Текст: The Economist. Перевод: Григорий Николаев, «Спутник и Погром»
Долгое время все попытки националистических партий прийти к власти блокировались политическим мейнстримом. Но похоже, что это время подходит к концу.
Кент Экерот, 34-летний член парламента от ультраправой Шведской Демократической партии (SD) дал весьма краткий ответ на заявления о том, что иммиграция идет стране на пользу: «Бред собачий». Партия Экерота желает остановить мигрантов, прибывающих в Швецию, и заодно выкинуть из страны тех, кто уже приехал сюда. Господин Экерот считает, что мигранты, прибывающие в Швецию, злоупотребляют институтом государственных пособий. Ему кажется, что эти деньги нужно потратить на жизнь шведов.
Раньше подобные взгляды в Швеции были уделом маргиналов. Многие годы страна гордилась тем, что принимает больше беженцев на душу населения, чем все остальные страны Европы. На выборах 2006 года SD, когда-то связанные с неонацистскими организациями, получили лишь 2.9% голосов. Но в прошлом году шведские демократы получили уже 13%, а недавние опросы показали, что сейчас за них готовы голосовать уже 20% избирателей, что делает SD либо самой популярной, либо второй по популярности партией в стране. Теперь SD пользуется поддержкой не только рабочего класса, основной их базы, но и выпускников университетов. В мультикультурном Стокгольме все чаще слышны жалобы прекраснодушных яппи на то, что их старые друзья теперь поддерживают шведских демократов.
Кент Экерот, член парламента от ультраправой Шведской Демократичекой партии (SD)
То же самое происходит и в Европе — правые популисты набирают силы по всему континенту. Приток мигрантов в этом году играет на руку политикам, враждебно настроенным по отношению к исламу, иммиграции и Европейскому Союзу. Теракты 13 ноября в Париже добавили в этот кипящий котел и страх перед террористами. Во Франции Национальный Фронт (FN) в первом туре региональных выборов собрал 28% голосов. В Польше избиратели выкинули прежнее проевропейское правительство центристов и выбрали религиозно-националистическую Партию Закона и Справедливости (PiS). Кроме Швеции антииммиграционные партии популярны и в Нидерландах, Дании и Венгрии (в последних двух странах они даже входят в правительство). Страна за страной видят, как бывшие маргиналы приходят в мейнстрим, пользуясь поддержкой населения, уверенного в том, что правящие элиты презирают его. Европейский проект трещит по швам.
Антииммиграционный популизм вновь набрал силу в Европе, но сам по себе он не нов. Многие из сегодняшних правых организаций появились еще в 90-х, когда перед Европой впервые остро встали вопросы ислама и интеграции. К концу 00-х эти партии по большей части потеряли поддержку населения, но кризис евро 2011 года влил свежую кровь в их жилы. В период с 2003 по 2011 год Национальный Фронт, французская партия евроскептиков, терял и терял голоса; но в 2012-м их рейтинги пошли вверх. В Нидерландах Герт Вилдерс перешел с критики ислама на критику действий ЕС в греческом кризисе. К 2013-му в Германии появилась правая популистская партия Альтернатива для Германии (AfD), призвавшая немцев выйти из еврозоны.
Герт Вилдерс, лидер голландской «Партии свободы»
Кризис евро усилил позиции популистов. Этот кризис тяжелее всего ударил по определенным слоям населения, готовым голосовать за правых. Наибольшей поддержкой ксенофобы и популисты пользуются у малообразованных белых мужчин-пролетариев старшего возраста (смотри таблицу). Эти слои избирателей не видят для себя никакой пользы в существовании ЕС, а вот кризис они почувствовали в полной мере: при сокращении социальных пособий выросли налоги и безработица. Популисты винили в проблемах лживых греков, испанцев, строгие границы бюджетного дефицита, принятые в ЕС или все вместе.
Когда в этом году в Европу хлынули потоки беженцев, правые популисты быстро переключились на проблемы миграции. Телевизионные кадры хаоса на европейских границах служили им отличной пропагандой. В 2015 году в Швецию прибыло 180 тысяч беженцев; их размещают на постой в школьных коридорах или в палатках на улице. В Германии школы и муниципалитеты не справляются с притоком мигрантов; в этом году число беженцев достигло миллиона человек. Этим летом AfD почти раскололась на антиисламское и антиевропейское крылья, но миграционный кризис спас партию; согласно опросам, их поддерживают от 6 до 11% населения.
В Италии же миграционный кризис помог Лиге Севера, ранее выступавшей за отделение севера страны. С приходом молодого лидера Маттео Сальвини эта малопопулярная партия превратилась в подобие французского Национального Фронта и пользуется поддержкой 16% итальянцев. В июне господин Сальвини в ответ на призывы Папы Франциска принять беженцев едко поинтересовался, сколько мигрантов живет в Ватикане (кроме самого Папы).
Марин Ле Пен и Маттео Сальвини, молодой глава итальянской «Лиги Севера»
Но популисты собирают голоса не только за счет нелюбви к мигрантам и мусульманам. Многие партии совмещают культурный консерватизм с левыми экономическими мерами, что находит поддержку у старших и малообразованных слоев населения. Польская PiS снижает порог пенсионного возраста и обещает государственную помощь неэффективной угольной промышленности страны. Французская FN также поддерживает снижение пенсионного возраста и протекционизм в сфере сельского хозяйства. Господин Вилдерс требует, чтобы деньги, идущие на жилье для мигрантов, тратились на лечение раковых заболеваний голландских граждан.
Два исключения из этого правила — Народная Партия Швейцарии и AfD. Обе эти партии придерживаются либеральных взглядов и требуют уменьшения пособий. (Когда лидера AfD, Фрауке Петри, спросили, поддерживает ли ее партия Национальный Фронт, она удивленно заметила, что «Фронт — по большей части социалистическая партия», тогда как AfP «верит в свободу и личную ответственность человека»). Но большая часть правых популистов похожа на PiS, FN и Партию Свободы господина Вилдерса (PVV); по словам Андре Крувеля, профессора Амстердамского Свободного Университета, эти партии «поддерживают определенные виды пособий, но только для коренных жителей страны». Европейские правительства, предлагающие деньги мигрантам, но требующие от своих граждан экономии, лишь помогают популистам.
Фрауке Петри, лидер AfD (партии «Альтернатива для Германии»)
Раньше разговоры о том, что к мигрантам относятся лучше, чем к коренному населению, в Швеции не одобрялись. Но SD не обращают на это внимания. «Мы говорим вслух то, что люди думают про себя», — говорит Джулия Кронлид, депутат от SD. Это тоже один из столпов европейского правого популизма: уверенность в том, что они вовсе не озвучивают глупые предрассудки, а говорят ту правду, которую боятся сказать остальные, не желающие выглядеть неполиткорректными. И госпожа Ле Пен, и господин Вилдерс в этом году предстали перед судом из-за своих высказываний; Ле Пен сравнила уличные молитвы мусульман с нацисткой оккупацией, а Вилдерс потребовал «убрать марокканцев» из Нидерландов. («Он говорит всё как есть. Говорит правду в лицо власти, понимаешь?» — говорит амстердамский строитель, голосовавший за PVV). Попытки запретить подобные высказывания только укрепляют уверенность правых в том, что их преследуют за политические воззрения. Избиратели же убеждаются в том, что политические элиты исключают их из жизни страны.
Джулия Кронлид, депутат от SD (партии «Шведские демократы»)
Если популисты в чём-то правы, так именно в этом. Во многих странах политические элиты десятилетиями не пускали их во власть, да и продолжают это делать. Во Франции социалисты сняли свои кандидатуры в трех регионах, только чтобы дать своим конкурентам-республиканцам одержать победу над Национальным Фронтов во втором раунде голосования. В Швеции политический мейнстрим объединился против популистов: правый и левый блоки заключили в 2014 году соглашение, условившись, что ни один из блоков не вступит в коалицию с SD. В пригороде Мальмо, где сильна поддержка шведских демократов, Маделин, 27-летняя продавщица в магазине электроники, считает это соглашение отвратительным: «В этой стране нет демократии. Это диктатура».
Некоторые утверждают, что если бы популисты получили немного власти, а не полностью игнорировались мейнстримом, их поддержка бы быстро пошла на спад, ведь им пришлось бы идти на компромиссы и разделять ответственность за неудачи правительства. Партия Финнов в мае этого года вошла в правительство Финляндии; и ее рейтинги рухнули с 18 до 7% в связи с ужасным экономическим положением страны.
Почему это не касается Сербии и Испании
Но приход популистов в правительство может и не ослабить их поддержку, утверждает Кас Мюдде, эксперт по правым популистским партиям Европы. Датская Народная Партия входит в правящую коалицию Дании; сейчас она на вершине силы и популярности. Швейцарская Народная Партия входит в правительство страны с 90-х годов. На последних выборах она взяла 29% голосов. «Фидес», партия венгерского премьер-министра Виктора Орбана, находится у власти с 2010 года. Этим летом господин Орбан вел самую радикальную антииммиграционную политику во всей Европе: он построил стену на границе, отгородившись от беженцев. К октябрю его рейтинги взлетели с апрельских 28% до 43%.
Виктор Орбан, премьер-министр Венгрии и лидер партии «Фидес»
Удивительно, что в некоторых странах популисты, вопреки ожиданиям, к власти не пришли. Страны Западных Балкан, известные в прошлом конфликтами на национальной почве, казалось бы, были обречены стать рассадниками ксенофобии. Но в 2014-м сотни тысяч мигрантов прошли через Македонию, Сербию, Хорватию и Словению, не вызвав никакого политического кризиса.
Основная причина подобного понятна: никто не ждет, что мигранты остановятся в этих странах. «Они просто идут мимо», — утверждает Ана Петрушева, редактор интернет-издания Balkan Insight. (Хотя, казалось бы, в Венгрии дело обстояло точно так же). Люди помнят и последствия югославских войн. По словам колумниста Инес Сабалик, в Хорватии еще не забыли, что такое «жить в домах из пластиковых пакетов».
Еще один пример — Испания, где число мигрантов (преимущественно из Латинской Америки и Африки) с 2000 по 2010 год выросло в шесть раз и составляет 6 миллионов человек, или 12% всего населения. Но все попытки ксенофобов прийти к власти провалились. По словам Хосе Игнасио Торребланки, члены Европейского Совета по международным отношениям, испанцы ассоциируют национализм и расизм с фашисткой диктатурой Франсиско Франко.
Северная Европа же попала в замкнутый круг. Как утверждает Пауль Шеффер, голландский социолог, популисты, получая все больше кресел в парламенте, вынуждают и правые, и левые мейнстримные партии вступать в коалиции друг с другом просто ради сохранения контроля над страной. Борьба между правыми и левыми партиями застыла, что только играет на руку популистам, утверждающим, что правительство стало закрытым элитарным клубом.
Все это нисколько не заставит население теплее относиться к мигрантам. Но их поток не останавливается. В следующем году Швеция ожидает еще сотню тысяч переселенцев. Все они едут в страну, где все больше и больше местных не желает их видеть.
Оригинал материала на сайте The Economist
