Ленинградское дело — загадка в ряду прочих советских репрессий. До сих пор непонятно, что это было. С чисткой конца 30-х всё просто: грузинский клан в кровавой борьбе с ленинским интернационалом одержал убедительную победу. После этого репрессии, казалось, пошли на спад. После войны даже отменили смертную казнь. Осужденных стали направлять на восстановление разрушенной страны, а не расстреливать. И вот — внезапно — спустя 4 года после победы крупную группу весьма высокопоставленных чиновников из РСФСР (некоторые сыграли большую роль в войне) берут и расстреливают. Исключительно ради этого в УК снова возвращают смертную казнь. Дело строжайше засекречивают, часть материалов уничтожают. Причем расстреляли не абы кого — Вознесенский, например, возглавлял Госплан и считался вероятным преемником Сталина. Попов — секретарь Ленинградского обкома и горкома. Родионов — председатель Совета Министров РСФСР, фактически один из руководителей республики. Обвинения абсурдные: «сформировали антипартийную группу, действовавшую на отрыв ленинградской организации от ЦК партии».
Поскольку все эти странности Ленинградское дело только запутывают и никакой ясности с ним нет, в постсоветское время сформировалось несколько версий настоящей подоплеки этого дела.
Националистическая версия: осужденные пытались создать Российскую коммунистическую партию (РСФСР была единственной республикой, не имевшей компартии), чтобы поставить республику в равное положение с другими, однако такая попытка оказалась смертельно опасна для господствовавшего в СССР под видом интернационализма антирусского социализма, и всех этих людей убили.
Версия сталинистов, как всегда, не блещет оригинальностью: товарищ Сталин никогда не ошибался, если кого и расстреливал, то за дело, значит, все расстрелянные готовили перестройку и развал СССР — поделом им, жаль, до Хрущева и Горбачева не добрались.
Самая взвешенная версия: дело появилось в результате борьбы придворных кланов за власть. Объединив усилия, Маленков и Берия разгромили клан выдвиженцев Жданова сразу после его смерти. Ничего нового — такие вещи начались сразу после смерти Ленина. Тогда, как известно, Сталин регулярно объединялся с кем-либо из видных функционеров для борьбы с могущественным противником, а победив, объединялся уже с другим против своего прежнего соратника. Классика борьбы за власть по-советски.
Ждановский клан действительно существовал и почти все проходившие по делу действительно были людьми Жданова. Хотя некоторые из осужденных вообще не работали в Ленинграде на момент ареста, они все равно считались питомцами ждановского ленинградского гнезда.
Жданов, как и Ленин, родился в семье инспектора народных училищ. Его дед по материнской линии — видный библеист и инспектор Московской духовной академии Павел Горский-Платонов, одно время городской голова Сергиева Посада. Хотя и утверждается, что к большевикам Жданов примкнул еще в 1915 году, нельзя исключить, что это фальсификация. Во всяком случае, никакой революционной и подпольной деятельности он не вел, на момент революции служил прапорщиком в запасном пехотном батальоне в Шадринске. К большевикам он присоединился только летом 1918 года. Будучи достаточно образованным (закончил реальное училище накануне революции), Жданов выдвинулся в политруки-агитаторы. В дальнейшем почти вся его карьера была связана с агитацией и пропагандой. Еще он умел играть на рояле.
Жданов резко возвысился благодаря убийству Кирова, место которого занял. До того он работал в Горьком (Нижнем Новгороде). Его звездным часом стала оборона Ленинграда, которую он курировал как глава города. Колыбель революции удалось отстоять, это повлияло на ранг Жданов в партийной иерархии — к концу войны он фактически входил в первую тройку руководителей страны.
По советской традиции, каждый новый руководитель набирал свою новую команду, на которую в дальнейшем и опирался. От размера команды и ее силы напрямую зависел статус. Кроме того, Жданов породнился с самим Вождем: его сын женился на дочери Сталина Светлане Аллилуевой.
Самым ярким из ждановской команды, безусловно, был Николай Вознесенский. Он делал преподавательскую карьеру на Донбассе — там его неведомыми путями нашел Жданов и устроил в Ленинградскую плановую комиссию. А незадолго до войны Вознесенский возглавил Госплан СССР. Госплан фактически и был советской экономикой — именно этот орган планировал производство и разрабатывал программы пятилеток. Вознесенский, по некоторым данным, считался едва ли не преемником Сталина. Во всяком случае, об этом вспоминает в мемуарах офицер правительственной охраны Эгнаташвили, весьма близкий к Сталину:
В разгар застолья Сталин неожиданно заговорил о том, что он уже довольно старый человек и руководить государством ему осталось не так уж много времени. Поэтому надо бы сейчас выбрать человека, который бы сменил его на этом высоком посту, и начинать потихоньку готовить его к этой должности. Надо выдвинуть такую личность, которая могла бы руководить государством как минимум лет двадцать-двадцать пять… Сталин сказал: «Я предложу вам человека, который может и должен возглавить государство после меня. Имейте в виду, что этот человек должен быть из нашего круга, хорошо знающий нашу школу управления и которого не надо ничему учить заново. Он должен быть хорошо натаскан во всех государственных вопросах. И поэтому я считаю таким человеком Вознесенского… Экономист он блестящий, государственную экономику знает отлично и управление знает хорошо. Я считаю, что лучше его кандидатуры у нас нет». В ответ было гробовое молчание. Сталин оглядел всех присутствующих и неожиданно спросил: «Может, кто-то хочет сказать что-либо против? Или у кого-нибудь есть какие-то возражения?» И опять никто не проронил ни слова…
Вознесенский был молод (возглавил Госплан в 35 лет) и его почти ничего не связывало с «ленинской гвардией». В свое время учился в Институте красной профессуры, который позже объявили заповедником правых уклонистов. Однако матерые аппаратчики типа Маленкова и Берии, разумеется, на дух не переносили молодого выскочку (да и Микоян в своих мемуарах не скрывал ненависти), которому (если верить Эгнаташвили) Сталин фактически подписал смертный приговор, публично назвав своим возможным преемником. Вождь народов когда-то учился партийным расколам, интригам и дрязгам у лучших: накануне смерти Ленин основательно перессорил всех соратников своим обидным «завещанием». Трем кланам в Кремле было тесно — становилось очевидно, что после смерти Сталина начнется резня. Тем не менее при живом Жданове Вознесенский забрался очень высоко.
На протяжении всей войны он входил в Государственный комитет обороны — чрезвычайный орган, взявший на себя руководство всей страной. Достаточно сказать, что в ГКО входили всего 9 человек и Вознесенский был одним из них. Остальные: Сталин, Берия, Микоян, Молотов, Ворошилов, Каганович, Булганин и Маленков.
Члены ГКО. Cверху справа Маленков
Вознесенский считался искренним сталинистом, но вместе с тем в ГКО едва ли не единственный осмеливался спорить со Сталиным. Его склочный и взрывной характер, а также привычку часто материться отмечают многие современники. Тот же Микоян вспоминал, что Вознесенский в первые дни войны предлагал Молотову взять власть в свои руки:
Молотов, правда, сказал, что у Сталина такая прострация, что он ничем не интересуется, потерял инициативу, находится в плохом состоянии. Тогда Вознесенский, возмущенный всем услышанным, сказал: Вячеслав, иди вперед, мы — за тобой пойдем. Это имело тот смысл, что если Сталин будет себя также вести и дальше, то Молотов должен вести нас и мы за ним пойдем. Другие члены Политбюро никаких подобных высказываний не делали и на заявление Вознесенского не обратили внимания. У нас была уверенность в том, что мы можем организовать оборону и можем сражаться по-настоящему. Однако это пока не так легко будет. Никакого упаднического настроения у нас не было. Но Вознесенский был особенно возбужден.
Вообще, Вознесенский обладал ярко выраженной внешностью деревенского хулигана, в его резкость и грубость охотно верится. Что касается якобы присущего ему национализма, то он, по всей видимости, появился в воспоминаниях Микояна:
Как человек Вознесенский имел заметные недостатки. Например, амбициозность, высокомерие. В тесном кругу узкого Политбюро это было заметно всем. В том числе его шовинизм. Сталин даже говорил нам, что Вознесенский — великодержавный шовинист редкой степени. «Для него, — говорил, — не только грузины и армяне, но даже украинцы — не люди».
Тем не менее и после войны злой русский фашист пошел на повышение и за пару лет до своего падения стал заместителем самого Сталина на посту председателя Совета Министров СССР. Его ввели в состав Политбюро по личной инициативе Сталина — доступ туда был открыт лишь единицам, в Политбюро тогда входили 11 человек и только в брежневские времена число избранных увеличилось до 25.
Еще один видный человек Жданова — Алексей Кузнецов. В годы войны он занимал пост второго секретаря Ленинградского горкома и обкома (первым был сам Жданов). А после войны, как и остальные «ждановцы», пошел на повышение, стал первых секретарем горкома и вскоре его назначили секретарем ЦК ВКП(б). Фактически он был руководителем Ленинграда, а потом стал крайне высокопоставленным номенклатурным работником, поскольку секретари ЦК участвовали в заседаниях Политбюро и имели право совещательного голоса. К тому же Кузнецову передали давнюю вотчину Маленкова — отдел партийных кадров. Разумеется, последний счел это персональным выпадом против себя.
Кузнецов тоже был искренним сталинистом и к тому же одним из немногих «ждановцев», участвовавших в довоенных репрессиях (вместе со Ждановым входил в состав «тройки», визировавшей приговоры). Кузнецов, как и Жданов, породнился с советской элитой — его дочь вышла замуж за сына Анастаса Микояна.
Третий высокопоставленный «ждановец» — Петр Попков. В годы войны он был председателем Ленсовета, а после ухода Кузнецова в ЦК возглавил город, став первым секретарем Ленинградского горкома. Во время руководства Ленисполкомом Попков подписал указ о возвращении дореволюционных названий самым видным ленинградским улицам. Прежде Невский проспект именовался проспектом 25 октября, Дворцовая площадь — площадью Урицкого, и так далее.
Еще по делу привлекли председателя Совета Министров РСФСР Михаила Родионова. Родионов работал в Горьковской области еще при Жданове — заведовал агитационной работой в Борской райкоме, а Жданов был рангом повыше и руководил Горьковским обкомом.
Попков и Родионов
В отличие от остальных «ждановцев», Родионов не работал в Ленинграде, войну провел секретарем Горьковского обкома, а после получил пост председателя Совета Министров РСФСР.
В 1946 году набравший силы Жданов атаковал Маленкова. Жданов вообще недолюбливал его, по воспоминаниям дочери Сталина, вышедшей замуж за сына Жданова:
В доме у Ждановых Маленкова называли только презрительной кличкой «Маланья», из-за его круглого, женоподобного лица.
Маленков, согласно официальной биографии, происходил из дворянского рода обрусевших македонцев. Утверждается, что его дед — контр-адмирал, однако никакого подтверждения этой информации в открытых источниках нет. Революционером Маленков не был, в РККА в годы Гражданской войны его мобилизовали, и он стал политруком. Возвышение ему обеспечила женитьба на Валерии Голубцовой — ничем не примечательной, кроме родства со знаменитыми «сестрами Невзоровыми», которые знали самого Ленина еще «с кудрявой головой» — по первым питерским марксистским кружкам. Одна из теток была замужем за самим Кржижановским — едва ли не первым петербургским марксистом, поучавшим самого Ильича. Тот считал его чуть ли не наставником и при всей склочности своего характера до конца жизни оставался его близким другом (хотя обычно Ленин рано или поздно ссорился со всеми учителями и друзьями).
Разумеется, с такими связями Маленков достаточно быстро попал в ЦК. Бажанов вспоминал:
Умная жена, которой он в сущности и обязан был своей карьерой, втянула его в аппарат ЦК и он стал сначала секретарем Оргбюро, потом после моего ухода — секретарем Политбюро.
Жена его, Лера, была намного умнее своего мужа. Сам Георгий Маленков производил впечатление человека очень среднего, без каких-либо талантов. Вид у него всегда был важный и надутый. Правда, он был все же очень молод в это время.
В 30-е годы Маленков сделался матерым аппаратчиком. Его вотчиной стала кадровая политика партии. Именно он отвечал за создание огромной базы карточек на всех членов ВКБ(б). После войны Маленков попал в Политбюро и здесь и начался первый акт битвы между ним и Ждановым.
Жданов, отстоявший колыбель революции, ударил первым. Всего через два месяца после того как Маленков попал в Политбюро, он угодил в опалу в связи с авиационным делом. Якобы руководство советских ВВС сознательно подсовывало летчикам бракованные реактивные самолеты, которые часто попадали в аварии. Считается, что дело инициировал сын Сталина, но не исключено, что ему помогли или подсказали. В итоге Маленков, как куратор авиационной промышленности, опозорился и лишился поста в ЦК, а его кадровая вотчина досталась «ждановцу» Кузнецову.
Жданов, Маленков, Шкирятов, Берия, Хрущев, Сталин. Конец 30-х
От серьезных последствий Маленкова спасла, по-видимому, помощь Берии, который заступился за него перед Сталиным — Маленков был важен для баланса против Жданова. Чем Маленков занимался в опале с 1946 по 1947 год — неизвестно. Этот период просто-напросто засекречен. Иногда встречается информация, что он находился в Средней Азии.
Вскоре разыгрался второй акт драмы: знаменитый разгром Ждановым Зощенко и Ахматовой, который до сих пор с ужасом вспоминает советская интеллигенция. Жданов неожиданно обрушился с яростной критикой на ленинградские же журналы, которые сам пестовал — тем более что идеологическая работа была его специальностью. Неужели дурак сам себя топил? В действительности это был умелый подкоп Маленкова, который на прощание передал куда надо информацию о том, что в Ленинграде местные партработники работают спустя рукава, не выполняют своих обязанностей и позволяют печататься сомнительным авторам с чуждой идеологией.
Жданову, чтобы отвести удар от себя и своей команды, пришлось сделать крайними Ахматову и Зощенко. Благодаря опале Маленкова, Жданов занял его место — секретаря ЦК. Фактически это была должность второго секретаря — второго человека после Сталина. Им стал Жданов. Кузнецова же постановлением Политбюро назначили еще и наблюдающим за министерством госбезопасности (!).
Но ликовать было рано. Берия не дал утопить Маленкова и в следующем году он появился в созданном усилиями Жданова Коминформе — аналоге закрытого ранее Коминтерна. С Коминформа началась месть Маленкова. Летом 1948 года соцлагерь потряс крупнейший скандал — Тито шумно и демонстративно порвал со Сталиным, Жданову это стоило должности. Ему предложили пойти в отпуск, поправить здоровье, но в отпуске тот так разнервничался, что умер от инфаркта в возрасте 52 лет.
Оставшиеся без влиятельного заступника, «ждановцы» в мгновение ока оказались беззащитными ягнятами, которых растерзали матерые аппаратные волки. Через полгода после смерти Жданова произошла развязка. Поначалу Маленков действовал аккуратно. На Кузнецова, Родионова и Попкова, как самых видных и беззащитных из «ждановцев», «навесили» организацию вредительской ярмарки. Один из немногих опубликованных по Ленинградскому делу документов:
Об антипартийных действиях члена ЦК ВКП(б) товарища Кузнецова A. A. и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) тт. Родионова М. И. и Попкова П. С.
15 февраля 1949 г.
На основании проведенной проверки установлено, что председатель Совета Министров РСФСР вместе с ленинградскими руководящими товарищами при содействии члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А.А. самовольно и незаконно организовали Всесоюзную оптовую ярмарку с приглашением к участию в ней торговых организаций краев и областей РСФСР, включая и самые отдаленные вплоть до Сахалинской области, а также представителей торговых организаций всех союзных республик. На ярмарке были предъявлены к продаже товары на сумму около 9 млрд. рублей, включая товары, которые распределяются союзным правительством по общегосударственному плану, что привело к разбазариванию государственных товарных фондов и к ущемлению интересов ряда краев, областей и республик. Кроме того, проведение ярмарки нанесло ущерб государству в связи с большими и неоправданными затратами государственных фондов на организацию ярмарки и на переезд участников из отделенных местностей в Ленинград и обратно.
Политбюро ЦК ВКП(б) считает главными виновниками указанного антигосударственного действия кандидатов в члены ЦК ВКП(б) тт. Родионова и Попкова и члена ЦК ВКП(б) т. Кузнецова А.А., которые нарушили элементарные основы государственной и партийной дисциплины, поскольку ни Совет Министров РСФСР, ни Ленинградский обком ВКП(б) не испросили разрешения ЦК ВКП(б) и Совмина СССР на проведение Всесоюзной оптовой ярмарки и, в обход ЦК ВКП(б) и Совета Министров СССР, самовольно организовали ее в Ленинграде.
Жданов и Кузнецов на праздничной трибуне
Политбюро ЦК ВКП(б) считает, что отмеченные выше противогосударственные действия явились следствием того, что у тт. Кузнецова, Родионова, Попкова имеется нездоровый, небольшевистский уклон, выражающийся в демагогическом заигрывании с Ленинградской организацией, в охаивании ЦК ВКП(б), который якобы не помогает Ленинградской организации, в попытках представить себя в качестве особых защитников интересов Ленинграда, в попытках создать средостение между ВКП(б) и Ленинградской организацией и отдалить таким образом Ленинградскую организацию от ЦК ВКП(б).
В связи с этим следует отметить, что т. Попков, являясь первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), не старается обеспечить связь Ленинградской партийной организации с ЦК ВКП(б), не информирует ЦК партии о положении дел в Ленинграде и вместо того, чтобы вносить вопросы и предложения непосредственно в ЦК ВКП(б), встает на путь обхода ЦК партии, на путь сомнительных закулисных, а иногда и рваческих комбинаций, проводимых через различных самозваных «шефов» Ленинграда вроде тт. Кузнецова, Родионова и других.
В этом же свете следует рассматривать ставшее только теперь известным ЦК ВКП(б) от т. Вознесенского предложение «шефствовать» над Ленинградом, с которым обратился в 1948 году т. Попков к т. Вознесенскому Н. А., а также неправильное поведение т. Попкова, когда он связи Ленинградской партийной организации с ЦК ВКП(б) пытается подменить личными связями с так называемым «шефом» т. Кузнецовым А. А.
Политбюро ЦК ВКП(б) считает, что такие непартийные методы должны быть пресечены в корне, ибо они являются выражением антипартийной групповщины, сеют недоверие в отношениях между Ленобкомом и ЦК ВКП(б) и способны принести к отрыву Ленинградской организации от партии, от ЦК ВКП(б).
ЦК ВКП(б) напоминает, что Зиновьев, когда он пытался превратить Ленинградскую организацию в опору своей антиленинской фракции, прибегал к таким же антипартийным методам заигрывания с Ленинградской организацией, охаивания Центрального Комитета ЦК ВКП(б), якобы не заботящегося о нуждах Ленинграда, отрыва Ленинградской организации от ЦК ВКП(б) и противопоставления Ленинградской организации партии и ее Центральному Комитету.
Политбюро ЦК ВКП(б) постановляет следующее:
1. Снять т. Родионова с занимаего им поста Председателя Совета Министров РСФСР, объявить выговор и направить на парткурсы при ЦК ВКП(б).
2. Снять т. Попкова с занимаего им поста Первого секретаря Лениградского обкома и горкома ВКП(б), объявить выговор и направить на парткурсы при ЦК ВКП(б).
3. Снять т. А.А. Кузнецова с занимаемого им поста Секретаря ЦК ВКП(б), объявить выговор.
4. Отметить, что член Политбюро ЦК ВКП(б) т. Вознесенский, хотя и отклонил предложение т. Попкова о «шефстве» над Ленинградом, указав ему на неправильность такого предложения, тем не менее все же поступил неправильно, что своевременно не доложил ЦК BKП(б) об антипартийном предложении «шефствовать» над Ленинградом, сделанным ему т. Попковым.
Обвинение достаточно бредовое, поскольку никакой тайной ярмарки «ждановцы» не проводили, на нее дал официальное разрешение Микоян, в то время — министр внешней торговли. Кроме того, Кузнецов вообще не имел никакого отношения к ярмарке, и, если уж на то пошло, почему за ярмарку не был привлечен министр торговли РСФСР Макаров? Более того, Макарова вскоре повысили до заместителя председателя Совета Министров РСФСР.
Тем не менее, несмотря на абсурдность обвинений, дело закончилось только выговорами и отставками. Следующие полгода все было тихо. Но законы сталинской номенклатуры требовали добивать поверженных врагов. Собственно, и «ждановцы» без колебаний убили бы Маленкова, если бы не заступничество всесильного Берии.
Летом 1949 года всех «ждановцев» арестовали.
Тут помог Берия, давший делу ход по линии госбезопасности. Дело против ленинградцев вел лично глава МГБ Абакумов — весьма странный персонаж. В молодости его исключили из партии за политическую безграмотность, а в годы работы в ГПУ его ловили на конспиративных чекистских квартирах с любовницами. Его брат был настоятелем московского храма, а жена — дочерью дореволюционного эстрадного гипнотизера Орнальдо. В годы чисток в партаппарате он попался на глаза Берии и заслужил его доверие, благодаря чему за 9 лет вырос в звании от младшего лейтенанта до генерал-полковника.
Министр Госбезопасности Абакумов
В сентябре того же года добрались и до Вознесенского. Он ярмарок не устраивал, но на него «повесили» пропажу секретных документов. По этому делу также есть опубликованный документ:
Постановление Бюро комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б)
7 сентября 1949 г.
О многочисленных фактах пропажи секретных документов в Госплане СССР.
Проверкой поступивших в Комиссию Партийного Контроля материалов установлено, что в Госплане СССР на протяжении ряда лет, в период работы Вознесенского НА. председателем Госплана, пропало большое количество секретных документов, составляющих по своему содержанию государственную тайну. Всего за 1944–1948 гг. пропало более 200 секретных материалов и документов, в том числе: в 1944 г. — 55, в 1945 г. — 73, в 1946 г. — 49, в 1947 г. —19 и в 1948 г. — 19 документов; кроме того, 9 секретных документов пропали в секретариате Вознесенского.
В числе секретных документов пропали: записка о мерах по развитию нефтяной и угольной промышленности в 1947 г.; материалы о восстановлении черной металлургии Юга; записка об основных показателях плана производства цветных металлов в СССР; мероприятия об организации производства радиолокационных станций; комплексный план материально-технического обеспечения по наркоматам военно-морского флота, тяжелого машиностроения, химической промышленности, транспортного машиностроения, угольной, нефтяной и лесной промышленности; балансы и планы распределения черных и цветных металлов, жидкого топлива за различные годы; баланс основных видов оборудования в пятилетнем плане 1946–1950 г.г.; перспективный план восстановления народного хозяйства в освобожденных от немецкой оккупации районах СССР; проект плана капитальных работ на 1945 год по министерствам — внутренних дел, государственной безопасности, материальных и продовольственных резервов; записка к плану восстановления и развития железнодорожного транспорта СССР на 1946-1950 годы.
В Госплане СССР по вине бывшего председателя Госплана Вознесенского НА. укоренилась система преступного отношения к делу охраны государственной тайны и обеспечения сохранности секретных материалов. Несмотря на то, что Указами Президиума Верховного Совета СССР от 15.Х1.1943 г. и от 9.VI. 1947 г. «Об ответственности за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну», предусмотрена уголовная ответственность должностных лиц за утерю секретных материалов и документов, виновные в этом работники Госплана не отдавались под суд, не принималось мер к розыску утерянных документов, об этих фактах не ставились в известность органы Госбезопасности, а утраченные документы незаконно списывались с лиц, ответственных за их сохранность.
В мае 1948 г. заместитель председателя Госплана Купцов, ведающий секретным отделом, представил Вознесенскому записку с указанием утерянных за 1947 год секретных материалов и ответственных за это лиц, дела на которых предлагалось передать в суд. Вознесенский дал распоряжение своим заместителям Панову и Купцову, начальнику отдела кадров Орешкину: «На решение, виновных наказать», умолчав о привлечении к судебной ответственности, а впоследствии устно распорядился — виновных не предавать суду и ограничиться административными взысканиями, тогда как некоторые сотрудники подлежали уголовной ответственности. Такие двурушнические действия Вознесенского
НА. свидетельствуют о том, что он не только не вел борьбы с нарушителями закона об охране государственной тайны, но и сам нарушал закон.
При изучении кадров аппарата Госплана после снятия Вознесенского Н.А. установлено, что в Госплане СССР имело место безответственное отношение к подбору и выдвижению кадров, в результате чего в аппарате Госплана оказалось много лиц, не внушающих политического доверия, привлекавшихся органами советской власти к судебной ответственности за политические преступления, поддерживающих сомнительные связи с родственниками, проживающими за границей. При таком положении дел в Госплане СССР нет гарантии, что пропавшие документы не попали в руки агентов иностранных разведок.
Проверкой также установлено, что Вознесенский Н.А. скрывал от Правительства и ЦК ВКП(б) факты пропажи в Госплане СССР секретных документов, несмотря на то, что эти факты ему были давно известны.
Исходя из вышеизложенного, Комиссия Партийного Контроля при ЦК ВКП(б) постановляет внести на утверждение ЦК ВКП(б) следующие предложения:
1. За нарушение советских законов об охране государственной тайны и создание в аппарате Госплана СССР разлагающей обстановки попустительства виновникам утери секретных документов Вознесенского НА. исключить из состава членов ЦК ВКП(б).
2. В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 9.У1. 1947 г. и ввиду особой серьезности нарушений закона в Госплане СССР, предать суду Вознесенского, как основного виновника этих нарушений, а также бывшего заместителя председателя Госплана Панова, заместителя председателя Госплана Купцова, нач. отдела кадров Орешкина и начальника 5-го отдела Госплана Белоуса, которые несут ответственность за пропажу секретных документов и за неприятие мер к сохранности секретных документов.
3. Предложить Генеральному прокурору СССР т. Сафонову произвести необходимое следствие по делу пропажи секретных документов в Госплане СССР.
Всех арестованных теперь объединили в одну группу, якобы действовавшую на отрыв ленинградской парторганизации от всесоюзной. Официальные обвинения выглядели так:
1. Проведение в Ленинграде без разрешения ЦК ВКП(б) так называемой Всесоюзной оптовой торговой ярмарки по реализации потребительской продукции.
2. Сфальсифицированные результаты выборов руководящих партийных органов в ленинградской партийной организации на партийной конференции в декабре 1948 г.
3. Пропажа в Госплане СССР с 1944 по 1948 г. 236-ти секретных документов, относящихся к планированию народнохозяйственного комплекса страны.
4. Занижение планов хозяйственного развития страны в I квартале 1949 г.
5. Расхищение крупных государственных средств в целях личного обогащения.
6. Проведение «линии на отрыв ленинградской парторганизации и противопоставление её ЦК ВКП(б)» и «высказывание изменнических замыслов о желаемых ими изменениях в составе советского правительства и ЦК ВКП(б)».
В вину им ставилось даже создание музея обороны Ленинграда, где якобы размещались огромные портреты руководителей города — с намеком, что войну выиграл не гениальный ученик товарища Ленина товарищ Сталин, а руководители ленинградской партии. При личном участии Маленкова музей закрыли, и он возобновил свою работу только в конце 80-х. Стоит отметить, что часть фигурантов дела вообще арестовали прямо в кабинете Маленкова.
На 2-го секретаря Ленинградского горкома Капустина отдельно навесили работу на британскую разведку. По традициям советской номенклатурной борьбы, если слетала голова высокопоставленного чиновника, репрессиям подвергалось большинство его подчиненных, бывших или настоящих, а также их семей. Отсюда масштаб сталинских репрессий. По делу в итоге проходили более 200 человек, из которых три четверти составляли различные родственники, которые в основном отправились «всего лишь» на спецпоселение. Стоит отметить, что рядовым работникам повезло, их просто выгнали с работы и исключили из партии. Таких было более 2 тысяч.
По Ленинградскому делу привлекли и людей, давно уже не работавших в Ленинграде. Генерал-лейтенант Соловьев, в годы войны курировавший «Дорогу жизни», благодаря которой в Ленинграде выжил хоть кто-то, после войны вообще работал в Крыму. Басов возглавлял Госплан РСФСР.
Почти все арестованные подтверждали обвинения. По всей видимости, они ждали сравнительно небольших сроков — до 10 лет тюрьмы. А там, глядишь, умрет дряхлеющий Сталин, и все поменяется. Смертной казни они совершенно точно не предвидели, поскольку ее с помпой отменили в 1947 году. Но через полгода после ареста фигурантов вернули — специально ради них. Хотя обвинения никак не тянули больше чем на 10–15 лет, всех видных фигурантов дела приговорили к расстрелу без права апелляции. Имя Жданова в деле не фигурировало, он официально остался уважаемой фигурой. Осудили его лишь на волне Перестройки.
Разделавшись с ленинградцами, Маленков стал вторым человеком в государстве. Вскоре он технично избавился от Абакумова, которому был обязан: нашел сельского дурачка, который якобы раскопал информацию о том, что еврейские врачи-вредители специально уморили товарища Жданова (!), а Абакумов сионистов покрывал. В итоге Абакумова посадили в изолятор, а там умер товарищ Сталин и страну возглавили Хрущев, Маленков и Берия. Теперь уже Хрущев и Маленков скооперировались против Берии, который представлял опасность из-за грузинского клана силовиков. Заручившись поддержкой военных, Берию нейтрализовали, заодно разогнав всех грузин. Абакумов томился в изоляторе. Ситуацию осложняло и то, что Берия официально объявил дело врачей-вредителей сфабрикованным и всех отпустил, но про Абакумова в пылу борьбы за власть забыли. Теперь, недолго думая, его обвинили в фабрикации Ленинградского дела (очередной изящный ход ловкого Маленкова) и расстреляли, а всех обвиняемых по делу реабилитировали.
До начала 1955 года в стране фактически сохранялось двоевластие, пока Хрущев, заручившись поддержкой номенклатуры, не сместил Маленкова с поста председателя Совета Министров. Причем под предлогом его дружбы с Берией:
ЦК КПСС считает необходимым также отметить допущенные т. Маленковым за последние годы и другие крупнее политические ошибки, имея в виду правильное воспитание наших кадров на этих ошибках и предупреждение от повторения подобных ошибок в дальнейшем.
В течение длительного времени т. Маленков поддерживал близкие отношения с Берия, оказавшимся авантюристом и предателем, проявлял в отношении Берия вопиющую политическую близорукость, находился по многим вопросам под полным влиянием Берия, а иногда являлся безвольным орудием в его руках.
Тов. Маленков несет моральную ответственность за позорное «ленинградское дело», созданное Берия и Абакумовым, оклеветавшими перед И. В. Сталиным ряд руководящих работников, а также за сфабрикованное Берия и Абакумовым «дело» маршала артиллерии Яковлева и других военных работников. Тов. Маленков, находясь в столь тесных отношениях с Берия, не мог не знать о клеветнических наветах на этих работников со стороны Берия перед И. В. Сталиным.
Политическая бесхребетность т. Маленкова и его зависимость от Берия представляли особую опасность в период кончины И. В. Сталина. Вместо того чтобы действовать в полном контакте с другими руководящими деятелями партии и правительства, т. Маленков обособился с Берия; за спиной других руководящих деятелей партии и правительства т. Маленков вместе с Берия подготовил предложения о составе правительства и «реорганизации» министерств. Это неправильное поведение т. Маленкова облегчило возможность провокатору Берия пролезть на пост министра внутренних дел с далеко идущими целями (подчинить себе партию и правительство), что грозило величайшей опасностью для нашего Советского государства.
Почти до самого ареста Берия т. Маленков находился под его влиянием и в ряде важнейших политических вопросов поддерживал предложения Берия. Тов. Маленков пошел за Берия по такому важнейшему вопросу, как вопрос о нашей политике в Германии. Тов. Маленков поддерживал предложения Берия о том, чтобы совсем отказаться от курса на строительство социализма в ГДР и держать курс на то, чтобы уйти из Германии, предоставив возможность создания единой буржуазной Германии в качестве якобы «нейтрального» государства. Когда же эти капитулянтские предложения были отвергнуты подавляющим большинством членов Президиума ЦК, не только Берия, но и т. Маленков после заседания обрушились с угрозами на отдельных членов Президиума, пытаясь их запугать и добиться проведения капитулянтской линии.
В свою очередь, Берия всячески поддерживал т. Маленкова и выдвигал его с той преступной целью, чтобы, используя свое влияние на т. Маленкова, расчищать путь для своей личной власти.
В июне 1953 года под влиянием других членов Президиума ЦК, возмутившихся наглым, антипартийным поведением Берия, т. Маленков принял активное участие в пресечении преступной деятельности Берия. Однако т. Маленков в своем выступлении на июльском Пленуме ЦК КПСС не нашел в себе мужества для того, чтобы подвергнуть решительной партийной критике свои близкие отношения в течение длительного времени к провокатору Берия.
Все эти факты свидетельствуют об отсутствии у т. Маленкова деловых и политических качеств, необходимых для выполнения обязанностей главы советского правительства. Между тем т. Маленков после разделения постов председателя Совета Министров СССР и первого секретаря ЦК КПСС неправильно понял свои функции и явно претендовал не только на руководство деятельностью правительства, но и на руководство Президиумом ЦК.
Учитывая все вышеизложенное, Пленум ЦК КПСС постановляет: освободить т. Маленкова Г. М. от обязанностей председателя Совета Министров СССР.
Разумеется, с Маленковым обошлись весьма мягко. Этот непотопляемый человек никогда не попадал под репрессии. И даже когда спустя пару лет он вместе с Молотовым, Кагановичем и примкнувшим к ним Шепиловым попытался сместить Хрущева, его всего лишь исключили из партии и отправили директором электростанции в Казахстан. В итоге Маленков дожил до 1988 года и неизменно утверждал, что в Ленинградском деле он был ни при чём, это все инициатива Сталина.
Но откуда же взялись утверждения о намерении создать российскую компартию? В начале 1947 года, за пару лет до начала Ленинградского дела, его будущий фигурант Родионов (предсовмина РСФСР) отправил Сталину записку:
Прошу Вас рассмотреть вопрос о создании Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР. Создание Бюро, как мне представляется, необходимо для предварительного рассмотрения вопросов РСФСР, вносимых в ЦК ВКП(б) и Союзное Правительство… Наличие такого органа при ЦК ВКП(б) даст возможность привлечь еще большее внимание местных партийных и советских организаций к более полному использованию местных возможностей в выполнении пятилетнего плана восстановления и развития народного хозяйства. Более лучшее использование местных возможностей особенно необходимо, наряду с Союзным хозяйством, и в таких отраслях как городское хозяйство, дорожное строительство, сельское и колхозное строительство, местная промышленность, просвещение и культурно-просветительская работа.
Как мы видим, речь не идет о создании целой компартии, только технического Бюро ЦК ВКП(б). Существуют и некоторые косвенные свидетельства о взглядах фигурантов дела. Хрущев вспоминал:
Как-то после войны, приехав с Украины, я зашел к Жданову. Тот начал высказывать мне свои соображения: «Все республики имеют свои ЦК, обсуждают соответствующие вопросы и решают их или ставят перед союзным ЦК и Советом Министров СССР. Они действуют смелее, созывают совещания по внутриреспубликанским вопросам, обсуждают их и мобилизуют людей. В результате жизнь бьет ключом, а это способствует развитию экономики, культуры, партийной работы. Российская же Федерация не имеет практически выхода к своим областям, каждая область варится в собственном соку. О том, чтобы собраться на какое-то совещание внутри РСФСР, не может быть и речи. Да и органа такого нет, который собрал бы партийное совещание в рамках республики». Я с ним согласился: «Верно. Российская Федерация поставлена в неравные условия, и ее интересы от этого страдают». «Я, — продолжал Жданов, — думаю над этим вопросом. Может быть, надо вернуться к старому, создав Бюро по Российской Федерации? Мне кажется, это приведет к налаживанию партийной работы в РСФСР».
Воспоминания Микояна о «великодержавном русском шовинисте» Вознесенском уже приводились выше. Но бюро — это отнюдь не партия. Хотя сталинисты и любят утверждать, что русским партий нельзя, ибо это развал, Горбачев, Перестройка, на самом деле эту идею осуществил уже после смерти Жданова сам Хрущев. Бюро ЦК ВКП(б) по РСФСР учредили в 1956 году, оно просуществовало ровно десять лет. Его главами были Хрущев, а затем Брежнев. И никакой перестройки и развала не случилось. Значит, дело не в бюро. Разумеется, никакими националистами обвиняемые не были — все они принадлежали к первому советскому поколению, с юношества впитавшему марксизм. Да, возможно, сталинский державный патриотизм оказался им ближе ленинского интернационализма, но этот патриотизм не имеет никакого отношения к национализму.
Остаётся ещё один вопрос — Сталин очень уважал Жданова, а Вознесенского считал чуть ли не своим преемником, как же он дал согласие? Здесь все очень просто. Сталин не терпел никаких фракций в партии и со всеми подобными поползновениями немедленно разделывался — с мясницким усердием. При слове «фракция» рука Отца Народов тянулась к ручке — подписывать расстрельные приговоры. Этим и воспользовались Маленков и Берия — намекнули Вождю, что ленинградские слишком много стали о себе мнить после войны и собираются обособиться. По сути обвинения ленинградцев тянули максимум на исключение из партии и, в худшем варианте, 10–15 лет за утерю документов и якобы неудачную организацию ярмарки (что довольно сомнительно). Но Маленков прекрасно знал нрав шефа и не прогадал с этим делом.
Вероятнее всего, Ленинградское дело стало следствием клановой борьбы в верхушке партии. Из всех ленинградцев по-настоящему опасны были только Кузнецов и Вознесенский. Кузнецов некоторое время занимал законный пост опального Маленкова и должен был стать преемником умершего Жданова в Политбюро. Вознесенский вообще ходил у Сталина в любимчиках и официальных преемниках. В традициях советской игры парткомов требовалось уничтожать не только непосредственного соперника, но и всех его людей. Зиновьев возглавлял Коминтерн, почти всех коминтерновцев уничтожили по спискам. Ежов возглавлял НКВД, всех его ставленников тоже убили. В этой логике по Ленинградскому делу для того чтобы убрать двух опасных для Маленкова людей пришлось расстрелять 23 человека, посадить более ста и уволить более 2 тысяч. Таково устройство сталинской системы. К слову, аналогичным образом спустя 4 года вычистили клан Берии. На этом советская традиция прервалась. В дальнейшем к смертоубийствам уже не прибегали — того же Маленкова в 1957 году всего лишь сослали в Казахстан, а Молотова отправили послом в Монголию. Да и сам Хрущев после брежневского переворота тихо вышел на пенсию. Номенклатура измучилась, больше не хотела участвовать в кровавых разборках и сообща выработала новые правила игры, по которым проигравших уже не ставили к стенке, а отправляли на почетную пенсию или, в худшем случае, исключали из партии.
Эпоха большой крови закончилась.
