Что случилось с экономикой за неделю 22–30 ноября 2014 г.? В этом выпуске: Белоруссию отлучают от Таможенного союза, кризис бьет по российским чиновникам, ЦБ остается без денег, Тимченко борется и побеждает, Минфин вспоминает 90-е, министры спорят, ОПЕК всех расстраивает. пециальный еженедельный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома».
Белоруссия по-мексикански
Россельхознадзор ужесточил правила ввоза продовольствия из Белоруссии в Россию. Теперь все грузовики, груженные продуктами питания, будут проходить обязательный таможенный контроль на границе. Распространяется это решение пока что только на растительную продукцию, но в скором времени коснется мяса и молочных продуктов. Мера, в общем-то, прямо противоречит самой идее Таможенного союза, в котором, по сути, нет границ между входящими в него государствами. Однако вводить подобные ограничения не просто необходимо — сделать это, по-хорошему, следовало уже давно.
О том, что запрещенные к ввозу в Россию товары будут без особых проблем попадать в страну через республику Беларусь, было известно сразу. Причем ввозят в Россию не микроэлектронику или оборудование для глубоководного бурения, а все больше польские фрукты, итальянские сыры и прочие приятные для русского желудка вещи. Основных схем всего пара. Это, во-первых, попытки выдать европейские продукты за белорусские с помощью бесхитростного переклеивания ярлыков и подделки сертификатов. Во-вторых, транзит через российскую территорию в Казахстан, при котором продукты места назначения так и не достигают. Сколько именно в белорусском экспорте запрещенного продовольствия — неизвестно. Результаты выборочных проверок Россельхознадзора свидетельствуют о 20%.
Нынешняя мера, конечно, полезная, но совершенно беззубая, впрочем, как и все, что предпринимает Москва, когда начинает подозревать, что Минск водит ее за нос. Можно даже предположить, что после ее введения изменится в первую очередь: расценки на ввоз в страну европейских и американских продуктов и серый доход российских таможенников. И вообще, чем больше подобных ограничений будет вводить Россия — тем сильнее приключения польских яблок на территории Таможенного союза станут напоминать истории о мексиканских грузовиках с наркотиками в США. Не так зрелищно и кроваво, но суть та же.
Что примечательно, особых нареканий к Казахстану со стороны Россельхознадзора нет. Это, конечно, не отрицает того факта, что необходимость пересмотра правил, по которым когда-то был создан Таможенный союз, назрела уже давно. Но главное, о чем тут стоит говорить — об отношениях между Россией и Белоруссией, официально одним из наших ключевых экономических и политических партнеров и страной, которая от этого партнерства получает неприлично и неожиданно много приятных бонусов.
Кризис бьет по чиновникам
Российские чиновники первыми ощутили на себе дыхание кризиса: Совет Федерации одобрил мораторий на индексацию в 2015 году зарплат работников администрации президента, Счетной палаты и Министерства иностранных дел. Мораторий будет снят в 2016, но только если ситуация в экономике улучшится. Было бы не лишним провести небольшой ликбез по предмету. По данным Росстата, в сентябре зарплата среднестатистического отечественного чиновника составила 96,5 тыс. рублей (почти как у программиста). Самыми высокооплачиваемыми оказались сотрудники президентской администрации с жалованием в 216,4 тыс. рублей. Не сильно отстают от них чиновники из аппарата правительства, получающие в среднем 200,4 тысячи. Важный момент: официально чиновничьи зарплаты индексируются на уровень инфляции. Это, правда, не объясняет, почему с января по сентябрь нынешнего года они в среднем увеличились на 18,3% (в администрации президента — на 13,8%, в аппарате правительства — 8,5%) при росте потребительских цен за этот же период на 6,3%. Нет внятного ответа и на вопрос, почему мораторий коснулся только трех ведомств. В недавнем обзоре федерального бюджета на 2015 год мы не говорили о сокращении его расходных обязательств. Между тем упражнение это не только полезное и сложное, но и крайне необходимое. Зарплаты чиновников — неплохое начало. Высший пилотаж — это, конечно, госзакупки с триллионными хищениями и многочисленные социальные программы, КПД которых вообще никто не измеряет.
ЦБ остался без денег
В условиях фанерного бюджета и тающего на глазах Фонда национального благосостояния власть ищет новые источники денег. И находит: например, в лице Центрального банка. На днях Минфин опубликовал законопроект, предусматривающий изъятие у Банка России 15% его прибыли для докапитализации Внешэкономбанка. Небольшой процент объясняется тем, что это единственные деньги, которыми в конце года будет располагать ЦБ: 75% его прибыли уже идет в бюджет. О чем это говорит? Ну, во-первых, это прямое свидетельство того, что все ставшие популярными в последнее время разговоры о том, что Банк России — это «пятая колонна» и никому в стране не подчиняется, не более чем не самое остроумное упражнение в конспирологии. Во-вторых, в стране разгорается банковский кризис, тот самый, что был в 2008–2009 году. ВЭБ в России — ключевое связующее звено между госденьгами и экономикой, так что переданная ему прибыль ЦБ будет направлена на поддержку банковского сектора. Отличие нынешнего кризиса от предыдущего только в том, что тогда денег разом попросили все, а сейчас — некоторые и по очереди. В 2008–2009 годах ВЭБ выдал семнадцати российским банкам чуть более 400 млрд субординированных кредитов, 200 миллиардов из которых предназначалась одному ВТБ. Сейчас начинают с малого. Прогнозируемая прибыль ЦБ в 2014 году составит порядка 200 млрд рублей, значит, ВЭБ получит от него порядка 30 млрд рублей. Еще столько же обещает раз в год выдавать бюджет. Денег этих, скорее всего, окажется недостаточно. Тем интереснее будет в дальнейшем наблюдать, из какой волшебной шляпы государство будет доставать деньги для поддержки все новых и новых просящих.
Старые, добрые, дефолтные
Помимо достаточно топорных механизмов (взять деньги из ФНБ или у ЦБ и накачать ими банки и компании) власть ищет и менее очевидные решения, чтобы уравновесить финансовые потребности российской экономики с государственными возможностями. В частности, замминистра финансов Татьяна Нестеренко заявила, что Минфин в случае необходимости может возродить практику выпуска государственных краткосрочных облигаций (ГКО). Новость сразу же вызвала большой ажиотаж: ни с чем иным, кроме как с августовским кризисом 1998 года, ГКО не ассоциируются. Напомним, что на протяжении почти всех 90-х правительство финансировало дефицит бюджета как раз за счет ГКО. Доходная часть бюджета тогда была очень скромная, поэтому каждая отдельная ГКО гасилась, по сути, за счет выпуска новой партии облигаций. Во всем мире такая схема называется финансовой пирамидой и ведет всегда именно к тому, что и произошло с РФ 17 августа 1998 года — дефолту.
Но сравнивать старые ГКО с теми, которые в будущем, возможно, начнет эмитировать Минфин, не совсем корректно. От дефицита наш бюджет не страдает: в следующем году запланировано превышение расходов над доходной частью на весьма комфортном уровне в 0,6%ВВП. К тому же долговая политика после опыта 98-го года у нас очень и очень консервативна и осторожна. Так что строить новую финансовую пирамиду никто не собирается. Расслабляться, конечно, тоже рано: Минфин намерен выпускать ГКО явно не от хорошей жизни. Исполнение бюджета в 2015 году будет крайне жестким, а занимать надолго и дешево у финансового ведомства получается все хуже и хуже. На позапрошлой неделе Минфин пытался продать полуторалетние бумаги на 5 млрд рублей, но разместил лишь 10% от этой не самой большой суммы по ставке 10% годовых. При этом предыдущие пять аукционов вообще пришлось отменить. В этих условиях идея занимать на пару месяцев, чтобы поддержать государственные расходы в моменте времени, вполне логична.
Тимченко борется и побеждает
Тому, кто считает, что Россия — коррумпированная страна, где все самое лучшее достается только людям, приближенным к власти, стоит посмотреть на тот тернистый путь, который пришлось пройти бизнесмену Геннадию Тимченко, чтобы добиться права на строительство одного из участков Центральной кольцевой автодороги — той самой, на которую из Фонда национального благосостояния потратят 150 млрд рублей при общей стоимости порядка 300 миллиардов. В августе компания АРКС, связанная с господином Тимченко, участвовала в конкурсе на возведение первой секции ЦКАД. Конкурсная комиссия АРКС отказала — ее заявка оказалась самой дорогой — и передала подряд на 49 млрд рублей «Стройгазконсалтингу» Руслана Байсарова. Радея за чистую конкуренцию, Тимченко тогда сказал в одном из интервью ТАСС: «Что ж, пусть попытаются построить». Удача улыбнулась АРКС на прошедшей неделе: ее допустили к возведению пятой секции ЦКАД. 76 километров автодороги, опоясывающей Москву, компания Геннадия Тимченко построит за 42,2 млрд, собственных средств вложит при этом не более 5 миллиардов, а после 2018 года, когда дорога должна быть построена, еще 30 лет будет ее обслуживать, получая регулярные платежи от государства. К тому же есть вероятность, что пятая секция ЦКАД будет платной. За такой подряд, действительно, стоило отчаянно сражаться.
Европейский уровень борьбы с коррупцией
Группа стран по борьбе с коррупцией Совета Европы (ГРЕКО) оценила выполнение ее рекомендаций Россией. Результаты не самые впечатляющие: из 21 рекомендации удовлетворительно выполнено только три, частично — двенадцать, проигнорировано — шесть. Анализировать все рекомендации ГРЕКО, написанные канцелярским языком и с ходу понятные только юристам, было бы утомительно, поэтому опишем их в общих чертах. Рекомендации затрагивали две большие сферы: часть была направлена на усовершенствования законодательства в плане противодействия различным проявлениям коррупции, часть — на минимизацию коррупционного влияния в парламенте. В первом случае мы справились из рук вон плохо, во втором можем похвастать половинчатыми успехами. Другими словами, партии регулировать мы готовы, а вот жесткости и решительности в борьбе с тем же подкупом или, например, злоупотреблением влиянием — пока не хватает.
В российской Генпрокуратуре, где, по-видимому, собрались большие оптимисты, считают, что такие результаты в целом можно считать успешными. В защиту Генпрокуратуры нужно сказать, что рекомендации ГРЕКО были выданы летом 2012 года, а отчет об их выполнении сдан в уже сентябре 2013 года. Сделать что-то большое и важное за год, да еще и с российской коррупцией, — задача не из легких, у той же ГРЕКО руки до проверки отчета дошли только сейчас. Примечателен еще такой момент: страну, в которой уровень выполнения рекомендаций недостаточен, эксперты из Страсбурга ставят на усиленный мониторинг. Сейчас на подобном коррупционном учете числятся такие страны, как Германия, Франция, Бельгия, Швейцария и Дания — вполне приличная и респектабельная европейская компания.
ОПЕК всех огорчил
Состоялся долгожданный венский саммит ОПЕК — тот самый, который должен был решить судьбу нефтяного рынка. Решение принято: картель не будет снижать нынешнюю квоту на добычу 30 миллионов баррелей нефти в день, что было вполне ожидаемо: заправляющая в ОПЕК Саудовская Аравия уже давно заявляла, что нынешнее положение дел на нефтяном рынке ее полностью устраивает. Однако рынок отреагировал крайне нервно: цена барреля нефти упала ниже 71,5 доллара. По рублю ударило не хуже: курс евро впервые в истории поднялся до 60 рублей, а доллар — до 50 рублей. Так бесславно закончился обнадеживающий период укрепления национальной валюты. И это, скорее всего, не конец. Президент «Роснефти» Игорь Сечин уже заявил, что до середины 2015 года нефть может дешеветь до 60 долларов за баррель, а значит у рубля есть огромный потенциал для обесценения — вплоть до 60 рублей за доллар.
Еще в прошлую пятницу стало известно, что Россия может снизить добычу нефти, раз уж страны Персидского залива не хотят идти на этот шаг. Сразу отметим, что сыграть в Саудовскую Аравию будет сложно хотя бы потому, что условия нефтедобычи у нас куда суровее, чем на Ближнем Востоке, и просто так остановить работу на той или иной скважине было бы не самым разумным решением. С другой стороны, сокращение добычи может произойти само собой, без каких-либо специальных мер. Многие современные нефтяные проекты, инициируемые в России — арктический шельф или, например, баженовская свита — при низких ценах попросту нерентабельны. К тому же свою роль играют американские и европейские санкции, ограничивающие поставку в РФ оборудования для добычи труднодоступной нефти. Вагит Алекперов, глава «Лукойла», уже заявлял ранее, что эти два фактора могут в среднесрочной перспективе сократить российскую добычу на 25%. Причем верно это не только для России, но и других стран, где постепенно иссекают запасы легкоизвлекаемой нефти: Бразилия и Норвегия в первую очередь. Уже падает добыча сланцевой нефти в США: после снижения нефтяных котировок до 90 долларов за баррель начали приостанавливаться многие проекты. Во многом именно нежелание сдавать нефтяной рынок американцам стало причиной саудитского упрямства. Эр-Рияд можно поздравить: США уже возобновили импорт нефти из Саудовской Аравии.
Все это значит, что через несколько лет ситуация на нефтяном рынке будет развиваться по сценарию, прямо противоположному нынешнему: спрос на энергоресурсы начнет превышать предложение, а нефтяные котировки будут расти. Так что заявления о том, что эпоха дорогой нефти закончена, явно преувеличены. Правда, российскому бюджету от этого явно не легче.
Total без де Маржери
В Россию приехал новый руководитель французской нефтяной компании Total Патрик Пуянне. Этого визита ждали давно: вопрос о том, какую позицию в отношении России займет преемник погибшего Кристофа де Маржери, уже перешел из экономической плоскости в политическую. Несмотря на то, что господин Пуянне во время пребывания в России был весьма осторожен в выражениях и даже пустил скупую слезу во время встречи с Владимиром Путиным (http://www.kommersant.ru/doc/2620317), выводы напрашиваются очевидные: прежней любви к России у Total не осталось. Посмотрим на цитату Патрика Пуянне, которую приводит издание «КоммерсантЪ»: «Сейчас никто не считает, что инвестиции в Россию — это business as usual (обычный бизнес). Бизнес в России важен для Total, и мы хотели бы развивать его в средне- и долгосрочной перспективе. Но санкции, с одной стороны, а с другой — снижение цен на нефть, сказываются на этом сотрудничестве в краткосрочной перспективе». О чем свидетельствует это многословие? О том, что все крупные проекты Total в России можно считать фактически замороженными.
Безработица начинает расти
Росстат зафиксировал всплеск инфляции по итогам октября: с 4,9% она выросла до 5,1%. Две десятых процента роста — это, конечно, больше походит на статистическую погрешность, но в «реальном выражении» это означает, что работу потеряла 151 тысяча человек.
Данные Росстата — первое публичное свидетельство того, что экономический кризис становится заметен в жизни среднестатистического русского человека. На самом деле безработица растет уже не первый год — в виде так называемых неоплачиваемых отпусков на промышленных предприятиях — но пока что официальная статистика этого не замечала. Так что нынешний официальный рост безработицы — явление далеко не статистическое. И нет ни одной причины полагать, что в ближайшее время ситуация изменится. Хуже всего то, что нынешний кризис — явление крайне неторопливое: привыкнуть к нему куда проще, чем начать исправлять ситуацию.
Министры спорят
Глава Минфина Антон Силуанов и руководитель Минэкономразвития Алексей Улюкаев публично поспорили о том, как западные санкции скажутся на российской экономике. Выступая на форуме Финансовой академии при правительстве, господин Силуанов оценил российские потери от санкций в 40 млрд долларов в год. Падение нефтяных котировок, по его мнению, добавляет к этой цифре еще порядка 90–100 миллиардов. Господин Улюкаев поспешил не согласиться с этими оценками. Впрочем, собственных цифр он не привел. Судя по прогнозу МЭР, положенному в основу федерального бюджета, в ведомстве в принципе стараются не замечать ничего плохого. А если говорить непосредственно об Алексее Улюкаеве, то это вообще достаточно интересный министр и безудержный оптимист. Несколько недель назад он рассказывал, как обычный русский человек должен реагировать на падение курса рубля — никак. Логика господина Улюкаева заключалась в следующем: если вы получаете зарплату в рублях и в них же тратите, вас никак не должно волновать, сколько рублей сейчас дают за доллар. К сожалению, оптимистичность — понятие ментальное, и к экономике оно никакого отношения не имеет.
Итого
Россия начинает готовиться к экономическому кризису: пока министры спорят о российских потерях от санкций, в стране растет безработица, беднеют чиновники, лишается прибыли Центральный банк, возрождаются из пепла 90-х ГКО. На это накладываются внешние проблемы: нефть дешевеет стремительнее, чем продукция Apple спустя год после выпуска, рубль падает, Белоруссия играет в Мексику.
