как так? Да вот так. Консерваторы у власти запускают важные реформы, которые жизненно необходимы и в среднесрочной перспективе приведут к большим успехам. Но через два года ради этого придётся пережить небольшой экономический спад и даже кризис. А выборы через год. Что делать? Консерваторы выталкивают на авансцену заведомо никаких персонажей, те мямлят что-то непонятное, в консервативном лагере кризис, избиратели разочарованы — необходимо что-то менять. Социалисты блестяще побеждают на выборах, въезжают на белом коне в парламент, рассказывают трудящимся о планах устроить трёхдневную рабочую неделю, трудящиеся ликуют, размахивают красными знамёнами — через год продукты дорожают в восемь раз. Ненадолго, но дорожают. Социалисты унывают, объясняются перед трудящимися, обтекают в парламенте — консерваторы за это время «находят новые лица» и снова выигрывают следующие выборы.
При этом никто никого не «скидывает», такой категории просто нет. Властью являются и консерваторы, и социалисты, а управление переходит от одних к другим. У этой системы есть изъяны и проблемы, но это проблемы высшего порядка, до которых надо дорасти. У Бентли иногда ломается мотор, его приходится задорого чинить — владелец самоката лишён этих сложностей, но понятно, что самокат примитивен, а Бентли — одна из вершин автомобилестроения.
Возвращаясь к описанной мною комбинации, даже в такие милые условные поддавки в рамках нынешней переходной политической системы сыграть невозможно. «Путинизм» отличается кондовостью, отсутствием изящества. Отсюда его пытаются заменить суррогатами, затевая совершенно ненужные «многоходовки» с единственной целью как-то оправдать само звание «политика». Люди, неспособные создать и понять сложное, всегда боятся простых решений. Там, где камни вопиют о том, что нужно вводить миротворческие войска, начинаются кривляния и попытки изображать демиургов, вести пятнадцатиступенчатые переговоры, эти переговоры проваливать, потом всё равно вводить войска, но уже тайно и без отчётливого casus belli, после этого скрывать солдатские могилы, а главное — параллельно с этим буквально заставлять основного военного противника (коим потенциально является любое соседнее государство) создавать работающую, обстрелянную, опытную армию вместо тех опереточных крымских частей, 80% которых перед лицом интервенции могущественного соседа тупо подняли над своими частями флаги этого соседа. И вдобавок иметь внутри страны отчётливо проукраинскую оппозицию, потому что какой ей ещё быть, если национальные интересы представляете вы и только вы? Молодцы, поигрались в Талейранов.
Главное — нежизнеспособность этого «режима» в ближайшей по историческим меркам перспективе отчётливо ясна и он находится в ситуации «если не отменить крепостное право сверху, его отменят снизу». Ну не может существовать веками система, которая даже называется именем конкретного человека. Вот и заявление Стрелкова — при том, что составлено оно было грамотно и Игорь Иванович сказал много правильных вещей, — звучит, мягко говоря, старомодно. Все эти «пятые колонны», «вода на мельницу врага» и прочие «товарищ Сталин ничего не знает» катастрофически не от мира сего, современные государства так не работают. Вместо мельниц и колоннад везде давно кофемолки и небоскрёбы.
При этом в рамках переходного режима мы ещё и ввязались (что правильно, но не очень своевременно) в СУДЬБОНОСНЫЙ для России военный конфликт, а во время военного конфликта не нужны не только изменения всякого режима (не говоря уже о свержениях), но и вообще какая-либо демократия.
Что ещё больше осложняет последующее строительство человеческой парламентской системы тем людям, которые будут этим заниматься. Уже сейчас, по меткому замечанию Емельяна Данилова, объяснять её преимущества людям надо начинать с АЗОВ (да, я теперь тоже когда вижу это слово, сначала думаю про батальон, а не про «основу основ» в родительном падеже). Люди не обладают государственным мышлением, а стратегическое планирование, как отмечал Дмитрий Евгеньевич Галковский, в нашей культуре заменяется привычным «прорвёмся». О том, что будет «после Путина», никому даже не приходит в голову задуматься, а преимущества демократического устройства для людей как минимум неочевидны.
КОНТУРЫ РУССКОГО ПАРЛАМЕНТАРИЗМА
Меж тем сама русская культура при всём при этом весьма демократична и основана на внимании к человеку, его мыслям и переживаниям, возможности высказаться. Так что всё не так уж безнадёжно.
Прежде всего нужно понять, что в России не нужны демократические партии. Это идиотизм, все партии должны быть демократическими и никто не может присваивать право на демократизм себе. В США есть партия демократов, но это не значит, что республиканцы — тоталитаристы. Это просто бренд.
В русской истории бренд «демократы» имеет отрицательное значение. Прежде всего это лузеры и предатели. Февралисты и Ельцин. Декабристы и Новодворская. Приказ №1 и обнуление сбережений советских граждан. Крах Российской Империи и Советского Союза (как единого государства, а не коммунистической диктатуры, диктатуру ещё «коммунист» Горби отменил).
Поэтому в ответ на заявление любого Немцова-Яшина-Зильбертруда «Я демократ» можно лишь отвечать «Я — тоже». А дальше спрашивать, из какой он конкретно партии и что они предлагают. Демократию предлагают все, так что нечего юродствовать.
В сторону замечу, что по этой же причине не станет и партий националистических, поскольку они все будут точно так же националистическими. Какой смысл это подчёркивать, и, тем более, кто даёт право монополизировать само понятие? У «Спутника» не так много общего с нацболами (вплоть до того, что Спутник — это журнал, а НБП — организация), однако же в момент национального кризиса и войны в Донбассе и те, и другие заняли русскую сторону. Кто тут националисты? Очевидно, оба.
Такую двухпартийную конфигурацию русского парламента подсказывает сама история.
На протяжении веков Россия была сначала консервативной военно-аристократической Империей, затем — первым в мире социалистическим государством.
То есть «Российская Империя» и «СССР» — это то, что людям сходу понятно и ассоциируется с самой русской государственностью.
А значит, наиболее продуктивным в российских условиях видится парламент с двумя основными партиями. Одна из которых воплощает классический консерватизм (сочетание консерватизма политического с экономическими свободами), другая — государственную социал-демократию с «нотками революционности». Более мелкие партии могут создаваться под коалиции с одной из двух этих политических сил. Традиции же «левой государственности» в этой конфигурации оборачиваются неожиданным плюсом, купируя угрозу гибельных леворадикальных потрясений (даже нацболы, наиболее революционная организация РФ, считали своим основным лозунгом «Россия — всё, остальное — ничто»). Можно назвать эти партии «русской» и «советской», «правой» и «левой» — в общем и целом получается такой «Спутник и нацбол».
При этом ясно, что содержательная сторона этих партий не должна ограничиваться «идеологическими спорами». Речь об обёртке, самопрезентации. Парламент в России должен стать ещё и культурным явлением, перестав быть просто «ведомством»: так живут современные страны, если хотят выжить, и будь ты хоть самим Победоносцевым — этот факт придётся признать и ему повиноваться.
Нынешняя «Единая Россия» воспринимается людьми как что-то безликое — «Орган Власти» безо всякой истории, традиций, исторической преемственности, идеологии и даже просто взглядов. Это «Правящая партия». Почему правящая — непонятно. Почему люди в неё вступают — тоже. Карьера — это хорошо, но абсолютно неясно, чего хотят эти люди и кого они представляют. То же самое, даже в ещё большей степени, можно сказать про «Общероссийский народный фронт». Даже в случае конкуренции этих двух сил абсолютно непонятно, кто они и почему они здесь. У них неограниченная власть, но если завтра они исчезнут, все спросят себя: «Что это было?»
Граждане России сегодня не имеют рычагов воздействия на реальность и простого выражения своей политической позиции. Такой формат мёртв до рождения, порождает социальную апатию и ослабляет государство гораздо сильнее всех колонн вместе взятых — тем паче, что держится этот хрупкий орднунг на личности национального лидера, не имеющего наследников. Всё это не имеет никаких перспектив и ведёт к общенациональному кризису, деградации интеллектуальной жизни, а то и просто революции. В ходе которой нет никаких гарантий, что условная депутат Яровая сбежит с чемоданом денег в Лондон: Лондон не резиновый.
Поэтому русский парламентаризм в рамках национального государства следует крепко увязать с русской культурной и исторической традицией, предоставив гражданам возможность выбирать конкурирующие партии и их кандидатов из числа не абстрактных «Единых Россий», «Народных фронтов» и прочих «ООО Елена» и «ЗАО Вега-мультисервис», а из нормальных политических сил. Иначе парламент лишится фундамента и неизбежно превратится в цирк, каким стали воскресные московские выборы с пятнадцатипроцентной явкой и конкуренцией админресурсного единоросса, ностальгического коммуниста и невозможного Максима Каца. Это фарс, и он останется фарсом, пока политическая система в России не будет приведена к общемировому стандарту с местной спецификой. И лучше это сделает сама Россия, чем это будет делать Америка, вмешательством которой в российские дела нас так пугают. Тем более что, глядя на американскую внешнюю политику последних лет, приходится признать, что у них не очень-то получается.
Чтобы это сделать, осталось совсем немного. Всего лишь выйти реальными победителями из противостояния со всеми основными государствами мира, материализовавшегося в российско-украинском конфликте. Если эту «прописку» в Первом мире Россия выдержит, дальше будет несколько проще. Но даже если нет, обозначенные задачи всё равно никуда не денутся. «Путинизм» плох не потому, что «Россия катится в ад что делать тирания пора валить Сталин Брежнев Гитлер Ходорковского замучили и нам не спастись!!!» Путинизм плох потому, что каждый новый шаг Владимира Путина — это ещё и шаг к его смерти. А что будет после смерти — человеку знать не дано.
