Встает за могилой могила,
Темнеет калмыцкая твердь,
И где-то правее Корнилов,
В метелях идущий на смерть.
Запомним, запомним до гроба
Жестокую юность свою,
Дымящийся гребень сугроба,
Победу и гибель в бою.
— Н. Туроверов
У советских патриотов принято считать «Днем Защитника Отечества» 23 Февраля — день, когда красноармейцы в панике убегали от кайзеровских частей. У нас же, у русских, этим праздником можно назвать другую, но близкую дату — 22 Февраля. В этот день верные России солдаты и офицеры выступили из Ростова-на-Дону в Ледяной Поход. Тщательно подготовленный Керенским развал Русской Императорской Армии после Февральского Переворота создал идеальную базу для большевицкой агитации — «товарищи» агитировали солдат, саботировали военную дисциплину. Благодаря совместным усилиям революционеров всех мастей большевикам удалось захватить власть. К концу 17-го года они её достаточно укрепили, чтобы управлять большими территориями. Но не все солдаты и офицеры изменили России. В Новочеркасске началось формирования офицерских отрядов; генерал Каледин не признал советскую власть, и на Дону началось сопротивление. Туда же начали стягиваться верные присяге солдаты и офицеры со всего фронта и тыла. Путь в Новочеркасск и, позже, в Ростов был крайне опасным: по всей стране ползли то ли дезертиры, то ли красноармейцы, готовые ограбить «офицерье» или сдать их полноценным красноармейцам. Как вспоминал А.П. Богаевский: «При таком положении проехать на Дон прямым путем из Киева было очень трудно. Поезда ходили крайне нерегулярно. Было много случаев, когда большевики захватывали их и расстреливали всех, кто казался им подозрительным». Тем не менее, сотни, тысячи чинов Императорской Армии решились на эту Одиссею.
Собравшись на Дону, Алексеев и Корнилов решили двинутся на Кубань, где ожидалось крупное антисоветское восстание местных казаков. Смерть Каледина, отказ Попова сопровождать Добрармию и общая крайне мрачная ситуация никак не сказались на боеспособности этих первых Белых отрядов. 22-го Февраля (9-го по старому стилю) армия выдвинулась из Ростова, после бесчисленных стычек с большевикаи и под тяжелым артобстрелом. Верным России солдатам пришлось продвигаться в адских условиях: малочисленный отряд преследовали десятки тысяч красноармейцев, а степь их встретила ледяным ветром и колющим снегом. Численный перевес красных увеличивался с каждым днем Крестового, Первого Кубанского, Ледяного Похода — к красным прибывали все новые подкрепленя, а мороз и ежедневные непрекращающиеся бои косили ряды добровольцев. Температура резко упала до -20, каждый вечер приходилось освобождать раненых от ледяной коры штыками. Покоя им не было: когда не мучали морозы и усталось, нападали красные.
Так выглядела Русская армия: тысяча пятьсот штыков и сабель, с ними — столько же раненых. Итого: три тысячи Последних Русских, крошечная точка света в кромешном красном мраке, окутавшем страну. В их сердцах горело пламя любви к России, пламя Долга и Чести: ни мороз, ни вьюга, ни вражеская сталь не могли потушить этот огонь; руки Крестоносцев крепко сжимали трехцветные русские знамена.
Безусловным вождём движения в эти дни был Лавр Корнилов. Очень часто его войску пытаются приписать какую-то идеологию; то упрекая их в каком-то эфемерном «феврализме», то приписывая им монархизм. На самом деле, всего этого не было. Участник тех событий А. Трушнович описывал убеждения добровольцев так: «Армия генерала Корнилова была национальной армией и в лозунгах не нуждалась. У нее было одно заветное слово, побеждавшее опасности и смерть, спаявшее армию железной дисциплиной. Это слово было: Россия».
Бравый генерал Корнилов
Корниловская армия видела себя наследницей Русской Императорской Армии, призванной сохранить железную дисциплину и высокие этические понятия. После самых зверских расправ обезумевших от запаха крови большевиков был отдан приказ не брать пленных: добровольцы стали карающим мечом, мстящим за бесчисленные убийства и пытки. «Взятые в плен, убитые и раненые офицеры были раздеты, и над ними надругались: выкалывали глаза, отрезали языки, вместо погон вбивали гвозди и чуть ли не живых закапывали. И мы мстили за это».
Из кого же состоял этот отряд? Формально он состоял из Офицерского (будущего «Марковского») полка, Корниловского полка, Партизанского (будущего «Алексеевского») полка, Юнкерского батальона, Офицерского коннога полка, двух легких батарей и различных других кавалерийских и мелких пехотных частей. Согласно исследованию советского историка Кавтарадзе, чины командного состава состояли на 21% из потомственных дворян, на 39% — из семей офицеров невысокого звания, и на 40% — из мещан, казаков и крестьян. Менее формально можно сказать, что эта армия — по численности равная одному полку — состояла из двух частей. Первую составляли двое главнокомандующих, командующие армиями, командующие дивизионами — закаленные в огне Великой войны кадровые Императорские офицеры. Вторая же часть включала в себя молодых офицеров военного производства, вольноперов, юнкеров, студентов, кадетов, гимназистов и станичную молодежь. Молодых ребят, которым, на самом деле, было место на школьной скамье, а не в самоубийственном Крестовом походе. Зеленая молодежь, оборонявшая Александровское военное училище, романтичная городская интеллигенция, всё самое светлое, что было в русской молодежи, двинулось на Дон, к Корнилову. «Маленькие мальчики, безусые гимназисты, кадеты, юнкера. И как они славно умирали! Без выстрела шли на пулеметы и без ропота умирали». Алексеев, глядя на тысячи офицеров в Ростове, отказавшихся участвовать в походе, произнес хвалебные слова в адрес этих молодых героев: «Орлята шли спасать гнездо. А где были орлы?»
Эта святая русская армия сумела перевернуть все законы стратегии, тактики и материальных расчетов — да что там говорить, она перевернула законы физики, когда 3000 бледных, голодных, замерзших, полуживых воинов удачно отбились от 60.000 красноармейцев при убийственном морозе, без пяди собственной территории, без снабжения, без внешнего командного центра… Это было невероятно. Как пишет Шидловский в своих «Записках Белого Офицера»: «…их наступающие цепи обнимали весь горизонт, цепей всегда было несколько — одна за другой. При всём том за всё это время не было ни одного боя, в котором бы они нас разбили…»
Каждую станицу, каждый ночлег, каждую крошку хлеба приходилось брать с боем — красные всегда были рядом и их всегда было в десятки раз больше, но выдержка русских солдат позволила им преодолеть все преграды. Несмотря не все обстоятельства, боевый дух был высок. В бой шли почти радостно, под частушки и анекдоты. Смерть встречали с презрением, плевали ей в лицо. «Идем шагом, выровнявшись, винтовки у ноги, как на параде. Смотрю в сторону. Очень красивая картина. Больше похоже на парад, чем на сражение». Так С. М. Пауль описывает битву за Лежанку, где добровольцы потеряли убитыми несколько десятков, а презренные «товарищи» — 540.
Этот же бой Л.В. Половцов в своей книге «Рыцари Тернового Венца» описывает более драматично:
«Что же это? Парад на Марсовом поле? Стройными, ровными, как по ниточке, линиями выходят офицеры на равнину. Зачем же тут какие-то лошади и что они везут? Ничего не понять. Хватились за бинокли. Глазам не верится. Артиллерия? Идет в атаку? Вместе с пехотными цепями? Вот заезжает орудие. С передков: —Бум — бум — бум, — прямо в упор. На передки и опять вперед и вперед. Весь, казалось, огонь противника льется на эти цепи. Клубки дыма от шрапнелей свиваются в облако,— так часто рвутся они, одна за другой.
Вот падают — один, другой третий… Залегли, что ли? Не выдержали? Нет, — эти уже не встанут. У офицеров перебежек нет».
Так проходило, на самом деле, большинство боев. На грани человеческих возможностей — а иногда и за гранью -, в предельном напряжении, каждый раз обманывая смерть и дьявола, каждый раз выбивая красных из станиц и деревень.
Как под Медведовкой лихо там дралися,
Марков там был генерал.
С ним в бронированный поезд ворвалися
И — большевик побежал!
Под Ново-Дмитревской, снегом занесены,
Мокрые, скованы льдом,
Шли мы безропотно, дралися весело,
Грелись холодным штыком!
— Марш 1-го Офицерского — Марковского — Полка
80 дней. 33 крупных боев и бесчисленное количество мелких стычек. Героическая смерть Корнилова, Маркова. Этот Поход, чьим символом стал Терновый Венец, фактически создал Белое Движение, спаяв намертво молодых интеллигентов, боевых офицеров и сочувствующих им мирных граждан, создав из них одно целое — костяк русской нации. Добровольцы доказали, что даже когда враг сильнее в 5 раз, 10 раз, в 20 раз, когда у него больше пушек и пулеметов, когда он лучше одет и накормлен, русский солдат на одной лишь злости, на одной лишь отчаянной храбрости способен победить любого. Ледяной Поход показал, что Добровольцы — это люди из железа и стали, что русский солдат и русский офицер — это неумолимый и непобедимый джаггернаут. Успех Ледяного Похода расположил к Белому делу кубанских казаков, а ряды Сопротивления пополнились сотнями и скоро тысячами новых добровольцев. Скоро, скоро эти же люди выдвинутся во Второй Кубанский Поход, отбив у ста тысяч красноармейцев весь Юг России, скоро они пойдут на Москву, скоро они будут отбиваться от 30-кратного превосходства коммунистов в Таврии. Но легенда началась именно тогда, между Ростовом и Екатеринодаром. В начале был Ледяной Поход. Поэтому мы, русские, отмечаем День Защитника Отечества именно сегодня — в тот день, когда лучше люди нашей страны объединили свои усилия ради спасения родины. Вечная память Белым героям, Слава России!
И сегодня, когда горит Украина, когда из Киева движутся мрачные колонны беженцев, рассчитывающие переждать бурю в провинции, когда Керенский-Янукович сбежал в Харьков, Киев захвачен стремительно радикализующимися революционерами, а Москва тонет в кисельной апатичной нерешительности, мы должны помнить уроки Ледяного Похода не только как славные страницы прошлого, но и как возможное руководство на ближайшее будущее. Достаточно всего тысячи человек, чтобы зажечь Русское Пламя в самой злой и беспроглядной тьме…
