Меня тут попросили (хотя нет, зачем я брежу, порекомендовали, конечно же) — мне тут порекомендовали прокомментировать эту историю с карикатуристами и приглашением в некий совет по защите православных символических ценностей Рамзана Кадырова. Дескать, Пирогов смешной, с капустой квашеной в бороде, пусть он нам сделает плюрализм.
Делаю плюрализм.
Было некогда такое модное понятие — «симулякр». Его научное определение — «означающее без означаемого». То есть: знак (символ, картинка, слово) есть, а обозначенного этим знаком предмета, понятия или явления (хотя бы и вымышленного, фантастического), не существует. Например, фраза «Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокрёнка». Что это означает, трудно сказать. Но можно догадываться.
Эрудированным людям с богатым воображением и развитым ассоциативным мышлением нравится делать то, что у них хорошо получается, — использовать вышеперечисленные инструменты. Лет тридцать-сорок назад в европейской культуре была большая мода на симулякры. Сочинялись примечания к несуществующим книгам (и интеллектуалы утверждали, что читать их — удовольствие, несравнимое с чтением вульгарных примечаний к пошло существующей книге), писались истории несуществующих стран и народов — и так далее, и тому подобное.
Вскоре, однако, люди поняли, что изготавливать симулякры — вовсе не так круто, как обнаруживать их в действительности. Французский философ Бодрийяр обессмертил своё имя брошюрой «Войны в Заливе не было», где сделал смелое по тем временам (1991 год) умозаключение: мы знаем не то, что происходит в мире (откуда нам это знать, мир далеко), а то, что нам рассказывают об этом по телевизору. Таким образом, для нас реально не то, что происходит на самом деле, а то, что показали по телевизору. Но если что-то показали по телевизору, значит ли это, что оно происходит на самом деле? Войну в Заливе показали по телевизору (это был первый случай освещения военных действий в прямом эфире: «Вон, вон светящиеся точечки полетели!»), но значит ли это, что она была на самом деле?
Это была просто игра ума, но она угодила в яблочко. Видно, что-то такое витало в воздухе… Отыскание в жизни коварно притаившихся симулякров сделалось общим спортом. Самый известный у нас пример — открытие Фоменко—Носовского, что не было всемирной истории. До них открывали, что не было русской истории (её по заданию Сталина придумал будущий академик Рыбаков); не было нападения Германии на Советский Союз (потому как едва не случилось обратное) и так далее. Вопль «Не было!» стал девизом эпохи. Эта эпоха достойно увенчалась заявлением президента (на тот момент) Медведева: «Россия молодая страна, в наступающем году ей исполнится всего 20 лет».
Обратим внимание: если Бодрийяр не считал, что в районе Персидского залива в 1991 году на самом деле не было военных действий (симулякр на то и симулякр, чтобы быть игрою ума), то последователи Фоменко—Носовского, не говоря уж о президенте (на тот момент) Медведеве, похоже, свято верят в истинность своих теорий. Свойство игры — захватывать ум, втягивать в себя играющего, вытеснять из его сознания действительность.
Сам Бодрийяр пытался развить успех книгой «В тени молчаливого большинства», в которой утверждал уже с полной серьёзностью, что «не было» (то есть не существует) народа как субъекта истории. У так называемого общества, — писал он, — нет конкретных свойств, с помощью которых можно было бы его определить, а вернее, свойств так много и они так противоречивы, что определить границы понятия могут лишь ситуативно, по случаю. Сегодня «общество» — это одно, завтра совсем другое, сегодня оно желает одного, завтра другого; к «интересам общества» с одинаковым успехом апеллируют противоположные политические силы, стремящиеся к противоположным практическим результатам. Таким образом, «общество» — это просто фигура речи, полое понятие, то есть понятие без реального содержания, симулякр, бытийная пустота. «Слово есть, а жопы нету», — как мы сказали бы.
Заметим, что эта концепция (отсутствия у общества субъективной воли и способности к разумной организации) очень близка взглядам современных постдемократических политиков «а-ля Владислав Сурков». (На самом деле, Сурков ни при чём, конечно же: не он это придумал и не ему это выгодно, просто физиономия у него такая — как из анекдота про «по наглой рыжей морде»). «Русский мир» — это что-то очень хорошее, но только до той поры, пока мы говорим про него по телевизору. Как только «русский мир» перебирается из телевизора в реальность, мы его давим и глушим.
Недавно Захар Прилепин риторически возмущался тем, что власть потратила сумасшедшие деньги на фиктивные «молодёжные движения», типа «Идущих вместе», «Наших» и «Молодой гвардии», но при этом всегда давила и душила нацболов, а когда случилась беда в Донбассе, так никаких наших-ваших там и близко нет, а есть только недодушенные нацболы, они и помощь собирают-доставляют, и воюют.
Помилуйте, дорогой Захар. Так ведь для того и организовываются «молодёжные движения», чтобы их где не надо не было! На то и тратятся огромные средства, чтобы люди не становились нацболами, а вступали куда положено! Чтоб ходили к водопою по удобным маршрутам, спали в специально отведённом для них тёплом и обеззараженном стойле! Какая «цель», какая «субъективная воля» может быть у овечьей отары с точки зрения её пастуха? Только зловредная глупость какая-нибудь, типа броситься всем гуртом с обрыва, или нажраться дряни какой-нибудь, или угодить в зубы волку. Понятно, что самой отаре эти цели видятся как-то иначе, как-то осмысленней. Типа, «а что это вон там такое голубенькое белеется?» или «а-а-а, мы все умрём, немедленно в пропасть!..».
С овцами проще, их не нужно обманывать. Ну, во всяком случае — называть «Миром Золотого Руна». Но в целом схема понятна: государство — пастух, общество — отара овец. И чем меньше овцы будут позволять себе самодеятельности, тем лучше. Принцип имитации и подмены действительности (в девяностые сказали бы — «симулякризации») в этом деле весьма помогает. И не только государству, заметим. Когда оппозиционная партия собирается на пикет главным образом для того, чтобы его сфотографировать и фотографии разместить в интернете, она занимается тем же самым. «Симулякризирует».
По мере того как создание симулякров стало рутинной политической практикой, мода на это явление в «чистой культуре» закономерно прошла. Где-то после одиннадцатого сентября 2001 года, то есть после события, которое было, но означало то, чего не было, когда началась эпоха «борьбы с международным терроризмом» (то есть — того, чего нет, с тем, чего нет), слово «симулякр» вышло из интеллектуального употребления. Теперь жопа есть, а слова нету. Как оно, в общем-то, и положено в нормальной культуре.
Новость про Кадырова (некий самозваный и самоназванный «православный активист», пользуясь французской оказией, учредил нечто, призванное защищать духовные ценности и пригласил в попечительный совет этого нечта Рамзана Кадырова) — это рядовая информационная провокация из разряда тех, что призваны подогревать мозг интернет-обывателя — вроде как в кафешке свечку зажигают под чайником. Кто такой «Дмитрий НТО» и какое отношение он имеет к духовным ценностям, православию, Кадырову и прочим элементам действительности, догадаться нетрудно: такое же, как банный лист к жопе. Но это не важно, «как там на самом деле». Важно, чтобы интернет-обыватель получил свой саспенс. Для этого «новость» иллюстрируется фотографией встречи Патриарха с Кадыровым. «Было? Было. Значит и это есть. В мире вообще ВСЁ ВОЗМОЖНО». И интернет-обыватель принимается ощупывать бока:
— Что это? Меня, кажется, расстреливают? Стойте, стойте! Ма!.. Где моя майка «жо сви шарли»? Погодите, гады, дайте майку надену…
Чем ещё интересно комментируемое событие, кроме того, что его не было? Тем, что в очередной раз задействован лозунг «Лучший Путин — это Кадыров». Или «Кадыров — это Сталин сегодня», если угодно.
Пригласить мусульманина защищать православные духовные ценности — ход не очень оригинальный, история подскажет знающему её немало аналогий. (Ну, или можно спросить у Егора Станиславовича Холмогорова.) Например, когда турецкий султан Мурад в 1365 году создавал армию янычар, набирали в неё исключительно христиан: греков, армян, грузин, болгар, сербов. Правда, ничего особенно ужасного из этого у турков не вышло, в отличие от египетских арабов, которые были слишком утончены, чтобы умирать за свои ценности, а потому сформировали профессиональную армию из наёмников — тюрков, грузин, черкесов. Эти мамлюки («принадлежащие султану») так хорошо справлялись со своими обязанностями, что вскоре захватили в Египте власть, создали собственную султанскую династию и правили Египтом без малого 200 лет.
Та же история произошла с гулямами в Арабском халифате: эти иноплеменные рабы для военных нужд быстро прибрали к рукам всю власть и на собственное усмотрение назначали и свергали халифов.
История с Рамзаном Кадыровым красиво просится в этот ряд.
А почему просится?
В призыве, пусть и воображаемом, Кадырова «прийти и володеть» прослеживается следующий психологический рисунок. Сильного и ответственного человека возникающие угрозы побуждают к коррекции своего поведения; цель этой коррекции — повлиять на ситуацию и, в частности, на источник угрозы так, чтобы угроза не осуществилась. Проще говоря, его усилия направлены на избежание критической ситуации. У слабого и безответственного человека возникающие угрозы вызывают желание «отменить» ситуацию (реакция отрицания) — в частности, уничтожить их предполагаемый источник.
Надо заметить, что обыденное сознание часто путает «сильную» и «слабую» реакцию: усилия, направленные на избежание угрозы, кажутся ему слабостью (трусостью), а ругань, проклятия, обещанья убить и хватание за нож — кажутся силой. Но это не так. Стремление уничтожить источник психологического дискомфорта (по типу «Нет человека — нет проблемы» © писатель Анатолий Наумович Рыбаков) равно стремлению сбежать от него или засунуть голову под подушку — в общем, сделать что угодно, «чтобы этого не было».
В нашем случае источником беспокойства является угроза символическим ценностям. На защиту этих ценностей приглашается человек, имеющий к этим ценностям весьма отдалённое отношение, но пользующий репутацией «устранителя проблем». То есть — палач для тех, кто этим ценностям угрожает. Почему так поступают те, кто так поступает?
Ответ содержится в словах Павла Губарева (из недавнего интервью): «В Рамзане я вижу традиционный стержень, который, к сожалению, русский народ потерял в себе. И мы должны учиться у ребят из Чечни, как в 30 лет иметь пятерых детей. Воинскому воспитанию. Мужскому воспитанию. К сожалению, у нас очень сильно утрачены эти позиции».
Вот конкретно в последней фразе содержится этот самый ответ.
Призывы к превентивным жёстким действиям (не путать с жёстким наказанием за уже содеянное), тоска по Сталину, полицейскому государству и проч. — всё это признаки душевной слабости. Феномен так называемых активистов, встающих на агрессивную защиту православных, советских либо национальных святынь, — это феномен человека, шагающего навстречу пропасти, потому что его нестерпимо страшит её близость. «Притягивает». Но и вопли противоположного свойства («а-а-а, они позвали Кадырова!.. теперь всё, пипец, я не смогу рисовать на стенах говном!.. лучше тогда не жить!.. стреляйте же в меня, палачи!.. вот грудь моя!.. где ваш кинжал?») едва ли характеризуют издающего их лучшим образом.
Терпеливое и по мере сил внимательное отношение друг к другу, как ни скучно это звучит, долбанный диалог — вот единственный выход из ситуации с вашими и нашими ценностями. Поругание же оных должно караться методично, но не «показательно», а в строгом соответствии с равным для всех ценностей законом. Вперёд, Мизулина.
