Евгений Политдруг для спецпроекта «Спутник Первой мировой»
Первой мировой войны было множество причин, но в отдельности каждая из них была совершенно недостаточна для того, чтобы начинать войну. Зато в совокупности, соединившись друг с другом, они все-таки позволили войне состояться.
Подготовка к возможной войне началась еще задолго до 1914 года. XIX век прошел под знаком военных союзов и блоков, и не было никаких оснований полагать, что в XX веке все изменится. Страны активно заключали союзы, которые впоследствии станут основой двух крупных военных блоков — Антанты и Центральных держав.
Первым договором было русско-французское соглашение. Надо пояснить, что нет ничего более непостоянного, чем статус союзника. Многим кажется, что союз означает непременную дружбу государств, но это абсурд. Никакой дружбы между государствами никогда не существовало и не существует, а союзники за несколько месяцев могут превратиться во врагов и наоборот. В англо-бурской войне Россия поддерживала буров. Взамен в 1902 году англичане подписали соглашение с японцами, которое позволяло им вступить войну, если к войне с японцами присоединиться более одной страны. Как вы понимаете, здесь недвусмысленно подразумевалась война с Россией, а соглашение было подписано, чтобы нейтрализовать возможную поддержку со стороны Франции, которая к тому моменту являлась союзником Российской империи. Французы вступать в войну не стали, а англичане оказывали помощь японцам, начиная от дипломатической поддержки и военных консультаций по линии морского ведомства и заканчивая постройкой новейшего флота «под ключ». Все это совершенно не помешало англичанам уже в 1907 году подписать соглашение с Россией, причем англичане были заинтересованы в нем даже больше, чем Россия. Так окончательно оформилась Антанта, поскольку еще в 1904 году англичане и французы также заключили между собой договор, который урегулировал все их противоречия в колониях. Английская дипломатическая активность на континенте была серьезным признаком надвигающейся войны, поскольку к тому моменту англичане давно вели политику, получившую название «блестящей изоляции». Они крайне редко заключали союзнические договоры, стараясь держаться особняком и не давать никаких серьезных обязательств, а здесь вынуждены были заключить за три года сразу два договора, причем договор с Россией положил конец «Большой игре» — противоборству за сферы влияния между Россией и Англией в Азии, которое длилось полвека.
Союз Центральных держав имел более прочные корни. Германская империя и Австро-Венгрия были близки культурно и религиозно, а также граничили друг с другом. Немцы неизменно поддерживали австрийцев в их политике и каких-то серьезных разногласий между ними не было. Австро-Венгрия была главным и ключевым союзником немцев. Немцы пытались разрушить альянс европейских держав с Россией, поскольку ясно понимали, что он является для них серьезной угрозой. Пробной попыткой стало заключение с Россией секретного Бьеркского договора, который стал следствием личной и засекреченной встречи двух императоров — немецкого и русского. Договор предполагал союзнические отношения между Россией и Германией и переманивание на немецкую сторону французов. Стороны обещали помогать друг другу в случае нападения и воздерживаться от сепаратного мира в случае войны. Россия также должна была попытаться убедить Францию присоединиться к нему. В это время как раз шла русско-японская война, в которой англичане открыто поддерживали японцев и никаких противоречий с внешней политикой России в нем не было. Однако усилиями британской дипломатии, а также проанглийского Витте хода договору не дали, сославшись на нежелание французов присоединяться к нему, из-за чего весь договор терял смысл для России, которая уже давно находилась в альянсе с Францией.
То, что не удалось сделать немецкой дипломатии, удалось союзникам. Они разрушили Тройственный союз Германии, Австро-Венгрии и Италии, выведя из него Италию. Этот союз, просуществовавший с начала 80-х годов XIX века, был разрушен в значительной мере усилиями Франции, которая чинила всевозможные таможенные препятствия итальянским товарам, что вынудило итальянцев начать договариваться с ними. В результате в обмен на прекращение таможенной войны итальянцы обязались не вступать в войну против Франции даже в случае объявления ей войны со стороны одной из стран Тройственного союза. В итоге итальянцы, выждав некоторое время, и вовсе вступили в войну на стороне Антанты в 1915 году. Немцы вынуждены были экстренно искать другие варианты, и им удалось втянуть в войну Османскую империю, что было предсказуемо, и Болгарию, что было несколько неожиданно. Болгар удалось переманить благодаря их неудачам в войне в Сербией, а также благодаря тому, что королем Болгарии неожиданно стал поручик австрийской армии, никакого отношения к Болгарии вообще никогда не имевший.
У всех стран-участниц войны были свои причины вступить в неё. Российское желание установить, наконец, контроль над Босфором и Дарданеллами мы уже подробно рассматривали в одном из предыдущих текстов, поэтому сейчас сконцентрируемся на других участниках войны.
У французов противоречия с немцами были самыми существенными. Эти страны соседствовали друг с другом и имели давнюю историю противостояния. Более того, французы длительное время не позволяли разрозненной на мелкие княжества Германии объединиться в одну страну. Это удалось окончательно сделать только после франко-прусской войны 1870-1871 года. В этой войне французы были полностью разбиты, они потерпели невероятно унизительное поражение, потеряв важнейшие промышленные регионы Эльзас и Лотарингию. Там не только жили полтора миллиона человек, но и было сосредоточено огромное количество полезных ископаемых. Французы также обязались выплатить Пруссии контрибуцию в размере пяти миллиардов франков. Гнев, ярость и боль от сокрушительного поражения были столь велики, что Франция вообще едва не перестала существовать. Парижская коммуна и очередное уничтожение монархии произошли именно после подписания договора о капитуляции. Еще более унизительно было то, что провозглашение Германской империи Бисмарком и провозглашение императором Вильгельма I произошло в самом знаменитом зале Версальского дворца — Зеркальной галерее. В общем, понятно, что история отношений между ними весьма милая.
Французы немцев просто-напросто боялись, так как понимали, что в одиночку им с немецкой армией не справиться при всем желании. Но также сильны были желания взять у Германии реванш за унизительное поражение 40-летней давности и вернуть наконец Эльзас и Лотарингию (к слову, Эльзас — до сих пор один из самых развитых французских регионов и один из лидеров по ВВП на душу населения).
У англичан было целью сдержать невероятное развитие Германии. Немцы на полном серьезе метили в мировые гегемоны, намереваясь столкнуть с трона самих англичан. С связи с этим они задались целью догнать англичан в самой важной для них сфере — во флоте. Программа строительства военно-морского флота, известная также, как программа Тирпица, по имени предложившего ее немецкого адмирала, серьезно напугала англичан. Дело в том, что в эпоху колониализма сильный флот был важнейшей необходимостью. Как сегодня невозможно представить ведущую мировую державу без ядерного оружия, так и тогда этого нельзя было сделать без флота. Морские коммуникации с колониями были невероятно важны, поскольку самолетов тогда еще не придумали, к тому же Британия — сама по себе остров и очень зависит от флота. На протяжении всего периода британской гегемонии у нее была маленькая армия и огромнейший флот. Когда немцы уже в Первую мировую начали неограниченную подводную войну против британских морских коммуникаций, англичанам пришлось несладко.
К тому же дипломатия канонерок все еще оставалась очень серьезным способом решения проблем.
В общем, немецкий адмирал Тирпиц однажды сформулировал по этому поводу целую теорию. Она была названа теорией риска. Она гласила, что если немецкий флот будет настолько силен, чтобы нанести британскому непоправимый урон, то англичане никогда не нападут на Германию, боясь потерять господство на море. Немцы начали строить флот невероятно высокими темпами, и задачей англичан был срыв этой программы всеми возможными средствами, чтобы успеть до окончания программы. Флот, превосходящий по силе британский, должен был быть построен к 1917 году. Но и к 1914 году немецкий флот уже обладал такой мощью, что являлся вторым в мире, хотя и уступал британскому в силе почти в два раза.
Весьма скромные интересы были у Австро-Венгрии. Они понимали, что тягаться с большими державами им не под силу, и зона их интересов ограничивалась Балканами, которые они намерены были удержать в сфере своего влияния. Балканы также были интересом России, которая пыталась включить в свою сферу влияния все славянские государства этого региона.
Болгары намеревались взять реванш за поражение в Балканской войне 1913 года, когда Сербия и Румыния одолели болгар. Болгария боролась с Сербией за звание регионального лидера среди небольших славянских стран и к тому же планировала отхватить у Греции только что отобранную ей у турок Македонию.
Итальянцы, в прошлом бывшие частью Австрийской империи, желали отобрать у Австро-Венгрии ряд приграничных земель. За переход из Тройственного союза на сторону Антанты итальянцам обещали Южный Тироль, Триест, Далмацию, Истрию и Трентино. Любопытно, что движение против нейтралитета и за вступление в войну на стороне Антанты возглавлял итальянский социалист и журналист Бенито Муссолини. Причем недавно выяснилось, что за ведение военной пропаганды в своих социалистических боевых листках Муссолини получал деньги от англичан.
Турки вообще не собирались воевать, и султан заверял всех, что Османская империя в войну не вступит. Однако немцы буквально насильно сделали это руками Энвер-паши в обход всего турецкого правительства.
Весьма любопытная история была с Японией. Японцы были союзниками англичан, и англичане им сделали флот, который функционировал по британской системе. Вместе с тем сухопутная армия Японии была создана по немецкому образцу. В принципе японцам война была ни к чему, но они решили упрочить свое положение единственной великой азиатской державы, к тому же англичанам это было только на руку, поскольку весь их флот был сосредоточен для борьбы с немцами в Европе, а в Тихом океане их силы были весьма слабы, зато японский флот мог оказать большую услугу, взяв на себя Тихий океан. Японцы выдвинули немцам ультиматум, потребовав ухода из Тихого океана, передачи морской базы в Китае и передачи всех немецких колоний в Океании. Не получив ответа, японцы объявили немцам войну.
Интересы Германии были самыми масштабными. После своего объединения Германская империя загорелась священной идеей расширения жизненного пространства. Эта идея зародилась задолго до Третьего рейха, в ее основе лежало представление, что гадкие европейцы не позволяли немцам создать свою империю, обложив их со всех сторон и устроив раздел мира без участия немцев, и вот теперь несчастным немцам совсем не хватает места, но ведь они самый умный и талантливый народ мира и не могут ютиться в жалких границах Германской империи. В XIX веке немцы действительно активно разъезжались, особенно в Америку, где основали огромную диаспору, постепенно смешавшуюся с местным английским населением.
Поворотным моментом стала речь министра иностранных дел Германа фон Бюлова в 1897 году, когда он заявил в парламенте:
Это самое «место под солнцем» немцы сразу стали требовать весьма активно. Вопреки распространенному мнению, что у Германии почти не было колоний, так как они опоздали к разделу мира, немцы успели как раз вовремя. В самом разгаре была «Драка за Африку» между европейскими державами. Несмотря на заверения Бисмарка, что колонии ему не интересны, поскольку несут мало финансовой выгоды, немцы начали активно скупать африканские земли через частных лиц, которые затем были объявлены состоящими под защитой немецкого государства. Кроме того, они активно выдвигали свои требования на различных международных конференциях по переделу колоний. Еще при Бисмарке немцы заполучили территории нынешних Камеруна, Того, Намибии и Кении в Африке, а также часть Новой Гвинеи в Океании.
Уже при Вильгельме немецкая колониальная империя пополнилась морской базой в Китае, частью Конго, островом Науру и частью Самоа. У Испании были приобретены Марианские и Каролинские острова в Океании.
Кроме того, немцы представляли экономическую опасность для англичан и французов, поскольку активнейшим образом пытались вторгнуться на колониальные рынки. Немцы начали строительство Багдадской железной дороги через весь Ближний Восток и до Берлина. Этот амбициозный проект серьезнейшим образом менял все расклады, начиная от экономического доминирования Германии в традиционной английской зоне влияния и заканчивая серьезной военной угрозой для России и Британии, ведь теперь немцы за несколько суток могли перебросить внушительные войска к южной границе России, а также к британским протекторатам на Востоке. К тому же железная дорога укрепляла положение Османской империи и могла поспособствовать ее возвращению на нормальный уровень функционирования. В итоге дорогу к началу войны построить не успели, но припугнули всех изрядно.
Интересно, что в вышедшем в журнале «Нива» ровно за полгода до начала войны тексте «Вооруженный миръ и война» весьма грамотно и доступно разъяснялись интересы немцев:
„Вы говорите о разоруженіи, — слышалъ отовсюду Іонстонъ: — вы желаете сокращенія расходовъ на армію? Вы хотите путемъ переговоровъ, путемъ мирнаго соглашенія и взаимныхъ уступокъ покончить с тѣми тратами, которыя несемъ и мы и вся Европа? Что̀ же, мы не прочь. Мы совсѣмъ не хотимъ войны для войны, и у насъ такъ же, какъ и у васъ, нѣтъ никакого желанія бросать в море и въ карманы пушечныхъ заводчиковъ милліоны. Повторяемъ, мы не прочь, но только гарантируйте намъ то, что̀ мы считаемъ необходимымъ для правильнаго дальнѣйшаго развитія своей страны. Что̀ намъ надо? Намъ надо подѣлиться съ вами на слѣдующихъ условіяхъ: за Германіей и за нашей союзницей Австро-Венгріей долженъ быть признанъ преимущественный интересъ на Балканскомъ полуостровѣ, въ Константинополѣ, а также в большей части Малой Азіи. Мы, нѣмцы, должны господствовать от истковъ до устья Дуная, до Босфора и Евфрата. Само собою разумѣется, что Голландія должна стать государствомъ, находящимся въ сферѣ вліянія Германіи. Она можетъ удержать у себя династію, но между Голландіей и Германіей долженъ существовать союзъ и, если хотите, то, что̀ называется реальной уніей, и, въ случаѣ угрозы со стороны, Голландія должна быть связана съ Германіей оборонительнымъ и наступательнымъ союзомъ“
Таковы минимальныя требованія нѣмцевъ, и то, разумѣется, при условіи, что все это будетъ уступлено имъ мирнымъ, добровольнымъ путемъ. Ну, а если Европа не согласна на этотъ планъ раздѣла „сферъ вліянія“, то-есть, говоря откровенно, не согласится на присоединеніе къ Германской имперіи Голландіи, большей части Малой Азіи, Константинополя, Месопотаміи, земель по Дунаю и пр., то остается одинъ путь: путь вооруженія и выжиданія того момента, когда можно будетъ съ наименьшимъ рискомъ напасть на соперниковъ.
Если Германія силой оружія заставитъ дать себѣ просторное мѣстечко на солнцѣ, то тогда оно уже приметъ, как говорятъ нѣмецкіе политики и государственные люди, совсѣмъ иные размѣры. Списокъ минимальныхъ требованій Германіи въ случаѣ побѣды значительно расширится, и она за тяжелое испытаніе потребуетъ отъ Европы и соотвѣтственно тяжелыхъ жертвъ. Когда Германія стала бы диктовать условія мира, то она не ограничилась бы одною Голландіею, а ввела бы въ „сферу германскаго вліянія“ еще и Бельгію и даже французскую провинцію Пикардію. За этими государствами участь подпаденія подъ „сферу германского вліянія“ постигла бы и Данію, а Константинополь был бы занятъ вмѣстѣ съ Малой Азіей».
Уже после начала войны немцами наконец была сформулирована идея Срединной Европы — так называемая «Mitteleuropa». Она была опубликована бывшим пастором-евангелистом Фридрихом Науманном в 1915 году. Суть ее состояла в следующем: немцы традиционно рассматривали Центральную, или Срединную, Европу как часть своей законной территории и то, что там существовали еще какие-то государства, воспринималось как досадное недоразумение. С началом войны стало ясно, что немцы находятся в весьма уязвимом положении из-за морской блокады со стороны англичан, которая привела к «брюквенным зимам» и «прусскому социализму» уже спустя год после начала войны. Было понятно, что если бы немцы полностью контролировали всю Центральную Европу, положение не было бы столь тяжелым. Концепция Срединной Европы призвана была очертить границы этого надгосударственного образования и хотя бы теоретическое его устройство. По сути, это был первый более-менее четко сформулированный проект единой Европы за несколько лет до Куденхове-Каллерги. Поскольку идея была немецкая, у проекта были известные издержки: объединение Центральной Европы должно происходить под главенством Германии, а языком нового наднационального образования должен был стать немецкий, хотя Науманн и подчеркивал, что необходимо оказать «должное уважение к соседним языкам».
К «германскому ядру», состоящему из Германии и Австрии, должны были примкнуть мелкие страны, которые не способны обеспечить свою защиту в одиночку. Ими должны были стать все балканские государства, а также Италия.
По сути, то, что он предлагал, удивительно напоминало нынешний Евросоюз. Так, он писал:
Вместе с тем он был весьма осторожен в вопросах суверенитета и полагал, что ни одно государство добровольно не откажется от своей независимости, поэтому необходимо заранее выделить области, в которых члены нового союза будут пользоваться полной самостоятельностью.
Главной изюминкой концепции была военная сторона, которая стала прообразом будущей организации коллективной безопасности Европы в лице НАТО:
Проект был довольно интересный, однако идущая война, а также послевоенная разруха и нестабильность Веймарской республики привели к тому, что он так и не воплотился в жизнь, а инициатива создания надгосударственного образования в Европе ушла в руки англо-французов и графа Куденхове-Каллерги с Отто фон Габсбургом.
Интересно, что Третий рейх от данной концепции полностью отказался, несмотря на идеи экспансии. Можно, конечно, сказать, что Гитлер тоже стремился к объединению Европы и если бы не проиграл войну, то сейчас в каждом кабинете еврочиновника висел бы его портрет, а какой-нибудь Евро-Германский Союз, охватывающий всю Евразию, вручал бы за вклад в стабильность и единство Европы самую престижную из возможным премий — премию Гитлера-Объединителя, но все-таки он планировал объединить большую часть Европы не под началом Германии, а внутри Германии. Никакого суверенитета тут уже не предусматривалось, а захваченные территории полностью переходили под немецкое управление.Как мы видим, какой-то одной всеобъемлющей причины для войны у европейских стран не было. Но комплекс причин был у каждой. Англичане боялись конкуренции со стороны Германии, немцы стремились к мировому господству, французы боялись немцев и хотели отомстить за старые обиды и унижения, русские стремились решить многовековую задачу выхода в южные моря, австрийцы пытались утвердиться на Балканах, болгары пытались отобрать у Греции территорию с родственным населением. Конечно, можно сказать, что если бы немцы так активно не расталкивали всех локтями, то ничего бы и не было, договаривались бы по-хорошему, как раньше. Но, с другой стороны, как можно упрекнуть немцев в этом желании, ведь это естественное поведение сильного государства? Несомненно, что ни одно государство не согласилось бы и за большую добычу, чем изначально планировалось, воевать целых четыре года с полным напряжением экономики, но к такой войне никто и не готовился, все думали, что будет по-старому: увеселительная прогулка длительностью 4-5 месяцев и возведение триумфальных арок на центральных площадях своих столиц. Все они ошибались. Вместо этого их ждали атаки цепью на пулеметы, колючая проволока, отравляющие газы, многомесячные сидения в сырых и холодных окопах, огромные человеческие жертвы и развал государств.
