Андрей Шишацкий был губернатором Донецкой области при Януковиче. Губернаторов на Украине назначают из Киева, и после бегства Януковича новая киевская власть назначила в Донецк олигарха Сергея Таруту. Шишацкий сразу после этого избрался председателем областного совета, в котором у Партии регионов 166 мандатов из 179 — такое вполне северокавказское большинство. Шишацкий в это воскресенье был последним, кто покинул здание областного совета и администрации, когда его захватили активисты «народного ополчения Донбасса», с тех пор прошло три дня, теперь в зале заседаний спят ополченцы, а в кабинете Шишацкого заседает их штаб. Собственно, поэтому, встретив Шишацкого в донецкой гостинице «Виктория», я спросил его, не в ней ли теперь находится его кабинет. Он ответил, что нет, его кабинет где был, там и остался, а что сам Шишацкий не в нем — ну так извините, сейчас ведь нет сессии облсовета, так и ему там нечего делать, ходит где хочет.
Причина хорошего настроения у председателя областного совета обнаружилась через полчаса после его появления в отеле, когда в конференц-зале собралось несколько депутатов во главе с лидером местного отделения Партии регионов Николаем Левченко — Шишацкий объявил, что, поскольку он теперь вышел из партии, председателем облсовета он быть больше не может и подает в отставку. Рядовым депутатом он остается, скоро будет сессия, на которой, как прогнозирует Шишацкий, будет принята программа социально-экономического развития Донбасса и требования к киевским властям («русский язык как второй государственный, выборность губернатора, перераспределение бюджетных полномочий»), но для этого «люди, которые занимают здание администрации, должны немедленно его освободить». «Они должны понимать, что требования к Киеву будут приняты и услышаны в том числе благодаря им, но жизнь людей, в том числе тех, которые сейчас в здании, должна быть в безопасности».
То же самое требование — всем срочно покинуть здание, — повторил Николай Левченко, который сформулировал отношение своей партии к ополченцам так, что «они находятся в состоянии психоза, вызванного событиями в Киеве». Левченко сам дежурил у захваченного здания в ночь на понедельник («Я пришел туда, увидел многих знакомых, и избирателей, и тех, с кем я рос на поселке шахты “Октябрьской”, и сокурсников, и я не мог не пойти к ним, потому что переживал за них») и, по его словам, устроил встречу главного донецкого олигарха Рината Ахметова с людьми, захватившими здание:
— Мне позвонили те люди из здания, у которых есть мой мобильный, и сказали, что есть угроза штурма, поэтому надо связаться с Ринатом Леонидовичем. Я позвонил ему, он сразу сказал — одеваюсь и еду. Был один, без охраны. Выслушал людей и потом поехал на переговоры с силовиками, и добился, чтобы этой ночью в Донецке все было мирно. И так же мы будем вести себя дальше.
Но дальше, как говорит Левченко, центральные органы власти «располагают всеми ресурсами для силового решения», и Левченко (он все время говорит «мы», имея в виду, очевидно, всю донецкую элиту во главе с Ахметовым) надеется на то, что родственники людей, находящихся в здании, его услышат и успокоят ополченцев — именно такая формулировка. «Я обращаюсь к родственникам и буду обращаться, сколько придется. Люди в здании администрации представляют все большую и большую опасность, но мы сделаем все, чтобы ни один волос не упал с их пусть и заблуждающихся голов».
Еще Левченко сказал, что призывать иностранные, пусть и дружественные (то есть Россию) государства к вмешательству в дела Донбасса нельзя, федерализация Украины представляет опасность для всех, а ценностей Донбасса, вокруг которых должно объединяться общество, всего две — говорить по-русски и жить по средствам. Тут снова вступил Шишацкий, который сказал, что Донбасс не Крым, и Крым как раз и погубил его автономный статус – «он законсервировал совковый Крым, и полуостров все эти годы деградировал». И когда Шишацкий уже выходил из здания, я спросил его о возможном отделении Донбасса от Украины, он сначала произнес какую-то совсем общую фразу, а уже при выключенной камере сказал, вероятно, главное: «Отделение возможно только при прямом военном вторжении России».
