истории советского государства немало моментов, покрытых завесой тайны. До сих пор не рассекречены многие архивы, а часть — просто уничтожена. Известно, например, что все ключевые документы по первым месяцам деятельности ВЧК в 1918 году попросту отсутствуют. Хотя именно этот период был важнейшим для организации. Как раз тогда произошло и восстание левых эсеров, и заговор Локкарта, и начался красный террор.

Точно так же «потеряли» секретный архив большевиков периода переворота. Секретарь ЦК Стасова много лет спустя оставила потомкам послание:

Три экземпляра письма Владимира Ильича я направила в наш секретный архив. Говорю об этом, чтобы работники Института марксизма-ленинизма знали, что существовал кроме общего архива секретный архив ЦК, который хранился в железном чемодане, вне секретариата, и в нем были документы Центрального Комитета.

В момент наступления Корнилова на Петроград я передала секретный архив ЦК партии приехавшему из Екатеринбурга товарищу, с тем чтобы он взял его к себе, так как полагала, что там он будет в безопасности. Но на Урале началось наступление Колчака, этому товарищу пришлось оба чемодана закопать в землю. Надо сказать, что до сих пор эти чемоданы не разысканы и неизвестно, где они находятся.

Долгое время западные государства наотрез отказывались от дипломатического признания СССР. Одновременно они совершенно спокойно торговали с большевиками, зная, что в СССР даже периода НЭПа любая крупная торговая деятельность и вся поголовно внешнеэкономическая деятельность монополизирована государством. Но как же шла торговля? Названия Амторг и АРКОС вроде бы и на слуху, многие о них слышали, но вот серьезных подробностей — совсем немного. Вроде бы, это было прикрытие для торговли СССР с Америкой и Британией, но масштабных исследований почти нет. Постараемся это исправить.

Начнем с АРКОСа. Он и был первым. Амторг создавался уже по его образу и подобию несколько лет спустя. После того как англичане свернули и без того слабую поддержку белым армиям в России под предлогом гарантии независимости Прибалтике, данной большевиками, красные товарищи начали наводить мосты.

Еще до переворотов в феврале и октябре Лондон был одним из главных центров большевистской эмиграции. Некоторое время там прожил даже Ленин. В Лондоне проходили один из съездов РСДРП. При этом Британия была одним из ключевых торговых партнеров Дореволюционной России, в отличие от той же Америки. Большая часть красной диаспоры Лондона уехала в Россию сразу же после переворота. Но связи и явки остались. Поэтому начинать было проще с Лондона.

Однако возникли сложности. Репутация большевиков в те годы была чуть лучше, чем сейчас у ИГИЛовцев. Какой уважающий себя джентльмен станет торговать с головорезами, которые только что устроили невиданный в истории грабеж и смертоубийство? Понятно, что деньги есть деньги, но какие-то приличия надо соблюдать. Предстоял процесс ограбления России, и его необходимо было легитимизировать формально. Что англичане и сделали.

Договоренности о возобновлении торговли красные и Лондон достигли в результате визита Красина в Лондон. Импозантного Красина можно было принять за европейского буржуа. Да он буржуа и был: как по духу, так и по внешности. Гостил в Лондоне не столько от имени СССР, сколько от Центросоюза, формально пытавшегося выглядеть независимой организацией, занятой вопросами кооперации в РСФСР. После договоренностей и появился АРКОС. Это аббревиатура от «All Russian Cooperative Society». Позже к названию добавилось уточнение — limited.

АРКОС была классической английской компанией с офисом в Сити. Почему английской? Все просто. Потому что это и была частная английская компания. По всем бумагам и документам. Списки акционеров, как и списки руководителей компании, никогда не публиковались. Даже руководителей АРКОС приходится выискивать буквально под микроскопом. Иногда встречаются упоминания, что среди акционеров компании были официальные советские лица, сотрудники наркомата внешней торговли.

АРКОС был не просто торговой компанией, а главным европейским торговым штабом. Все сделки между СССР и другими странами (а не только британская торговля) заключались при посредничестве организации, в которой трудились добропорядочные английские клерки. Ключевую роль в АРКОСе в первые годы ее существования играл некий Николай Клышко. Судя по всему, имя и фамилия ненастоящие. Вроде бы уроженец Вильно, и в Англию перебрался задолго до переворота 1917 года. А в Англии был как-то связан с английской оружейной компанией Виккерс. Известно, что своего сына Клышко назвал типично русским именем Давид.

Также одним из руководителей организации был Александр Квятковский — близкий друг самого Красина. Квятковский — сын знаменитого народовольца Квятковского, державшего дома целую террористическую лабораторию и участвовавшего в подготовке убийства императора Александра. Однако Квятковского арестовали в квартире, полной бомб и чертежей царского дворца. Душегуба повесили еще до цареубийства.

О нравах, царивших в АРКОСе при Квятковском, вспоминал один из сотрудников организации Соломон-Исецкий (Соломон это фамилия, Исецкий — псевдоним). Интересный типаж, из обрусевших полуполяков-полуевреев Бессарабии, ставший первым советским невозвращенцем, писал:

Вместе с Винокуровым он (Квятковский) стал проводить в жизнь идею создания встреч сотрудников на нейтральной почве. Я ему указал на существование клуба. Но он возражал, что клуб, организованный исполкомом, представляет собою нечто вроде ассамблей, устраиваемых в «институтах для благородных девиц», а он имеет в виду такие собрания, где сотрудники могли бы спокойно и без всяких стеснений обмениваться мнениями… Я много не спорил и только сказал, что лично я не войду в этот клуб. И клуб этот стал существовать. По пятницам в каком-то лондонском кабачке начались собрания этого «клуба». После первого же собрания мне стало известно, что там происходило свирепое пьянство, что несколько человек, в том числе Ясвоин, информатор Клышко, допились до мертвецкого состояния и по окончании этой оргии — около пяти часов утра — остались ночевать в этом притоне. Тем не менее, Квятковский стал усердно просить меня побывать хоть на одной пятнице, говоря, что именно моё отсутствие, отсутствие моего «нравственного влияния» и вызвало с непривычки «такие эксцессы»…

Меня встретили Квятковский, Винокуров и другие радостными восклицаниями.

— Спасибо, Георгий Александрович, что вы — таки приехали, а то мы уж были в отчаянии, думали, что вы так и не приедете… У нас тут правило: все мы товарищи без всяких чинов… Я оглядел поле битвы. Ассамблея расположилась в трех комнатах второго этажа этого притона. В большой комнате, стоял стол, весь заставленный бутылками и частью наполненными, частью недопитыми стаканами. Скатерть была уже изрядно залита вином, стояли какие-то закуски. За столом в непринужденных позах сидели сотрудники. Все говорили сразу, громко, явно пьяными голосами. Ко мне подошел некто Левенбук, недавно принятый в «Аркос» по инициативе Красина. Он кинулся ко мне с распростертыми пьяными объятиями, от которых я с трудом устранился.

— А, вот он, terrible Solomon, xa-xa-xa! — заплетающимся языком сказал он.

— А мы здесь просто, по-товарищески… как друзья беседуем… Здесь нет начальства!.. здесь все равны… К чорту всяких директоров!.. Здесь Запорожская Сечь, xa-xa-xa!..

Квятковский и Винокуров оттащили его. Другие, хотя тоже изрядно пьяные, но не потерявшие ещё памяти, тоже стали успокаивать его. И Квятковский начал деловую часть ассамблеи.

— Так вот, товарищи, будем обсуждать программу наших встреч во внеслужебное время. Кто желает взять слово?

— Я! — крикнул Левенбук.

И он начал говорить о том, что «наши собрания должны быть душа на распашку»… чтобы каждый мог смело, кого угодно, «матом крыть», мы-де не институтки… и т. д. После него говорил Квятковский. Говорил долго… Говорил о свободе на этих ассамблеях…

— У нас, — живописал он, — нет ничего недозволенного, у нас все можно: пейте, хотите танцевать — танцуйте, хотите девочку — сделайте ваше одолжение, здесь имеется отдельная комната со всеми удобствами… милости просим… xa-xa-xa!..

Публика ржала от восторга… Я пробыл в этой «Запорожской Сечи» около получаса… Мне удалось незаметно встать. Я быстро спустился в вестибюль, взял свою верхнюю одежду и бежал… На другой день мне стало известно, что ассамблея окончилась, как и следовало ожидать, тем, что все, кроме Квятковского и Винокурова, лежали влежку на полу…

Третьим сопредседателем назначили из Москвы Филиппа Рабиновича. Бывший меньшевик, после революции перебежавший к большевикам. Еще в компании работала Елена Каган — мать знаменитой Лили Брик. К слову, ее брат служил в Англии директором одного из британских банков.

Периодически из Москвы приезжали ревизионные комиссии. Но согласно мемуарам Соломона, в АРКОСе процветали хищения. Привозимые из России товары зачастую продавались по дешевке сотрудникам учреждения. В первые годы АРКОС был монополистом внешней торговли СССР. Разумеется, большая часть закупок для импорта в СССР производилась у британских компаний. Если иностранцами — то после взятки британцам. Так, известен случай, когда внешторговские представители СССР на Ближнем Востоке заключили договор с отделением французской автомобильной фирмы «Берлие» на поставку грузовиков в Россию. Но в Москве сделку запретили. Французы поехали в Лондон и практически на тех же условиях получили договор, отстегнув Короне.

Известна и попытка приобретения 400 роллс-ройсов для советских партийных вельмож прямо в разгар чудовищного голода в советской России. Англичане ужаснулись? Нет, проблемы голодающей Бенга… России в Лондоне никого не волновали. Ужаснулись в Кремле, поняв, что власть висит на волоске. Требовалась каждая копейка. Москва срочно телеграфировала — сделку отменить. Но англичане жестко давили, и буквально вынудили советских купить хотя бы десяток машин и кучу комплектующих для старых «Ролл-Ройсов», украденных еще из гаража Николая Второго.

К концу 20-х годов через малоприметный АРКОС всего лишь шел почти весь импорт-экспорт Советского Союза. Но в 1927 году фирма неожиданно оказалась в эпицентре шпионского скандала. Министр иностранных дел Британии Чемберлен — тот самый, грозный ответ которому готовили советские трудящиеся и который заманил Гитлера в ловушку Второй мировой, положив в капкан сладкий кусок, Чехословакию — резко потребовал от СССР прекратить антианглийскую пропаганду. Пригрозил даже разрывом отношений.

Чем примечателен Чемберлен для нас, русских? С этим именем связан один из самых больших секретов советско-британских отношений. Дочь товарища Чемберлена была деятелем Коминтерна и членом ВКП(б). Информации об этом нет ни в одном источнике за исключением мемуаров жены Отто Куусинена Айны, которая сама работала в Коминтерне много лет, всех знала и вряд ли могла так ошибиться. В мемуарах, так и не изданных в СССР, она писала:

Иностранным служащим Коминтерна, которые были членами ВКП(б), тоже приходилось проходить чистки. Многие плохо говорили по-русски, и выступления переводились. Все без исключения ждали чисток с ужасом. Однажды ко мне в кабинет пришла в слезах дочь Чемберлена, стала спрашивать, как себя вести, что говорить на собрании. Это была дочь тогдашнего министра Англии сэра Остина Чемберлена. Завербовал ее руководитель компартии Мак-Манус. Она была уверена, что из партии ее исключат, как дочь члена английского правительства. Я посоветовала ей сказать, что отец ее родился гораздо раньше нее и поэтому она не знает, как он стал министром. Девушка так и сказала, и под общий хохот ее оправдали. Работала она в отделе печати Коминтерна. 

Интересно, не так ли? А кто-нибудь верит, что Чемберлен понятия не имел о том, что его дочь работает в Коминтерне и состоит в советской (!) компартии? Вряд ли. Кстати, по воспоминаниям внука Чемберлена — сына Дороти Чемберлен — Джеймса Чемберлена, мать его с дедом встречалась очень редко. Одну встречу мальчик запомнил: он смотрел в открытое окно кабинета на Даунинг-срит, и видел конных гвардейцев. В интервью «Бирмингем Пост» от 14 ноября 1998 года Джеймс ни слова не сказал о коммунистическом прошлом матери.

Иван Майский (наст. Ян Ляховецкий), советский посол в Британии

Вернемся к дедушке Джеймса. Вслед за декларацией Чемберлена последовали активные действия. В мае полиция провела обыски в АРКОСе. Искали якобы пропавшие в министерстве обороны документы, а сотрудников АРКОСа подозревали в работе на Коминтерн. Советский наркомат иностранных дел запротестовал. Только из-за чего? АРКОС по всем документам был английской компанией, а тот факт, что он занимал одно здание с советским торгпредством — лишь совпадение. К тому же в советском торгпредстве обысков не было, поскольку его сотрудники пользовались дипломатическим иммунитетом. А вот сотрудники английской компании АРКОС им не пользовались. Посол СССР в Британии Майский позднее вспоминал:

Я должен сделать одно разъяснение, без которого многое будет неясно в ходе событий, связанных с пресловутым «налетом на АРКОС», как весь этот эпизод получил наименование в истории англо-советских отношений. В здании на Мооргет-стрит, 49, помещались два учреждения: торгпредство СССР и акционерное общество АРКОС, но внутри каждое из них занимало отдельные помещения, точно обозначенные. Торгпредство, согласно ст. 5 торгового соглашения 1921 г., пользовалось дипломатической неприкосновенностью, АРКОС же, капитал в котором был советский, но который юридически был оформлен как английская торговая компания, никаких дипломатических привилегий не имел. Отсюда вытекало, что строго юридически лондонская полиция имела право производить обыск в АРКОСе, но не имела права делать то же в торгпредстве. На этом различии базировалась формальная сторона наших протестов, которые дополнительно еще подкреплялись ссылкой на ст. 1 того же торгового соглашения, запрещавшую всякую дискриминацию в отношении советской торговли. Было очевидно, что налет на АРКОС и торгпредство являлся самой недопустимой формой такой дискриминации. Мы также указывали, что, поскольку обыск на Мооргет-стрит производился полицией не в присутствии советских служащих, изгнанных полицией из своих рабочих комнат, полиция могла подбросить в шкафы и сейфы наших торговых учреждений какие-либо «компрометирующие материалы.

Пять лет спустя, когда я приехал в Лондон в качестве посла, Макдональд, бывший тогда премьером коалиционного, а по существу консервативного правительства, в разговоре со мной даже утверждал, будто бы такие «компрометирующие» торгпредство и АРКОС материалы действительно находились в их помещении, но за день до налета они были вывезены нами оттуда. Макдональд ругал при этом Джойнсона Хикса за его плохую работу, не позволившую британскому правительству поймать большевиков с поличным. Все это была чистая фантазия, что я не преминул разъяснить Макдональду.

Через несколько дней британское правительство совершенно внезапно объявило о разрыве дипломатических отношений с СССР. А через два года так же внезапно восстановило. Без всяких условий. Что это было? До сих пор непонятно. Данных слишком мало, многие механизмы этого решения все еще остаются тайной. Формально поводом к разрыву отношений стала поддержка СССР Гоминьдана и Чан Кайши (!), который вообще-то был убежденным антикоммунистом и англичанам совершенно не мешал. Тем не менее СССР поддерживал Кайши в противовес коммунистам, которым рекомендовалось вступать в Гоминьдан (!), например, его активистами в свое время были Чжоу Энлай и Мао Цзэдун. Вокруг Чан Кайши сновали советские агенты и военные советники.

Чан Кайши, едва захватив власть, сразу же устроил резню коммунистов. На это в СССР смотрели совершенно спокойно и разорвали с китайцем отношения, только когда тот в раже убил нескольких советских служащих. Но при этом сын Чан Кайши совершенно спокойно жил в СССР и его даже усыновила сестра Ленина. Мальчик получил фамилию Елизаров. Учился в специальном коммунистическом университете трудящихся Китая, созданном в СССР для китайцев, работал на Уралмаше и совершенно спокойно дожил в СССР до 1937 года (более десяти лет). После чего уехал домой и стал одним из лидеров Всемирной антикоммунистической лиги, а затем возглавлял Тайвань после смерти отца. А СССР через несколько лет после разрыва отношений снова начал поддерживать Гоминьдан и Чан Кайши. Чудеса в решете. Советском.

Вскоре после разрыва отношений с Китаем англичане вновь возобновили отношения с СССР. Судя по всему, все это было какой-то глобальной многоходовочкой — настоящей, не путинской — а разрыв отношений Британии и СССР носил оттенок фиктивности. Это заметил в своих мемуарах и советский посол Майский:

Отъезд полпредства из Англии состоялся 3 июня 1927 г. и превратился в большую политическую демонстрацию. На вокзале Виктория нас провожала огромная толпа народа, состоявшая главным образом из лидеров лейбористов и тред-юнионистов. В числе других здесь были Артур Гендерсон, Джордж Ленсбери, Уолтер Ситрин, Бен Тиллет и др. Но не было ни Макдональда, ни Сноудена. При появлении советских дипломатов на платформе раздались шумные рукоплескания и громкие возгласы: «Да здравствует Советская Республика!» Потом кто-то запел «Интернационал». Сотни голосов его подхватили, и звуки пролетарского гимна Советского Союза долго перекатывались под сводами вокзала капиталистической Англии. Советские женщины были засыпаны цветами. Эмоциональный Ленсбери вдруг бросился мне на шею, и мы к изумлению присутствующих англичан обменялись поцелуями. Эти поцелуи стали потом сенсацией прессы, непривычной к столь «русской» форме выражения дружеских чувств. Когда раздался свисток кондуктора и поезд начал медленно двигаться вдоль перрона, раздался чей-то громкий крик: «Вы скоро вернетесь назад!» Толпа гулко поддержала: «Да, да, вы скоро вернетесь назад!» Это было торжественно и многозначительно. 

И еще многозначительная ремарка:

Здание полпредства было арендовано на 60 лет, и срок контракта кончался в 1928 г. Хозяин дома был «твердолобый» консерватор, который ненавидел «большевиков» и отравлял нам жизнь всевозможными придирками, допустимыми в рамках арендного контракта: присылал своих представителей для проверки состояния дома, запрещал нужные нам перестройки внутри дома. Мы ожидали, что теперь он вздохнет с облегчением, избавившись от столь неприятных для него квартирантов. И вдруг этот самый хозяин накануне отъезда полпредства впервые самолично явился в Чешем-хаус. Хозяин с самой любезной улыбкой на устах заговорил о том, что арендный контракт истекает в следующем году и предложил продлить его действие. В ответ на удивленный взгляд первого секретаря хозяин дома, пожав плечами, заявил:

— Чего в жизни не бывает! Сегодня мы с вами в ссоре — завтра мы будем с вами в дружбе. 

После восстановления дипломатических отношений АРКОС возобновил работу. Но теперь экспортно-импортные операции совершались в основном через советское торгпредство, и компания потеряла свое значение. А после Второй мировой войны закрылась.

Несколько иначе складывалась история Амторга, избавленного от бурных внешнеполитических и околошпионских перипетий.

Амторг открылся в США по той же схеме, что и АРКОС, но несколькими годами позже, в 1924 году. Название компании произошло от слияния двух слов — «Американская» и «торговля». Ее зарегистрировали как американскую торговую компанию — Amtorg Trading Corporation. Держателями акций были советские руководители компании, а также главный орган потребительской кооперации Центросоюз.

Поскольку в отличие от англичан американцы официально не признавали СССР до начала 30-хх годов, Амторг считался американской компанией и о его советских связях не распространялись. У истоков компании стоял русский немец Людвиг Мартенс — друг молодости Ленина. Мартенс был одним из самых первых марксистов и состоял в «Союзе освобождения рабочего класса» когда молодой Ульянов только-только перебрался в Петербург.

Вскоре Мартенса арестовали, и он покинул Россию (избежать преследований помогло немецкое подданство), перебравшись в Британию, где прожил десять лет. В разгар Первой мировой войны Мартенс поехал в США и сразу после переворота исполнял там роль советского представителя, полуофициального в связи с отсутствием дипломатических отношений.

Из Америки немец вернулся на одном пароходе с Троцким, но вскоре вновь вернулся в Штаты и организовал там «Общество технической помощи Советской России». Ленин очень нуждался в Мартенсе. Ульянов рассчитывал привлечь американцев к концессиям в обмен на еду — в буквальном смысле, — и Мартенс стал посредником между советским правительством и американскими деловыми кругами.

Вторым важным агентом большевиков в Америке был Сантери Нуортева, выдававший себя за финна. На самом деле он был наполовину шведом, наполовину русским. Настоящее имя — Александр Нюберг. Нуортева — террористический псевдоним.

Нуортева некоторое время состоял активистом финской социал-демократической партии, но еще задолго до переворота перебрался в США, где стал негласным лидером орегонской финской общины. О влиятельности Нуортева красноречиво свидетельствует тот факт, что он входил в ЦК Американской социалистической партии.

После переворота Нуортева пытался выдать себя за полномочного представителя красной Финляндии, но пока стоял в очереди в Госдепартамент, белые победили. Некого стало представлять. Тогда авантюрист прибился к Мартенсу, став его секретарем.

В отличие от Мартенса, более-менее соображавшего в экономике, Нуортева был чистым пропагандистом. В свое время он издавал с десяток финскоязычных газет левой направленности.

В США Нуортева пробыл недолго. Американцы быстро раскусили проходимца. Объявили его английским шпионом, заявив, что псевдофинн тайно пересекал канадскую границу для встреч с сотрудниками британских спецслужб. Нуортева перебрался в Англию, где посредничал в заключении договора о торговле, помогая Красину. После этого англичане совершили маленький трюк и тоже обвинили в шпионаже. Выслали в РСФСР, где Нуортева сразу же стал заведующим англо-американским отделом наркомата иностранных дел.

Через несколько месяцев Нуортеву арестовывает уже ЧК по обвинению в шпионаже в пользу Британии. Но, видимо, за Нуортеву кто-то похлопотал, и через несколько месяцев его с извинениями вернули на прежнюю должность, а потом сделали главой Карелии. Трижды шпиона советского союза товарища Нуортеву ввели в состав ЦК и он благополучно умер своей смертью в 1929 году. Похоронен в Петрозаводске со всеми почестями.

Но вернемся к Мартенсу. В начале 20-х Мартенс вернулся в СССР и стал одним из руководителей всей советской экономики, войдя в Президиум ВСНХ. Но главное дело он уже сделал — подобрал сговорчивые кадры в Америке. Из тех людей, что не боялись торговать с коммунистами. Главным кадром стал начинающий бизнесмен Арманд Хаммер, который на протяжении следующих 70 лет был лучшим другом Советского Союза и главным капиталистом, торговавшим с советской страной даже не от Ильича до Ильича, а от Ильича до Михаила Сергеевича.

В то время Арманду Хаммеру едва перевалило за 20. Его отец эмигрировал из Российской Империи еще в 70-ее годы XIX века, сумел раскрутиться на частной медицинской практике и купил несколько аптек. Правда, потом пошла черная полоса — Хаммер-отец неудачно сделал подпольный аборт, клиентка умерла и ему вкатили 2,5 года тюрьмы. Сын к тому времени уже оканчивал Колумбийский университет, и фирма Allied drug corporation, позднее ставшая основой Амторга, перешла под управление Арманда.

Очень кстати в Америке появился старый друг семьи Хаммеров (отец Арманда Юлий Хаммер был страстным коммунистом и лично знал Ленина и Троцкого) Мартенс. Теперь не просто эмигрант, а уполномоченный от имени советского государства. Разоренная Гражданской войной Россия испытывала тотальный дефицит лекарств и при посредничестве Мартенса Хаммер, управлявший отцовской фармацевтической компанией, начал поставки в РСФСР.

Поначалу торговля не пошла. Большевикам было нечем платить за лекарства. Завис долг в полторы сотни тысяч долларов, что поставило небольшую компанию Хаммера на грань разорения. Но тут вновь как черт из табакерки выскочил Мартенс, который стал одним из руководителей советской экономики. Он пообещал Хаммеру, что все будет даже лучше, чем он может себе представить, и предложил организовать визит в советскую страну и устроить встречу лично с Лениным.

В октябре 1921 года Ленин принял Хаммера в Кремле. Сказать, что для вчерашнего студента, молодого 23-летнего человека это успех, значит не сказать ничего. Ленин потратил на Хаммера 4 часа (!). По пальцам одной руки можно посчитать людей, которым Ленин уделял столько личного времени. Обычно приемы Ульянова ограничивались 5–15 минутами.

Вождь пролетариата очень хотел заинтересовать американцев концессиями. Но акулы капитализма с плешивым вождем сектантской партии, наполовину управляемой из Лондона, не хотели иметь дел. Теперь такой человек нашелся. Как раз тогда начинался НЭП.

У Хаммера закружилась голова. Ему предложили не просто какую-то мелкую сделку, пусть и выгодную, не только какую-то прибыльную концессию. Сам Ленин хотел, чтобы Хаммер стал посредником между огромной советской страной и не менее огромной Америкой.

Хаммер понял, что от него хотят. Следующие несколько лет он провел в СССР. Свою компанию переименовал в Allied American corporation. Хаммер не мог так просто заходить с улицы в особняки американских мультимиллионеров и с порога делать предложения. Для начала ему самому требовалось раскрутиться и стать миллионером. Пошла торговля между Хаммером и РСФСР.

Большевики умудрились создать голод в изобиловавшей хлебом Российской Империи. Советы остро нуждались в пшенице. В Америке как раз случился такой невероятный урожай, что она обесценилась в несколько раз. Бизнес простой: Хаммер поставлял в РСФСР пшеницу, скупленную за бесценок. В обмен получал мех, икру и реквизированные драгоценности из Гохрана, который американец перепродавал и оставался в баснословном выигрыше. Буквально после нескольких таких сделок в Америке появился новый молодой миллионер.

Хаммеру также оформили асбестовую концессию на Урале, чтобы было чем похвастаться в Америке. Через некоторое время Хаммер своим личным примером доказывал американским воротилам, что СССР — настоящее поле чудес, деньги растут на деревьях, главное только взяться за проекты. К концу 20-х Хаммер стал единоличным представителем в СССР практически всех американских фирм, вплоть до Форда, работавших на советском рынке.

Так, как Хаммер жил в Москве, не жил никто. Американец селился в огромных особняках, имел полтора десятка человек прислуги, несколько автомобилей. Все это в разгар травли нэпманов, которая его совершенно не касалась. Хаммер же организовал первую в СССР карандашную концессию, приносившую огромный доход.

С этической точки зрения его бизнес крайне сомнителен. Например, скупка по бросовым ценам отобранных драгоценностей и предметов искусства, которые щедро выдавались или продавались большевиками за бесценок Хаммеру, который в дальнейшем перепродавал их западным коллекционерам. Именно Хаммер за бесценок выкупил и вывез большую часть яиц Фаберже.

Уже через несколько лет 30-летний мультимиллионер превратился в одного из самых крупных коллекционеров искусства. Он женился на дочери царского генерала фон Рута (во всяком случае, сам так заявлял) и превратился в совершенно немыслимого персонажа — спекулянта-воротилу в стране, где спекуляция каралась смертной казнью.

К середине 20-х в Англии уже вполне успешно работал АРКОС. Большевики решили организовать аналогичную компанию и в Америке. Так появился Амторг. С организацией помог Хаммер, предоставивший часть своих сотрудников и коммерческую недвижимость. Фактически Амторг образовался из слияния трех компаний — части хаммеровской Allied American corporation и советско-американской «Продэкско» (Products Exchange Corporation) основанной Мартенсом еще в 1919 году, но фактически существовавшей лишь на бумаге и не занимавшейся сделками. Еще была фирма «Аркос-Америка», но она, как и детище Мартенса «Продэкско», не вела активной деятельности.

Амторг заработал в 1924 году. Если АРКОС постоянно сотрясали шпионские скандалы, то Амторг запомнился весьма необычной судьбой первых руководителей.

Первым главой компании стал присланный из СССР Исай Хургин. До революции сионист, в годы Гражданской войны успел позаседать в Центральной раде УНР и примкнуть к Бунду. А после окончания войны перебежал к большевикам.

Но не успел он толком освоиться, как на его место прислали Эфраима Склянского. Один из ближайших соратников Троцкого поехал в ссылку, связанную с партийной борьбой за власть. Склянский был очень близок к Троцкому, в годы Гражданской войны получил место комиссара Ставки, то есть надзирал за самыми высокопоставленными военспецами РККА, и заодно стал заместителем председателя Реввоенсовета — высшего органа управления армией. Главой Реввоенсовета был непосредственно Троцкий, а его непосредственным заместителем Склянский. Фактически второй человек в РККА. Фрунзе, Ворошилов, Буденный, Тухачевский, Орджоникидзе и даже командиры армий в те времена даже не входили в число рядовых членов Реввоенсовета. Рядового члена Реввоенсовета, Сталина, изгнал оттуда Троцкий в 1919 году.

После смерти Ленина большевики вместе с товарищем Сталиным быстро скушали — пока образно — Троцкого и его ставленников в армии. Склянского сняли под предлогом плохих итогов инспекторской проверки.

Конечно, для Склянского отправка в Америку была очень сильным понижением. Во главе Амторга Склянский пробыл всего три месяца. Что случилось со Склянским потом? Он утонул. В прямом смысле. Решил с товарищем Хургиным поплавать на лодке, а она оказалась как ложка в блатном фольклоре. Дырявая. Так погибли оба председателя Амторга. Секретарь Сталина Бажанов, позднее бежавший за границу, явно намекал в мемуарах, что Склянский утонул не просто так:

На тройке обсуждается вопрос, что делать со Склянским. Сталин почему-то предлагает послать его в Америку председателем Амторга… Склянский был назначен председателем Амторга и уехал в Америку. Когда скоро после этого пришла телеграмма, что он, прогуливаясь на моторной лодке по озеру, стал жертвой несчастного случая и утонул, то бросилась в глаза чрезвычайная неопределенность обстановки этого несчастного случая: выехал кататься на моторной лодке, долго не возвращался, отправились на розыски, нашли лодку перевёрнутой, а его утонувшим. Свидетелей несчастного случая не было.

Мы с Мехлисом немедленно отправились к Каннеру и в один голос заявили: «Гриша, это ты утопил Склянского». Каннер защищался слабо: «Ну, конечно, я. Где бы что ни случилось, всегда я». Мы настаивали, Каннер отнекивался. В конце концов я сказал: «Знаешь, мне, как секретарю Политбюро, полагается все знать». На что Каннер ответил: «Ну, есть вещи, которые лучше не знать и секретарю Политбюро».

Вместо Склянского экстренно выдвинули Пригарова. Того через несколько месяцев сменил бывший активист «Поалей цион», перебежавший к большевикам Саул Брон. Его перевели послом в Лондон, где он возглавил АРКОС. Позже Брона вызвали в Москву, там арестовали и пристрелили на полигоне «Коммунарка». В США Брона сменил бывший председатель советского Госбанка Арон Шейнман, единственный высокопоставленный советский невозвращенец, которого товарищ Сталин не только не убил, но и исправно платил за молчание. Это неудивительно с учетом того, что речь идет о британском поданном.

Шейнман — выходец из финских евреев и еще в 1917 году делал дела со шведским банкиром Ашбергом, качавшим большевистские деньги через свой банк. Официально Шейнман числился финансовым атташе большевистского правительства в Стокгольме. В феврале 1917-го де-факто стал главой Хельсинки, хотя о его дореволюционной жизни неизвестно практически ничего. После возвращения в РСФСР стал заместителем наркома торговли, а потом возглавил Госбанк.

По исходным биографическим данным и ряду признаков, — Стокгольм, Ашберг, банки, — видно, что Шейнман входил в крайне узкий круг лиц, занимавшихся разного рода теневыми финансовыми сделками и махинациями в первые годы после переворота. Такие люди много знали и, как правило, заканчивали одинаково: в 1937 году признавались в работе на иностранные разведки и шли в расход, как это было с тем же Ганецким. Однако Шейнман стоит особняком. После того как он окрыто отказался возвращаться в СССР, большевики назначили его на ответственный пост и, помимо этого, ежемесячно платили. Скорее всего, никакой он и не Шейнман. Фамилия джентльмена в переводе с идиш значит «Красавчик». Это очень похоже на погоняло, как принято у блатных, из которых на 90 процентов состояли большевики.

Весьма осведомленная жена Куусинена в своих послевоенных мемуарах, не опубликованных в СССР, рассказывала совершенно невероятную историю:

Знатоком финансовых дел считался в середине 20-х годов товарищ Шейнман, который, по рассказам Отто, был в 1918 году советником и связным между большевиками и «красными» в Финляндии. Отто считал Шейнмана волшебником в финансовых делах, и не удивительно, что позже, в Москве, тот стал директором госбанка.

Шейнман по работе постоянно поддерживал связь с банками и правительствами Европы. Возникли, в частности, проблемы с долговыми обязательствами царского правительства, иностранные банки требовали от советского правительства их выполнения. Проработав несколько лет, он в 1927 году попросил разрешения взять с собой за границу жену и детей. Иначе коллеги на Западе ехидничают, что члены семьи остаются во время его поездок как бы заложниками. Разрешение было получено, семья выехала за границу. Вскоре из Праги пришло письмо, в котором Шейнман сообщал, что никогда, к сожалению, не сможет стабилизировать рубль. Поэтому больше не может возглавлять банк и в Россию не вернется. Что собирается делать, не сообщил.

Вскрыли сейфы — на это имели право только руководители страны — они были опустошены. Шейнман прихватил все, имеющее за границей ценность, как рассказывал мне Отто, — все, что только мог. Парадокс, но правительство вынуждено было молчать, даже в Москве мало кто знал об этой краже. Шейнман рассчитал верно: западные финансисты и раньше сомневались в кредитоспособности большевиков. Если бы на Западе узнали о размерах кражи, недоверие стало бы еще больше. Поэтому невозможно было вернуть ни Шейнмана, ни деньги. После исчезновения Шейнмана началось расследование стали выяснять его связи до революции. Оказалось, что в разговорах он упоминал имена известных людей и его окружение было убеждено, что он — выдвиженец высокопоставленного лица из старой гвардии. Кто ввел его в круг большевиков, выяснить так и не удалось. Возможно, что он сам пришел и сослался на чью-то рекомендацию — и так проник во внутрипартийные высшие круги.

Версия интересная. Но почему Красавчик в эмиграции получил пост директора Амторга и еще какие-то выплаты от Москвы? Стоило ли платить человеку, про которого никто и ничего не знал? Разве что, похитил он отнюдь не ценности, а какой-то компромат. Причем такого уровня, от которого даже у товарища Сталина волосы на окровавленных руках зашевелились.

Побег Шейнмана разбирался в Политбюро. Большевики порешали: Шейнману ежемесячно платить тысячу марок за молчание и устроить в какое-нибудь заграничное советское учреждение. В обмен Шейнман обязался не встречаться ни с кем, кроме секретаря советского полпредства Якубовича.

Впрочем, компромат не обязательно связан с 1917 годом. Как один из ключевых финансовых деятелей СССР Шейнман, несомненно, был хорошо осведомлен о шпионской сети Коминтерна. Торговля у большевиков в те времена почти всегда соседствовала со шпионажем и нелегальной деятельностью Коминтерна. Дав гарантии молчания, Шейнман выторговал содержание.

Позднее Шейнман перебрался в Лондоне, где возглавлял местное отделение советского Интуриста и получил, как упомянуто, британское подданство.

Братья в Амторге между тем работали. Если АРКОС в первой половине 20-х годов был конторой, через которую шли почти все экспортно-импортные операции большевиков, то Амторг торговал только с американцами. Зато куда продуктивнее. АРКОС сдулся к 40-м годам ХХ века, а Амторг просуществовал до распада СССР. Этому помогли особые экономические отношения с США. Начавшаяся в СССР индустриализация совпала с Великой депрессией — тяжелейшим экономическим кризисом в истории на тот момент. В начале десятилетия на страну пролился такой бриллиантовый дождь, что даже последний нищеброд прикуривал сигары от стодолларовых купюр. К концу десятилетия все стало так плохо, что страна оказалась на пороге всеобщего разорения.

СССР это было с одной стороны выгодно, с другой — нет. Американцы активно применяли антидемпинговое законодательство для защиты экономики. Значительная часть товаров, поставлявшихся на экспорт из СССР, попала под это законодательство. СССР лишился части валютной выручки, которая требовалась для закупок заводов и станков.

Но американские капиталисты стали значительно сговорчивее и больше не воротили нос от большевиков. Амторг в годы индустриализации стал больше, чем просто торговой компанией. Через него вербовались американские инженеры на строительство советских заводов и велись переговоры об участии в крупных советских проектах американских промышленников. Именно Амторг обладал правом закупок лицензий в США. Большевики изначально ориентировались на американскую промышленность и производство как самые прогрессивные и очень активно закупали лицензии.

Практически все советское довоенное производство, начиная от автомобилей и радиоэлектроники и заканчивая танками (БТ) и самолетами (Ли-2), выпускалось по лицензии и в большинстве случае лицензии закупались в США. А закупки проходили по линии Амторга, который обладал на них монопольным правом вплоть до 60-хх годов ХХ века.

Хотя под прикрытием Амторга работало немало советских агентов, значительную часть компании составляли местные клерки. В англоязычных источниках утверждается, что в 30-ее годы сотрудником Амторга был сам Рон Хаббард — плодовитый автор бульварной фантастики и создатель сайентологии. Впрочем, эти утверждения чаще всего встречаются в рядах антисайентологов. В США по традиции любые связи с СССР подаются как связь с таинственной и всемогущей KGB.

Самое смешное, что Амторг исправно продолжал работать даже после официального установления торговых и дипломатических отношений между СССР и США. Смешное в данном случае то, что по всем законам и документам Амторг был американской компанией и фактически выступал лишь в роли посредника, за что получал соответствующее вознаграждение. Микоян в 1942 году писал Сталину:

Амторг, на который возложено осуществление поставок из Америки в СССР, официально является американским обществом. Из этого обстоятельства возникает много затруднений в смысле отстаивания интересов Советского Союза перед американскими правительственными органами. Кроме того, за проводимые Амторгом заказы и закупки Наркомвнешторг должен уплачивать Амторгу, как американскому обществу, комиссионное вознаграждение, что, в свою очередь, приведет к уплате Амторгом нескольких сот тысяч долларов налога американскому фиску.

Поэтому Наркомвнешторг считает целесообразным организовать в США Правительственную закупочную комиссию, которая руководила бы осуществлением поставок из Америки, используя в этих целях аппарат Амторга.

Но Амторг продолжал свою деятельность и в разгар войны. Просто ленд-лиз шел отдельно, а амторговские закупки — отдельно. Американцы даже закрывали глаза на то, что компания была явно аффилирована с СССР, а значит попадала под действие американского закона об иностранных агентах, принятого накануне войны. Амторг обязали зарегистрироваться в качестве агента только с наступлением Холодной войны.

Амторг продолжал свою деятельность и после войны, хотя к тому моменту превратился в явный анахронизм. Тем не менее просуществовал до самого распада СССР и «распустил сам себя» в начале 90-х годов.

Амторг скончался почти одновременно с Хаммером — самым влиятельным и неприкасаемым буржуем СССР. После сворачивания НЭПа советское руководство национализировало все концессии Хаммера, впрочем, выплатив компенсацию, а также выдав из запасников несколько горстей драгоценностей и предметов искусства. Хаммер уехал в Америку, но еще много раз возвращался. И при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе, и при Андропове, и при Горбачеве.

При Брежневе старик Хаммер организовал в Москве строительство Центра международной торговли, известного как Хаммеровский центр. Хаммер встречался со всеми советскими генсеками за исключением Андропова. Встретился бы и с ним, но когда 86-летний Хаммер прилетел в Москву, выяснилось, что он попал не на прием, а на похороны Андропова. Что делать. Американец сходил.

При жизни о Хаммере ходили легенды. Он номинировался на Нобелевскую премию мира, 70 лет был посредником между СССР и США, до самой смерти он возглавлял одну из крупнейших американских нефтяных компаний Occidental Petroleum Corporation и даже поучаствовал в Уотергейтском скандале. О его несметных богатствах ходили легенды. За несколько лет до смерти Форбс оценивал состояние американца в 200 миллионов долларов, он входил в число богатейших людей планеты.

В начале ХХ века жил такой человек — Израиль Гельфанд, взявший себе погоняло Парвус. Он швырялся миллионами на переворот в России, действовал одновременно в нескольких странах, ногой открывал двери в самые высокие кабинеты. После его смерти выяснилось, что денег у Парвуса не было.

После смерти красного капиталиста Хаммера оказалось, что у него — всего несколько миллионов долларов, а претензии многочисленных кредиторов в несколько раз превышают эту сумму.

Сегодня роль миллионщика Фигаро, который то там, то здесь, исполняет Джордж Сорос. Он сорит деньгами направо и налево, его имя увязывают с переворотами в десятках стран. Весьма вероятно, что когда он умрет, мы узнаем, что у товарища Сороса никогда не было ни копейки, а наследникам остались одни долги. И хорошо еще, если умрет он сам и в постели. Может не повезти, как еще одной Фигаре — масштаб покарикатурнее, но принцип тот же, — олигарху Березовскому. Как мы помним, великий и ужасный Борис, переехав в Англию, летал эконом-классом и не мог купить себе зубную пасту, отчего у него пахло изо рта. Кончилось все тем, что великий и ужасный Борис-Гудвин закрылся в туалете, поколотил себя по спине, повесился, после чего перешел в гостиную, где выпил чаю и оделся, перед тем, как упасть затылком на кочергу. Уже откуда пошел в ванную, где и повесился окончательно на галстуке. Сам, все сам.

Арманду Хаммеру повезло больше. Расплата настигла его после смерти. То есть, совсем не постигла. Внуки отказались платить 2 миллиона долларов долга за имя проходимца золотыми буквами в зале славы «Мерополитена», каковую почесть музей продал. Всплыло, что неудачный аборт-убийство сделал сам Арманд, а папаша просто сделал ходку на зону, чтобы отмазать сына. Наконец, узнали, что в годы сухого закона Хаммер был бутлегером — продавал гигантскими партиями имбирную настойку, которую смешивали с водой, в результате чего образовывался коктейль.

Козел и барыга — так уголовники, с которыми Хаммер 70 лет, говоря их языком, кентовался, зовут активиста и скупщика краденого — умер от рака в 92 года. АРКОС и Амторг канули в Лету. Большевики попередавили друг друга на полигонах и в подвалах.

Россия, израненная и ограбленная, выжила.

Читайте также: как делались дела в 90-x