Что-то у нас хрустнуло в мозгах после Крыма. Шествие, подобное вчерашнему, два-три года назад не вызвало бы ни малейшего удивления. Досаду, раздражение — да. Но не удивление. А сегодня — досада, раздражение есть, но… не пробирает. Не как в тот раз. А главное, странно: откуда их поналезло столько?
И вот это самое удивление — удивительно.
Потому что — ну, как откуда? Из нашей жизни…
А кажется — нет. Кажется, что «здравый смысл» и «норма вещей» — это теперь мы, а не они. Это, повторяю, в мозгах что-то хрустнуло.
С чем это сравнить? Ну вот у нас раньше на улицах было мало негров. Совсем почти не было. Такая беда!.. На каждого негра дети смотрели открыв рот, подолгу, спотыкаясь и выворачивая голову, с тяжёлым нескрываемым наслаждением (и взрослые им завидовали). А потом негры удивлять перестали. Негры стали носить рекламные таблички и раздавать флаеры у метро. (Вот, кстати, позорное словечко из нулевых. Сегодня, по-моему, эту дрянь никак не называют, просто бросают в урну и всё. А тогда — что ты!..)
И вдруг — бац: опять начали удивлять негры, да что ж такое… О чём это говорит? То ли просто весной запахло, то ли Альцгеймер, баловник, чародей…
Вот как-то примерно так произошло с «либералами». Раньше они были повседневной нормой, а ты сам — ну, так… Теперь…
Кстати, это может говорить о том, что у негров появилась лихорадка «Эбола». Но у наших болезнь не такая зловредная. Идёт на убыль. Должен ли я быть беспощаден к её носителям?
У меня много знакомых оттуда, с условного марша мира (то есть таких, которые могли бы туда пойти, может быть, и ходили). Оказались они там в силу разных причин. Кто-то потихоньку свергает Путина — для моциона и за небольшой гранток, кто-то хорошо имеет на рекламе года так с 95-го — и это сильно увеличило в размерах его мозги, кого-то сагитировали родственники жены и так далее.
С частью этих людей я разосрался ещё в Великую Болотную, потому что сильно испугался, что они победят тогда. А часть осталась. И с ними приходится общаться. Но как? Как возлюбить братьев, как возлюбить людей?
Я придумал тренировочный курс.
Ну вот представьте, что разговариваете с косым человеком типа. Очень сильно косым. Он хороший, не в этом дело. Просто у косых один глаз смотрит на вас, а другой мимо. И вам всё время хочется рассматривать тот глаз, который вас не рассматривает. А это же нельзя! Надо же смотреть в глаза человеку! То есть — в глаз, тот, который. Другой. И это трудно. Приходится буквально в руках себя держать!
Вот на какую болезнь похоже. И как-то надо держать себя в руках. Если раньше, повторяю, я их боялся (и можно было не держать, ибо в страхе человек страшен), то теперь, не боясь, включаешь ненароком «порядочность», включаешь великодушие.
Как возлюбить братьев, когда они такие козлы?
А так вот и возлюбить. Представить, что косоглазие, — и держаться. Смотреть в другой глазик. А там, допустим, у него детки хорошие. Или коток, серенький, э-э… хвосток… Ну, что-то такое. Может, он когда-то что-то доброе тебе сделал. Поговорил хорошо с тобой. Что ж теперь, расстрелять его?
Нет, конечно. Чем ты тогда лучше?
В том-то вся и тягость момента: мы должны выработать к ним правильное отношение. Такое, чтоб Обама заплакал. Чтобы сильно потом, когда вы поумнеете, когда мы все поумнеем, нам не было мучительно стыдно за то, что мы говорили и делали сейчас, кипятясь. (Что думали и чувствовали — неважно, это забудется.) Как такое правильное отношение выработать? Как себя вести?
Вот я и придумал тренаж такой, про косых.
Можно бы ещё так: «Представьте, что этот человек болен раком, через два месяца он умрёт — сильно похудевший, пергаментно-серый, измученный болью и рвотой, только не знает этого пока. Бормочет вздор, кипятится, бедняжка… А ты знаешь. Всё знаешь, всё видишь и никакого злорадства, никакого возмущения его болтовнёй не испытываешь — только бесконечно грустно и бесконечно мудро тебе…
Но, боюсь, этот тренажёр не сработает. Был у меня друг молодости, Андрей Васильевич К., своеобразная и мощная личность. Однажды злые одноклассники его разыграли: сказали, что его мама умерла, а он обрадовался. Вот как бы и тут не вышло чего подобного.
Поэтому так. В особо тяжёлых случаях предлагаю считать, что у вашего визави на лице вместо носа пенис. Вот от прямо переносицы болтается, мяконькая небольшая пиписка. Как на скульптуре «Давид» Микеланджело, только выше.
Это смешно, да. Тут важно не покраснеть, не заржать, не упасть в обморок, если вы беременная женщина и ребёнок. Ведь этим вы человека обидите. А он не сделал — лично вам — ничего плохого — пока. Просто у него на лице пенис.
Предлагаю потренироваться: оторвите глаза от компьютера и посмотрите на окружающего вас (кто там вас окружает), представили. Видите? Старайтесь не реагировать. А теперь вообразите, что этот человек ходил с украинским флажком на марш мира, кричал там «щеневмерла», «геи хорошие» и т.п.
После предпринятой подготовки вас это уже не так потрясает, не правда ли?
Ну вот, видите.
А если кто-то заноет, что пиписка на лице — это постмодернизм и надругательство над образом — сами знаете, Чьим, — я такому человеку отвечу: окститесь. Я же не предлагаю считать это нормой. Это отклонение от нормы, да, это уродство. Только так и надо это воспринимать.
Люди прекрасны, никто с этим не спорит, но периодически им нужна подушка под больной бок и ковшик для туберкулёзной харкотины. И колокольчик, чтобы звать вас, когда что-нибудь из этого в очередной раз упадёт на пол. Кто сказал, что наслаждаться любовью к ближнему должно быть легко?
Положение победителей накладывает на нас эти обязанности. Побеждённый — всё равно что больной, раненый. В него не яйцами — с ним бережно нужно. Так что тренируйтесь. И смотрите никому не рассказывайте!
