Операция российских воздушных сил в Сирии стала реальностью. Еще совсем недавно сама возможность такой акции стояла под сомнением, сейчас же морская пехота топчет землю Леванта, «Грачи» чистят перья над городами с труднопроизносимыми названиями, а публика острит в интернете по поводу исламской хунты, остановленной на подступах к Латакиево. Не касаясь морально-этических вопросов и политической целесообразности, оценим «технологические» аспекты происходящего: что происходит, какие силы используются, и какой температуры та каша, которую предстоит расхлебывать.
В оформлении обложки использовано фото авторства корреспондента «КП» Александра Коца
Судя по всему, авиагруппа российских ВКС начала прибывать в Сирию еще месяц назад, и в течение сентября полностью там сосредоточилась. Ее численность достаточно скромна, и вряд ли радикально возрастет. Это четыре истребителя Су-30СМ (несмотря на основное предназначение, способны нести фугасные бомбы), 18 бомбардиров, включая 6 новейших истребителей-бомбардировщиков Су-34, дюжину штурмовиков Су-25, а также неизвестное количество вертолетов. По разным данным, «вертушек» в Сирию отправилось от четырех (комплектация для поисково-спасательных операций) до четырнадцати, что уже похоже на небольшую ударную группу. Вдобавок к берегам Сирии с Черного моря отправился ракетный крейсер «Москва» со всем своим впечатляющим противокорабельным и противовоздушным арсеналом в сопровождении небольшой флотилии из пары сторожевиков, большого десантного корабля и ракетного катера. Официально эта флотилия отправляется на учения, неофициально — едва ли флагман ЧФ срывается с места только для того, чтобы потренироваться вблизи солнечных берегов горячей точки. Характерно, что «Москва» отрабатывает именно прикрытие российской базы в Тартусе с воздуха и моря, а кроме истребителей-бомбардировщиков в команду по спасению мира входят истребители, для которых удары по наземным целям — не основной профиль. Очевидно, планировавшие операцию люди решили подстраховаться на случай, если кто-то из уважаемых партнеров окажется недостаточно уважаемым.
Техобслуживание самолетов
Непосредственную охрану баз осуществляет одна батальонная группа черноморской морской пехоты. По слухам, через какое-то время ее сменят части 7-й воздушно-десантной дивизии. Наконец, перечень будет неполным без упоминания «морского военторга»: не находятся постоянно на поле боя, но курсируют между российскими портами и Левантом суда «Сирийского экспресса», снабжающие как русских, высадившихся на странные берега, так и правительственные войска Сирии.
Целями авиации официально являются позиции и инфраструктура многократно проклятого и запрещенного в России Исламского государства. Однако фактически у правительства Асада почти нет реальных точек соприкосновения со строителями халифата. Именно это обстоятельство вызывает больше всего критики в адрес российских военных: для того, чтобы начать бороться с ИГ, асадовцам предстоит еще пройти к ним по трупам оппозиции. Печалиться здесь, в принципе, не о чем — оппозиция отличается от Исламского государства примерно как тиф от холеры.
Карта авиаударов российских ВВС по территории Сирии. Черными значками помечены удары 2 октября, серым — в предыдущие дни. Силы ИГИЛ обозначены красным, оппозиции — желтым, правительства — голубым, курдов — зеленым
В оппозиции сильнее всего такие же исламисты, разве что практикующие менее эстетизированное насилие и не имеющие такой совершенной в своем людоедстве программы. Судя по всему, некий консенсус между Москвой, Брюсселем и Вашингтоном по поводу законных целей для этих ударов существует. В частности, заявления злобного старца Маккейна об ударах по союзной США части оппозиции были дезавуированы командованием американских же ВВС, а поставку зенитных комплексов оппозиции Штаты официально исключили. Зато пострадавшая радикальная группировка «Армия ислама» теперь объявила России войну. Вообще, удар, судя по всему, оказался действительно удачным. «Россия является соучастником преступлений Асада, убивая нас с одобрения США и всего международного сообщества», — печально возопил представитель оппозиции.
Стиль работы российских воздушных сил не совсем обычен для российской армии. Основным источником разведданных для ударов являются сирийские правительственные войска. По их заявкам проводится доразведка при помощи беспилотников, а уже затем по полученным и уточненным данным начинают работать самолеты.
http://www.youtube.com/watch?v=oQhFPR7PUyY
В силу этого обстоятельства минимален шанс поразить какую-либо мобильную цель: из-за необходимости тщательной доразведки любой боевой пикап окажется уже далеко к моменту нанесения удара. Однако пикапы и не являются целью: «сушки» бьют по базам, складам, мастерским. Одной из первых целей стала экзотическая мишень: завод по производству автомобилей-камикадзе. А главное, усиленная разведка минимизирует вероятность гибели российских военных и населения, и, соответственно, снижает политические риски.
Несмотря на обилие новейшей авиатехники, основным инструментом нашей авиации в Сирии является старая как мир фугасная авиабомба. «Сушки» обеспечивают достаточную точность бомбометания, а ФАБ-500, несмотря на почтенный возраст, является устройством чудовищной разрушительной силы. ИГ не располагает какими-то чудесами фортификации, и двухсот килограмм взрывчатки, сброшенных прямо на голову цели, обычно вполне достаточно для ее разрушения.
Что могут противопоставить российской операции «оппозиция» и ИГ? В принципе, противовоздушная оборона у боевиков есть. 24 декабря прошлого года над Раккой погиб иорданский F-16. Летчика впоследствии зверски казнили, загнав в клетку и спалив заживо. Судя по всему, истребитель рухнул из-за технической неисправности. Если такая неисправность случится с российским самолетом, это будет сомнительным утешением для авиатора и его семьи. Российские ВКС регулярно теряют самолеты, иногда вместе с летчиками, вовсе без всякой войны. Конечно, выходящие на боевые задачи машины осматриваются куда тщательнее, чем дома — здесь цена ошибки невероятно возрастает. Нужно понимать, что что-то может пойти не так в любой момент, и тогда персонажем очередного ролика исламистов окажется наш соотечественник. Придется, правда, несколько охладить бурную радость наших недоброхотов: сложно представить ситуацию, при которой таким образом погибнет больше одного-двух человек. Действительные возможности ПВО исламистов невелики. Единственный самолет, точно сбитый ими с земли — это старый сирийский МиГ-21. Зенитное вооружение радикалов представлено в основном разнообразными колесницами джихада: автомобилями и легкой бронетехникой с автоматическими пушками или тяжелыми пулеметами. Куда мрачнее выглядят данные о наличии у сирийских и иракских террористов нескольких зенитно-пушечных «Шилок». Этот старый комплекс все же является зениткой специальной постройки.
http://www.youtube.com/watch?v=vqsNnSbQe6A
ЗСУ 23-4 «Шилка» в сирийской войне
К тому же исламисты совершенно точно располагают старыми ПЗРК типа «Стрела» и «Игла» и, возможно, несколькими «Стингерами». Наконец, халифату и сирийским мятежникам удалось захватить у правительственных армий некое количество советских ЗРК типа «Куб». Правда, большой вопрос, располагают ли они подготовленными операторами для этой техники. Все эти средства представляют сомнительную опасность для самолетов, идущих на большой высоте, но уж точно не позволяют расслабляться в воздухе. Кроме того, приходится серьезно относиться к возможности поставок террористам более современных зенитных средств третьими странами.
Куда большую опасность, чем слабая (пока?) ПВО исламистов представляют террористические акты. Исламское государство развило атаки террористов-смертников в эффективный тактический прием, далеко уйдя от простого «Газика» с гашишином за рулем. Нынешние атаки подобного свойства часто совершаются массировано, многими машинами сразу, под прикрытием огня бронетехники и минометов. Для атак используются не обычные легковушки, а монстры, способные поднять из гроба Марвина Химейера. В число творений инженеров халифата входят начиненные взрывчаткой блиндированные карьерные самосвалы, снаряженные самодельными бомбами БМП и даже танки. Наконец, не стоит недооценивать самопальные «самоходки», собранные из подручных материалов.
1/2 Карьерный самосвал-камикадзе. Вопреки видимости, это не БелАЗ
2/2 Самодельная самоходка сирийской оппозиции. Боеприпас — начиненный взрывчаткой газовый баллон
Точность стрельбы таких чудовищных каракатиц, разумеется, крайне низка, а наведение осуществляется по принципу «да пошлет Аллах этот фугас неверным на головы», но именно потому такие агрегаты и могут представлять угрозу: траектория полета снаряда из самодельной РСЗО или самоходки обычно загадочна даже для самих пушкарей. Русские имеют опыт встреч с подобными угрозами на Кавказе, однако постоянная готовность к удару наверняка будет держать персонал наших баз в напряжении.
Естественно, хребтом антиисламистской операции остаются сирийские войска. Положение Асада сейчас сложно назвать устойчивым, однако он располагает самыми опытными и боеспособными вооруженными силами из непосредственно и массово участвующих в конфликте. Однако в настоящий момент Асад на сто процентов зависит от российского и иранского военторга. Своей оборонной (и какой бы то ни было еще) промышленности у Асада сейчас нет или почти нет. Все довоенные запасы давно вычерпаны. Не подлежит сомнению, что при остановке поставок сирийскую армию ждет быстрый коллапс по исчерпании боеприпасов, запчастей и ГСМ. Правда, упреки России в том, что поддержка Асада длит войну, в лучшем случае смешны: на смену Асаду рвется конгломерат воюющих между собой группировок, которые удерживает вместе только наличие общего врага (а многих не удерживает даже оно). Однако при внешней поддержке военными материалами Асад в состоянии держаться долго и даже мог бы перейти в контрнаступление. В этом смысле помощь России для сирийского государства неоценима.
Помимо российских ВВС подмога Асаду прибывает от давнего союзника — Ирана. По имеющимся данным, в Сирию прибывают части КСИР. Государство аятолл спокойнее, чем Россия и другие европейские страны, относится к вопросу людских потерь, поэтому солдаты исламской республики скорее всего будут воевать непосредственно на линии фронта.
Однако перед российскими ВКС в Сирии стоит серьезная проблема.
Вся операция строится на взаимоисключающих требованиях. С одной стороны, необходимо покончить с ИГ и бандами оппозиции надежно и качественно. С другой, порог приемлемых потерь в данном случае крайне низок. Гибель нескольких сот добровольцев и «отпускников» в Донбассе, по крайней мере, имела четкое объяснение в глазах общества. ИГ бомбят ради укрепления позиций России в далёком регионе, а беды сирийцев мало кем воспринимаются как свои. Пока никто из летчиков и морских пехотинцев не убит, российское общество с удовольствием будет смотреть, как избивают исламистов — Исламское государство без всяких скидок отвратительно. Однако война — это тысяча смертельно опасных случайностей, и если операция продлится долго — а она неизбежно продлится долго — среди вежливых людей появятся погибшие. Разумеется, это контрактники, но это наши контрактники.
А главное, три десятка ударных самолетов — это не такая группировка, которая способна радикально переменить положение дел на фронте. За последние дни российская авиация совершает от 14 до 20 боевых вылетов в сутки. Много это или мало? В активной фазе Второй чеченской войны ВВС «федералов» делали в среднем по сотне с небольшим самолетовылетов ежедневно. В наиболее горячие дни, во время штурма Грозного и Комсомольского, число вылетов иногда зашкаливало за двести в сутки. Причем в Чечне наши авиаторы действовали на небольшой территории против группировки из примерно десяти тысяч боевиков. Сирия несравнима с Чечней ни по площади, ни по населению. Что до численности противника — количество террористов ИГИЛ вряд ли точно известно кому-либо, включая лидеров самой ИГИЛ, но в любом случае речь идет о десятках тысяч фанатиков, а ополчения и банды сирийской оппозиции доводят силы вооруженных противников Асада по оптимистичным оценкам до 100-150 тысяч человек.
Даже если довести активность российских ВВС до «чеченского» уровня, сомнительно, чтобы такую орду удалось лишить боеспособности небольшим воздушным наступлением. Удары по инфраструктуре выглядят более перспективными, но оппозиция состоит из десятков крупных группировок, часто враждующих между собой, и единой кощеевой иголки просто не существует. В случае с ИГИЛ положение осложняет нефть. Чтобы подломить его возможности, требуется наносить удары по нефтяной инфраструктуре (можно представить, какую реакцию вызовет в мире бомбежка нефтепромыслов), избивать работорговцев или просто и без затей бить не по Ракке, а сразу по покровителям Исламского государства в Катаре и Саудовской Аравии.
Российские ВВС могут качественно усилить сирийскую армию на каком-то конкретном направлении, но этот эффект неизбежно окажется достаточно локальным. Два десятка вылетов в сутки принципиально не дадут результата, который позволит сирийским властям выиграть войну. С другой стороны, разгрузить сирийских военных, позволить им взять под контроль конкретные участки местности, города и транспортные узлы — это русские, бесспорно, могут.
Современную российскую армию принято ругать, но она вполне боеспособна, и даже такими небольшими силами может доставить противнику серьёзные неприятности. Манипул римских топот мерный, без сомнения, может заставить дрогнуть дух врага. Вопрос в том, какой ценой и в каких масштабах.
Последствия авиаудара российских ВВС по штаб-квартире боевиков оппозиции в Идлибе 1 октября
Если цель ВКС РФ действительно в уничтожении сирийской оппозиции и ИГИЛ на территории Сирии, им придется либо резко наращивать силы, что неизбежно приведет и к росту потерь, либо смириться с в основном психологическим эффектом бомбардировок, или привлечь к разгрому халифата иранские или какие-либо другие иностранные части, готовые выступить в качестве пушечного мяса. Бисмарк в свое время заявил, что Балканский вопрос не стоит костей одного померанского гренадера. Теперь Россия стоит перед сходным вопросом: стоит ли Ближневосточный вопрос костей темрюкского морского пехотинца.
