В России, как известно, нет никаких проблем с трудовой миграцией. Такова, во всяком случае, позиция властей. В начале апреля глава российского МИДа Сергей Лавров гостил с официальным визитом в Душанбе. Судя по заявлениям, сделанным для прессы, господин Лавров всем доволен. Он доволен тем, как чувствуют себя таджикские мигранты в России и тем как расположились в Таджикистане российские военные. Он, конечно, признает, что отдельные небольшие проблемы есть, но уверен, что со дня на день они разрешаться: во всяком случае, в его ведомстве готовы целых 4 соглашения, которые будучи подписаны позволят навсегда забыть о мелких недоразумениях, остающихся в этой области. Что примечательно, через несколько дней Сергей Лавров гостил уже в Бишкеке, где говорил примерно то же самое.
Оптика чиновников настроена таким удивительным образом, что в нее не попадают сотни тысяч хаотично перемещающихся по России смуглых молодых людей, родившихся и выросших на осколках бывшего СССР. Но что еще хуже – проблема трудовой миграции (не так уж важно, легальная она или нет) последнее время уверено отходит на второй или даже третий план – лучшие и худшие умы заняты либо потоком новостей с Украины, либо попытками отследить все новые симптомы экономического кризиса. Тем важнее, не ограничиваясь одним только невпечатляющим российским опытом, проанализировать, что происходит в сфере трудовой миграции во всем мире. Кто такие трудовые мигранты? Откуда взялись, чем занимаются в эту самую секунду и что будут делать завтра? Зачем они нужны, стоит ли их любить и как с ними бороться? Постараемся ответить на эти вопросы. Воспользуемся докладом «Migration and Remittances: Recent Developments and Outlook», который на днях опубликовал Всемирный банк — небольшим, но очень информативным исследованием из мира обитых жестью строительных вагончиков и роскошных офисов еврейских диаспор в сердце Манхэттена.
Гастарбайтеры и мир
Начнем с общих цифр. Численность трудовых мигрантов в 2013 году – более свежих данных у Всемирного банка нет – оценивается в 247 млн человек. В 2012 году их было 232 миллиона, в 2015-ом ожидается рост до 250 миллионов – то есть каждый тридцатый житель Земли гарантировано будет гастарбайтером. Под этим понятием специалисты Всемирного банка понимают в первую очередь неквалифицированных работников, зарабатывающих на жизнь физическим трудом. Хотя есть, конечно, среди них образованные и востребованные специалисты, чей переезд в другую страну принято называть «утечкой мозгов». Но таких, разумеется, подавляющее меньшинство. Об этом можно судить, например, по статистике выдачи рабочих виз в США – центре притяжения талантов со всего мира. В 2002 году в Америке трудилось всего 34,5 тысячи индийских программистов. Индусы здесь выбраны в качестве примера не случайно – на них в это же время приходилось почти 70% всех программистов-мигрантов в США.
Откуда и куда едут трудовые мигранты? Оговоримся сразу – Всемирный банк, анализируя международные потоки рабочей силы, использует весьма упрощенное эмприческое деление мира на глобальный Север и глобальный Юг. В первом случае речь идет о развитых странах, во втором – о развивающихся. Соответственно, логично было бы предположить, что подавляющее большинство мигрантов едет с Юга на Север. Раньше так и было – например, в 80-ых, когда мир был проще и понятнее. Сейчас же маршруты гастарбайтеров куда разнообразнее. Связано это и с тем, что разница между развитыми и развивающимися странами все больше размывается, и с тем, что после развала Советского Союза на севере Евразии образовалась целая россыпь развивающихся стран с более менее одинаковыми стартовыми условиями, но совершенно различным будущим.
Поэтому сегодня именно «Юг-Юг» – основное направление трудовой миграции: мигранты из бедных развивающихся стран едут на заработки в более успешные. Правда, отрыв от направления «Юг-Север» небольшой – 37% против 35% всей трудовой миграции. Будет небезынтересно узнать, что три самых крупных коридора миграции по направлению «Юг-Юг» – из России на Украину, из Украины в Россию и из Бангладеша в Индию. С направлением «Юг-Север» все более очевидно: из Мексики в США ежегодно попадает до 13 млн мигрантов. Самые популярные страны для трудовых мигрантов по оценкам Всемирного банка– США, Саудовская Аравия, Германия, Россия и ОАЭ.
Гастарбайтеры и деньги
В 2014 году мигранты перевели в свои родные страны порядка 583 млрд долларов. Большая часть этих денег, разумеется, пошла в развивающееся страны. Этот поток оценивается в 436 млрд долларов, что на 4,4% больше чем в 2013 году.
Здесь нам нужно сказать пару слов о природе трудовой миграции. Существовала она, конечно, всегда, но массовой стала именно благодаря пресловутой глобализации.
У трудовой миграции есть два лица. Ее можно представить как условный способ сведения неких талантов с местом их применения. Это и чернорабочие на инфраструктурных стройках в условной Саудовской Аравии, где попросту не хватает рабочих рук, и программисты в Силиконовой долине. При этом, как известно, в начале 90-ых транснациональные компании из развитых стран решили не напрягать жителей менее развитых государств длительными переездами и нелегальным (зачастую) статусом на новом рабочем месте и массово перенесли свои производства в страны Африки и Азии. Это, однако, динамику международной трудовой миграции если и снизило, то не сильно.
С другой стороны, трудовую миграцию можно рассматривать, как конкретную отрасль экономики той или иной страны. Как Россия формирует свой ВВП за счет нефти и газа, так у отдельных государств в основу национального хозяйства положено именно регулярное вбрасывание в окружающий мир бесконечных потоков гастарбайтеров. Если предельно упрощать, то можно выделить три категории таких стран: островные государства (Коморы, Гаити и Самоа и прочие), бывшие континентальные колонии в Америке, Африке или Азии и страны и республики бывшего СССР. Так, таджики-гастарбайтеры формируют 49% ВВП своей страны – это мировой рекорд. Еще несколько представителей бывшего СССР – Киргизия (32% ВВП), Молдавия (25% ВВП) и Армения (21% ВВП).
Если же рассматривать денежные переводы с точки зрения абсолютных цифр, лидерами по высасыванию денег из мировой экономики окажутся совсем другие государства. Это в первую очередь страны Юго-Восточной Азии и Тихоокеанского региона. В 2014 году сюда утекло 215 млрд долларов, из которых 162 миллиарда пришлось на Китай, Индию и Филиппины. Аналитики полагают, что к 2017 году этот регион будет улавливать 269 млрд долларов из 479 миллиардов всех денежных переводов в развивающиеся страны. А вот близкая и хорошо-знакомая нам кузница кадров в Восточной Европе и Центральной Азии занимает сейчас всего 11% от всего потока денежных переводов. К 2017 году ее доля уменьшится до 10%.
В докладе Всемирного банка есть довольно интересный подсчет. Если суммировать все займы, привлеченные компаниями из развивающихся стран на внешних рынках, и все портфельные инвестиции в эти же страны, они окажутся практически эквивалентны мировому объему денежных переводов от трудовых мигрантов. В некоторых небольших странах денежные переводы извне примерно равны золотовалютным резервам. Даже в огромной Индии поступления от трудолюбивых индусов, работающих за рубежом, эквивалентны почти четвери международных резервов.
То есть, трудовая миграция – это, в принципе, серьезная экономическая и финансовая сила. Неудивительно, что развивающиеся страны все активнее пытаются использовать поступления от своих соотечественников для реализации национальной экономической политики. Например, уже давно развивается так называемая секьюритизация денежных переводов. Если не вдаваться в подробности, секьюритизация – сложносочиненный финансовый механизм, позволяющий превратить регулярные но растянутые во времени денежные поступления в единовременный финансовый транш. Как это работает? Например, мы можем с большой долей уверенности предполагать, что в ближайшие годы таджики с российского рынка труда никуда не денутся. Значит, Таджикистан еще долго будет иметь надежный источник формирования ВВП и национального бюджета. Почему бы в таком случае не занять ему сейчас определенную сумму денег, рассматривая переводы мигрантов в качестве обеспечения? В 2001 году такую операцию провернул Банк Бразилии, выпустивший облигации на сумму 300 млн долларов США, используя в качестве гарантий будущие переводы в иенах бразильцев, трудящихся в Японии. За Бразилией последовали такие страны, как Сальвадор, Мексика, Панама и Турция.
Еще один источник денег для тех или иных развивающихся стран – сбережения диаспор, сосредоточенные за рубежом. Всемирный банк оценивает их объем почти в 500 млрд долларов. Пока рядовые гастарбайтеры зарабатывают деньги на стройках, национальные диаспоры, землячества, общины и прочие формации снимают роскошные офисы по всему миру и распоряжаются огромными состояниями.
«Среди стран со средним уровнем доходов, больше всего сбережений у мексиканских диаспор – 53 млрд долларов. Затем идет Китай (46 млрд долларов) и Индия (44 млрд долларов). Среди стран с низким уровнем доходов наибольшие сбережения – у диаспор из Бангладеша (9,5 млрд долларов), затем -из Гаити и Афганистана (около 4,5 милрд долларов для каждой). Многие страны обладают значительными сбережениями национальных диаспор в сравнении в ВВП. Это, например, Сомали (81% ВВП), Гаити (53 %) и Либерия (29%). Эти страны могли бы выпускать «облигации для диаспор», привлекая деньги для экономического развития при условии надлежащего контроля за использованием средств».
Речь в этой цитате из доклада идет о том, что диаспоры вполне могли бы покупать облигации своих родных правительств. Собственно, именно это уже и происходит. Так, в кризис 2008 года Израиль привлек до 40 млрд долларов сбережений еврейских общин по всему миру. Деньги пошли на финансирования инфраструктуры, жилья, здравоохранения и образования. Аналогичную сумму от разбросанных по миру соотечественников получила и Индия. Другие примеры — Непал, Руанда, Сальвадор, Филиппины, Эфиопия и Шри-Ланка. Что важно, ставки по таким облигациям находятся на довольно комфортном уровне. У диаспор, в принципе, не очень много способов вложить свои сбережения – или депозиты в стране пребывания, или облигации национальных правительств. Соответственно и ставки по обоим направлениям особо не отличаются.
Отметим также усилия Мексики по репатриации заграничных доходов своих соотечественников. В 2002 году здесь стартовала программа поддержки мигрантов, по которой местные власти удваивают каждый песо, поступающий на родину через консульства или землячества Мексики в тех же США.
Вообще же, аналитики Всемирного банка утверждают, что если диаспоры по всему миру будут отдавать на родину до 1% своих доходов, развивающиеся страны смогу получать дополнительно до 12 млрд долларов в год.
Гастарбайтеры и все остальные
Можно предположить, что трудовая миграция для развивающихся стран, выступающих реципиентами денежных переводов – абсолютное благо. Если смотреть с точки зрения финансов, то, безусловно, так оно и есть. Но, с другой стороны, зависимость от гастарбайтеров, как, к примеру, нефтяная российская игла, делает безрезультатными любые попытки перейти от собирательства денег по миру к развитию национальной экономики. Зачастую это оборачивается вполне конкретными социальными проблемами. Например, в африканских странах почти нет местных врачей и медсестер – и не потому что африканцы не любят лечить и ухаживать за больными, просто все, кто мог это делать уехали в более приятные для жизни и работы страны. В 2010 году Всемирная ассамблея здравоохранения даже приняла кодекс практики набора медработников – странам со средними и высокими доходами сейчас рекомендуется воздержаться от найма медиков из стран, испытывающих дефицит таковых.
Что касается стран, куда едут мигранты, для них основная проблема налицо – использование труда гастарбайтеров развращает и архаизирует национальные рынки труда. Если можно нанять на стройку несколько десятков дешевых и непритязательных гастарбайтеров, зачем забивать голову проблемами повышения производительности труда? Если есть доступ к услугам дешевых таджиков или киргизов, зачем обеспечивать рабочие места для русских?
Данные Всемирного банка к тому же свидетельствуют о вполне очевидной вещи — подавляющая часть мигрантов по всему миру трудится на полуофициальных или полностью нелегальных условиях. Быть гастарбайтером вообще сложно – приходится регулярно тратить огромные деньги на взятки и услуги теневых посредников, которые подыскивают работу и легальным и нелегальным мигрантам. Например бангладешские гастарбайтеры в Кувейте тратят на такие цели от 1,6 до 5 тыс долларов в год. Есть интересные цифры по Евросоюзу: переправить в ЕС нелегального мигранта-вьетнамца стоит 5 тыс долларов, бангладешца – уже 15 тысяч. Взятки проверяющим органам по всему миру оцениваются в 300-1000 долларов с каждого гастарбайтера. Специалисты Всемирного банка признают только три вида затрат, которые должен нести каждый гастарбайтер: переезд, оформление визы или разрешения на работу и профессиональная подготовка. Если эти расходы не будут превышать 1000 долларов в год, то каждый миллион гастарбайтеров будет экономить до 4 млрд долларов.
И в нынешнем и в предыдущих докладах Всемирный банк отмечает общемировой тренд на ужесточение правил трудовой миграции. В качестве наиболее показательного примера обычно приводят США, регулярно увеличивающие количество пограничников вдоль юго-западной границы и совершенствующие систему воздушного и наземного наблюдения за мигрантами, стремящимися прорваться в Аризону или Техас из Мексики. В Америке существует показатель, учитывающий интенсивность пересечения гастарбайтерами государственной границы США (overall apprehension rate at the border). За последний год он снизился на 42% до 12,5 тысяч.
В этом же тренде двигаются и другие страны. Так, например в Сингапуре в прошлом году прошла серия протестов, вызванная резким ростом числа мигрантов (на 31% за 2013 год). Как результат – новые миграционные требования, не выходящие при этом за рамки очевидного: от сингапурских работодателей требуют отдавать предпочтение именно сингапурцам – со всеми вытекающими неприятностями в виде проверок и штрафов, если местных рабочих необъяснимо мало. Еще одна страна с сильными антимиграционными настроениями – Саудовская Аравия. По данным Министерства труда, в Саудовской Аравии проживает около 8 млн иностранцев, из которых примерно 6 млн заняты в частном секторе. При этом, согласно статистике, почти 10% саудовцев являются безработными. Уже второй год в стране проводят политику саудизации, получившую название Nitaqat. Всемирный банк отмечает, что, начиная с осени 2013 из страны было депортировано более 1,4 млн мигрантов. Правда, это не помешало саудитам за весь 2014 год выдать примерно столько же – 1,3 млн – новых рабочих виз.
Конечно же, нельзя обойти стороной проблему мигрантов в Европе. По данным ЕС в 2014 году на территорию Евросоюза нелегально проникло более 276 тысяч человек. В 2013 году их было всего 60 тысяч. Большинство нелегальных мигрантов – выходцы из Северной Африки, пытающиеся добраться до Старого Света через Средиземное море на разваливающихся судах, и, как результат, регулярно гибнущие в открытом море. В конце 2013 года итальянское правительство даже объявило операцию Mare Nostrum, в рамках которой итальянский флот патрулировал прибрежную полосу Ливии и спасал тонущих мигрантов. Долго этот аттракцион щедрости и гуманизма не продлился. Уже летом 2014 года итальянцы живущие в городах, где были размещены центры по приему мигрантов, начали протестовать. Причем на юго-западе Сицилии местные власти даже ввели чрезвычайное положение. Затем у итальянцев кончились деньги – Mare Nostrum обходилась в 100 тыс долларов в день. Убедить Брюссель ежемесячно выделять на поддержание операции около 9 миллионов евро не удалось, поэтому к конце октября 2014 года Италия свернула Mare Nostrum. В активе у итальянских властей осталось более 150 тысяч спасенных жизней. Новая программа «Тритон» такими же успехами похвастать не может: суда итальянского МВФ патрулируют море на расстоянии не более 30 миль от берегов Пиренейского полуострова, соответственно количество кораблекрушений, заканчивающихся гибелью африканских мигрантов, растет.
Россия, как обычно, запаздывает. Сколь бы то ни было заметное ужесточение миграционной политики в отношении гастарбайтеров состоялось только в этом году (беспомощная система квотирования иностранных работников, существовавшая до этого, не в счет). Нововведения, которыми могут похвастать российские власти, фактически заключается только в том, что для легальной работы в России граждане других государств должны отныне приобрести специальный патент и пройти целую вереницу бюрократических процедур. Для оформления полиса необходимо встать на миграционный учет, провериться на ВИЧ, наркоманию, туберкулез или кожные заболевания, приобрести полис добровольного медицинского страхования, получить ИНН, сдать комплексный экзамен на знание русского языка, истории и законодательства. То есть – по формальным признакам превратиться в уроженца Российской Федерации. Тех, кто становится квазиросиянином не захочет и в течение месяца не успеет пройти все эти процедуры, ждет штраф а размере 10 тыс рублей с последующей депортацией.
Очевидно, вдохновившись списком всех этих бюрократических процедур, пройти которые большинству гастарбайтеров не под силу, глава ФМС РФ Константин Ромодановский уже в январе заявил, что количество мигрантов в России сократилось на 70%. Официальная миграционная статистика в России, в принципе, всегда вызывала множество вопросов, но, кажется, теперь она окончательно потеряла всякую связь с реальностью.
Гастарбайтеры и кризис
С другой стороны, гастарбайтерам в России сейчас, действительно, приходится непросто. Но не из-за необходимости писать экзамен по русскому языку. Все дело в кризисе и девальвации рубля. Из всех регионов мира объемы денежных переводов, по данным Всемирного банка, сократились только в Европе и Центральной Азии – с 52 млрд долларов в 2013 году до 48 миллиардов. В 2015 году падение продолжится и составит 12,7%. Авторы исследования пишут:
«В 2014 году страны, которые сильно зависят от денежных переводов из России, например, Армении, Грузии, Кыргызская Республика и Таджикистан, испытали резкое сокращение объема денежных переводов, в четвертом квартале. Кроме того, из-за снижения курса рубля по отношению к доллару и большинству валют СНГ снизилась покупательская способность денежных переводов из России, что, в частности, повлияло на условия жизни бедных домохозяйств в Центрально-Азиатский странах».
При этом, ожидаемого сокращения денежных переводов от мигрантов, трудящихся в нефтедобывающих державах Ближнего Востока, не произошло:
«Падение цен на нефть, кажется, не сократило денежные переводы из стран Персидского залива в особенно зависящие от них Индию, Бангладеш, Непал, Пакистан и некоторые государства Ближнего Востока и Северной Африки. Однозначный прогноз, правда, дать невозможно. Значительные финансовые ресурсы и наличие долгосрочных планов по развитию инфраструктуры позволяют предположить, что в будущем странам Персидского залива еще потребуется рабочая сила в лице мигрантов. Тем не менее, денежные переводы еще могут сократиться, если цены на нефть будут оставаться низкими в течении нескольких лет».
Зато кому сейчас хорошо, так это мигрантам в США, где в минувшем году наметился долгожданный экономический рост. Ожидается даже, что скоро сюда потекут толпы выходцев из стран Магриба и тех государств Латинской Америки, которые исторически ездили на заработки в Испанию или Португалию.
Несомненно, что волна миграции русского населения Украина, которая будет только нарастать, требует введения новых миграционных правил с дифференциацией русских мигрантов от всех остальных национальностей. Однако, учитывая скорость принятия решений в ФМС, к моменту ее разработки войска Новороссии успеют взять Киев.
