1 комм.
0 просмотров

Ницше и Альфа Центавра (Философия Будущего)

R.O.G. Pogrom Видео
29 августа 2018 г.

Мы поговорим о проблемах традиционной философии, о компьютерных играх, о современных мыслителях, о Сингапуре и о том, как философия должна информировать политику.

Создание этого видео профинансировано «Спутником и Погромом» (который финансируется своими читателями). Поддержите «Спутник» прямым денежным переводом:

Bitcoin: 1GwGDnUAU1iRubgXhmwmk57QdkYTi5Jso5

Ethereum: 0xfB4578520524ad9aBAc3181Cb1f134Df2A3aA510

***

Полный транскрипт видео для тех, кто не любит смотреть, а любит читать

В 1991 году компания Microprose под руководством тогда малоизвестного дизайнера по имени Сид Мейер разработала и выпустила компьютерную игру под названием «Цивилизация».

Игра была пошаговой стратегией: игроку нужно было управлять цивилизацией от древнего мира до современности, принимая решения, которые касаются экономики, политики, военных действий и научных исследований. Победа достигалась либо через уничтожение всех цивилизаций-конкурентов, либо посредством строительства и запуска космического корабля, который отправился колонизировать другую планету.

В 1996 году у игры вышло продолжение. Качество производства заметно улучшилось, но ключевые дизайнеры оригинальной игры в разработке сиквела участие не принимали. У игры был феноменальный бокс-арт. Три года спустя, в феврале 1999-го, Сид Мейер и его новая студия под названием Firaxis выпустили духовное продолжение «Цивилизации» под названием «Альфа Центавра».

В этот раз игрок становится руководителем одной из идеологических фракций экипажа того самого корабля, который был запущен землянами в конце первой «Цивилизации», чтобы колонизировать планету в системе Альфа Центавра. Вместо различных наций человечество разделилось на идеологии. Здесь представлены техно-коммерциалисты, религиозные фундаменталисты, либералы, зеленые, рационалисты и авторитарные коммунисты. Больше не нужно открывать секреты ирригации, лошадиной езды или стрельбы из лука. Игрок с самого начала располагает суммой всех человеческих знаний (но этого будет недостаточно).

По сравнению с оригинальной серией, в «Альфе Центавра» было множество инноваций. Приятным сюрпризом стало очень высокое качество текста (что очень странно для глобальной стратегии). В игре был сюжет и яркие, запоминающиеся персонажи. «Альфа Центавра» обладала атмосферой классического американского научно-фантастического романа из 60-х или 70-х. Точно так же, как «Дюна» Френка Герберта, здесь всё было насквозь пропитано философскими рассуждениями и сама колонизированная планета являлась одним из персонажей в сюжете игры. Но, в отличие от «Дюны», в «Альфе Центавра» эта идея представлена более буквально: после того, как человечество проводит несколько десятилетий в их новом доме, они начинают понимать, что элементы местной флоры — это часть огромной, планетарного масштаба нейросети. Планета медленно обретает сознание, учит человеческие языки и налаживает коммуникацию с интервентами.

Игра была сделана очень начитанными людьми. «Альфа» цитирует Платона, Лао-Цзы, Канта, Макиавелли, Аристотеля, Аврелия Августина, Ницше, Ли Бо, Кьеркегора, Эйнштейна, Сунь Цзы, Циолковского, Томаса Мура, Германа Мелвилла, Жюля Верна, Чарльза Диккенса, Джона Мильтона — а также богатую коллекцию своей собственной, внутренней прозы.

В игре делается попытка совместить научную фантастику и традиционную философию. В некоторых случаях это делается через игровую механику (например, игра дает возможность построить государственную идеологию, основанную на ницшеанской концепции воли к власти или на эвдемонизме Аристотеля). В других случаях — просто как мыслеэксперимент. «Альфа» пытается показать нам, как идеи традиционных философов из прошлого могут быть использованы для построения общества будущего.

Когда традиционная философия используется в научной фантастике, это всегда очень интересно. Потому что за пределами художественной литературы это практически никогда не происходит. Современные авторы, инноваторы, интеллектуалы, которые обладают реальным влиянием на культуру, и люди, в руках которых сосредоточена политическая власть, предпочитают игнорировать философов прошлого. В реальной жизни никто не торопится создавать общество, основанное на ницшеанских идеалах.

Насколько это вообще практично — искать решения современных проблем в работах мыслителей прошлого? Мир находится в паршивом состоянии. Может быть, кому-то придет в голову сделать попытку найти ответы на страницах книг Канта, Ницше или Делёза. Дает ли традиционная философия ответы на современные вопросы?

Если коротко: нет.

Но прежде чем мы начнем подробный разговор о том, почему дела обстоят так плохо, я хочу заметить, что это было бы грубо и антиинтеллектуально говорить, что любая несовременная философия бесполезна. Редко находится мыслитель, который бы был совершенно бесполезен. Как минимум философы играют роль историков мысли своего периода. Это может быть очень интересно! Если вам нравятся скучные и нерелевантные вещи.

Итак. Почему традиционная философия плоха? Можно ли ее исправить? Какими качествами должна обладать полезная современная философия? Мы ответим на все эти вопросы по очереди.

Проблема #1: Традиционные философы обладают низкой культурой письма

Письмо — это искусство передачи сообщений другим людям, используя знаки и символы. В этом процессе важны две вещи: сначала вам нужно сформулировать какое-то сообщение (иными словами, вам есть, что сказать). И потом вы должны найти способ послать это сообщение прямиком в сердце, в ум, и в воображение ваших читателей. Если ваше сообщение написано невнятным языком или в чересчур многословной манере, то оно может быть отвергнуто. Если ваше сообщение построено элегантно, то шанс, что аудитория его примет, повышается.

Плохая культура письма приводит к тому, что творчество многих мыслителей обладает очень слабым соотношением слов к информации.

Одна из центральных работ немецкого философа Фридриха Ницше — это книга «Так говорил Заратустра», первые главы которой были изданы в 1883-м, а последние в 1885-м году.

В книге повествуется о судьбе и учении человека по имени Заратустра — бродячего философа, названного в честь древнеперсидского пророка Зороастра. Центральная идея книги заключается в том, что человек — это промежуточное звено между обезьяной и сверхчеловеком.

Если вы являетесь ницшеведом-ветераном (которых в России очень много), то, может быть, вы обратили внимание на тот факт, что все самые знаменитые цитаты из этой книги происходят из первых нескольких глав:

«Человек — это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком. Канат над бездной». (Четвертая глава).

«Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким. Его род неистребим, как земляная блоха; последний человек живет дольше всех». (Пятая глава).

«Спутников ищет созидающий, а не трупов, а также не стад и не верующих. Созидающих так же, как он, ищет созидающий, тех, кто пишут новые ценности на новых скрижалях». (Девятая глава — со страницы 31 в 550-страничной книги).

Это происходит потому, что «Заратустра» написана плохим, путанным языком и представляет из себя нечитаемую кашу из слов, созданную без уважения к искусству письма. Это скучная книга, в которой не так уж и много идей (и почти все из них представлены на первых страницах) и которая оскорбляет ваше чувство прекрасного.

Сам Ницше был о ней очень высокого мнения. Он считал, что когда-нибудь в будущем студенты университетов будут спорить над разными параграфами из «Заратустры», предлагая разные интерпретации их значения. Вот же наглый задрот!

«Единственная причина, почему я не кончил как Эллиот Роджер, заключается в том, что у меня не было BMW», — Фридрих Ницше

Но несмотря на это, с точки зрения мастерства письма он является одним из лучших философов-авторов своей эпохи. «Заратустра» является исключением из правила. Другая знаменитая его книга — «По ту сторону добра и зла», представляет из себя серию микроглав, которые расположены более-менее бессистемно и каждая из которых высказывает собственную мысль.

Мне встречалась критика Ницше, согласно которой присутствие подобного стиля говорит о бессистемности мышления философа, о плохой интеллектуальной культуре и лени. Не знаю, согласен ли я с этим или нет, но даже если это правда, то мы все равно можем похвалить мыслителя за то, что он хотя бы сделал свой текст читаемым. Еще в защиту этого стиля можно сказать, что так писал Витгенштейн, которого часто можно найти на верхних позициях в различных списках самых влиятельных философов прошлого века.

Другая его книга Ницше — «Веселая наука», изданная за год до «Заратустры», в значительной части написана чуть ли не языком из твитов. Это комплимент. Когда я впервые услышал, что такое Твиттер, я удивился: кому это может быть интересно? Что можно сказать с таким жестким ограничением на количество символов? Но в действительности ограничение заставляет человека лучше артикулировать свои мысли. Написание хорошего твита — это когда вы говорите как можно больше, используя как можно меньшее количество слов. Искусство, которым овладевают немногие. Это, как говорят в англоязычном мире, art from adversity.

Интересно изучить традицию плохого письма.

В России существует феномен, который я называю «стиль блога Стрелкова». Это неэлегантная манера изложения мыслей, которая характеризуется нагромождением метафор и аллегорий, которые всегда подаются в кавычках. Вы видели это тысячу раз. Такой стиль является характерным для людей постарше. Моя теория заключается в том, что люди предыдущих поколений (люди, которые не выросли в интернете) по-другому относятся к тексту. Для них текст — это часть социального ритуала. Они не пытаются как можно элегантнее и эффективнее передать свое сообщение. Вместо этого они пытаются его приукрасить, но делают это безвкусно, как женщины из горных культур.

Плохое качество письма и бессистемность идей усложняет понимание философских работ. Встречаются мыслители, чьи идеи настолько плохо артикулированы и нерелевантны, что они мгновенно вылетают из головы.

Вы знаете, какой философ является немедленно запоминающимся? Сократ. Частично это из-за его очень странной формы черепа, которая напоминает не грека, а скорее афроамериканца.

У философа было свое ноу-хау, которое мы сегодня называем Методом Сократа — это способ поиска истины, основанный на диалоге между двумя индивидами и на критическом отношении к догмам, на «сократовской иронии». Мыслитель приводил своих учеников к истине, используя диалог, в котором он задавал общий вопрос, получив ответ, задавал следующий уточняющий вопрос и так далее до окончательного ответа.

На поверхности метод Сократа кажется полезным. Многие философские споры заканчиваются безрезультатно из-за упрямости и заносчивости собеседников. Может быть, здоровая доля самоиронии действительно приведет к повышению качества разговора. К сожалению, это никак не помогает решить другую проблему философии, которая заключается в том, что знания очень часто являются контринтуитивными и их очень сложно передать в рамках житейского разговора, вне зависимости от присутствия или отсутствия у вас чувства самоиронии.

Наши мозги обрабатывают одни разновидности информации лучше, чем другие. Человек, который «не тренирован в искусстве рациональности» (как претенциозно описали эту ситуацию в одном трансгуманистическом онлайн-сообществе), может интуитивно отвергнуть некоторые типы информации. Статистика, графики, диаграммы. Теорема Байеса. Такого рода вещи невозможно передать через ироничный диалог. Это большая проблема. И для того, чтобы ее решить, нам нужно научиться лучшим практикам коммуникации. Пусть эта проблема не может быть решена, но во всяком случае она может быть сглажена через хорошую культуру письма.

Давайте поговорим о хороших и плохих практиках:

Если вы пишете какой-то длинный текст, то начать лучше всего с объяснения контекста и целей, которые вы перед собой ставите. Сформулируйте вопрос, на который вы собираетесь дать ответ.
Если вам нужно объяснить сложную концепцию, то разделите ее на несколько частей и объясните их по очереди. Такие объяснения значительно легче усваивать.
Пишите коротко. Искусство письма — это когда вы как можно более точно формулируете мысль, используя как можно меньшее количество слов.
Не используйте слишком много слов с абстрактным значением. Избегайте словесной путаницы. Используйте термины в их общепринятом значении. Если вам необходимо использовать термин в каком-то смысле, который вы сами придумали, то объясните это читателю. Не используйте один и тот же термин в разных значениях.
Делать свои мысли как можно более ясными — это работа для вас, а не для ваших читателей. Иногда труды, у которых существует много интерпретаций, считаются глубокими; но это также может быть индикатором некомпетентного письма, дурной культуры мышления и интеллектуальной лени.

В качестве примера философа, который хорошо пишет, можно привести Кертиса Ярвина, более известного под псевдонимом Mencius Moldbug.

Ярвина иногда критикуют за чрезмерную многословность: он ничего не может сказать, не потратив на это как минимум семь тысяч слов. Но справедливости ради стоит отметить, что каждое из них находится на своем месте. Нечего выкинуть, нечего сократить. Другая звезда «Темного Просвещения» британец Ник Лэнд тоже является крутым философом (который говорит об очень важных вещах), но он плохой автор, который умеет членораздельно писать только в формате твитов. В этом он представляет из себя полную противоположность Ярвина.

Здесь я могу говорить только за себя, но несмотря на то, что история знает очень много хороших авторов, практически все писатели, чей стиль мне хотелось бы имитировать (авторы, обладающие положительными качествами, о которых мы говорили выше) являются не просто современными, а сверхсовременными — некоторые из них начали писать всего-то около десяти лет назад.

Проблема #2: Для философов ум — это машина по производству правды. Подавляющее большинство философов не знает, как работает интеллект и как им правильно пользоваться

В эссе «Философия: умершая дисциплина» на рационалистическом блоге Less Wrong эту проблема описывается вот так:

Многие философы-натуралисты не обучены когнитивным наукам или AI. Когнитивные науки незаменимы, потому что мозг — это инструмент, который мы используем, чтобы делать философию, и если вы не знаете, как этот инструмент работает, то вы будете пользоваться им неумело. Искусственный интеллект полезен, потому что он помогает вам оставаться честным: язык программирования не позволит вам делать сконфуженные концепции и неестественные гипотезы.

У традиционных философов напрочь отсутствует стремление к редукционизму и квантификации (даже когда я говорю об этом, я испытываю чувство вины — обвинять традиционных философов в отсутствии у них стремления к квантификации, это как бить ногами лежачего).

Редукционизм — это принцип, согласно которому сложные явления могут быть объяснены с помощью законов, свойственных более простым явлениям (например, социологические явления объясняются биологическими или экономическими законами). Иными словами, для того, чтобы разобраться в сложных проблемах, вы разбираете их на составные части в попытке понять, как они работают.

У философов не только отсутствует стремление к редукционизму, но во многих случаях они торжественно двигаются в противоположном направлении (в этом особенно виноваты экзистенциалисты и постструктуралисты вроде Делёза и Гваттари, о которых мы поговорим позже).

В математике и в эмпирических науках квантификация (или количественная оценка) — это акт подсчета и измерения, в процессе которого человеческие наблюдения переводятся в числа. Квантификация важна, потому что она позволяет нам понимать вещи на более глубоком уровне — особенно это касается вещей, о которых мы думаем, что все знаем. Например, на уровне житейской мудрости все понимают, что быть умным гораздо лучше, чем быть глупым.

Но оказывается, что люди, которые показывают хорошие результаты в одном виде когнитивных задач, обычно показывают хорошие результаты и в других когнитивных задачах. Если мы придумаем переменную, которая бы суммировала положительные корреляции между различными когнитивными задачами, то мы сделаем первый шаг в сторону квантификации интеллекта.

После чего мы проводим больше исследований, и оказывается, что житейская мудрость соответствует действительности: интеллект действительно положительно коррелирует чуть ли не со всеми хорошими вещами в мире (с несколькими очень смешными исключениями).

Такие исследования имеют огромное практическое значение: они могут изменить наши представления о том, как должна быть устроена образовательная система; миграционная политика; как организовать успешную экономику; почему у некоторых стран получается построить высокотехнологичный сектор, а у других — нет. Иными словами, они помогают нам лучше понять, как работает человек.

Поскольку у традиционных философов нет и никогда не было тяги к редукционизму и квантификации, то их труды привлекают определенный тип человека, который этих вещей не ищет и не понимает их важности. Эти люди обладают плохим вкусом и плохими интеллектуальными привычками. Почти год назад, когда я сделал длинный материал про различные современные школы правой философии, некоторым зрителям не понравилась практичность этих теорий и они попросили вместо этого больше говорить про метафизику и онтологию. Такое поведение является сумасшедшим.

И это живой пример ситуации, когда традиционная философия не только не улучшила, а наоборот, ослабила понимание мира.

Вообразите себе: могущественные теории, объясняющие человеческое поведение, политику и экономику, смотрят человеку прямо в лицо. Но этот человек не осознает их важности и вместо этого просит вас больше рассказывать о волшебных заклинаниях. На ум приходит сцена из книги Толстого, в которой крестьяне отвергают новые методы управления, которые бы привели к большей продуктивности и меньшим страданиям, требуя возвращения к старой системе, к которой крепостная чернь успела привыкнуть. Зачем так жить?

Проблема #3: Политическая философия заражена импотентным р*мантизмом

В узком смысле, романтизм — это идейное и художественное направление в европейской и американской культуре, которое характеризуется изображением сильных эмоций, героических персонажей, фетишизацией фольклора, древних обрядов, эстетики прошлого и рассуждений о судьбе. Вам, наверное, встречался онлайн-аргумент «эстетика важнее идей».

Но подождите-ка секунду. Романтический национализм. Национальные легенды. Фокус на эстетике. Почему это вообще является проблемой? Разве это не хорошие вещи? Разве это не именно то, что мы хотим?

В конце концов, прежде чем какое-то видение политики может быть материализовано в реальном мире, оно сначала должно появиться в нашем воображении. Когда риторика, основанная на романтизме, помогает собрать людей вместе и вдохновить их на общее дело, то она является хорошей. Романтизм как начало нового культурного процесса — это прекрасно.

Но когда романтизм является пределом возможностей какой-то группы радикалов, то он превращается в жалкое зрелище и является пустой тратой времени. Одним из самых ярких примеров такого рода торжества шума над сигналом является творчество итальянского философа-оккультиста Юлиуса Эволы.

В эссе «Преодолевая супермена» Эвола делится своей точкой зрения на теорию эволюции:

Теория происхождения человека от зверя и отбора видов через утверждение сильнейшего посредством адаптации к различным условиям окружающей среды и передачи по наследству приобретенных признаков — это материалистический и анти-аристократический наукообразный миф вчерашнего дня, сегодня все признают его как колеблющуюся гипотезу, которая постепенно лишается своей предполагаемой «позитивной» основы.

Эвола критиковал Ницше за то, что его взгляды являются якобы слишком эволюционно-центричными (что практически наверняка не соответствует действительности — это заблуждение существует, видимо, из-за успешных попыток некоторых нацистских идеологов привязать философию Ницше к своим идеям, но сам он особенным немецким патриотом не был и эпизодически делал попытки найти в себе какие-то польские корни, прямо как некоторые россияне и их бурято-татарские прабабушки).

Кроме того, Эвола считал, мир является тайной ареной, на которой скрытые оккультные силы сражаются друг с другом. Как в Vampire: The Masquerade. Кроме того, Эвола не очень хорошо понимал, что такое капитализм (это всегда плохой признак).

В 1920-е годы Эвола начал знакомиться с различными эзотерическими текстами, постепенно освоив основы оккультизма, алхимии, теории магии, буддизма ваджраянского ответвления, йоги и тантризма. Он считал, что эволюция работает задом наперед и со временем человек становится все более и более дегенеративным, в то время как древний мир был наполнен просвещенными существами и атлантами. Несколько лет назад один анонимный пользователь твиттера назвал такое умонастроение словом «эзотериква».

Когда вы слышите про «идеолога неофашизма», воображение рисует что-то страшное и опасное, но на самом деле это просто какой-то геймер-нерд, чья философия похожа на что-то из гида для игрока третьего издания Dungeons & Dragons.

Самая странная вещь насчет Эволы? Внешне он выглядит как бюджетная версия Говарда Филлипса Лавкрафта, который пусть и не поделился с нами какой-то экстраординарной философией (хотя на этот счет есть разные точки зрения), но он был гораздо более интересным человеком.

Для начала, он был англосаксом, а не засаленным итальянцем. Являются ли итальянцы белыми? Кто знает.
Лавкрафт придумал крутую хоррор-эстетику и мифологию, которая была скопирована менее творческими людьми и теперь повсеместно встречается в фильмах, видеоиграх и даже в музыке. Тем временем об идеях Эволы в сейчас говорят такие люди, как Дугин. Действительно, судьба хуже смерти.
Лавкрафт сочетал в себе два качества, которые довольно часто встречаются в людях по отдельности, но очень редко вместе. Это высокий интеллект и фанатичную ненависть к иностранцам. Я надеюсь, когда-нибудь мы все сможем приобрести обе эти черты.

Когда жена Лавкрафта, еврейка по имени Соня Грин, подняла вопрос о своем этническом происхождении перед мужем, он ответил, что она «больше не принадлежит этим беспородным собакам».

«Всякий раз, когда мы оказывались в характерных для Нью-Йорка расово смешанных толпах, — писала Грин, — Говард приходил в ярость. Складывалось впечатление, как будто он сходит с ума».

Возвращаясь к политике, один неореакционный блогер, критикуя политические привычки восточных европейцев, вывел понятие «свинячие правые». Это такая разновидность политики и риторики, когда человек занимает ультраправые, сверхрадикальные позиции по отношению к вещам, которые не имеют большого значения, но в то же время он совершенно не в состоянии (обычно из-за интеллектуальной и культурной слабости, а также благодаря своим дурным этическим качествам) противостоять левым на тех фронтах, которые по-настоящему важны. Таким образом, в долгосрочной перспективе, присутствие «свинячих правых» гарантирует победу левых.

В качестве примера можно привести религиозного консерватора, который голосует за лидера, импортирующего миллионы мусульман из Средней Азии, в то время как его собственная православная культура находится в состоянии перманентной стагнации. Или искусно эксплуатирующий популистскую риторику высокопоставленный чиновник-патриот, который тихо пристраивает своих родственников на важные государственные должности.

Либералы западного типа обладают монополией на респектабельные интеллектуальные позиции отчасти из-за жалкого состояния их оппонентов. Если послушать некоторых ультраправых, то все, что с ними происходит, является результатом какого-то тайного еврейского заклинания, но в действительности если ваши противники являются дышащими через рот кретинами, то никакой нужды в каббалистике у вас нет.

У правых существует еще одна похожая проблема, которую я называю «уга-буга национализмом».

Этот феномен работает вот так:

Поголовье умных русских людей, которым в какой-то степени небезразлична судьба нашей культуры, является физически ограниченным.
Другим ограниченным ресурсом является время. Мы все когда-нибудь умрем. Вредоносные процессы постепенно сожрут страну. В конечном итоге мы имеем ограниченное количество времени, чтобы привести наше видение в реальность, и нам нужно рационально этим временем распорядиться.
Для того, чтобы добиться политических изменений, многим талантливым людям нужно проделать огромное количество работы. Они должны писать, организовывать, создавать платформы, издавать книги, общаться друг с другом и так далее. Это занимает какое-то время, но сумма всех этих действий в конечном итоге приведет к политическим изменениям в реальной жизни.
Но для того, чтобы что-то изменить, работа должна быть продуктивной. Сообщение должно завоевать либо умы интеллектуалов, либо сердца человеческих масс, а лучше — и то и другое.
Некоторые люди воспитывают в себе убеждения, которые на поверхности являются страшными и суровыми (вроде гитлерофилии или монархической реставрации), но в действительности они дезадаптивны и активно препятствуют успеху — либо потому, что большинство людей (интеллектуалов или пролетариев) находит подобные идеи отталкивающими, либо просто потому, что они неправильно описывают реальность.Попытки отмыть говно от нацистского или советского режимов. Попытки заново изобрести свастику. Сентиментальный монархизм. Сентиментальная религиозность без попытки создания какой-либо стратегии по привлечению людей на свою сторону. Теории заговора. Все это — несерьезные убеждения несерьезных людей.
В экономике есть такая концепция, «opportunity costs» или «альтернативные издержки». Ценой решения является в том числе и невозможность последующего принятия альтернативных решений. Время, потраченное на «уга-буга национализм», не может быть потрачено для чего-то другого. Поскольку мы располагаем ограниченным количеством времени, наши невосполнимые ресурсы тратятся ни на что.

Но неужели это так важно? Какая разница, что кто-то там делает? Действительно, стоит ли переживать по поводу того, чем занимаются какие-то бессмысленные ЛАРПеры? На первый взгляд, с этим хочется согласиться, но потом ты оглядываешься по сторонам и понимаешь, что несмотря на то, что от СССР нас отделяет уже почти тридцать лет, наш прогресс на пути к созданию собственной страны является смехотворным. Люди создавали организации, которые оказались неэффективными; идеологические бренды, которые оказались непривлекательными, и риторические приемы, которые оказались неубедительными. Было проделано много работы, но в то же время никакой работы сделано не было. Ценой неэффективных практик является торжество ваших противников.

Мужчины средних лет, которые рассказывают друг другу о своих чувствах — это не движение вперед. Решение стоящих перед нами проблем и строительство провербиальной русской звездной империи — это не про эмоции или мемы. Движение вперед — это про числа. Стратегии увеличения поголовья участников. Оптимизация риторики и политического сообщения. Создание жизнеспособных организаций. Привлечение таланта. Сборка функциональной политической машины.

Проблема #4: Множество философских споров происходит из-за того, что собеседники используют разные значения одного и того же слова

Американский эксперт по искусственному интеллекту и лидер рационалистического сообщества Less Wrong Элиезер Юдковский описал эту проблему, используя очень известный (казалось бы) риторический вопрос: «Слышен ли звук падающего дерева в лесу, если рядом никого нет?»

Вы можете ответить: «Какая глупость! Конечно же слышен. Звук — это физическое явление, порождаемое колебательными движениями частиц воздуха или другой среды. Таким образом, он существует вне зависимости от того, слышит ли его кто-нибудь или нет».

Но согласно другому определению, звук — это воздушные вибрации, передающиеся на наши чувства через ушную систему. Падение дерева или другое механическое воздействие произведет вибрацию воздуха, но если не будет ушей, чтобы слышать, не будет и звука.

Получается, что это вопрос про определение слова «звук». Если мы договоримся об определении этого слова, то вопрос исчезнет, как будто его никогда не было.

Проблемы с языком характерны как для традиционной философии, так и для современной.

В сообществе Less Wrong есть ноу-хау для повышения культуры дискуссии, которое они называют «рационалистическим табу». Это способ преодолеть двусмысленность и добиться ясности в обсуждении, ограничивая использование языка. Для того, чтобы повысить качество разговора, рационалистическое табу запрещает использование мутных, плохо определенных слов вроде «свобода» или «расизм».

Свобода — это прекрасная вещь, которую хотят все. Кроме того, свобода — слово, которое для каждого человека означает что-то свое. Разговоры о свободе имеют тенденцию бесконечно ходить по кругу. Рационалистическое табу запрещает использование подобных понятий, заставляя собеседников поработать над тщательной формулировкой своего сообщения.

Юдковский дал вот такую рекомендацию:

Когда вы сталкиваетесь с философскими сложностями, первой линией обороны должны стать не определения проблемных понятий, вместо этого нужно сделать попытку рассмотреть проблему, вообще не используя эти понятия. Или какие-то их синонимы. И не позволяйте себе выдумать какое-то новое слово, чтобы использовать его в качестве замены. Опишите внешние наблюдаемые и внутренние механизмы. Не используйте единый дескриптор, каким бы он ни был.

Возможно, самая интересная интеллектуальная инновация последних десяти лет — это появление многочисленных пост-либертарианских мини-идеологий и философий, в которых центральная роль отведена капиталу и капитализму. Это неореакционный техно-коммерциализм. Формализм. Неокамерализм. Левый акселерационизм (L/Acc). Правый акселерационизм (R/Acc). Безусловный акселерационизм (U/Acc). Это — передовая современной политической философии.

Иногда складывается впечатление, что половина политических аргументов в онлайне (во всяком случае, в праворадикальной среде) происходит из-за того, что обе стороны используют разные определения слова «капитализм».

Согласно более традиционному норми-определению, капитализм — это экономическая система, основанная на частной собственности и свободе предпринимательства. Главным критерием для принятия экономических решений является стремление к увеличению капитала. Это то, чем занимаются «Майкрософт», Apple и «Макдоналдс» и за чью судьбу переживали активисты «Партии чаепития». Согласно этому определению, капитализм — это такая штука, которую можно делать, а можно и не делать. Если вам не нравится капитализм, то вы (во всяком случае теоретически) можете перестать им заниматься, построить какую-то другую систему, которая не будет основана на стремлении увеличивать капитал.

Другая точка зрения заключается в том, что капитализм больше похож на фундаментальную силу, которая существует вне зависимости от вашего желания. Как всемирное тяготение.

«Капитал не будет в конечном счете разоблачен как эксплуатируемая рабочая сила, — писал британский культурный теоретик Марк Фишер, — наоборот, люди являются марионетками капитала, их идентичность и самосознание являются симуляциями, которые могут быть и в конечном итоге будут отброшены».

Вы не можете исключить себя из процесса капитализма. Вы обречены быть вовлеченным в этот процесс. Будете ли вы заниматься капитализмом компетентно или неумело — это единственный выбор, который перед вами стоит (но если учесть статистическую взаимосвязь между интеллектом и экономическим успехом и тот факт, что интеллект наследуется, то даже этот выбор является фантомным. Это симуляция выбора).

В среде современных техноакселерационистов можно встретить мнение, что самый важный вопрос, стоящий перед национальными лидерами или политическими идеологами, это «как вы относитесь к капитализму?»

Если вы не привыкли к этому дискурсу или если вы придерживаетесь первого определения слова капитализм, то вас этот вопрос может поставить в тупик. Ну ведь уж точно можно придумать несколько вещей, более важных, чем капитализм, разве нет?

Акселерационисты задают этот вопрос не потому, что они любят Като, Давос, семью Кохов, «Партию чаепития» или являются либертарианцами. Они задают этот вопрос, потому что согласно их определению слова капитализм, занимать позицию политического противостояния капиталу — это все равно, что занимать позицию политического противостояния всемирному тяготению. Или эволюции. Они видят историю человечества как историю конкурентной борьбы, и люди, которые отказываются участвовать в этой борьбе, являются дураками, дегенератами, слабоумными или самоубийцами.

Проблема #5: Философы слишком часто оглядываются назад, на других философов

Это привело к созданию гирлянды из унылых мыслителей, которая растягивается на протяжении всей истории. Значительная часть европейской философии в той или иной степени вдохновлена греками. Кант был вдохновлен Декартом и Юмом. Ницше не мог заткнуться про Шопенгауэра и Канта. Хайдеггер и Эвола ссылались на Ницше. Дугин ссылался на Хайдеггера. Современные ультраправые теоретики и активисты ссылаются на Дугина (в случае Ричарда Спенсера) или на Хайдеггера и Эволу (в случае Грега Джонсона).

Но они впустую тратят свое время. Было бы рациональнее просто выбросить всю эту философию на помойку и с нуля создать новую, которая была бы основана на современном понимании физики, языка и когнитивных наук.

Но этого не происходит — не в последнюю очередь из-за ауры интеллектуального престижа, которая существует вокруг традиционных мыслителей.

Хорошим примером этой слабости является суматоха вокруг фигуры упомянутого выше Мартина Хайдеггера — родившегося в 1889-м и умершего 1976 году немецкого мыслителя, чье имя часто встречается в списках самых важных философов XX века. Хайдеггер создал учение о бытии как об основополагающей и неопределимой стихии мироздания. В 1999 году американский философ и драматург Дуглас Лэки провел опрос среди нескольких тысяч более-менее современных философов. Он попросил их назвать пять самых важных книг и пять самых важных статей в философии XX века. Хайдеггер и его знаменитая книга «Бытие и время» заняли второе по популярности место, уступая только Витгенштейну.

Экзистенциалист Хайдеггер пользуется популярностью в рядах как современных, так и прошлых поколений ультраправых из-за того, что он поддерживал национал-социализм и был членом нацистской партии, в которой он состоял на протяжении двенадцати лет. Из немецких философов с нацизмом часто ассоциируют Ницше, что совершенно несправедливо. Но нацистские связи Хайдеггера являются неоспоримыми.

Как утверждал в своих мемуарах приятель философа, Хайдеггер вдохновился идеями нацистов сразу после их утверждения у власти. «Я не узнавал своего друга и больше не доверял ему, — писал его бывший коллега. — Теперь, когда Хайдеггер стал участником насилия, я даже чувствовал в нем угрозу себе».

Хайдеггер был назначен ректором Фрайбургского университета, где он ранее преподавал и учился. В том же 1933 году он ввел в университете «фюрер-принцип», который передавал право выбора ректора государству, тем самым лишив университет автономии. Несколько месяцев спустя философ неожиданно покинул свой пост, что, по его словам, должно было позволить ему «лучше служить делу Адольфа Гитлера».

Слушая все это, у вас может сложиться впечатление, что Хайдеггер — это чуть ли не сверхразум гитлеризма. Так почему же мы еще не видели этого человека в качестве босса в Wolfenstein?

По двум причинам. Во-первых, может быть, у разработчиков пока до этого просто руки не дошли. А во-вторых, настоящая философия Хайдеггера является… очень низкотестостеронной.

Грег Джонсон, один из лидеров американских белых националистов, писал о творчестве философа вот так:

Для Хайдеггера национал-социалистическая революция была самоутверждением исторического немецкого народа, который захотел освободиться от глобальной-техно-материалистической системы, которую представлял из себя советский коммунизм и англосаксонский капитализм. Бунт против этого гомогенизирующего глобализма являлся, по словам Хайдеггера, «внутренней правдой и величием» национал-социализма. С этой точки зрения, биологический расизм и антисемитизм нацистов казался философски наивным и, с политической точки зрения, отвлекающим внимание.

Это всегда очень плохой признак, когда кто-то пытается освободить тебя от оков техно-материалистической системы.

Хайдеггер писал, как и все остальные экзистенциалисты: в знакомом нам стиле «взрослый мужчина много говорит о своих чувствах». Со временем мыслитель начал занимать одну из центральных ролей в не только ультраправой, но и вообще в современной эксцентричной философии.

После окончания Холодной войны многие разочарованные интеллектуалы пытались отыскать какой-то новый способ смотреть на вещи. Некоторые вопросы, казалось, висят в воздухе. Соуш-ализм — это плохая система, потому что это беднота, культурное захолустье и проституция по почте. Но кэпитэлизм тоже нас подвел! Кэпитэлизм — это когда всем заправляют корпэрэйшенс, олигархи и военно-промышленный комплекс, который заставляет нас воевать за оил! (И, снова, эти люди — как и большинство людей — использовали слово ‘капитализм’ не как силу, которая анимирует человеческую активность, а как что-то, частью чего вы можете быть или не быть).

Но есть и третий путь! Существует секретный персонаж. Эдольф Хитлер. Его нужно сначала победить, чтобы за него можно было играть. Политическая альтернатива, которая противопоставляет себя капитализму и коммунизму, иногда называется Третьей Позицией. В поисках интеллектуальной базы и престижа некоторые из этих людей обратились к философии Хайдеггера. Мы не за почтовую проституцию и очереди за туалетной бумагой! Но мы также не поддерживаем войны за нефть и «Макдоналдс» в каждом городе! Уга-буга, вместо этого мы за дазайн и онтологию!

На сайте бело-националистического издательства Counter-Currents можно найти множество эссе про Хайдеггера. Его книги рекомендуются к прочтению редакцией портала AltRight.com. Дугин активно ссылается на Хайдеггера в своей «Четвертой Политической Теории». Ведущие популярного индентарского подкаста The Daily Shoah иногда рассуждают про дазайн в эфире. Для них, как и для многих других людей, философия — это предмет престижа.

Весь этот эпизод — от академической карьеры Мартина Хайдеггера до основанных на экзистенциализме политических теорий и увлечения лидеров альтернативно-правых этими идеями — это очередной эпизод в саге о феноменальной интеллектуальной некомпетентности современной антилиберальной мысли. Мир находится в катастрофическом состоянии. Перед современными правыми радикалами стоит множество проблем, и у них есть множество способов их творчески решить. Но зачем делать что-то полезное, если мы можем просто собраться вместе, в мужской mannerbund, и говорить друг другу о своих чувствах, как гигантские гомосексуалисты. Настоящая правая философия все еще не изобретена.

Как и многие другие философы, Хайдеггер был не очень хорошим писателем (но для справедливости нужно сказать, что «Бытие и время» вполне читабельная книга, если вы не ожидаете от нее слишком многого). Но во всяком случае он писал не настолько плохо, как Гегель — еще один немец. Нечитаемость гегельянских текстов является легендарной.

В современных политических движениях ссылки на Гегеля встречаются реже, но тем не менее они присутствуют. На труды этого мыслителя в разной степени опираются Жижек, Штирнер, Кьеркегор, Маркс и многие другие. В философии Маркса есть особенно много узнаваемых элементов, позаимствованных у Гегеля.

У философа было несколько больших идей. Одна из них — это диалектика. Тезис, антитезис и синтез. Другая — мировая душа или абсолютный дух. Гегель считал, что мировая душа лежит в основе всего существующего. Абсолютный дух — это сумма всего человеческого опыта и со временем, через процесс истории, дух обретет сознание. Уга-буга.

Диалектика привлекательна для фанатиков идеологии равенства, потому что она позволяет смотреть на мировую историю как на хронику противостояния разных идей. Мировой души, конечно же, не существует. Но просто с точки зрения эстетики это крутая идея, которая звучит как будто она взята из аниме. (Вообще это интересная метафора на радикально-акселерационастский взгляд на мир, согласно которому инерция капитализма неизбежно приведет к созданию искусственного интеллекта, что, в свою очередь, приведет к неконтролируемому ускорению технологического прогресса. Вся человеческая история неизбежно вела нас к этому моменту. Новая механическая форма жизни и конец мешков с мясом. Пробуждение абсолютного духа через процесс истории).

Конечно же, Гегель был запойным геймером. Он украл идею диалектики у Цезаря из Мохаве, а идею мировой души — у Прохора Захарова из «Альфа Центавры». Одна из концовок в этой игре — это когда человечество отчаянно пытается собрать сумму всех людских знаний, чтобы закачать ее в пробуждающийся инопланетный сверхразум, превращая колонизированную планету в живое, сознательное существо, которое понимает человеческий опыт.

Проблема #6: Экономика ассоциаций

Кем бы вы ни были, ваша жизнь ограничена по времени. Вне зависимости от вашего социального статуса и профессии, вы можете быть уверены, что вам отведено ограниченное количество часов. Время, которое можно потратить на изучение науки и философии, еще более ограничено: вы не можете изучать эти вещи, если вы ребенок и ваш ум еще до конца физически не сформировался. Вы не можете изучать их в старости, потому что после определенного возраста ум начинает стремительно деградировать. Вы не можете изучать эти вещи, когда вы работаете или заняты чем-то другим. Вы не можете изучать их, если вы слишком устали после работы.

Каждая книга — это транзакция. Цена каждого философа — это потраченное на него время. Проблема усугубляется плохой культурой письма и свойством философов бесконечно ссылаться друг на друга в своих работах: чтобы понять одного мыслителя, нужно понять цепь его предшественников. И, естественно, поскольку ни один из этих мыслителей не обладал современными научными знаниями о природе ума, их труды часто оказываются бесполезными.

На это можно возразить: философия — это приключение. Действительно, вечное возвращение — это не самая интересная идея. Но философия — это не про конкретные идеи, а про путь, который надо пройти.

Но такого рода логика приводит к странным выводам. Изучение философских школ требует больших временных инвестиций. Ваша жизнь ограничена по времени. Время — невосполнимый ресурс. Если вы возьметесь изучать философию, но не сможете вынести из неё ничего ценного, то вы потратили этот бесценный ресурс впустую. Время уменьшается, а знания не увеличиваются. Таким образом, традиционная философия не только не научит вас, как работают люди и как работает мир, но она может сделать вас меньше, чем вы были до того, как вы принялись ее изучать. «Если ты долго смотришь в бездну…»

Но, снова, это было бы антиинтеллектуально — утверждать, что вся философия бесполезна или даже вредна. У большей части мыслителей все-таки есть, что сказать. Но как совершать выгодные транзакции? Как правильно читать эти скучные-унылые книги? Вот несколько советов:

В англоязычном ютубе практически всегда можно найти записи профессиональных вводных лекций про любого философа.
Начать лучше всего со знакомства со словарем уникальных терминов и концепций, которые были артикулированы интересующим вас мыслителем. Это самая дистиллированная форма философии, потому что она позволяет избежать чтения гигантского количества некомпетентно написанного текста. Кант — унылый и скучный, но у него получилось вывести ряд терминов, которые используются до сих пор.
К сожалению, этот прием работает не всегда. Например, он не работает по отношению к творчеству умершего в 1995 году Жиля Делёза — французского философа, который писал на очень сложном языке, в основном для людей, понимающих специфический академический жаргон и с огромным количеством отсылок к другим мыслителям.Делёз — это один из самых непробиваемых европейских философов и один из самых влиятельных. Он создал богатый словарь из собственных терминов, но в отличие от, например, упомянутого выше словаря Канта, уникальная терминология Делёза совсем не используется в реальной жизни. Кроме того, он долгое время верил в психоанализ, что скорее всего значит, что он не очень хорошо понимал, как работает человеческий ум — это само по себе является огромной антирекомендацией.

К философии таких людей, как Делёз, лучше всего относиться как к видеоигре. Цифровой мир видеоигры не является реальным, но, разбираясь в игровых механиках, создавая стратегии, принимая решения, вы испытываете чувство удовлетворения, которое вполне реально. Похожим образом, было бы наивно рассчитывать на то, что Делёз может объяснить вам какие-то секреты мироздания. Но, с другой стороны, распутывание его философии, чтобы получить понимание таких концепций как ‘детерриторизация’, ‘ризома’ или ‘тело без органов’, принесет с собой чувство удовлетворения. Если не принимать все это слишком серьезно, то это может стать неплохим способом провести время. И экономичным: реалистично, какой-то процент вашего времени будет потрачен на рекреационную активность… почему бы не сделать философию частью отдыха?

Иллюстрацией идеи, что философия — это игрушка для умных, является ассоциируемая с Делёзом концепция haecceity.

Термин был создан последователями средневекового шотландского мыслителя-теолога Дунса Скота, который родился в 1266 и умер в 1308 году.

Haecceity — это дискретные качества и характеристики вещи, которые делают ее конкретной вещью. Качества, которые придают вещи ее индивидуализм. В этом контексте haecceity обычно применяется к живым существам. Делёз и Гваттари использовали это слово в своем, особом смысле. В их творчестве, haecceity — это чувство индивидуальности не только какого-то объекта, но и события или природного явления. Индивидуальность реки, ветра, индивидуальность этого дня или даже этого часа дня.

Это слово является совершенно великолепным, потому что оно произносится не так, как пишется, у него нет нормального перевода на русский язык (во всяком случае, его нет в базах данных словарей Гугла и Яндекса) и оно практически никогда не используются за пределами философского академического гетто. Это понятие не является полностью бесполезным. Но его польза заключается главным образом в чувстве интеллектуального удовлетворения, которое вы испытываете, расшифровав невнятные работы Делёза и Гваттари.

Это приводит нас к другому осложнению.

Проблема #7: Значительная часть философии не имеет практического применения в реальном мире

Еще со времен древних греков философия и политика шли рука об руку. Одним из индикаторов того, что наше описание мира является точным — это практичность использования наших философских теорий в политике.

Существуют люди, которые считают, что философия должна быть бесполезной, или во всяком случае она должна быть чем-то на уровне книги самопомощи. Философ должен выполнять роль life coach — давать мудрые советы своим читателям. Учить их жизни. Как греческие софисты во времена до Платона.

Но политика осуществляет дарвинистическую проверку философии на вшивость. Если ваша философия не может быть использована в политических целях, то, может быть, она неправильно интерпретирует реальность. Может быть, вы употребили слишком много идеологии. Вы верите в привидений.

Правые радикалы страдают от этой болезни как никто другой. Мы живем в особый период, когда самые успешные культуры прошлых веков решили стремительно и неумолимо повернуть налево. Казалось бы, правая альтернатива должна быть востребована как никогда. Грег Джонсон, этой твой шанс! Но когда пришел черед правых противопоставить неолибералам свое видение будущего, единственное, что они смогли выдавить из себя, это «эээ блэт, Хайдеггер дазайн».

Мне недавно встретились рассуждения хорватского правого блоггера о неизбежном торжестве неолиберальных ценностей у себя стране. Он говорил о левых и правых, используя такие слова как «хаос» и «порядок». Как будто он заполняет листок персонажа в Dungeons & Dragons. Кертис Ярвин тоже любил подобные метафоры.

На самом деле D&D гораздо умнее мейнстримной философии. Вот мои доказательства:

В то время как традиционная философия состояла из людей среднего и старшего возраста, которые рассказывают друг другу о своих чувствах, как будто это встреча общества анонимных алкоголиков, авторам «Подземелий и Драконов» удалось изменить мир, через изобретение нового способа хорошо проводить время.
D&D по своей природе квантифицирована и состоит из систем, таких как, например, инвентаризация или процесс накопления опыта и получения уровней. Эта система является ящиком Скиннера и позволяет удерживать внимание игроков.
D&D вдохновила талантливых людей на создание хороших вещей. По D&D были написаны книги, некоторые из которых можно назвать литературно-компетентными… может быть. Окей, может быть и нет. Может быть, этот пункт не соответствует действительности. Но философы тоже плохие писатели, поэтому, что вы вообще от меня хотите?
«Подземелья и Драконы» требуют сбалансированный ум. Разные мозги по-разному справляются с различными типами задач. Некоторые люди лучше справляются с вербальными задачами, другие — с абстрактными. Хороший игрок в D&D должен справляться со всеми из них, потому что ему нужно планировать персонажа внутри математизированной системы, ориентироваться в лабиринтах и общаться с другими игроками, сообщая им релевантную информацию.Невозможно наслаждаться игрой, если вы не можете понять ее правила. Борат не играет в D&D. Я готов поспорить, что можно построить точный список функциональных и дисфункциональных обществ, измеряя, насколько в их рядах популярны «Подземелья и Драконы», другие подобные игры или местные аналоги. Этот факт сам по себе объясняет нам больше о том как работает человеческая культура, чем вся старая философия вместе взятая.

Ну хорошо: старые мыслители не очень полезны. Так какими же качествами должна обладать современная философия?

Меньше экзистенциализма. Меньше метафизики, онтологии и Канта. Меньше рассуждений о свободе воли. Меньше путанных семантических дебатов, априорных знаний и больше когнитивных наук.

Человек — это биологическая машина, которая состоит из разных частей. Самая важная из них — это интеллект. Существует корреляция между интеллектом и почти всеми хорошими вещами в мире: социальным успехом, уровнем доходов индивида, уровнем зависимости от социальных программ, шансом успешно окончить школу и университет. Статистически, умные люди менее криминальны и обладают более крепким здоровьем и физической красотой. В масштабах страны интеллект коррелирует с ВВП на душу населения, уровнем жизни и научно-технологической компетентностью.
Интеллект в значительной степени наследуется от родителей. Этот факт всегда вызывает сопротивление. Но что я могу сказать? Может быть, это хорошо, что подобные идеи являются непривлекательными (потому что это означает, что люди, которые приняли подобные идеи, имеют преимущество над людьми, которые их не приняли).

Десять лет назад на Западе одним из популярных хобби онлайн-интеллектуалов были бесконечные споры с креационистами про эволюцию. Если вы уже успели забыть, что это такое, то напоминаю: креационизм — это религиозная концепция, согласно которой жизнь, человечество, планета Земля и остальная вселенная были созданы Богом. По мнению многих креационистов, это означает, что теория эволюции не может соответствовать реальности.

Прошли годы, Америка все сильнее и сильнее двигалась налево. Либеральные идеи стали доминировать в дискурсе. Креационисты были побеждены и унижены.

Но оказалось, что, подобно креационистам, либералы защищают свою идеологию с фанатизмом религиозного фанатика. Исследования, которые противоречат их догме, либо игнорируются, либо рационализируются таким образом, что они как будто не релевантны.

Но это на Западе. В Восточной Европе такого рода фанатичный неокреационизм пока находится в своей зачаточной стадии (иными словами, он существует только в либеральных гетто и среди студентов из семей среднего и высокого-среднего класса, которые перенимают идеи неолиберального когнитивного коммунизма для увеличения своего социального статуса). В Восточной Европе отрицание генетической природы ума происходит не по этическим причинам, а потому, что академическая культура здесь гораздо слабее и люди просто плохо информированы.

Вообразите, что вы — восточный европеец Айван. Вы — эзотерический правый или, может быть, какой-то эксцентричный интеллектуал, который не любит штампы. На протяжении всей своей жизни строили свою картину мира на какой-нибудь западной философии вроде ницшеанской воли к власти (может быть, перемешанной с псевдонаучным расовым гитлеризмом, а может и нет). Вам казалось, что эти идеи обладают большим интеллектуальным престижем (и в вашем социальном кругу, состоящим преимущественно из подобных вам людей, так и было). Со временем вы выработали эмоциональную привязанность к своим убеждениям. Но в один прекрасный день кто-то кидает вам ссылку на материал про IQ, про многочисленные корреляции между интеллектом и всем на свете и про его наследственную природу. Вы открываете ссылку и читаете: «Ваш интеллект может быть измерен более точно, чем ваш рост». И, конечно же, все эти вещи, включая совсем уж неполиткорректные факты про различия между этносами и расами, можно свободно, с ссылками на исследования, прочесть в старой доброй англоязычной гее-пиндосской Википедии. Этнические различия по интеллекту — это не эзотерические секреты Гитлера, о которых знают только расисты на ютубе, а такая штука, о которой пишут в энциклопедии. Во всяком случае, все еще пишут — кто знает, как будут обстоять дела лет через пять, если англоязычный мир продолжит свой дрейф налево.

Так или иначе, эти знания всегда были от вас на расстоянии вытянутой руки. Интересно, существует ли какая-нибудь ницшеанская концепция, которая бы описывала эту ситуацию?

Вот еще один важный принцип: ум — это не идеальный инструмент, особенно если вы не знаете, как им пользоваться. Систематические сбои в восприятии и мышлении называются когнитивными искажениями и по отношению к ним необходимо культивировать у себя определенную сознательность и дисциплину.

Не знаю насчет вас, но в когнитивно-центричном подходе меня привлекает полное отсутствие идеологии. Все мы видели людей в онлайне, чей ум мутировал до неузнаваемости после того, как они были подвержены чудовищному количеству уга-буга идеологии.

Вот еще одна интересная вещь: в психологии и в медицине существует феномен, который называется replication crisis (или кризис воспроизводимости) — это методологическая проблема, которая возникла, когда ученые обнаружили, что результаты многих научных исследований трудно или невозможно воспроизвести в последующих исследованиях. Тесты на интеллект этому кризису оказались не подвержены — еще одно подтверждение их легитимности.

Какие существуют хорошие и полезные философы?

Во-первых, это Ник Бостром — шведский философ-трансгуманист, профессор Оксфордского университета. Автор книги «Искусственный интеллект. Этапы. Угрозы. Стратегии», в которой исследуются классические вопросы трансгуманистов: что произойдет, если машины превзойдут людей в интеллекте? Будут ли они эти машины помогать человечеству или они решат его уничтожить? Можем ли мы позволить себе игнорировать проблему развития искусственного интеллекта?

Кроме того, имя Бострома появляется в сборнике эссе разных авторов под названием «Прими красную таблетку». Но это не то, что вы думаете. Книга интерпретирует фильм братьев (сестер) Вачовски и никакого политического сообщения в себе не несет. До недавних событий красная таблетка не являлась скандальным политическим символом.

Уже упомянутый популяризатор идиомы про «красную таблетку» Кертис Ярвин является отличным критиком демократии. В российском дискурсе критика демократии ассоциируется с дураками и шарлатанами. В это и заключается талант Ярвина — он заставит вас посмотреть на эти вещи иначе. Молдбаг — главным образом блогер, но его лучшие записи издавались в виде книги (но только на английском).

Среди интеллектуалов-рационалистов большой популярностью пользуется Дэниел Деннет — американский философ и когнитивист, чьи исследования лежат в области философии сознания, науки и биологии.

Другим интересным человеком является Томас Метцингер — немецкий мыслитель и профессор теоретической философии в университете города Майнц, чьей основной идеей является иллюзорность существования «я». Метцингер переводился на русский. Я знаком с ним только на уровне статей, но они очень хороши.

Кроме того, существует уже упомянутое сообщество Less Wrong и его лидер Элиезер Шломо Юдковский — американский специалист-самоучка, исследующий проблемы технологической сингулярности и искусственного интеллекта. Над Юдковским легко издеваться из-за его эксцентричный позиций, смешного имени, веры в русский ЗОГ и по другим причинам (действительно, если Ярвин — наполовину еврей, то Юдковский — это полтора еврея), но нужно признать, что несмотря на личные дефекты, он все-таки соответствует критериям, о которых мы говорили выше.

Эти философы очень хороши, но все они являются современными. Ни одного из этих людей нельзя отнести к традиционной философии.

Возвращаясь к видеоиграм.

Во время второго президентского срока Обамы в онлайне появилась новая разновидность контента: критика видеоигр с либеральной точки зрения.

Согласно одному автору, «Цивилизация» — это очень проблемная игра из-за того, что в ее механиках содержится «утверждение действенности и примата традиционных цивилизаций над так называемыми варварами, единственным преступлением которых является тот факт, что они не занимаются аграрной культурой».

Игру ругали за то, что она рассказывает историю человечества, как историю соревнования, а не историю людей. «Цивилизация» дегуманизирует! В этой игре вы выбираете идеалы свободы не потому, что верите в них, а потому, что они в конечном итоге дадут бонус к производству. В «Цивилизации» нет места творчеству! В ней нет места идеализму, романтизму или решениям, основанным на эстетике. Цивилизация — это игра, в которой нужно победить. Это игра с нулевой суммой, в которой есть только одно первое место. Стратегии, которые не приводят вас к победе, не являются легитимными. Вы побеждаете. Все остальные проигрывают.

«Но ведь на самом деле история работает совсем не так!» — возражает человек, который ходит на работу в английской этнической вышиванке; чьи любимые фильмы, шоу и видеоигры были сделаны в англоязычном мире или англоговорящими европейцами с ориентацией на англоязычный рынок; который потребляет этот контент через устройства, чье существование сделали возможным научно-технологические инновации в англоязычном мире; и чья локальная политика доминируется культурным дискурсом, исходящим из англоязычного мира.

Поэтому конспирология про криптоколонии является настолько неубедительной. В доминирующем положении английской культуры на этой планете нет ничего «крипто». Как в «Цивилизации», так и в реальной жизни, сильные культуры доминируют над слабыми.

В будущем либеральная критика этой серии усилится, потому что в своих механиках «Цивилизация» очень антилиберальна. Игра заставляет нас посмотреть на нацию как на машину — гигантскую машину, которая создает капитал, научные открытия и культуру. У кого получится как можно быстрее построить более эффективную машину, тот и победит в игре. Машины делаются не философами, а инженерами. Они делаются не семантическими трюками и не уга-буга эстетикой, а через понимание того, как работают законы природы. Перманентное умножение человеческого капитала. Бесконечный поиск множителей силы.

Когда неореакционеры говорят о странах, основанных на принципах максимизации человеческого капитала, то в качестве примера часто приводятся два шокирующе успешных государства: это старые Соединенные Штаты (до поворота налево) и Сингапур.

Старая Америка — это невероятная страна. Лучшие из лучших европейцев, которые к тому же еще и размножаются как кролики, заселяя невинный континент с хорошим климатом и огромными естественными богатствами. Но каждая последующая волна миграции — включая белую миграцию — немного меняла американскую идентичность, толкая ее в неправильном направлении. Современные американцы уже давно забыли, что их страна когда-то была этногосударством северо-западных европейцев, религиозных фанатиков и работорговцев.

Современный Сингапур — это самая умная страна в мире. Средний IQ в Сингапуре составляет фантастические 108 баллов.

Ли Куан Ю, архитектор сингапурского экономического чуда, уважал западных академиков за то, что они дали ему глубокое понимание экономики, но он не одобрял их либеральный креационизм:

Гарвардский университет твердо стоял на либеральных позициях, ни один учёный не был готов признать, что между различными расами, культурами или религиями существовали врожденные различия. Они придерживались того взгляда, что все люди были равны, и что общество нуждалось только в правильной политике, чтобы добиться успеха. Они были настолько яркими и способными людьми, что мне было сложно поверить, что они искренне придерживались этих взглядов.

Сингапур можно было бы назвать образцовым неореакционным государством, если бы не один значительный изъян: речь идет о плохой демографии.

Статистически, люди с высоким интеллектом имеют меньше детей. Города привлекают людей с высоким интеллектом и еще сильнее снижают у них рождаемость. Образование привлекает людей с высоким интеллектом и еще сильнее снижает у них рождаемость. Это оказывает дисгенетический эффект на интеллект. Для Сингапура это не такая уж и большая проблема, потому что это крошечное государство, которое всегда может компенсировать демографические изъяны импортируя качественный человеческий капитал извне (например, из Китая). Но для большинства других стран такой вариант является недоступным или неприемлемым.

Старую Америку и Сингапур очень сложно объединить в одну категорию. У этих двух стран друг с другом не так уж много общего. У меня вопрос: как это называется? Как называется политическая система, которая ставит своей задачей максимизацию не просто экономического роста, а вещей, которые приводят к экономическому росту? Как называется политическая система, которая ставит перед собой задачу перманентно увеличивать человеческий капитал и интеллект? Как Бене Гессерит, только вместо Квисатц Хадераха вы пытаетесь улучшить средние показатели у всего населения?

У меня не очень хорошо получается придумывать имена, поэтому не стесняйтесь предлагать собственные. «Национальный капитализм»? «Бене Геймсерит»? «Геймерское этногосударство»? «Биомашинный камерализм»? «Православно-сталинистский акселерационизм» (СССР/Acc)? «Видеогеймеризм»? «Хохлоумертвизм»? «Вейпоркамерализм»?