Коммунисты, леваки и либералы любят рассказывать, будто бы царская власть угнетала крестьян. Я не буду писать о том, что сменившая «плохой царизм» хорошая и добрая советская власть творила с людьми (оплата колхозной работы трудоднями — такого даже в расцвет крепостного права не могли представить), я лучше напишу о самых интересных выходцах из крестьянства России.
Дореволюционная Россия, Россия которую так не любит современный трудящийся, была правым государством, с соответствующими правому государству социальными лифтами, с помощью которых в высшие слои общества могли подняться все умные и талантливые подданные Империи. Даже крестьяне. Даже крепостные.
Простой крепостной крестьянин по имени Савва, родившийся в 1770 году, до 27 лет проработал ткачом на Фабрике купца Кононова. В 27 лет, благодаря приданному своей жены, он открывает шёлкотканую мастерскую, выпускавшую шелковые кружева и ленты. На единственном станке работал сам и сам же пешком ходил в Москву, за 100 верст, продавать товар скупщикам. Постепенно Савва перешел на суконные и хлопчатобумажные изделия. Ему везло — доходам способствовало разорение Москвы 1812: после того, как в первопрестольной сгорели несколько столичных фабрик, был введен благоприятный таможенный тариф и начался подъем хлопчатобумажной промышленности. Тяжелый труд привел Савву к тому, что в 1820 году он выкупил из крепостной зависимости себя и пятерых сыновей (заплатив за это 17 000 рублей — по тем временам сумма невероятная). Получив свободу, Савва занялся развитием производства: при помощи знаменитого английского экономического агента Кноппа им были открыты фабрики в Москве, Богородске, Никольском. Вскоре бывшего крепостного зачислили в московские купцы первой гильдии. Единственное, что оставалось в нем от крепостного -незнание грамоты, но даже неграмотный мужик при «проклятом царизме» сумел оставить сыновьям четыре крупные фабрики.
Крепостной садовник графа Шереметьева, Пётр Елисеевич, получил вольную и капитал на открытие торгового дела благодаря ботаническому таланту — умению выращивать землянику зимой. В 1813 году Пётр перебирается в Петербург. В том же году Петр Елисеевич открывает на Невском проспекте лавку для продажи вина и фруктов, а в 1818 снимает помещение для оптовой торговли в здании Петербургской таможни. В тот же год Петр Елисеевич, накопив капитал 8 тысяч рублей, вступает в третью гильдию купечества (тогда же и появилась фамилия — Елисеев). В 1824 Елисеев покупает дом на Биржевой линии и открывает магазин колониальных товаров. С тридцатых годов его наследники поставляют товары ко двору Его Императорского Величества. Позднее потомок необразованного крепостного Пётра Елисеева, Григорий Григорьевич Алексеев, стал тайным советником (чин III класса, соответствует генерал-лейтенанту), и создал знаменитый Елисеевский магазин в Москве.
Егор Солдатенков, крестьянин из деревни Прокунино близ Павловского Посада, вместе с двоюродным братом первыми из односельчан воспользовались свободой ткачества на станах, объявленной для крестьян в 1769 году. Уже на следующий год у первого брата в светелке работало три, а у второго — четыре шелкоткацких стана. Указ от 6 мая 1784 года о поощрении местной промышленности позволил Егору Васильевичу в том же году организовать уже небольшое шелкоткацкое предприятие, где на 13 станах работали 26 человек, в том числе сам хозяин и члены его семьи. Предприимчивые братья наладили активные торговые связи с Москвой, потом, в 1795 году, переселились туда и открыли свое собственное предприятие, которое в 1807 году размещалось в 4 корпусах. На 49 станах производились шелковые ткани, а на 30 — миткаль при 110 наемных рабочих.
В 1857 году крепостной крестьянин Арсений и его сыновья Яков и Петр(более известные под фамилией Смирновых) получили «вольную», и весной 1858 года навсегда ушли из родной деревни в Москву. В 1860 году было зарегистрировано торговое заведение Арсения и Петра Смирновых по торговле вином — ренсковый погреб (от искаженного названия рейнских вин). Петр Арсеньевич служит у отца приказчиком, а уже через несколько месяцев купил еще один ренсковый погреб, став московским третьей гильдии купцом и хозяином уже двух винных заведений. Уже через три года Пётр открывает свой водочный завод с девятью работниками ,весь произведённый алкоголь которого умещался в несколько бочек. К началу семидесятых на заводе работало уже 70 рабочих, а Смирнов скупал постройки рядом с заводом для увеличения его площади. К 1896 году число рабочих только на самом заводе достигало 1500 человек; 120 подвод в день развозили продукцию. Общее число людей, так или иначе работавших на «Товарищество Петра Арсеньевича Смирнова», достигало 5000 человек. В итоге фамилия Смирнова стала нарицательной, а водку «Смирнов» можно купить и поныне.
Василий Прохоров, сын монастырского крестьянина из Троице-Сергиевой Лавры, освободившись от крепостной зависимости в 1764 году, попал на обучение к старообрядцу-пивовару. Став взрослым, Василий Прохоров ушел из пивоварения, которое противоречило его жизненным принципам, но не оставил идеи построить свою промышленную империю. В июле 1799 года Прохоров открыл ситценабивную фабрику, которая в итоге разрослась в гигантскую сеть с центром в Ивано-Франковске.
Интересна биография Платона Голубкова — он, проведя детство и юность в страшной бедности, учился грамоте по грошовому календарю, затем целые ночи проводил без сна за чтением в холодных покоях Костромской губернской библиотеки. Голубков начал службу писцом, потом плавал по Каспийскому морю и, наконец, занялся питейными откупами, казёнными поставками и золотопромышленностью в Сибири, чем и нажил огромное состояние.
Выходцами из крестьян были Яков Щукин, ставший основателем московского театра и сада «Эрмитаж», Иван Харитоненко, ставший одним из самых крупных русских сахарозаводчиков, и крепостной Максим Филлипов, занимавшийся промышленной выпечкой и продажей пирогов. ВСЕ эти люди вышли из «забитого и угнетенного» крестьянства, ВСЕ они своим трудом и природным умом заработали себе капитал и создали известные купеческие роды.
Я перечислил совсем немного фамилий, в реальности их было в сотни раз больше, а если прибавить к ним выходцев из мещанства и ремесленничества (низших слоев жителей города), то получится, что едва ли не каждый второй купеческий род в России брал начало среди простых людей. К счастью, затем пришла советская власть и убила русское купечество, передав торговое дело в руки известных народностей, в каковых волосатых руках торговое дело и пребывает до сих пор.
Впрочем, мы верим, что с восстановлением естественной, правой социально-экономической структуры общества, знаменитая русская предприимчивость снова расцветет, вновь удивив мир невероятными, «американскими» карьерами, которыми так славились «забитые проклятым царизмом» русские крестьяне.
