Обожаю 12 апреля, наш главный праздник любви и надежды, наш русский Вудсток. Обожаю мрачную решимость, с которой Гагарин шагнул в неизвестность — легко можно было сгореть в атмосфере; обожаю злой русский фатализм Королева, который, несмотря на пройденный ад ГУЛАГа, всё-таки доделал и запустил; обожаю Гагарина — плейбой, герой, суперзвезда; обожаю реакцию США на Sputnik moment, и даже факт использования трофейных немецких разработок обожаю, потому что «ты, немец, умный, конечно, только дурак». И даже провинциального украинского бородавочника Хрущева обожаю, потому что он своим тупым хамством только оттеняет божественную красоту сотканных из солнечного света русских, нырнувших в бесконечную тьму.
12 апреля — это что-то сравнимое с появлением Пушкина, что вот была мрачная северная окраина, такая большая диковатая Польша, от которой никто ничего не ждал, а вот на тебе, ха, родили великий европейский язык и пошли на нем писать! Или огромная нищая тоталитарная диктатура, полуразрушенная из-за войны, залитая своей и чужой кровью, ну чего там можно ждать от людей, выплевывающих зубы на допросах? Пальцеломалку какую-нибудь электрическую придумают? А вот на тебе — солнечная, ослепившая своим сиянием весь мир улыбка полубога! «От него кровопролития ждали, а он к звездам полетел».
Я настолько обожаю 12 апреля, что начинаю писать про 12 апреля еще до наступления праздника. К 2200-му, может, к 2300 году советское людоедство, хамство, антиинтеллектуализм, роевое начало и сломанную на допросах челюсть Королева забудут, а Гагарин — как человек, любивший красивых женщин, красивые машины и бесконечное сияние бесконечно далеких звезд — останется. Даже одна американская биография про него, которую я читал, называлась «Космонавт, который не мог перестать улыбаться».
И наша задача, задача желающих построить Русское Национальное Государство, состоит не только в том, чтобы исправить все нанесенные нашему народу несправедливости, не только в том, чтобы превратить дрейфующую в азиатское безумие нефтяную латиноамериканскую диктатуру в великое, свободное и процветающее государство, достойное славы наших великих предков (не ради того стирал до крови пальцы, работая на голландский верфях, Петр Великий, чтобы 300 лет спустя мы последнее 125-е китайское предупреждение Мазепе выносили), но и в том, чтобы в третий раз в нашей многовековой истории породить своего Пушкина, своего Гагарина, своего (здесь может быть твоя фамилия, юный 16-летний читатель).
Как, знаете, раньше шутили «Третьим будешь?» Вот наша задача — породить из нашего поколения (или следующего за нами) третьего, породить третью личность масштаба Пушкина и Гагарина, вновь поразив себя и весь мир громадой нашего национального таланта, ума и любви. Ради этого работаем, на это надеемся, ради этого живем — потому что ради очередной провинциально озлобленной Милоновляндии не стоит сражаться и мечтать.
И наше отличие, отличие русских националистов, от всех других не в том, что мы там хотим Киев вернуть, таджиков депортировать или Чечне дотации обрезать, но и в том, что мы мечтаем вновь разжечь наше медленно гаснущее русское национальное солнце, вернув надежду и любовь в эти суровые северные земли. Борьба с коррупцией, экономические реформы, повышение патриотизма — это все прекрасно, правильно и замечательно. Но зачем это все, если у нас не будет нового Гагарина, из-за которого вся страна начнет улыбаться как счастливые ошалевшие дураки?
Поэтому русский национализм — это не «любовь к своему народу», лапти, балалайка, путяра. Русский национализм — это вера в свой народ, вера в то, что Третий — уже среди нас, просто мы пока не знаем, заканчивает ли Он университет, ходит ли еще в школу или вообще лежит в роддоме, укачиваемый своей счастливой матерью. Но Он уже есть, я верю в это, и я верю в то, что наша задача — сделать так, чтобы Третьего ждала тут не дагестанско-узбекская Венесуэла, в которой разве что можно сесть и заплакать, а великая счастливая страна, в которой Третий сможет просиять, как просияли Пушкин и Гагарин.
