«Конотопская битва — это бренд, это победа, которая должна получить всеукраинское и мировое признание»
— Бывший министр культуры Украины Василий Вовкун
«Конотопская битва — одна из самых больших и самых славных побед украинского оружия»
— Бывший президент Украины Виктор Ющенко
Сегодня — 8 июля, годовщина Конотопской битвы, горького поражения русской армии. В этот день в 1659 году польско-татарское войско разгромило армию князя Трубецкого, подкрепленную казаками Беспалого. Что тогда случилось, и почему украинцы считают это сражение фундаментом своего национального мифа? Попытаемся разобраться.
В 1654 году Запорожское Войско приняло русское подданство и земли Киевской Руси воссоединились. С этого началась очередная русско-польская война, в ходе которой Алексей Михайлович и Богдан Хмельницкий сначала достаточно успешно били Речь Посполитую.
Русские войска берут Вильну, Пинск, казаки стоят под Львовом. Пользуясь моментом, шведы стягивают свои войска и объявляют полякам войну. Под угрозой раздела Речи Посполитой между ней и Россией было заключено Виленское перемирие. Летом 1657 года Хмельницкий умирает и запорожцы избирают себе Выговского в качестве нового гетмана. О ранней жизни Выговского практически ничего не известно — идеальная почва для мифа об отце-основателе! Свежеиспеченный гетман придерживался пропольских взглядов, чем вызывал определенное отторжение среди левобережных казаков и малороссов. Митрополит Колоссийский Михаил в 1657 году выразился насчет отношения казаков к гетману так: «Гетмана Ивана Выговского заднепровкие черкасы любят. А которые по сю сторону Днепра, и те де черкасы и вся чернь ево не любят, а опасаютца того, что он поляк, и чтоб де у него с поляки какова совету не было». «Опасаются того, что он поляк». Очень меткое выражение.
Выговский предает русский престол и заключает с поляками Гадячский договор — фактически договор о вступлении в Речь Посполитую.
На бумаге договор звучит очень красиво: дворянские привилегии для казаков, расширение прав для православных, политические равноправие Малороссии с другими субъектами Речи Посполитой. Но это на бумаге. В реальности поляки и не думали уравнивать в правах малороссов, которых они считали за bydło и вообще «генетических рабов». Польский сейм лишает договор практически всех положительных (для казаков и малороссов) изменений, после чего Выговский окончательно теряет всякое подобие политической поддержки. Против Выговского восстают другие казаки, начинается гражданская война. «Гетман» Выговский, как демократ и патриот (по крайней мере, украинская историография считает Запорожское Войско, сборище сухопутных пиратов, украинским национальным государством и старшей демократией Восточной Европы), принимает правильное решение, уходит в отставку и передает власть «народу». Ой, нет, на самом деле он присягает крымскому хану Мехмеду IV Гирею, чтобы тот защитил его от «древних украинцев».
Татары подавляют крестьянские и казачьи восстания, начинается так называемая «Руина», период анархии и войны всех против всех. Летом 1658 года Выговский начинает нападать на русские земли, жечь русские крепости и разрешает татарам грабить русские города. На татарских, литовских, польских и прочих наемников Выговский тратит запорожскую казну, накопленную Хмельницким. «Нація понад усе», как говорится. «Хронология высокославных ясновельможных гетманов» описывает эти события предельно ясно: «Сей Выговский, по властолюбию своему, Российскому государству изменил и много городов, местечек, сел и деревень малороссийских Орде на разграбление отдал». Осенью в Малороссию отправляется боярин Ромодановский во главе Белгородского полка, у Выговского внезапно исчезает желание воевать с русскими, и он объявляет о своей верности присяге русскому царю. Уже зимой горе-гетман объединяется с татарами и поляками и возобновляет боевые действия против России. Началась следующая горячая фаза того, что весь мир называет «русско-польской» войной, а украинцы — «русско-украинской».
На Гетманщину двинулся Трубецкой, начавший осаду Конотопа. Вскоре к нему присоединились войска Ромодановского и «до царского величества указу, гетмана» Беспалого. Население Конотопа, не желавшее умирать за поляков и татар, начало протестовать и требовало сдачи города. Этого не случилось, поскольку к Конотопу подошли добровольческие батальоны украинских националистов, ой, то есть, крымские татары Мехмеда. Ордынцы привели к Конотопу 35 тысяч солдат, поляков, наемников из разных частей Речи Посполитой и казаков-предателей было около 25 тысяч. Русские полки состояли из 35 тысяч ратников. Следует отметить, что эти цифры наверняка безбожно завышены: в те времена ни развитие логистики, ни демографическая ситуация не позволяли столь масштабных сражений. Однако будем придерживаться «традиционных цифр».
Отряд Выговского внезапно напал на армию Трубецкого, и ему пришлось отступить, но вскоре Трубецкой поправился, перешёл в контрнаступление и отбил горе-гетмана обратно в сторону своего лагеря. Трубецкой продолжил осаду Конотопа с львиной долей русской армии и отправил князей Пожарского и Львова вслед за Выговским, в сторону Сосновки. Пожарский встретил татарский отряд Адиль-Гирея, разбил его и начал преследование на юго-восточном направлении. Татары бежали в панике, не выдержав лобовой атаки дворянской конницы, и Пожарский хотел их добить. К своему несчастью, он не отправил вперед разведчиков — внезапно он оказался в засаде. Его скромный отряд окружила громадная армия хана, десятки тысяч (опять же, будем пользоваться цифрами, названными в летописях, хоть они и маловероятны, — скорее всего, числа надо разделить на десять) татар кинулись на конницу Пожарского и казаков Беспалого. Стрелы затемнили солнце и посыпали русских солдат смертью; затем последовала атака, волны и волны татар давили маленький конный отряд.
Несмотря на храбрость ратников, одной лишь массой, одним лишь десятикратным численным перевесом отряд был сломлен: все воины были либо убиты, либо схвачены. Сам Пожарский попал в плен. Крымскому хану он харкнул в глаза, проклял Выговского и принял благородную смерть. В честь князя была написана «песня о гибели князя Семёна Пожарского»:
А злы татарове крымские,
Оне злы да лукавые,
Подстрелили добра коня
У Семена Пожарского,
Падает его окарачь доброй конь.
Воскричит Пожарской-князь
Во полки государевы:
«А и вы, солдаты новобраные,
Вы стрельцы государевы!
Подведите мне добра коня,
Увезите Пожарского,
Увезите во полки государевы!»
Злы татарове крымские,
Они злы да лукавые,
А металися грудою,
Полонили князя Пожарского,
Увезли его во свои степи крымские.
Стоит отметить, что схватка воспринималась исключительно как русско-татарское сражение, — никаких, прости Господи, «украинцев» нет и рядом.
Ухватили татарове
Князя Семена Пожарского,
Повезли его татарове
Они на гору высокую,
Сказнили татарове
Князя Семена Пожарского,
Отрубили буйну голову,
Иссекли бело тело
Во части во мелкие,
Разбросали Пожарского
По далече чисту полю,
Они сами уехали
К самому хану Крымскому.
Узнав о судьбе отряда Пожарского, Трубецкой отправил Ромодановского на поле боя; тот, поняв, что отряд уничтожен, начал организовывать оборону на реке Куколке. Его подкрепили дети боярские и рейтарский полк. Выговский со своими казаками штурмовал позиции Ромодановского, имея трехкратное численное превосходство, штурмовал, штурмовал… И не добился ничего. Казаки не имели ни малейшего желания сражаться со своими братьями по вере и по крови, и большинство из них были загнаны в армию Выговского татарскими плетьми. Выговскому пришлось отвести казаков и кинуть литовских и немецких наемников против Ромодановского. Не справляясь со стойкостью и мужеством русских воинов, наемники также не смогли овладеть переправой — позиции на Куколке пали лишь, когда крымские татары ударили с тыла. Тем не менее, отряд Ромодановского не был разгромлен, и дворяне вернулись к Трубецкому.
Казачки Выговского и татары решили напасть на лагерь Трубецкого, но к тому моменту он уже собрал свои войска в железный кулак и дал татаро-литовским ордам решительный отпор. Попытка штурма не увенчалась успехом: солдаты Трубецкого прорвали линии врага, сам Выговский был ранен, татары, наемники и казаки отброшены на позиции, занятые ими ещё до овладения переправой под Сосновкой. Трубецкой, осознав стратегическую бессмысленность продолжения осады, повернул свои войска в сторону Путивля. После того как Трубецкой покинул лагерь, враг ещё раз попытался напасть, и ещё раз был отбит, понеся огромные потери. У Трубецкого не было конницы (все всадники погибли вместе с Пожарским), намного меньше артиллерии, чем у Выговского, и его преследовала огромная армия крымского хана. Тем не менее, русская пехота отступила в идеальном порядке, неся минимальные потери и сохранив все орудия. Все атаки татар были отбиты; ряды крымских зергов, литовских наемных клинков и прочих вредителей заметно поредели. Как мы видим, «победа» «украинцев» — на самом деле великая ложь. Да, гибель отряда Пожарского — досадная потеря, да, Конотоп так и не был взят, но русская армия (да что там говорить, даже для отряда Трубецкого эти потери не имели решающего значения), в общем и целом, не заметила этого эпизода. Итого четыре достижения Мехмеда и Выговского: смерть Пожарского, уничтожение одного конного отряда, срыв осады Конотопа и зверские убийства русских пленных (Выговский отдал пленных своим татарским друзьям). Полная перемога!
Русские войска отступили, татары принялись радостно грабить, убивать и увозить в плен малороссов, а Выговский стал политическим трупом.
Пока татары издевались над малороссами, поляки продолжили высасывать из них все соки. Ненависть к оккупантам и панам переросла в ненависть к Выговскому, и всё больше запорожцев стали переходить на сторону московского трона. Кошевой атаман Сирко принялся жечь и убивать ногайцев, вынудив крымского хана бросить своего любимчика Выговского (кто ж ещё добровольно отдаст столько рабов из числа собственных подчиненных?) и вернуться в Крым. Киев Выговский так и не взял, его армия таяла и таяла, а на казачьей раде под Киевом запорожцы зарубили людей Выговского, сотрудничавших с поляками. Новым гетманом стал Юрий Хмельницкий, и Выговский убежал к панам в Польшу. Поляки же его казнили в ходе одной интриги. Новый гетман заключил договор с русским царем и возобновил присягу, русско-польская война закончилась русской победой и Андрусовским перемирием.
Что остается от Конотопской битвы, этой «славной победы украинского оружия» [sic!]? Предатель Выговский, несколько раз нарушивший присяги и договоры, идёт войной на русских — в том числе на, если следовать украинской мифологии, «украинских казаков» Беспалого. Никаких значительных успехов он не добивается, единственных побед над «москалями» добиваются крымские татары, поляки, литовцы и немцы. Крымские татары — основная часть польско-литовской армии под Конотопом, основной двигатель боевых действий и, в принципе, главный бенефициар этой славной победы. Они сожгли и ограбили десятки русских городов и угнали 25 тысяч человек в рабство (кстати, если оставаться в рамках украинской историографии, то татары обратили в рабов украинцев). Сам Выговский, естественно, не знал слов «Украина» или «украинцы».
Так почему же украинцы так пышно празднуют годовщины этой битвы? Почему она играет ключевую роль в истории Украины?
4 июня 2014 г.: презентация разработанного киевскими историками подарочного интерактивного игрового курса о Конотопской битве для школьников Донбасса (не шутка: специально для тех, кто сейчас под бомбежками): можно смотреть иллюстрации, изучать трехмертные карты и усваивать, «как нас гнобили, и как победить тех, кто нас гнобит, — даже, если это большие и сильные русские»
А потому что у Украины нет истории. Это выдуманная страна, чья история собрана из мусорного ведра истории окружающих стран. Вдумайтесь: по сути, мелкая стычка, не изменившая ход войны, приведшая лишь к политическому хаосу в стране-победительнице и рабству десятков тысяч подданных этой страны. И это — основа национального мифа сорокамиллионного государства. Это позор. Такой битвы не хватило бы даже на национальный миф мелкой балканской страны (простите, но фундамент сербского мифа, битва на Косовом поле, раз в десять важнее и для сербов, и для мировой истории), а тут на ней воспитывают десятки миллионов людей. Как это могло случиться? Украинцы появились не слишком давно и начали строить свой национальный миф, когда эпоха создания национальных мифов уже давно окончена. Всё уже расписано. Кто, где, кого, когда. Есть общепринятые оценки, есть вражда, дружба, победы, предательство. И всё — без украинцев. Поэтому им приходится создавать свой национальный миф из того, чем другие нации брезгуют. В основном — из того, что поляки и русские отвергают. Если вдуматься, то Выговский — обыкновенный нарушитель феодальной присяги и польский подданный. Русский предатель, польский военачальник. Русским за него стыдно, поляки его убили. Так появился на свет украинский герой. «Рождение нации».
Украина — страна, в которой люди вроде Мазепы и Выговского считаются национальными героями, хотя они принадлежали к другим нациям и являлись лишь изменниками и карьеристами. Украина — страна, где Тарас Шевченко считается великим писателем и духовным пророком украинской нации, хотя он являлся периферийным, третьесортным феноменом русской литературы малоросского села. Мазепа и Выговский не нужны ни шведам, ни полякам, ни русским. Шевченко не вошёл в пантеон русской литературы. Исключительно так эти люди оказались в пантеоне украинском.
Если честно, мне даже немного жаль украинцев. Читать национальный миф Украины — это всё равно, что наблюдать за бомжом, ищущим еду в мусорном ведре возле дорогого ресторана. Несчастные люди.
