Тема вампиризма большевиков недостаточно раскрыта в исторической литературе. Вампиризма не метафорического, а буквального — одержимости кровью. В основном подобным темам уделяют внимание авторы из сферы фолк-хистори, пишущие наполовину выдуманные книжки про красный оккультизм тиражом пять тысяч экземпляров. Между тем среди большевистских топ-менеджеров был один человек, который всерьез увлекался подобными вещами. В таких историях всегда есть соблазн скатиться даже не в фолк-хистори, а в бульварные газетки самого мелкого пошиба, но и проигнорировать эту тему нельзя, поэтому разберем ее со всей осторожностью.
Александр Малиновский, более известный под псевдонимом Богданов, не самый известный из большевистских деятелей. Его не упоминают в учебниках, формально он даже не состоял в партии, но в действительности в свое время он входил в топовую тройку людей, управлявших партией. Богданов, он же Малиновский, он же Рядовой, он же Вернер, он же Максимов, не был боевиком. Он любил книжки. Гимназию он закончил с золотой медалью, подружившись во время учебы с будущим видным меньшевиком Базаровым-Рудневым. Там же увлекся революцией, стал писать трактаты, «разговаривать с рабочими». Пошли первые ссылки. Он достаточно быстро сошелся со многими будущими видными большевиками. Родная сестра Богданова вышла замуж за Луначарского. Луначарский был крестным отцом сына Богданова. Более того, самого Луначарского с Лениным познакомил именно Богданов.
Ленин и Богданов очень тесно сошлись во время временного пребывания в Швейцарии (по некоторым данным, во время жизни в Швейцарии Богданов прилежно посещал лекции Рудольфа Штайнера по оккультной медицине). Богданов был автором «Краткого курса экономической науки», который Ленин очень ценил. Более того, Богданов стал ключевой фигурой одного из самых таинственных и засекреченных периодов существования РСДРП.
Фото слева: Ленин в гостях у Максима Горького играет в шахматы с философом Богдановым. 1908 г., между 10 (23) и 17 (30) апреля. Капри, Италия. Фотограф: Ю. А. Желябужский.
В разгар революции 1905–1906 годов в РСДРП был создан засекреченный орган власти. Иногда его называли «Коллегией трех», иногда «финансовой группой», но сейчас за ним закрепилось название «Большевистский центр». В советских учебниках о нем предпочитали особо не упоминать. Это был ни с кем не согласованный и фактически законспирированный орган управления большевистской фракцией, созданный лично Лениным. То есть формально сохранялось коллегиальное ЦК, но в реальности на протяжении периода 1906–1907 годов власть в партии принадлежала трем людям. Это были Ленин, Красин и Богданов. Про Красина мы уже писали, нет нужды вспоминать о нем. Каждый из трех небожителей курировал свое направление: Ленин «держал общак», Красин занимался организацией и координацией террористической деятельности, а Богданов добывал «пожертвования». Под пожертвованиями у большевиков далеко не всегда имелись в виду собственно пожертвования. Зачастую там проворачивались комбинации весьма сомнительные даже с точки зрения революционной морали.
Самой известной из таких историй стало наследство Шмита. Николай Шмит был молодым миллионером из старообрядцев. Молодой человек, которому едва перевалило за 20, стал наследником огромного состояния. Его дальний родственник Савва Морозов, давно связавшийся с большевиками, ввел его в подполье, познакомил с хорошими людьми. Когда началась революция 1905 года, Шмит лично закупал оружие для рабочих своих заводов и звал их на баррикады. Разумеется, он довольно скоро был арестован. В тюрьме он сидел недолго, через несколько месяцев он, по официальной версии, «погиб при невыясненных обстоятельствах». На его надгробии написано, что он «зверски зарезан царскими опричниками». Вроде как рабочие решили своего хозяина-братишку освободить, ворвались в камеру тюремную, а братишка мертвый. И завещания не оставил. Но тут, к счастью, солнце русской литературы Алексей Максимыч Пешков-Горький вспомнил, что когда-то пламенный Шмит сказал ему, что если он вдруг будет в тюрьме и при попытке его освобождения его найдут мертвым, то все деньги надо передать дорогой и любимой партии большевиков. Денег было много, 500 тысяч рублей. По нынешним меркам это много-много миллионов. Но вот незадача, никому кроме Горького Шмит об этом не говорил, а по закону деньги переходили двум его ближайшим родственникам — сестре и брату. Брата большевики сразу выключили из игры. К нему в гости наведался редкостный мерзавец Виктор Таратута, которого даже свои соратники по партии характеризовали не иначе как «прожженного негодяя» (а Ленин подчеркивал, что именно это и делает его особо ценным). Таратута объяснил ему, что если он не хочет, чтобы товарищ Камо поиграл его отрезанной головой в футбол, то он должен отказаться от наследства в пользу сестер. Тот решил не искушать судьбу и сделал так, как велели. Потом к одной из сестер, которая была замужем за умеренным социал-демократом Андриканисом, пришли с таким же предложением. Андриканис решил растревожить общественность, нажаловался в ЦК РСДРП, Мартов поднял большой скандал, но Ленин сказал, что деньги были, но теперь их нет. Отдали немецким рабочим на благо революции. Вопрос закрыт. В итоге деньги, конечно, Андриканис отдал. Оставалась еще одна сестра Шмита. Ее в оборот взял лично Таратута, оформив с ней брак и забрав все деньги.
Такие вот дела делали товарищи из Большевистского центра. Вернее, тогда он еще не носил такого названия и вообще практически не имел названия. Большевистским центром он стал в 1907 году, когда был расширен до более чем десяти человек. Однако позднее Красин и Богданов разругались с Лениным. Богданов стал лидером фракции отзовистов, которые были даже радикальнее самих большевиков и требовали прекращения вообще любой легальной борьбы за власть, включая отзыв депутатов из Госдумы. Только винтовка, только хардкор. В эту же группу входил и Луначарский.
После ругани с Лениным Богданова исключили из партии, а отзовисты вместе с другими радикалами и членами Каприйской школы сформировали движение «Вперед!», которое также выступало за полный отказ от любой легальной деятельности. В это движение входили будущие весьма высокопоставленные персоны: будущий глава ОГПУ Менжинский, будущий глава украинской компартии Мануильский, в дальнейшем пошедший по линии Коминтерна и даже успевший позаседать в ООН от УССР, Луначарский и Горький примыкали к этой группе. Там же был будущий отец советских историков Покровский, «учитель Сталина» Цхакая и т. д. Как вы поняли, Богданов имел очень большой вес.
с 1904 по 1913 год Богданов жил в Швейцарии, но после амнистии по случаю 300-летия дома Романовых вернулся в Россию и отошел от политики. В Первой мировой он даже побывал на фронте, правда, в качестве врача. К Октябрьской революции он, как и его старые соратники Красин и Менжинский, отнесся без особого восторга. Тем не менее все трое почти сразу приняли приглашение на высокие посты. Богданов получил менее значимый пост, чем вышеперечисленные, он вошел в президиум свежесозданной Социалистической академии (позднее переименованной в Коммунистическую).
В президиум потенциального центра мировой коммунистической мысли входили Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Бонч-Бруевич, Крупская, Коллонтай, Луначарский, а также Каутский и Адлер (позднее исключенные). Возглавлял академию бывший соратник Богданова по «Вперед!» — Покровский.
Старый приятель Луначарский также пристроил его в Пролеткульт. Эта организация фактически заведовала новой «пролетарской культурой» и была призвана разрушить старую и никому не нужную русскую культуру гадких буржуа. Двумя главными идеологами Пролеткульта были Богданов и Гастев. Гастев писал зубодробительные стихи. Судя по всему, первенство изобретения ЛСД принадлежит отнюдь не Хоффману, а именно ему. Вот некоторые примеры его стихов:
Панихида на кладбище планет.
Рев в катакомбах миров.
Миллионы, в люки будущего.
Миллиарды, крепче орудия.
Каторга ума.
Кандалы сердца.
Инженерьте обывателей.
Загнать им геометрию в шею.
Логарифмы им в жесты.
Опакостить их романтику.
Тонны негодования.
Нормализация слова от полюса к полюсу.
Фразы по десятеричной системе.
Котельное предприятие речей.
Уничтожить словесность.
Огортанить туннели.
Заставить говорить их.
Небо — красное для возбуждения.
Шестерни — сверхскорость.
Мозгомашины — погрузка.
Киноглаза — установка.
Электронервы — работа.
Артерионасосы, качайте.
Открыть битву.
Руками, грудью.
Отставить.
Битва гипнозом.
Маневр назад.
Мобилизовать по четыре магистрали.
Битва силлогизмов
Показания манометром.
Жечь игрек-лучами.
Усиленно кислородить тылы.
Азотировать противников.
Промыть мозги.
Пауза.
Сбить ориентировку в пространстве.
включить чувство времени.
Уронить на толпы мрак.
Плотина людей под плотину людей.
Сумасшедшие женщины, рожайте.
Рожайте немедленно, срочно.
Предполагалось, что любая культура носит классовый характер, понятный только одному классу, и все произведения созданы в интересах одного класса. Например, почти вся русская культура создана мерзкими буржуа и дворянами ради закабаления трудящихся. А у трудящихся должна быть своя культура, понятная им. «Жечь игрек-лучами», «геометрию им в шею» и «сумасшедшие женщины, рожайте».
Особенно интересовала пролеткультовцев первобытная культура. Они развивали теорию, что из воплей первобытных людей в процессе труда зародилась трудовая песня, которая им строить и жить помогает.
Богданов сформулировал относительно компромиссную точку зрения:
Сокровища старого искусства не должны приниматься пассивно: тогда они воспитывали бы рабочий класс в духе культуры господствующих классов и тем самым в духе подчинения созданному ими строю жизни. Сокровища старого искусства пролетариат должен брать в своем критическом освещении, в своем новом истолковании, раскрывающем их скрытые коллективные основы и их организационный смысл. Тогда они явятся драгоценным наследием для пролетариата, оружием в его борьбе против того же старого мира, который их создал, и орудием в устроениях нового мира. Передачу этого художественного наследия должна выполнять пролетарская критика.
Активисты Пролеткульта опубликовали манифест, в котором выразились уже без сглаживаний и компромиссов:
Буржуазное искусство выродилось во всеобщее уродство и бессильно коснуться рабочего класса, как рука трупа пожать руку живому. Мы поднимаем тяжелый рабочий молот, вбить последний гвоздь в крышку этой гробницы искусства.
Внезапно Богданова осенила идея создания новой науки. Он назвал ее тектология. Это было что-то вроде науки обо всем. Честно говоря, если вам дорого ваше время, не стоит пытаться даже разобраться с этой наукоподобной графоманией. Во-первых, все это написано чудовищно тяжелым языком, во-вторых, мысль Богданова скачет от одного к другому. Решил, в общем, обустроить и классифицировать весь мир. Вот вам парочка отрывков, чтобы был понятен полет мысли гения:
В рыночном обмене самое сотрудничество отдельных хозяйств имеет форму борьбы, между покупателями и продавцами за цену, между продавцами за сбыт, между покупателями за возможность купить товар. Борьба же означает активности, направленные противоположно и в той или иной мере друг друга уничтожающие, т. е. наличность дезингрессий: хотя она результатом своим может иметь и прогресс, но сама по себе она — явление дезорганизационное. Это относится и к рыночной борьбе. Наблюдая процесс торга, особенно в примитивных, азиатских его формах, нельзя не видеть, что он сводится к ряду взаимно уничтожающихся усилий, которые в совокупности иногда дают немалую растрату сил, особенно, когда заканчиваются разрывом переговоров, следовательно, полной дезингрессией затраченных активностей. Еще гораздо значительнее те дезингрессии, которые заключаются в усилиях конкурентов подорвать друг друга, и те, которые возникают затем из общего несоответствия между спросом и предложением со стороны разных отраслей, и т. д.
Вот иллюстрация из области сложных, но близких нам — социальных явлений, задача, решение которой не раз давалось романистами. Муж и жена занимаются, по принципу дополнительной связи, он так называемыми «делами», она домашним хозяйством. На этом они дифференцируются до того, что во многом начинают уже не понимать друг друга. Возникают недоразумения, столкновения в мелочах, споры и ссоры; семья шаг за шагом дезорганизуется. Развязкой может явиться или ее разрушение — разрыв самой дополнительной связи, или переворот в отношениях супругов. Если они поймут действительную причину разлада и, стремясь столковаться, усилят взаимное общение, станут знакомиться ближе с делами и интересами друг друга, словом, — разовьют взаимную конъюгацию опыта, то гармония семьи может восстановиться на новых основаниях, более широких и глубоких, чем прежде.
В нашем примере, муж, живя социально-политической жизнью, положим, имеет дело с широкими, неопределенно развертывающимися для его сознания массами, находящимися в смутном брожении, закономерность которого для него далеко не оформлена; их сила то кристаллизуется в неожиданно-мощный, победоносный порыв, то расплывается и распыляется в какой-то стихийной апатии; временами успех самых смелых планов достигается с поражающей легкостью, временами он не дается самым напряженным, самым упорным усилиям. На почве этой изменчивости и неустойчивости среды у нашего социального политика складываются точка зрения и методы, включающие оттенок утопизма и авантюризма: постановка задач широких и глубоких, но слишком часто без достаточного расчета их выполнимости, смелость и решительность выполнения, но также и своего рода игра на неопределенный риск. Отсюда возникают неизбежно неудачи, порою очень тяжелые, но которые при ином отношении к делу могли бы быть избегнуты. — С другой стороны, жена в своей узкой сфере вынуждена развивать максимальную организаторскую планомерность и практичность: ей приходится все рассчитывать до конца, все предусматривать, согласовать все мелочи своего хозяйства, не имея зато возможности заглядывать дальше: складываются точка зрения и методы ограниченного практицизма.
Брак есть частичная психо-физиологическая конъюгация двух особей с образованием более сложного целого — семьи. И здесь растрата сил обоих сторон на взаимное приспособление бывает всегда, только величины ее весьма различны. Обыкновенно она более чем покрывается положительными результатами брака, но иногда достигает такой степени, что целое получается неустойчивое, и конъюганты вновь расходятся с пониженной жизнеспособностью, или даже искалеченными. Этот случай соответствует чрезмерному их жизненному расхождению. Слишком же слабая дифференциация делает связь, так сказать, «бессодержательною», бесплодною для развития обоих сторон. Впрочем, благодаря неравномерному развитию разных систем организма, в частности, нервной и половой, брак, бесплодный и бессодержательный для личной жизни супругов, может быть не таким, а более удачным в смысле создания потомства; но равным образом возможно и обратное. Этот двойственный характер брака, включающего конъюгацию двух психических личностей для жизненного сотрудничества, с одной стороны, и двух половых клеток для зарождения новой жизни — с другой, порождает в нынешнем человечестве много противоречий и несоответствий; и будет порождать их до тех пор, пока научная мысль и научная техника не овладеют вполне условиями наилучшего сочетания зародышевых элементов и гармонического развития человеческого существа с самого зарождения.
И такой тарабарщины про конъюганты и дегрессии множество страниц. Тогда же он начал всерьез размышлять о кровавых проектах. Кровь давно завораживала Богданова, очаровывала, манила к себе. Еще в 1907 году он стал автором утопического романа «Красная звезда», весьма восторженно принятого революционным поколением. Краткое его содержание таково: к активному революционеру приходит товарищ по партии и оказывается, что товарищ этот — марсианин в маске. Он приглашает его совершить вояж на родную планету, чтобы похвастаться достижениями их общества. Оказывается, на Марсе давно уже победил коммунизм, и есть только одна проблема — нехватка ресурсов. Марсианам нужны специальные радиоактивные изотопы, которые есть только на Земле, поэтому они собираются ее колонизировать, а землян извести под корень. Что особенно интересно, марсиане уже давно достигли бессмертия путем переливания крови от молодых к старым. В романе это описывалось так:
Мы устраиваем обмен крови между двумя человеческими существами, из которых каждое может передавать другому массу условий повышения жизни. Это просто одновременное переливание крови от одного человека другому и обратно. Кровь одного человека продолжает жить в организме другого, смешиваясь там с его кровью и внося глубокое обновление во все его ткани.
Молодой человек не стареет от крови пожилого: то, что в нем есть слабого, старческого, быстро преодолевается молодым организмом, но в то же время из нее усваивается многое такое, чего не хватало этому организму.
Очарованность кровью просматривается и в продолжении романа, написанном спустя несколько лет под названием «Инженер Мэнни». Точнее, это приквел. Одним из главных героев романа является Вампир. Не какой-то абстрактный, а именно Вампир, с большой буквы. Согласитесь, тема вампиризма в русской литературе весьма редка. Да, у Алексея Толстого встречались упыри и вурдалаки, но это были готические сказки. А вот именно Вампиров в русской литературе практически не было, хотя первый расцвет вампиризма в литературе пришелся на XIX век — век расцвета русской литературы.
В своих тектологических трудах наряду с упорядочиванием всего он уделял немало внимания и теме крови:
Наиболее вероятный вывод таков. Конъюгация жидких тканей организмов должна иметь не частичное, а общее влияние на их жизнедеятельность. Есть все основания полагать, что молодая кровь, с ее материалами, взятыми из молодых тканей, способна помочь стареющему организму в его борьбе по тем линиям, по которым он уже терпит поражения, т. е., по которым он именно «стареется»; в какой мере помочь, это, конечно, может выяснить только опыт.
Но нет ли оснований предполагать, что зато старая кровь должна «старить» молодой организм? Это весьма мало вероятно. Сила молодости заключается, ведь, в ее огромной способности ассимиляции, переработки всякого материала. Она, как известно, легко справляется даже с прямой потерей довольно большого количества крови, быстро ее восстановляя. Следует ожидать, что она будет справляться и с материалом ослабленной, ухудшенной крови, кроме, разве, случаев заражения; при том и в более старой или, вообще, худшей крови должны находиться, все же, и такие элементы для развития, которых в этой лучшей не было.
Сами собой намечаются некоторые важные частности. Пусть, напр., в одном организме в силу индивидуальных условий его зарождения и развития, накопляются преимущественно одни токсины, которых не может полностью удалять из его тканей или парализовать его кровь, в другом же — другие. Тогда обмен крови должен приводить к глубокому очищению и освежению организма, к освобождению организма от специфически вредных для него внутренних ядов.
Далее, передача иммунитетов против разных болезней. При обмене крови она возможна в самых широких размерах потому, что количество переливаемой с обеих сторон крови может быть очень велико, составлять довольно значительную часть общего его количества. Кроме того, следует ожидать передачи не только тех иммунитетов, которые приобретаются перенесением болезни или прививкой токсинов, но также иных, передачи которых до сих пор достигать не умели, — иммунитетов, зависящих от возраста (у взрослых против некоторых детских болезней, и обратно), от наследственности, и т. п.
Неудивительно, что при такой очарованности кровью и таких связях Богданов выбил себе целый личный Институт крови, где приступил к своим экспериментам. Достаточно сказать, что только за два года он лично принял участие в переливании крови 11 раз. Были у него и высокопоставленные клиенты из старых друзей — протекцию институту оказывала сестра Ленина Мария и старый друг Красин, веривший в достижение бессмертия при помощи науки. По мысли Богданова, с развитием его экспериментов был бы запущен огромный механизм улучшения общества путем переливания крови от одного индивида к другому с целью улучшения его качеств.
Нетрудно угадать, что произошло бы, если бы Богданов прожил еще дольше. При его жизни времена были еще почти либеральные, нэпманские, до великого перелома оставалось еще несколько лет. Несмотря на то, что Богданов использовал в экспериментах добровольцев, исходя из самой логики советского государства в 30-е годы это были бы уже «добровольцы». Большевики, конечно, немало крови попили, но здесь действительно планировалось чудовищное: перекачивание крови от комсомольцев к старым большевикам, чтобы продлить их существование — это же почти ванны из крови крестьянок княгини Батори ради вечной молодости. Кошмарное мракобесие под научным предлогом. Просто повезло, что менее чем через два года Богданов не перенес очередного переливания и умер. На похоронах от большевиков выступил с речью Бухарин:
Богданов умер поистине прекрасной смертью. Он погиб на поле брани, сражаясь за то дело, в которое верил и для которого он работал. Трагическая и прекрасная смерть Александра Александровича может быть использована его противниками, чтобы дискредитировать его самоотверженные опыты, чтобы придушить и прикончить самую идею переливания крови, чтобы положить могильный камень на дело, за которое умер этот мученик науки. Этого допустить нельзя! Нельзя позволить тупицам мелкого калибра, мещанам от науки, трусливым и в теории, и в жизни, людям старых дорог, людям, которые никогда и ни при каких условиях не выдумают пороха, использовать физическую смерть Богданова, чтобы умертвить и уничтожить значение его научного подвига.
Вместо Богданова институт возглавил его помощник, товарищ Богомолец — будущий глава украинской Академии наук. Не правда ли, знакомая фамилия? Та дама, которая возглавляла «медицинскую службу» Майдана и недавно баллотировалась в президенты Украины — его внучка. Впрочем, при Богомольце безумные эксперименты были прекращены, а работа института сосредоточилась на других направлениях. Богданова же благодарные большевики кремировали, а его мозг передали на изучение в Институт мозга, который располагался в том же здании, что и Институт крови.
Однако наследие Богданова не забыто. В Екатеринбурге уже 15 лет существует полувиртуальный «Международный институт Александра Богданова». Читать их новости одно удовольствие:
15 января 2013 года Верховный Суд республики Башкортостан принял апелляционное определение, подтверждающее законность использования т. н. «товарных талонов» (одна из форм альтернативных средств расчетов, в данном случае — расчетное средство с отрицательной процентной ставкой) в многопрофильном сельхозпредприятии ООО Шаймуратово (ссылка). Введение этих талонов три года назад позволило стабилизировать работу предприятия в условиях кризиса и сделать его самым эффективным в районе. Несмотря на неоднократные прокурорские проверки и судебное решение о запрете использования талонов в хозяйственной деятельности предприятия его руководству все-таки удалось добиться признания их законности. В течение последнего года Институт находился в тесном контакте с разработчиком «товарных талонов» экономистом Рустамом Давлетбаевым, по приглашению которого зам. директора МИАБ по НИР Берг Д.Б. участвовал в специализированной форсайт-сессии (17 марта 2012, д. Шаймуратово), где сделал выступление о результатах научных исследований феномена альтернативных средств расчетов. Искренне поздравляем коллег! Теперь товарные талоны («шаймуратики») вносят свой вклад в укрепление местной экономики. Они обеспечивают обращение в замкнутых цепях обмена, являясь альтернативным средством расчетов.
29 мая 2014 г. — Доклад на конференции
Директор института В.В. Попков выступил с докладом «Структурная организация экономических систем с циклической формой внутренних процессов» на круглом столе Международной научной конференции «Проблема устойчивого развития человечества в системе «природа-общество-человек» (к 90-летию выдающегося российского ученого Побиска Георгиевича Кузнецова), проходившей в г. Москве в здании Президиума РАН. В конференции приняли участие многие ученики и соратники Побиска Георгиевича. Пленарные доклады начались с выступления Линдона Ларуша — известного общественного деятеля, автора физической экономики (США) — посвященного перспективам сохранения и развития Человечества (видеодоклад).
Также в свое время увлекались идеями тектологии преподаватель ВШЭ Георгий Джемалович Гловели (защитивший кандидатскую диссертацию по богдановской концепции пролетариата) и ботаник Армен Леонович Тахтаджян, который написал по теме тектологии сразу несколько работ.
В целом стране повезло, что после смерти Богданова его идеи не получили развития. Только представьте, какой поразительный кровавый насос могли включить большевики. Перекачка крови от старых большевиков к комсомольцам, от передовиков труда к тунеядцам, от отличников к хулиганам. Они легко могли бы решиться на такое (пытались же комсомолок оплодотворять обезьяньей спермой), и тут только великий случай уберег страну от сползания в кровавые ритуальные практики, сродни вудуистским.
