Крымская война относится к числу «незаметных» войн, искусственно вымаранных из русской памяти. Несколько скупых строк в школьном учебнике истории — и у среднестатистического многонационального россиянина в лучшем случае в голове останется ряд общеупотребительных штампов: «позорное поражение», «отсталая царская Россия», «бездарный Николай Палкин». Иной вспомнит разве что оборону Севастополя и Малахов курган.
В действительности война стала крупнейшим во второй половине XIX столетия общеевропейским конфликтом, в который оказались втянуты крупнейшие игроки на европейской арене: Россия, Франция, Англия, Австрия и Османская империя. Помимо Крыма, боевые действия велись на огромной территории от Дальнего Востока до Белого моря и Закавказья. Но важность Крымской войны для мировой и европейской истории этим не исчерпывается. Первые репортажные фотографии Роджера Фентона навсегда сохранили для нас лица ее участников и поля ее сражений. Николай Пирогов и Флоренс Найтингейл произвели подлинную революцию в военной медицине, своим гуманизмом задав новые стандарты в обращении с ранеными.
Молодой Лев Толстой, один из участников обороны Севастополя, в своих «Рассказах» обессмертил подвиг воинов-защитников города, его жителей, сестер милосердия Крестовоздвиженской обители. В годы войны полем битвы стали не только поля сражений, но и страницы газет, на которых разыгрались невиданные доселе сражения информационной войны. Вся мощь средств массовой информации Англии, Франции и Турции была направлена на очернение России, обвинение ее в агрессии, именно тогда родились многие русофобские штампы, использующиеся и по сей день.
Значимость войны для России в полной мере осознавалась как ее современниками, так и жителями Российской империи начала XX столетия. Через 20 лет после ее окончания выходит фундаментальный труд классика русской военной истории, Модеста Ивановича Богдановича. А к пятидесятилетней годовщине Крымской войны военный историк Зайончковский завершил свою монографию «Восточная война 1853–1856 гг.»
В связи с этим не выглядит удивительным, что первый российский полнометражный фильм пионеров русской кинематографии — Василия Гончарова и Александра Ханжонкова, увидевший свет в 1911 году — был посвящен обороне Севастополя. Характерен его примирительный подтекст: на пороге мировая война, а тогдашние недруги, Англия и Франция, стали союзниками по «Антанте». В финале картины русские, английские и французские ветераны предстают перед нами со своими орденами и медалями на бастионах, где пали их боевые товарищи.
http://www.youtube.com/watch?v=cYZ7RnYs4Qg
Переоценка войны вполне предсказуемо начинается после революции и большевистского переворота. Наученный уму-разуму сфабрикованным уголовным делом и пребыванием в тюрьме, Евгений Тарле в своей «Крымской войне» вслед за франко-английскими историками возложил ответственность за начало войны на Российскую империю: «Царизм начал и он же проиграл эту войну, обнаружив свою несостоятельность и в дипломатической области, и в организации военной обороны государства, страдавшего от технической отсталости и от общих последствий господства дворянско-феодального крепостнического строя». Несмотря на это, его монография после выхода подвергалась критике со стороны более идейных товарищей за излишнюю умеренность в оценках «царизма». Тот же Покровский в своей ненависти к николаевской России был куда более последователен. В целом же, именно сформулированный советскими историками набор стереотипов и кочует десятилетиями из учебника в учебник, из энциклопедии и в энциклопедию. Выходящие мизерными тиражами научные монографии с более адекватной оценкой реалий конфликта переломить тенденцию не в состоянии.
Какие же ставшие непреодолимыми противоречия привели Россию к войне с могущественнейшими державами Европы?
В июне 1815 года завершается работа Венского конгресса, на котором был подведен итог наполеоновским войнам и очерчены контуры новой системы международных отношений. Продолжавшаяся два десятилетия эпоха Франции подошла к концу. Ей на смену пришел период господства России, Англии и Австрии, продолжавшийся без малого четыре десятка лет. Несмотря на интриги министра иностранных дел Великобритании виконта Каслри, стремившегося последовательно настроить против России Австрию, Пруссию и Францию, Заключительный акт конгресса, подписанный 9 июня 1815 года, зафиксировал факт превращения России в лидера Европы. Оформившийся чуть позже при формальном лидерстве императора Александра I Священный союз России, Австрии и Пруссии создал предпосылки для дальнейшего усиления влияния России в Центральной и Восточной Европе. В первые годы после окончательного поражения Наполеона основным направлением внешней политики России становится борьба с революционными движениями в Европе.
Начало двадцатых годов стало временем актуализации для России «восточного вопроса» и превращения Балкан в наиболее проблемный для русской дипломатии регион. Ключевой задачей на ближайшие годы становится урегулирование русско-турецких взаимоотношений и решение греческой проблемы. В марте 1821 года генерал-майор русской армии Александр Ипсиланти самовольно оставил службу и, возглавив отряд греческих патриотов, переправился через Прут, вторгнувшись во владения Османской империи. Ключевую роль в организации вторжения в Молдавию сыграла созданная несколькими годами ранее в Одессе греческая организация «Филики Этерия». Воодушевленные успехами соплеменников в Молдавии, месяц спустя подняли восстание и греки в Морее.
Первоначально все предложения поддержать восстание, обращенные к Александру I, были встречены отказом. С одной стороны, среди основных задач недавно созданного Священного союза была защита христиан, в особенности находившихся под властью иноверцев. С другой, главным врагом для Александра I по-прежнему оставались революционные настроения. Поэтому Ипсиланти демонстративно был уволен с русской службы и лишен всех званий и наград. Неудачными были и попытки второго статс-секретаря по иностранным делам, этнического грека Иоанна Каподистрии подтолкнуть Александра к войне с Турцией. Несмотря на это, среди представителей российской элиты многие выступали за немедленную поддержку единоверцев. Среди них можно отметить военного министра А.И. Чернышева, генералов А.П. Ермолова и П.Д. Киселева. По инициативе министра духовных дел и народного просвещения А.Н. Голицына в городах на юге России был организован сбор пожертвований в помощь православному населению Греции. Поддержала греков и русская общественность, в частности, будущие декабристы.
Еще одной причиной нерешительности Александра были попытки англичан склонить персидского шаха к созданию напряженности в Закавказье, что могло означать для России войну на два фронта против двух противников. Все изменилось после смерти императора. Хотя кончина Александра I, за которой последовали выступления декабристов, на время отодвинула проблемы Балкан на второй план, воцарение более решительного Николая I вскоре в корне изменило ситуацию.
В апреле 1826 года во время русско-английских переговоров в Санкт-Петербурге был подписан протокол, содержавший ряд требований к Турции, в частности, предусматривавших создание вассально зависимого от Стамбула греческого государства. Однако тем летом основное внимание Санкт-Петербурга было обращено на Закавказье. Несмотря на все дипломатические усилия князя А.С. Мельникова, активно подталкиваемый англичанами Фетх Али-шах в июле объявляет войну России. Война с Персией запомнилась, прежде всего, героической обороной крепости Шуша и решительным наступление Паскевича, завершившегося взятием Эревани. Ситуация в Закавказье мало повлияла на русско-турецкие отношения, лишь отсрочив переговоры с Османской империей. Два месяца спустя в Аккермане была подписана Конвенция, в соответствии с которой Турция обязывалась восстановить и неукоснительно соблюдать нарушенные ей ранее привилегии Молдавии и Валахии, а также пойти на новые уступки перед Сербией. Аккерманская конвенция вместе с тем позволила приступить к решению греческого вопроса на международном уровне. Важным моментом в этом процессе стало избрание президентом молодого греческого государства упоминавшегося Иоанна Каподистрии, занимавшего пророссийскую позицию.
Французы, осознав всю опасность усиления позиций России и Англии на Балканах, принимают решение присоединиться к требованиям в отношении Турции. В июле 1827 года подписывается трехстороннее соглашение на условиях предоставления Греции широкой автономии. Дипломатические маневры были подкреплены маневрами объединенного флота трех держав, вошедшего в Наваринскую бухту, где 20 октября в ходе морского сражения турецкий флот был практически уничтожен.
Случившееся было на руку, прежде всего, Российской империи, чья победоносная армия во время разразившейся в апреле 1828 года войны нанесла туркам сокрушительное поражение, сделав мечту греков о свободе реальностью. Итогом войны стал подписанный в сентябре 1829 года Адрианопольский мирный договор. Подтвердив статус дунайских княжеств и независимость Греции, договор закрепил право прохода русских торговых судов через черноморские проливы. Не обошлось и без территориальных приобретений — Россия получила контроль над дельтой Дуная и береговой полосой от устья Кубани до Поти. Годом ранее окончание русско-персидской войны и переход под власть русского государя Ереванского и Нахичеванского княжеств знаменовало крах английских попыток ослабить позиции России на Среднем Востоке.
В итоге в первой половине 30-х годов и без того немалое влияние России на Балканах еще более возрастает. В этой ситуации Санкт-Петербург даже идет на налаживание отношений с Османской империей, которая, несмотря на все противоречия, расценивалась как удобный сосед, самим фактом своего существования препятствующий проникновению англичан и французов на Балканы. Самым же крупным успехом российской дипломатии в регионе следует признать заключение Ункяр-Искелесийского договора.
В 1832 году выходит из подчинения Стамбула паша Египта Мухаммед Али. В условиях поражения своей армии и приближения мятежников к столице, турки были вынуждены обратиться за помощью к европейским державам. Однако Англия устранилась от участия в конфликте, а Франция, будучи покровительницей египетского паши, категорически отказала в помощи Махмуду II. В итоге единственной откликнувшейся стороной оказалась Россия, и вскоре русская эскадра М.П. Лазарева, пройдя через Босфор, встала на рейде Стамбула, шокировав европейских дипломатов своей стремительностью.
Прибывшего в Стамбул с дипломатической миссией графа А.Ф. Орлова турецкое правительство встретило предложением заключить двухсторонний оборонительный союз. Итогом начавшихся переговоров стало подписание договора в летней резиденции султана в Ункяр-Искелеси. Подтвердив все положения Адрианопольского мира 1829 года и закрепив заключение оборонительного союза сроком на 8 лет, договор включал в себя важнейшее положение, касавшееся статуса черноморских проливов: в случае военных действий с иными странами, Блистательная порта обязывалась закрыть Дарданеллы для прохода всех военных судов, исключая российские.
Ункяр-Искелесийский договор, знаменовавший рост влияния России на Турцию, вызвал ярость в Лондоне и Париже. Более всех негодовал главный недоброжелатель России в европейских дипломатических кругах — министр иностранных дел Великобритании лорд Пальмерстон. В 1835 году ненадолго сменившему его на этом посту герцогу Веллингтону придется отменять секретные предписания о вводе британского флота в Черное море, что могло привести к эскалации конфликта с Россией.
Однако именно с этого момента начинается череда дипломатических неудач России на «балканском театре», что в конце концов приведет к утрате влияния на христианские государства Балкан и фактической изоляции накануне Крымской войны. Первой подобной неудачей стал провал попыток России добиться расширения территории греческого государства, ведь значительная часть территорий, населенных этническими греками, оставалась под властью османов. Эти попытки были пресечены решением Лондонской конференции 1830 года, оставившей сотни тысяч православных греков под властью мусульман.
В 1839 году вспыхнул так называемый второй египетский кризис, как и шестью годами ранее спровоцированный мятежом Мухаммеда Али против Стамбула. На этот раз непосредственную роль в событиях сыграла Англия, вместе с Россией и Австрией поддержавшая турок, в то время как французы вновь пытались сохранить влияние в Египте путем поддержки Мухаммеда Али. Вновь потерпевшие разгромное поражение турецкая армия и флот получили поддержку австрийского десантного корпуса и английского флота. Итогом конфликта стало полное подчинение Египта Турции, резкое ослабление позиций Франции в регионе, и, напротив, усиление влияния Великобритании. Для России же печальным итогом кризиса стала Лондонская конвенция о проливах, знаменовавшая утрату российским военным флотом особого статуса в Черном море. Отныне проход через проливы был закрыт для военных судов всех держав в период нахождения Турции в состоянии мира. Хотя Министерство иностранных дел Российской империи как современниками, так и потомками неоднократно критиковалось за излишнюю мягкотелость в обсуждении судьбы проливов, подобный исход был закономерен. Срок оборонительного союза с Турцией в любом случае подходил к концу, а вероятность его продления была нулевая. Вместе с тем главной проблемой была, в общем-то, не утрата особого статуса русским флотом, а усиление влияния в регионе Великобритании, для чего Форин-офис проявил чудеса изворотливости в период подготовки Конвенции.
Несмотря на Лондонскую конвенцию, Англия и Франция молчаливо признавали роль России на Балканах, в силу чего отношения трех держав на протяжении большей части 40-х гг. друг к другу были вполне лояльными. Водоразделом стал год 1848 — год революций в Европе, знаменовавший крах «версальской системы». Отречение Луи-Филиппа, отставка Меттерниха и конфликт с прусским королем рушили всю сложившуюся систему, основанную как на письменных договоренностях, так и на личных связях. На Балканах желание подавить революционные выступления в Валахии вынудили Санкт-Петербург пойти на уступки Турции в рамках Балто-Лиманской конвенции, означавшей утрату остатков былого влияния России в регионе. Отчасти восстановил пошатнувшийся в Центральной Европе авторитет Николая I блистательный венгерский поход, погасивший пожар революции в Венгрии и спасший Австрийскую империю от краха.
Однако взаимоотношения с Англией и Францией, определявшими характер международных отношений в Европе и мире, испортились окончательно. В 1849 году британский флот адмирала Паркера, грубо нарушив положения Лондонской конвенции, вошел в Дарданеллы. После ожесточенной перепалки между Лондоном и Санкт-Петербургом англичане уступили, а британский флот покинул проливы. Годом позже британская эскадра блокировала порт Пирей и приступила к захвату греческих торговых судов. Поводом стала вздорная жалоба португальского еврея и по совместительству британского подданного дона Пацифико, потребовавшего у греческого правительства компенсацию в 30 тысяч фунтов за дом в Афинах, разоренный погромщиками и якобы хранившиеся там долговые расписки. В действительности же целью британцев было наказать Грецию, являвшуюся главным союзником России в Средиземноморье, за ее стремление к воссоединению греческих земель. Конфликт в итоге был улажен, Пасифико получил 150 фунтов вместо 30 тысяч, но Форин-офису стала ясна неспособность России оказать хоть какое-то влияние на ситуацию в Восточном Средиземноморье.
Другого недруга в лице французского императора Наполеона III создал лично Николай I. Считавший воцарение еще одного Бонапарта неприемлемым, Николай умышленно нарушил правила дипломатического этикета. В поздравительной грамоте, врученной послом Киселевым в Париже на процедуре провозглашения Наполеона императором, последний был назван «другом», а не «братом», что было расценено как оскорбление. Кроме того, Россия стала последней европейской державой, признавшей Наполеона «императором французов».
Этот инцидент совпал с началом спора о Святых местах, ставшего поводом к началу Крымской войны. История православия и католичества в Палестине насчитывала не одно столетие, уходя во времена Византийской империи и Крестовых походов. Однако традиционно именно более многочисленная и сплоченная православная община занимала среди христиан Палестины господствующее положение, будучи ответственной, в частности, за поддержание в порядке христианских святынь. Когда в 1850 году православный патриарх Иерусалимский Кирилл обратился к турецким властям с просьбой дать разрешение на починку храма Святого Гроба Господня, французские газеты оказались наполнены призывами защитить права и интересы католиков, чьи права ущемлялись православными. Не в последнюю очередь в разжигании конфликта был заинтересован сам Наполеон, желавший повысить свой авторитет среди католических священнослужителей. В стороне не могла остаться и Россия, считавшая защиту православных жителей Турции своим долгом. Вялотекущий конфликт, в ходе которого дипломатические ведомства Франции и России пытались оказывать давление на Турцию, продолжался на протяжении 1850–1852 годов, и поначалу не привлекал особого внимания европейской общественности. Николай I, однако, расценил ситуацию в Палестине как хороший шанс для восстановления российского влияния на Балканах и Ближнем Востоке. В связи с этим он рассчитывал на поддержку других участников «Священного союза» — Австрии и Пруссии, нейтралитет Англии и нерешительность Наполеона III. Российский император ошибся прежде всего в своей оценке противоречий Англии и Франции как непреодолимых.
Европа в 1850-м. Кликните для увеличения.
Еще не осознавая этого, Николай I отправляет в Стамбул князя А.С. Меньшикова, дабы пресечь попытки французского императора повлиять на ситуацию. У Меньшикова были недвусмысленные инструкции, подразумевавшие дипломатическое давление на султана с целью заставить последнего отправить в отставку министра иностранных дел Фуада-эфенди, заменив его более пророссийски настроенным кандидатом. Формально основной задачей России было урегулирование статуса христианских святынь. Другой, гораздо более значимой, но вслух не декларируемой целью было подписание конвенции, предусматривавшей протекцию российского императора над православными подданными турецкого султана. Однако не имевший должного дипломатического опыта и не обладавший необходимым дипломату тактом и знанием традиций стамбульского двора, Меньшиков своим агрессивным давлением добился обратного эффекта. Прибывший в Стамбул на фрегате «Громоносец» в конце февраля 1853 года, князь с таким энтузиазмом взялся за дело, что перепугал не только все правительство султана, но и лидеров европейских стран. Уже 22 марта французский военный флот покинул порт своей приписки Тулон и взял курс в направлении проливов. По традиции, англичане действовали более тонко. В качестве посла в Стамбул был направлен опытнейший Стрэтфорд-Каннинг, прекрасно разбиравшийся в тонкостях взаимоотношений с турками. Быстро выяснив содержание планируемой к подписанию русско-турецкой конвенции, он исказил текст одной из статей. В соответствии с версией Стрэтфорда-Каннинга, русское правительство получало право «давать распоряжения» касательно статуса христианских святынь. Будучи представленным в таком виде, текст конвенции вызвал возмущение британского парламента, а первые страницы лондонских газет пестрели заголовками о коварном плане Николая I, желающем подчинить своей воле всех проживающих в Османской империи христиан. Помимо этого, французская и английская пресса в рамках развязанной информационной войны обвиняла «деспотичный российский царизм» во всех мыслимых и немыслимых преступлениях, среди которых числилось, разумеется, истребление поляков и свободолюбивых горцев на Кавказе.
План британского дипломата заключался в том, чтобы терпеливо выжидать, пока Меньшиков не раскроет все цели российской дипломатии. В этой ситуации он советует турецкому правительству пойти на уступки по вопросу о статусе Святых мест, отклонив вместе с тем требования касательно протекции православных жителей Османской империи. В итоге в грамотах (фирманах) турецкого правительства удовлетворялись лишь первая часть требований Санкт-Петербурга. Меньшиков, к этому моменту уже осознавший, что турки действуют по указке Стрэтфорд-Каннинга, был всё же вынужден продолжить давление на правительство султана, направив носящую ультимативный характер ноту. Спустя 5 дней последовал прежний ответ, явно составленный при участии Стрэтфорд-Каннинга, вынудивший Меньшикова расторгнуть дипломатические отношения. Англичане в этой дипломатической игре оказались искуснее. В этой шахматной партии последовало еще несколько ходов обеих сторон, однако последнее слово осталось за британским дипломатом. Полностью утратившее самостоятельность правительство Порты под давление Каннинга было вынуждено отклонить даже весьма умеренную ноту Меньшикова, в которой речь шла уже исключительно о правах Православной Церкви в Османской империи. Потерпев полный провал, Меньшиков в конце мая покидает Стамбул. Уже позже повторная нота, направленная непосредственно министром иностранным дел Нессельроде, также будет отвергнута турками. Разумеется, официальный Стамбул делал это с оглядкой на помощь Англии и Франции — уже в июне в Дарданелльский пролив вошел английский, а затем и французский флот.
Ключевой целью Англии и Франции было максимальное ослабление России на Балканах и Ближнем Востоке. Однако удару должен был подвергнуться авторитет России как сильнейшей европейской державы, способной на активное участие в европейских делах вообще. Для Наполеона главным было путем победоносной войны с «жандармом Европы» повысить свой авторитет на родине и окончательно похоронить «Венскую систему». В среде английской политической элиты высказывались и куда более экстремистские проекты. Так, широко известна точка зрения Пальмерстона, считавшего необходимым расчленение России с потерей ею Крыма, Кавказа, Прибалтики и Финляндии.
Кликните для увеличения
За разрывом отношений последовал ввод русских войск в дунайские княжества. Эта мера расценивалась Николаем как вполне естественная — русские войска базировались в Молдавии и Валахии с 1848 по 1851 год, в период подавления революционных выступлений. Нельзя сказать, что с этого момента начало войны стало абсолютно неизбежным. Последней попыткой уладить дело миром стала так называемая «Венская нота», направленная от имени четырех держав (Англии, Франции. Австрии и Пруссии) в Петербург. «Нота» содержала требования вывести войска из Молдавии с условием удовлетворения требований России о защите прав православных в землях Османской империи. Нота была с радостью принята Николаем I, желавшим лишь избежать эскалации конфликта, но отклонена твердо вознамерившимся воевать турецким кабинетом Решид-паши, внесшим в нее абсолютно неприемлемые для России поправки. Окрыленная поддержкой запада, Порта 8 октября в ультимативной форме потребовала вывести русские войска из Дунайских княжеств. Не дождавшись удовлетворения своих требований, Турция 16 октября 1853 года объявляет войну России. Впрочем, уже за день до официального объявления войны начинается обстрел пикетов русских войск на Дунае, а в конце октября турки начинают боевые действия на Кавказском фронте. Получив известия о начале боевых действий, Николай I подписывает манифест «О войне с Оттоманской Портою». На тот момент Англия и Франция еще не вступили в войну, ожидая развития событий на фронтах и подыскивая подходящий casus belli.
Ждать, впрочем, оставалось недолго — эскадра адмирала Нахимова шла к берегам Анатолии.
Карта начала войны. Кликните для увеличения
