Торговый оборот между Америкой и ЕС сегодня в два раза больше, чем в начале века. Обмен товаров на пространстве между Старым и Новым Светом обеспечивает рабочие места 15 миллионам человек; там же сконцентрировано 50% ВВП, 65% НИОКРов, $5 трлн оптовых продаж и 40% покупательной способности в мире.
Оба центра силы являются главными источниками взаимных инвестиций. Если сравнивать с Китаем, то начиная с 2000 года Америка вложила в Нидерланды в 14 раз больше, в Британию — в 10 раз больше, в Ирландию — в шесть раз больше денег, чем в Поднебесную. Всего же США и страны ЕС вложили друг в друга $3,7 трлн.
168 тыс. студентов из США и ЕС обучаются по обе стороны Атлантики, и это не говоря о 11 млн европейских туристов в Штатах.
Пока вы читаете эти строки, США и ЕС ведут интенсивные переговоры о создании самой крупной зоны свободной торговли в мире, которая может добавить ещё $273 млрд к и без того колоссальному торговому обороту $800 млрд в год. В этом материале мы постараемся дать вам наиболее полное представление о том, что представляет из себя этот проект.
Брак по расчёту
В течение последовавших после Второй мировой десятилетий Америка и Европа медленно, но неуклонно сближались в экономическом плане, и даже до сих пор существующие в их торговле тарифы относительно невысоки — в среднем 3,5% для продукции США и 5,5% для продукции ЕС. Хотя есть исключения вроде кисломолочной продукции (отрасль, где европейцы традиционно сильны) — тарифы на европейские йогурты могут доходить до 40%.
Проект «Трансатлантического торгового и инвестиционного партнёрства» (ТТИП) начали разрабатывать ещё в 2011-м, после саммита ЕС-США в Вашингтоне. Тогда экспертам было поручено представить список мер, которые могли бы увеличить объёмы торговли и инвестиций по обе стороны океана. В феврале 2013-го эксперты порекомендовали создать зону свободной торговли и страны будущего блока начали готовиться к переговорам. Примечательно, что в ЕС решение о том, чтобы наделить Еврокомиссию полномочиями вести переговоры, потребовало почти четыре месяца — необходимо было согласие всех стран Евросоюза, которые должны были дать Совету ЕС (также известен как «Совет министров») мандат для Еврокомиссии.
Особая сложность для США в переговорах в том, что договариваться приходится с очень разными странами, обладающими очень разным весом. Допустим, всю Прибалтику и Восточную/Центральную Европу уговорить будет легко, а вот страны покрупнее выдвигают специфические условия. Франция, например, традиционно ограничивает рыночный доступ иностранцев к аудиовизуальным услугам (радио и ТВ, проще говоря), не допускает зарубежные программы в телевещании и не даёт пройти чужакам в свою киноиндустрию. Поэтому сегодня в мандате Еврокомиссии отсутствует пункт о снятии ограничений по работе в аудиовизуальной сфере.
Какие-то трудности являются следствием уже не политической воли, но «инерции технических регламентов». Возьмём автомобильную отрасль — по обе стороны океана продаются одни и те же марки автомобилей, но и в Европе, и в США очень разные стандарты сборки и испытаний. В случае с производителем американских легких грузовиков выяснилось, что для продажи в Европе нужно разработать 100 деталей иного вида и размера (стеклоочистители, фары, ремни безопасности), на дизайн и создание которых американцам необходимо потратить ещё $42 млн — и это, замечу, даже не разница в стандартах безопасности и выхлопах. Такие же трудности у производителей европейских машин в США: скажем, в США используются устаревшие стандарты фар (лампочки для дальнего и ближнего света разные), в то время как в ЕС к продаже одобрены продвинутые лампочки, позволяющие менять свет с обычного на дальний — и они как раз-таки не разрешены в США. В США также не принимают результаты испытаний машин на безопасность (краш-тесты), полученные за пределами США. То есть «Мерседесу» и BMW перед выпуском новой модели в США нужно заново проводить краш-тесты для американского рынка. Даже с косметикой всё по-разному — если в США сертифицируют продукцию, протестированную на животных, то в Европе нет.
В центре, конечно, вопрос о ГМО, но есть десятки проблем помельче, вроде методов использования животных жиров для изготовления биотоплива для европейского рынка или способов забоя говядины. Наибольшее беспокойство с американской стороны вызывает момент с «регионализацией» стандартов качества европейской продукции: Брюссель настаивает на том, чтобы каждая страна ЕС имела право сама сертифицировать свою продукцию и поставлять её на американский рынок, и если с какой-нибудь Италией или Испанией тут проблем возникнуть не должно, то к сельскохозяйственной продукции, скажем, из Румынии, могут быть вопросы. С ГМО же вопрос больше психологический — да, для европейского рынка американский производитель должен доказывать безопасность продукции с ГМО-добавками, но для США проблема состоит не в этом: по требованиям ЕС продукт с 0,9% содержанием ГМО должен иметь особую наклейку — и вот это означает сильное падение продаж, поскольку, согласно результатам различных соцопросов в самых разных странах ЕС, свыше половины европейцев не хотят потреблять продукты с использованием ГМО. В связи с этим весьма любопытно участие американской компании «Монсанто» в событиях на Украине с целью не мытьём, так катаньем пробраться на европейский рынок. У Америки, кстати, серьёзные проблемы с качеством еды — каждый год 48 млн американцев травятся едой, из них 128 тыс. госпитализируются, а 3 тыс. умирают — заметно больше 48 тыс. случаев госпитализации и 46 смертей в ЕС.
Все эти расхождения в стандартах и регуляциях кажутся смешными, но они стоят компаниям десятков миллиардов долларов прибыли, являясь в то же время одним из атрибутов государственного суверенитета — поэтому переговоры тянутся так долго. С одной стороны, Брюссель подталкивает кризис (а ТТИП, по разным оценкам, увеличит ВВП ЕС от 0,3% до 1,3% и поможет сократить безработицу на 0,42% — т. е. даст работу 1,3 млн человек), а с другой, выгод этих не так много (все указанные изменения произойдут в течение 10–20 лет, не раньше), чтобы можно было позволить американцам навязать свои техрегламенты и стандарты.
Более того, переходный период (те самые 10–20 лет) ознаменуется потерей доходов государств-участников из ЕС и примерно 2% бюджета всеевропейского правительства в год (2,6 млрд евро) будет уходить на борьбу с этим явлением — не говоря уже о 1,1 млн европейцев, которые на неопределённое время потеряют работу после ликвидации тарифов (ещё +1,4 млрд евро пособий в год). Вообще, самым главным бенефициаром ТТИП внутри ЕС будет Германия — у немцев ожидается примерно 20-процентное повышение экспорта в «уважаемых» статьях: электроника, фармацевтика, машиностроительная отрасль, химическая промышленность и т.д. Надо думать, бесплатное образование для иностранцев в Германии разрешили в том числе и с прицелом на ТТИП — ведь от 42 до 58 млн американцев имеют немецкие корни. Впрочем, ФРГ это очень специфическая страна, живущая за счёт остального ЕС — понятно, что в других государствах ЕС на ТТИП смотрят без такого энтузиазма, потому что бóльшая зависимость от потребления в США в далёкой перспективе может обернуться для экономики стран-экспортёров большими проблемами.
Есть разногласия принципиального толка. Соглашение ТТИП не просто упраздняет тарифы, оно включает в себя положения об усиленной защите иностранных инвестиций, интеллектуальной собственности и патентов, реальные меры по защите свободы рынка. По очень многим параметрам ЕС и США не сходятся, особенно серьёзные разногласия присутствуют по части интеллектуальной собственности в самом широком понимании — от торрентов до патентов. В принципе, и в ЕС, и в США нарушение авторских прав не сулит ничего хорошего, но пока в Европе с этим дело обстоит посвободнее. Например, если в Англии пользователя поймают за скачиванием игр и фильмов, то он обойдётся простым письмом, в то время как в США его может ожидать уголовное преследование.
Но допустим, что соглашение примут, и Европа с США уничтожат все технические и санитарные барьеры — как это отразится на торговле?
Двусторонняя торговля сельскохозяйственной продукцией вырастет в 2,5 раза. В секторе услуг повышение ожидается всего лишь на 14–25%, потому что на обоих континентах уже есть свои сильные игроки. В целом, с каждой стороны экспорт может вырасти на 50%, но за счёт разных отраслей.
Главный прирост у США будет за счёт экспорта сельскохозяйственной продукции, а вот Европа сможет продавать в США больше оборудования, транспорта, химической продукции. Ожидается, что после вступления соглашения в силу внутриевропейская торговля упадёт на 2–3% за счёт переориентации некоторых компаний на американский рынок.
Начиная с 2000 года каждый год по всему миру заключается до 10 соглашений о свободной торговле. В случае ТТИП логично было бы предположить, что к зоне свободной торговле между США и ЕС автоматически смогут присоединиться страны, уже имеющие подобные соглашения с кем-то из двух центров силы. Но юристы из США считают, что присоединяться в ТТИП эти государства должны в отдельном порядке. Тем не менее недостатка в желающих вступать нет.
Большой интерес проявляет Турция (у которой по условиям таможенного союза с ЕС нет иммунитета против реэкспорта американских товаров из Европы). В ходе первого раунда переговоров США-ЕС летом 2013-го, премьер (ныне президент) Турции Эрдоган даже передал через Джона Керри письмо к Обаме с просьбой принять страну в ТТИП.
Хотят присоединиться Канада и Мексика, у которых уже есть свои зоны свободной торговли и с Европой, и с США.
Политическое измерение
ТТИП — это один из важнейших фронтов незримой дипломатической войны, которую США ведут за установление режима свободной торговли под американским флагом. ВТО в этом плане очень плохо работает, в то время как ТТИП является отчасти документом политическим — по факту различным странам предлагают честно играть по созданным американцам правилам. И подвох тут лежит на самой поверхности.
Общеизвестно, что американская экономика первая в мире, но люди часто не отдают себе отчёта в том, насколько развитой и огромной экономической системой обладает США с их жадным и растущим внутренним рынком. Это по-прежнему страна возможностей, рядом с которой и сравнить-то нечего. Ну да, есть ЕС, но, несмотря на более-менее успешное создание внутреннего рынка и колоссальный потенциал, это всё ещё довольно рыхлый конгломерат, состоящий из очень разных игроков не самого крупного (по отдельности) размера. Регуляций и правил в Европе очень много, отличий в бизнес-культуре тысячи (например, в Европе по факту не поощряется риск, банкротство там, как и в РФ, это способ социально-экономического самоубийства) и догнать США по уровню экономического развития Европа сможет нескоро, о других игроках и речи не идёт — именно поэтому Америка до сих пор притягивает людей и капитал со всего мира. Конечно, в Европе люди в среднем живут не в пример лучше, чем среднестатистические граждане США, но возможностей разбогатеть в Европе совсем немного, а в Америке разбогатеть можно — и более того, если ты живёшь в США и у тебя много денег, то бесконечность не предел. Даже Англия, как будто бы выделяющаяся своим либерализмом на фоне континентальных соседей, в сравнении с Америкой является зарегулированным дождливым островком с отвратительным бизнес-климатом.
Принимая во внимание всё вышеописанное, Америка с её развитой экономикой в условиях на 100% честной конкуренции, навязываемой ей миру, постепенно подавит все остальные рынки. Взлёт США пришёлся на те грубые времена, когда навязываемые американцами миру стандарты были значительно ниже, а сами американцы не чурались нарушения законов свободного рынка — как в плане прав рабочих, так и в плане патентного законодательства: своих мощных игроков американцы уже вырастили и в честной конкурентной борьбе раздавят всех. Демонтаж американцами европейских колониальных империй сопровождался как раз открытием их рынков.
Правда, после этого американцы споткнулись с ГАТТ («Генеральное соглашение по тарифам и торговле») и ВТО — заставить всех играть по своим правилам не получилось, поэтому США решили сосредоточиться на создании зон свободной торговли с отдельно взятыми странами. Первое подобное соглашение заключили с Израилем (1985), затем последовали Канада (1989), Мексика (1993), Иордания (2001), Чили (2001), Австралия (2005), Бахрейн (2006), Марокко (2006), Колумбия и Перу (2006), Южная Корея и Панама (2007), все центрально-американские страны и Доминиканская республика (2006-2009), и, наконец, Оман (2009). Как можно заметить, в этом списке немного по-настоящему развитых стран и действительно крупных экономик. Поэтому в последние годы американцы всеми силами пытаются реализовать ТТИП и ТТП (Транс-Тихоокеанское партнерство — соглашение такого же рода, направленное на азиатские страны). При этом оба договора служат стратегической цели США — изоляции КНР.
С ТТП всё ясно — туда приглашены все сколько-нибудь значимые азиатские экономики кроме Китая. Фактически из китайской сферы влияния уведут всех его соседей — если договор будет подписан. Китай пытается этому помешать, предложив альтернативный проект «нового Шёлкового пути», в который Пекин вкладывает колоссальные деньги.
На кону многое — в случае удачной реализации американского видения свободной торговли в Азии, кроме политических рисков Китай получает ворох экономических проблем: возможный перенос западного производства с территории КНР на территорию стран ТПП; снижение китайского экспорта в ЕС и США по причине того, что страны ТПП будут иметь серьёзные преимущества; снижение товарооборота со странами АСЕАН и ближайшими соседями, увлечёнными интеграционными процессами в ТПП.
Теоретически Китай тоже может присоединиться к ТПП, но ворох требований самого разного толка снижает привлекательность соглашения в текущем виде — в первую очередь из-за упора на защиту интеллектуальной собственности и прав трудящихся, хотя потенциальные экономические дивиденды от вступления будут лучше, чем совсем ничего (+11,34% экспорта и 2,44% ВВП). ТТИП — это удалённый северо-западный фронт: речи о включении КНР в договор даже не идёт, а вот потери после «перезагрузки» европейской торговли могут оказаться более чем существенными — в районе 0,69% экспорта и 0,41% ВВП. Если КНР не окажется ни в ТПП, ни в ТТИП, его потери могут достигнуть 2,3% ВВП или даже больше.
Но если с Китаем всё ясно, то внутри США и ЕС есть игроки, не заинтересованные в подписании договора. Скажем, производителям топливного этанола в ЕС придётся очень нелегко из-за наступления американских производителей, но в самих США на производителей сахара надавят европейцы. Вообще, свободная торговля несёт с собой не только возможности, но и риски для обеих сторон — вопреки распространённому заблуждению, бизнес хочет зарабатывать деньги и стремится к монополии, а конкуренты этому активно мешают. Конечно, большие компании этому будут рады, но малый и средний бизнес серьёзно пострадает — неудивительно, что в Европе уже свыше 2 млн человек подписали петицию против ТТИП (хотя зарплаты в Европе после вступления соглашения в силу должны будут вырасти, а цены упасть).
России подписание договора также не несёт ничего хорошего — хотя бы по той простой причине, что более тесные экономические отношения между США и ЕС станут основой для солидарности по вопросу о России и Украине — политический прессинг с годами рискует только возрасти. Сильное увеличение товарооборота между двумя крупнейшими экономиками без нашего участия тоже ничего хорошего не сулит, поскольку Россия станет Европе нужна ещё меньше — ибо в пакет ТТИП включено и сотрудничество в энергетической сфере. Норвегия уже заменила РФ в качестве первого поставщика газа, а в структуре ТТИП американский сжиженный природный газ приобретёт ещё большую привлекательность по мере того, как на востоке будет всё больше проблем (не забывайте, что главная транзитная страна — Украина — находится в тяжелейшем кризисе, и конца ему не видно).
Однако есть специфические слабые точки проекта, которые можно использовать для того, чтобы завести его в тупик хотя бы на время:
1) Поставки газа — в США есть закон 1938 года, запрещающий экспорт природного газа в случае, «если существует угроза национальной безопасности», поэтому в соглашении ТТИП Вашингтон старается использовать более обтекаемые формулировки о своих обязательствах. Если поддержать наиболее консервативные элементы в США, параллельно поддержав наиболее неуступчивых переговорщиков из ЕС, можно добиться серьёзного разлада.
2) Сектор услуг — ЕС настаивает на том, чтобы финансовая отрасль была включена в переговоры, Вашингтон же категорически отказывается это делать, мотивируя это тем, что по финансам говорить нужно отдельно. Проблема, конечно, в том, что большая часть европейских финансовых дел проходит через Англию, а открывать свой финансовый рынок перед матёрыми британцами американцы не хотят.
3) Госзаказы — в теории, после подписания ТТИП европейские компании получат прямой доступ к участию в американских тендерах, но в США существует ряд актов и законов, подталкивающих американское правительство отдавать предпочтение местным компаниям (например, акт «покупайте американское» от 1933 года). Как и в случае с газом, нужно поддержать самых консервативных в Вашингтоне и самых неуступчивых в Брюсселе.
4) Защита инвесторов — порядок разрешения споров между государством и инвесторами, проталкиваемый американцами, на деле сильно ограничивает законотворчество на национальном уровне в критически важных социальных областях вроде здравоохранения, общественного транспорта и пр. Если американцам всё равно (ситуация со всеми этими вещами в США просто чудовищная, если сравнивать с топовыми европейскими странами). Это больная мозоль, в которую нужно тыкать почаще, поскольку никакой нормальный европейский избиратель не захочет ронять свой уровень жизни ради следования идеям какой-то там австрийской экономической школы.
5) Сельское хозяйство в самом широком понимании — от агрессивно продвигаемого американцами использования ГМО (благодатная почва для спекуляций на тему «сейчас американцы вас всех потравят своими ядовитыми добавками») до защищаемого европейцами регионального брендинга (только сыр из Пармы может называться пармезаном, только греческий сыр называется фета и т.д.). Под ударом окажутся также и сельскохозяйственные производители, получающие сейчас до 50 млрд евро субсидий в год — разозлить их и спровоцировать на погром под предлогом потенциальных лишений господдержки (составляющей 19% их прибыли) будет очень легко: это одна из самых социально активных и буйных категорий населения в Европе.
6) Экология — американцы настаивают на более гибком законодательстве о добыче ресурсов и полезных ископаемых (особенно их волнуют залежи сланцевого газа), что автоматически делает могущественное «зелёное» лобби Европы противником ТТИП.
Что самое интересное — играться с этими разногласиями можно без особых шпионских кувырканий. И в Европе, и в США есть лоббистские фирмы, по обе стороны океана есть потенциальные проигравшие от ТТИП: значит, надо работать с ними. Весьма вероятно, что в том же направлении будет работать и Китай.
***
На следующей неделе начнётся 10-й раунд переговоров по ТТИП, и вскоре мы узнаем, на какие уступки готовы пойти обе стороны. Или, напротив, насколько они упрямы. Однако стоит признать, что процесс это неизбежен — можно его только затормозить и повлиять на конечный исход.
В итоге главный вопрос состоит в том, на чьих условиях будет построена трансатлантическая зона свободной торговли.
