Государственная дума вчера приняла во втором и третьем чтениях так называемый «антиофшорный закон». Другое, более официальное название закона — о налогообложении контролируемых иностранных компаний (КИК). Надо признать, что у документа была очень непростая судьба. Первый раз о том, что нужно прописать какой-то механизм, усложняющий жизнь любителям налоговых оптимизаций с помощью иностранных юрисдикций, заговорил Владимир Путин в своем прошлогоднем послании Федеральному собранию. Уже в марте соответствующий законопроект представил Минфин. Затем документ неоднократно переписывался: сначала появился новый автор в лице Минэкономразвития, потом свои предложения внес Российский союз промышленников и предпринимателей. В какой-то момент стало казаться, что про закон если не забудут, то точно отложат до лучших времен — обычно так в России поступают с инициативами полезными и требующими как можно более быстрого рассмотрения. Несмотря на то, что закон о КИК был в итоге оперативно (всего за две недели) принят, история с его появлением в Госдуме вышла довольно некрасивая. Очевидно, борьба с офшорами оказалась крайне утомительным делом, поскольку в конце концов правительство от собственного законопроекта фактически отстранилось, и внесли его на обсуждение сами парламентарии — именно они сейчас значатся его авторами.
Мы о законе писали несколько месяцев назад, когда споры вокруг его содержания были в самом разгаре. Стараниями депутатов его нормы начнут действовать уже с 1 января, так что имеет смысл подробнее рассказать о том, что ждет бизнесменов, которым российское законодательство не нравится, а иностранное — наоборот.
Раскройся
Под контролируемыми иностранными компаниями закон подразумевает компании (в том числе без образования юрлица), контролируемые из России и, как следствие, не платящие налоги в федеральный бюджет РФ. Из под действия закона исключаются организации, не распределяющие прибыль, компании, зарегистрированные в странах-членах Евразийского экономического союза, специальные компании-эмитенты облигаций, компании, работающие по концессионным соглашениям с иностранными государствами. Также не касаются антиофшорные нормы компаний из стран, с которыми Россия на регулярной основе обменивается налоговой информацией. В числе таких стран, что интересно, любимые российскими бизнесменами Кипр, Люксембург или Швейцария. Здесь, конечно, не все так просто. Ставка налога на прибыль в этих странах должна быть не ниже 15%, а на том же Кипре — 12,5%.
Контролирующими лицами признаются российские юридические или физические лица, которым в иностранных компаниях принадлежит 50% (с 2016 года — 25%). Если у КИК несколько владельцев в России, порог владения устанавливается на уровне 10%.
Не позднее 20 марта 2016 года владельцы КИК должны сообщить о своих зарубежных активах в Федеральную налоговую службу. Причем коснется эта обязанность не только КИК: любой российский резидент, если ему принадлежит не менее 10% в иностранной организации, должен будет уведомить об этом налоговиков. В этом, конечно, очевидный плюс законопроекта, позволяющий упорядочить крайне запутанные схемы владения иностранными активами российскими бизнесменами. С другой стороны, закон создает определенный риск для бизнеса: непрозрачность офшоров — это не только повод уйти от пристального внимания налоговой инспекции, но и способ обезопасить себя от рейдерских захватов.
Заплати
Платить налоги владельцам КИК придется теперь по российским меркам: с доходов, получаемых из-за рубежа, отечественный бюджет ожидает получить 20% от юридических лиц или 13% от рядовых граждан. Действие законопроекта распространяется на иностранные компании, прибыль которых превышает 50 млн рублей (30 млн рублей в 2016 году и 10 млн рублей в 2017 году).
Важный момент: если компания зарегистрирована на Кипре и заплатила в местный бюджет 12,5% налога на прибыль, платить в России ей придется уже не 20%, а уменьшенные на эту сумму 7,5%. Это, кстати, очень важный момент, который позволяет понять, что главная цель закона — не возвращение российского бизнеса в РФ, а сбор бюджетом части выпадающих в мире, наполненном офшорами, налоговых доходов.
Живи спокойно
Если владелец КИК не захочет делиться своими зарубежными тайнами или попытается обмануть налоговую по мелочам, его ждет штраф в размере 100 тыс. рублей. Аналогичные меры предусмотрены в случае неуплаты или неполной уплаты налога с прибыли КИК: 20% от суммы неуплаченного налога.
Подводя итоги, можно точно сказать, кому антиофшорный закон принесет неоценимую пользу. Во-первых, корпоративным юристам: их явно ожидает много интересных предложений по налоговой оптимизации через механизмы, которые еще не успели подвести под конкретный закон. Во-вторых, получит свое и российский бюджет. Куда сложнее стоит вопрос о перспективах российского бизнеса и экономики в целом. Было бы преступным упрощением утверждать, что регистрируются в офшорах только компании, которые могут, но не хотят платить налоги по российским ставкам. Для многих налоговая оптимизация — один из немногих способов поддержать рентабельность в суровых условиях отечественной экономики. Рост налогового бремени в любом случае негативно скажется на многих обрабатывающих отраслях. Ирония в том, что в любой экономике повышение налогового бремени положительно сказывается на доходах бюджета только до какого-то определенного момента. Этот момент должен уметь определять любой хороший чиновник, так или иначе связанный с фискальной или бюджетной политикой. Но, кажется, мы в России этот момент уже давно упустили.
А если политика деофшоризации продолжится, то бизнес может пострадать еще больше: лишиться упомянутой выше страховки от рейдерства или доступа к иностранному праву, которое несравнимо лучше подходит для структурирования сложных международных сделок. В конце концов, даже неловко говорить: если бизнес за прошедшие годы привык к определенным принципам ведения дел, заточенным под использование офшорных юрисдикций, значит ему так попросту удобнее. А если ему удобнее, значит в России что-то не так. Ну, или бизнес здесь плохой, воровской и негодный. Второе, конечно, верно, но и первому нельзя отказать в близости к правде.
Закон о контролируемых иностранных компаниях в любом случае серьезно меняет принципы ведения бизнеса в России. То, что принятие закона фактически отдали на откуп Госдуме, свидетельствует о том, что брать на себя ответственность за подобные перемены никому в правительстве не хочется. Что касается парламентариев, то им уже ничего не страшно: принимать страшные и абсурдные законы Госдуме нынешнего созыва не впервой. Чиновники кабмина при этом явно хотели выглядеть на их фоне либерально, прислав на первое чтение поправки, смягчающие ряд ключевых положений закона. Их, разумеется, отвергли. Более того, на этот правительственный маневр в Думе ответили примерно в том духе, что если хотите смягчать законопроекты, то сами их и вносите. На этом фоне обещания замминистра финансов Сергея Шаталова вернуться к обсуждению закона весной выглядят слабой и глупой попыткой сохранить лицо перед российским бизнесом. Да и в самом парламенте обсуждение законопроекта продолжило славную тенденцию сбрасывания ответственности: его на первом чтении вообще не обсуждали. Поговорили о плохих предпринимателях, выводящих деньги из страны, а потом приняли. Так что нынешний закон это вообще не про экономику и не про страну, а про страх. Страх перед невыполнением президентского поручения и страх из-за растерянности и непонимания, что и как нужно делать, чтобы дальше было хотя бы не хуже. А где, на каких условиях и как успешно бизнес теперь будет работать — эти вопросы явно обсуждаются все больше во вторую или третью очередь.
