Вчера Госдума приняла во втором и третьем чтении «антитеррористические» законы Яровой и Озерова, абсолютно беспрецедентные по своей бестолковости, вредности и разрушительности для того самого государства, которое их принимает. Второе и третье чтение часто идут одним пакетом, в самом этом факте нет ничего необычного. Необычна общая скорость проталкивания этих законопроектов — документы такого уровня сложности, вносящие столько серьезных поправок в такое количество законодательных актов (в общей сложности затронуто 12 федеральных законов), содержащие в себе столько неясностей, противоречий и спорных положений, вызвавшие критику практически со всех возможных сторон, приняты за рекордные сроки. С момента публикации последней версии с поправками прошло вообще меньше недели. Многие ли голосовавшие сегодня успели хотя бы толком прочитать и разобраться, за что они там голосуют? Депутаты явно торопились — их весенняя сессия заканчивается, впереди долгожданные каникулы, уже, наверное, куплены все билеты на Лазурный берег, забронированы пятизвездочные отели… В последние дни законы выстреливают из здания на Моховой с фантастической скоростью. Г-н Нарышкин, вчера высказавший с трибуны удовлетворение, что Думу больше не называют «бешеным принтером» (с чего он это взял, кстати?), явно погорячился. Это уже не принтер, это промышленный типографский станок, не менее бешеный. Школьник-депутат перед каникулами пытается поскорее пролистать оставшиеся главы учебника, чтобы лето настало побыстрее. Вот только расхлебывать последствия этой спешки придется нам, а не им.
Яровая и Озеров
В свое время мы уже писали подробно о законопроектах Яровой-Озерова. Никто и не сомневался, что поправок будет много. Включая и самих авторов, которые явно заложили некоторые нормы в исходной версии своих проектов, что называется, с запасом — чтобы было куда отступать. И кое в чем реально отступили — вот только не в том, что нужно, и не настолько, насколько нужно, а ровно там, где такая возможность и предполагалась изначально.
Например, как мы и предполагали, уступки были буквально в последний момент сделаны в части нашумевших положений о лишении преступников гражданства РФ. Многие сегодня пишут о них чуть ли не как о большой победе, хотя они были неизбежны ввиду полной и абсолютной неконституционности изначальных положений, очевидной и студенту-первокурснику юрфака. Лишение гражданства было обставлено таким количеством рогаток, условий и ограничений, что вряд ли эта норма будет применена хотя бы единожды. Примерно то же самое случилось и с еще одним одиозным пунктом законопроектов — о запрете выезда за границу. В исходном варианте для этого было достаточно одного лишь предупреждения от органов ФСБ о недопустимости экстремистской деятельности, простого административного росчерка пера. Мало кто сомневался, что по этому вопросу неизбежны уступки — и в итоговом варианте ограничение касается лишь лиц с непогашенной судимостью по преступлениям террористической или экстремистской направленности. Очень удобно — сначала ввести в текст заведомо абсурдный и нелепый пункт, чтобы затем убрать его, продемонстрировав свою разумность, сговорчивость и готовность к компромиссам. И публика довольна, ей кажется, что она чего-то добилась.
Итоговый текст отличается от исходного в некоторых местах довольно существенно, но его логика и сущность остались неизменными. Это матрешка — внутри одного закона прячется совсем другой, имеющий лишь весьма опосредованное отношение к первому.
Наружная оболочка «антитеррористического» пакета, как и раньше, призвана изображать борьбу с ужасным и кровожадным международным исламизмом. Ужесточены наказания по террористическим статьям — тут ничего нового, все тот же бессмысленный популизм, о котором мы уже подробно писали. Добавилась только пара штрихов — режим КТО (контртеррористическая операция, не путать с АТО) теперь вводится в упрощенном порядке, по усмотрению властей, необязательно по конкретному «террористическому» поводу. И государство больше не обязано никак компенсировать материальный ущерб, причиненный имуществу граждан в ходе борьбы с терроризмом. Вообще никак. Проехали танком по вашей машине — благодарите небеса, если вас внутри не было, остальное — ваша проблема, шерифа она не волнует. Не очень понятно, как после этого отличить контртеррористов от террористов, но это мелочи.
Борьба, как предполагается, будет вестись как непосредственно с исламским терроризмом, так и с распространением джихадистской идеологии (отсюда, по идее, и вытекают нормы, нацеленные на борьбу с экстремизмом). Специально для того, чтобы это впечатление подкрепить, в окончательном тексте появилась поправка, ужесточающая порядок религиозно-миссионерской деятельности в России — причем до такой степени ужесточающая, что различные религиозные организации дружно стали задавать вопрос: «А как же мы теперь вообще будем работать?» Наивные люди, право слово: никак.
Но страна у нас, как известно, многонациональная, у преступности, как мы помним, нет ни национальности, ни религии — а потому в законах нигде не конкретизировано, что имеется в виду именно исламский экстремизм. Эзопов язык каждый понимает в меру своей испорченности. Это очень удобно — потому что при желании положения закона можно трактовать абсолютно как угодно, объявив экстремистом любого, кто открыто высказывает недовольство действующей властью. Все окончательно встает на свои места, когда выясняется, что бороться с распространением экстремизма собираются путем резкого ужесточения наказания по печально известной ст. 282 во всех ее частях и вариантах — которая используется для чего угодно, только не для борьбы с исламистами. Исламистов наше государство не очень боится — они удобный враг для целей пиара, но в случае чего кремлевские обитатели уверены, что от них удастся спрятаться. Ну или договориться — примерно как с Кадыровым-старшим в свое время. То ли дело — русские фашисты. С ними договориться гораздо сложнее, им всем какие-то изменения в стране подавай. А с другой стороны — прихлопнуть их проще, бомбы взрывать они не будут, людей им жалко, слабаки, совершенно несерьезные люди.
Других видов наказания по 282-й и ее подвидам, кроме тюрьмы УК РФ, отныне не предполагает, штрафом отделаться больше не получится. К тому же в кодексе появляется и пара совершенно замечательных составов преступления — подстрекательство к совершению любого из преступлений экстремистской направленности и недонесение о совершенном или готовящемся преступлении. Понятно, что под один из этих составов при желании можно подвести… да почти все что угодно. Особенно учитывая, что под действие этих пунктов попадают и деяния либо высказывания, совершенные на просторах интернета. Последите, ради любопытства, сколько раз в день вы их совершаете в среднем…
И вот здесь начинается самое интересное. Из недр благостно улыбающейся розовощекой матрешки появляется маленький, но очень злой и зубастый чертик. Потому что для того, чтобы осуществлять контроль за интернет-пространством — ну, чтобы отслеживать эффективно те самые сетевые мыслепреступления — авторы законопроектов придумали и механизм. Как им кажется, простой и эффективный. Отныне все интернет-провайдеры в России обязаны будут хранить всю переписку и личные данные своих клиентов. Изначально предполагалось, что делать это они должны на протяжении трех лет. Однако простые подсчеты стоимости такого хранения показали суммы, сопоставимые не с бюджетом коммерческой организации, а с бюджетом России. Впрочем, срок тоже, вероятно, был заложен с запасом, потому что его без особых проблем согласились сократить до полугода.
Решило ли это проблему? Ну, как сказать. Если раньше требуемые суммы были абсолютно фантастическими, то теперь они просто разорительные. Понятно, что большая часть существующих сегодня в России провайдеров просто тихо умрет. Крупные, может, и выживут, однако для хранения такого объема информации им понадобится строительство специальных хранилищ или серверных центров — размером, потенциально, с небольшой населенный пункт, и гораздо дороже по стоимости. На их строительство телекоммуникационным компаниям милостиво выделено два года — до лета 2018-го. Естественно, это выльется в огромные расходы, и, как следствие, — многократное удорожание услуг провайдеров, причем начнется этот процесс не с 2018 года, а гораздо раньше — ведь деньги на строительство понадобятся уже сейчас, два года для серьезных объектов — это срок буквально в обрез. По идее, одного этого хватит, чтобы убить — или как минимум сократить в разы — всю интернет-отрасль в России. Возможно, именно это и есть основная цель закона, а отлавливание малолетних сетевых экстремистов (для чего провайдеры теперь будут еще и обязаны по первому требованию предоставлять ФСБ любые сведения и ключи) — только приятный бонус. Не понимая интернета, не умея толком им пользоваться, но явственно ощущая, как растет и сгущается исходящая с этой стороны угроза, правящий режим (или отдельные его особо ретивые активисты) захотел попробовать решить проблему простым и понятным ему советским способом — пригнать бульдозер.
Последствия будут соответствующие. Хоть одно начинание постсоветских патриотов-государственников по ограничению, запрету, искоренению чего-либо на вашей памяти дало тот эффект, который от него ожидали? Очевидно, что «закон Яровой» в своей части, связанной с интернетом, столкнется с очень серьезными проблемами на уровне применения. Кто его будет применять и как? Сколько специально обученного и должным образом мотивированного персонала понадобится ну вот хотя бы ФСБ? Сколько его понадобится провайдерам? Какие еще специальные ведомства для этого придется создать, какой выделить бюджет, как его будут пилить и что от него в итоге останется? Чисто технических проблем и вопросов возникает столько, что проще, кажется, объяснить школьникам на пальцах квантовую механику, чем описать, как все это будет работать.
Одно бесспорно — правящая элита путинской России продолжает с необычайной изобретательностью и упорством, достойным лучшего применения, создавать себе врагов — причем как раз там, где ей надо бы искать друзей. Только за последнее время Кремль (и его добровольные помощники) сумел разрушить почти все союзы, на которых держалась его власть и столь превозносимая им стабильность. Путинские рассорились с Западом, который поддерживал их во всех испытаниях, видя в пожизненном президенте лучший способ удержать страшных русских в узде. Они потеряли верность олигархов, потому что вместо гаранта их власти и собственности превратились в главную для них угрозу. Они стали открыто ставить под сомнение лояльность силовиков, играя с ними в «разделяй и властвуй», так что теперь возникают реальные сомнения, кто будет оборонять Кремль, если что. Дальше ударили по отраслям. Сырьевые компании. Банки и финансы. Теперь вот телеком. Возникает ощущение, что поставлена задача обязательно успеть в кратчайшие сроки поссориться со всеми, у кого в России есть деньги.
К чему это может привести? К укреплению власти? Крайне сомнительно. Я примерно представляю себе, какого рода мысли сейчас должны крутиться в голове у крупного российского бизнеса. Который и в 2012 году, когда ситуация была на порядок мягче и проще (ни тебе санкций, ни тебе прямых угроз зарубежным активам, ни феерических благоглупостей со стороны власти — ну выборы подтасовали, всего-то делов), предпочел, сохраняя внешнюю лояльность Путину, финансировать потихоньку разнообразные оппозиционные партии. Это тогда. Как вы думаете, что эти люди сделают сейчас? Летом 2018 года Яровой будет не до мониторинга.
