Любой политический судебный процесс имеет отдаленное отношение к юриспруденции, но рассмотрение иска Алишера Усманова к Фонду борьбы с коррупцией по степени юридического абсурда побило все рекорды.
Предупреждаю сразу: я юрист и буду писать об этом деле с точки зрения юриста. Обе стороны процесса мне неприятны, для меня это отношения земноводных и рептилий. Юридические отношения.
Предыстория дела проста: Фонд борьбы с коррупцией (а стороной судебного процесса являлся именно Фонд, а не Алексей Навальный) выпустил фильм «Он вам не Димон», в котором обвинил Усманова в даче взятки председателю правительства РФ Дмитрию Медведеву, после чего в ряде публикаций обвинил Усманова в воровстве, взяточничестве и иных преступлениях, в том числе изнасиловании. Это и стало отправной точкой конфликта — Усманов обратился в суд с иском о защите чести, достоинства и деловой репутации.
Немного теории, чтобы понять диспозицию к началу суда: эта категория дел предусматривает, что одно лицо (физическое или юридическое в лице своих сотрудников или представителей) распространило о другом лице сведения, порочащие его честь и достоинство, а равно наносящие вред его деловой репутации.
Что такое «порочащие сведения» и что такое «распространение порочащих сведений» — определено давно и однозначно. Верховный суд еще более десяти лет назад разъяснил, что порочащие сведения (см. Пленум ВС РФ от 24 февраля 2005 года №3) — это сведения о нарушении лицом закона, неэтичном поведении в личной, экономической или политической жизни, недобросовестном осуществлении предпринимательской деятельности либо нарушении обычаев делового оборота. Определены и способы их распространения — в печати, в трансляции, в Интернете и так далее.
Каждая сторона судебного процесса должна доказывать обстоятельства, на которые ссылается — это одно из базовых положений гражданского процесса, обеспечивающее его состязательность. В вопросах защиты чести, достоинства и деловой репутации истец должен доказать факт распространения порочащей информации; порочащий характер этой информации; что информация была распространена ответчиком. Ответчик же должен доказать либо что сведения достоверны, либо что они не порочат честь и достоинство истца, либо распространены не им. Важный момент: по сути, единственным доказательством достоверности порочащих сведений может быть только вступивший в силу и не отмененный приговор суда.
С юридической точки зрения, диспозиция в суде Усманов-ФБК настолько прекрасна в своей элементарности, что ее можно записывать в учебники и задачники. Ответчик (ФБК) распространил сведения об истце (Усманове) в СМИ, опубликовал их в интернете. Сведения эти носят очевидно порочащий характер, так как Усманова в ролике ФБК обвиняют в нарушении закона (и, более того, в ряде тяжких и особо тяжких преступлений). Сведения распространены ответчиком — сам ответчик это не опровергает. То есть дело в целом очевидное и должно было бы занять пятнадцать минут. Судья должен был бы установить ровно три факта: распространяли? Вы? Сведения являются порочащими? И на основании этого вынести решение. Как и случается в большинстве дел этой категории.
А вот дальше началось самое интересное.
Навальный уже успел отреагировать на решение суда и выпустить ролик, в котором он заявляет, что решение суда неправосудно и исполнять его он не намерен. В ролике Навальный утверждает, что не были вызваны «его» свидетели, не были приобщены документы, были отклонены 22 из 23 ходатайств, заявленных стороной ответчика.
Это — довольно простая манипуляция. Выше уже описан предмет доказывания каждой из сторон. Давал ли Усманов взятки, воровал ли деньги, приватизировал ли имущество в обход закона, насиловал ли девушек — не относятся к предмету рассмотрения этого дела. Никак. Предмет дела — «Назвали вором, взяточником и насильником? Назвали. Есть приговор суда? Нет». Факт распространения сведений Навальным признан, порочащий характер сведений — очевиден.
Сторона ФБК заявила 23 ходатайства, в числе которых были как просто бесполезные и неотносимые к делу (вызов свидетелей, приобщение документов), так и очевидно абсурдные — о назначении экспертизы на предмет того, являются ли сведения оскорбительными, о передаче дела в арбитражный суд и так далее.
Экспертиза об оскорбительности сведений? Список оскорбительных сведений предусмотрен разъяснениями Верховного суда. Вызов свидетелей? Свидетелей, простите, чего, если ответчик сам признал факт распространения порочащих сведений? Приобщение документов? В рамках данного процесса не доказывается вина истца в совершении деяний.
Иначе говоря, ни одно из перечисленных Навальным ходатайств к делу отношения не имеет и их рассмотрение в рамках данного процесса было бы не просто бесполезным, но и нарушало бы очевидные нормы гражданского законодательства.
Вторая манипуляция заключается именно в цифре «23 ходатайства». Любой практикующий юрист прекрасно знает приемы приращения количества макулатуры в деле, когда нужно создать видимость активной работы. Ходатайства о вызове свидетелей в количестве 7 штук могли быть объединены в одно ходатайство, как и ходатайства о приобщении документов в количестве 4 штук. И так далее. Но фраза «Три из четырех наших ходатайств были отклонены», согласитесь, не так эффектна, как фраза «Отклонены 22 ходатайства из 23». Нет смысла приобщать какие-либо документы кроме приговора суда — единственного документа, который мог бы выиграть это дело для ФБК. Нет смысла назначать экспертизу.
При этом суд к Навальному был предельно лоялен, рассмотрев все 20 с лишним бессмысленных ходатайств, позволив неоднократно заявить о «необъективности и предвзятости» (и даже при этом не оштрафовав его за неуважение к суду).
Усманов же, в свою очередь, проявил невиданное по меркам подобных дел благородство, не заявив требований о взыскании морального вреда и возмещении убытков деловой репутации, а заявив лишь требования о публикации решения суда и удалении сведений, порочащих его честь и достоинство. Это, к слову, один из показателей политического процесса: важен сам факт решения, а не взыскание. Усманов, с учетом его статуса, мог затребовать астрономическую компенсацию за распространение порочащих сведений, и это требование было бы удовлетворено вместе с остальными. Но не стал — видимо, нашлись хорошие пиарщики и хорошие адвокаты.
Таким образом, дело, политический характер которого я не отрицаю, было проведено в полнейшем, показательном соответствии с требованиями закона — придраться не к чему. Но Навальный исполнять решение суда не собирается. Финал с юридической точки зрения предсказуем, с социальной и политической — непредсказуем совершенно.
Да, Усманов, вероятно — очень плохой человек. Нет, «он очень плохой человек, честно-честно» — это для суда не аргумент; такое позволено престарелым комсомольцам, судящим Соколовского, и не очень красиво выглядит от политика, который подаёт себя как кандидата за закон против произвола.
Мораль дня? Читайте законы, которые требуете соблюдать.
