Что случилось с экономикой за неделю 8–14 августа 2015 года? Специальный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома» 

В этом выпуске: санкции набирают обороты, импортозамещение рождается с трудом, ЦКАД встал, футбол без пива лишается смысла, стартует коллективизация 2.0, капитальный ремонт превращается в безумие, Китай начинает войну. Специальный еженедельный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома».

Парад санкций: круг второй

После того как европейцы продлили санкции на полгода, а Дмитрий Медведев — на год, после показательного цирка с уничтожением сыров, польских яблок и мясных деликатесов, свое слово сказали американцы. Получилось, надо признать, совсем не так забавно, как с сожжением хамона — и куда неприятнее. Помимо включения в «черный лист» около четырех десятков физических и юридических (в том числе крымские порты и верфи) лиц, США ввели мораторий на поставку оборудования для разработки Южно-Киринского газоконденсатного месторождения в Охотском море. И несмотря на то, что «Газпрому» уже запрещено привлекать долгосрочное финансирование в США, санкционный список впервые пополнился не конкретным гражданским лицом или компанией, а нефтегазовым проектом — причем одним из крупнейших.

Примечательно, что до этого американским компаниям было запрещено поставлять оборудование и оказывать услуги по разработке шельфовых, глубоководных или сланцевых месторождений нефти. Так что Южно-Киринское месторождение все это время спасали крайне скудные доказанные запасы нефти — всего лишь 6 млн тонн при 636 млрд кубометров газа. Но в апреле глава Минэнерго РФ Александр Новак заявил, что нефти на месторождении куда больше — уже 464 млн тонн. Тогда же была сделана оговорка, что коэффициент извлечения нефти составляет всего 1%, однако для авторов американских санкций это уточнение особой роли уже не играло.

Вообще, многочисленные проекты «Газпрома» последнее время разваливаются на части один за другим (см. — «Гигант падает»), так что, казалось бы, одной потерей больше, одной меньше. Однако удар по «Газпрому», судя по всему, будет на редкость болезненным. И что важно — своевременным. На Южно-Киринском месторождении сейчас пробурено шесть разведывательных скважин, добычу планировалось начать уже в 2019 году, в ближайшее время должны были стартовать работы на большой глубине с использованием оборудования, производят которое, разумеется, только американские компании.

И если провал (остановка) того же Штокмановского проекта был вызван банальной ошибкой в оценке будущего спроса, то с Южно-Киринским месторождением ситуация кардинально другая. Газ с него предназначался для загрузки третьей очереди единственного пока что действующего в РФ СПГ-завода, который «Газпром» построил в рамках совместного с Shell проекта «Сахалин-2». Южно-Киринское месторождение, в свою очередь, входит в состав «Сахалин-3», и на Петербургском экономическом форуме «Газпром» и Shell подписали меморандум о вхождении последней в этот проект. А буквально за неделю до решения американских властей гендиректор Shell Бен ван Берден заявил, что его компания готова обменять на долю в «Сахалин-3» один из своих международных проектов. И вот теперь американские санкции ставят дальнейшую жизнь проекта под сомнение. В итоге Южно-Киринское месторождение можно поставить в один ряд с амбициозными и замороженными до лучших времен совместными проектами «Роснефти» и Exxon по разработке арктического шельфа, а также «Лукойла» и Total с баженовской свитой.

Какие неприятности этот американский маневр принесет «Газпрому»? Во-первых, Shell может начать понемногу сворачивать свои совместные проекты с газовой монополией. Здесь важно напомнить, что все на том же ПМЭФ англо-голландская компания еще и подписала меморандум о расширении «Северного потока». Расширяя действие санкций на газовую отрасль — тем более через такую сомнительную зацепку, как большие залежи фактически не извлекаемой нефти — американцы красноречиво демонстрируют свое отношение к такого рода стратегическим партнерствам. Особенно учитывая, что год под секторальными санкциями показал: алармистские прогнозы по поводу исхода транснациональных нефтяных компаний из России оказались преждевременными, иностранцы с удовольствием входят в совместные с русскими проекты, не попадающие под запреты, или ищут лазейки там, где запретов все же не избежать.

Во-вторых, еще одно очко в борьбе с Алексеем Миллером получают компании «Роснефть» и «Новатэк», у каждой из которых есть свои собственные проекты, связанные с СПГ.

Наконец, в-третьих, делая фактически невозможным расширение «Сахалин-2», США решают не просто геополитические, но и прагматические вопросы: основным потребителем СПГ с «Сахалин-2» должны были стать страны Азиатско-Тихоокеанского региона, где у американцев, разумеется, есть свои экономические интересы.

Тяжелые роды

Спустя долгие месяцы разговоров о необходимости снижения зависимости России от импортной продукции, когда уже само слово «импортозамещение» стало в известной мере неприличным, была создана наконец соответствующая правительственная комиссия. Функция у нее в целом одна — поддерживать отечественного производителя через госзакупки и инвестпроекты, реализуемые при поддержке государства или государственными компаниями. Другими словами, если какому-то госучреждению или госкомпании понадобиться закупить что-то за рубежом — заявку необходимо будет согласовать с комиссией. Если для приобретения такой продукции в России понадобятся какие-то стимулирующие меры — за их разработку тоже будет отвечать госкомиссия. Правда, процесс будет протекать крайне неторопливо. Собираться комиссия будет раз в месяц, но первые конкретные решения по инвестпроектам начнет выносить только в январе 2016 года. Чем орган будет заниматься почти полгода? Отбирать инвестпроекты (sic!) и работать с ранее поданными заявками на приобретение иностранного оборудования. Учитывая, что для одного только создания этого органа понадобилось неизвестно на что потратить больше года, можно с уверенностью заявить: рождение импортозамещения будет тяжелым. Возможно даже потребуется кесарево сечение.

Собственно, на первом заседании долгожданного органа это в полной мере подтвердил Дмитрий Медведев, возглавляющий комиссию. Поскольку проходило мероприятие в Краснодаре, речь шла в основном о сельском хозяйстве. Премьер-министр вполне справедливо отметил, что продовольственного дефицита в стране не наблюдается, смело заявил, что санкции не будут вечными, и довольно комично призвал аграриев пользоваться моментом — благо щедрая господдержка в размере 240 млрд рублей, которую село получит по итогам года, в ближайшую пару лет сокращаться не будет. Чтобы выступление премьера совсем уж не выглядело набором старых шаблонов, отметим один момент. Господин Медведев призвал «повысить интерес молодых людей к рабочим профессиям, сделать их более престижными, востребованными и в конечном счёте привлечь молодёжь в промышленность и в сельское хозяйство». Правда, заявление это было сделано не на пустом месте: в 2019 году в России будет проводиться WorldSkills — крупнейший международный чемпионат профессионального мастерства, так называемая Олимпиада среди тех, кто умеет работать руками.

Чуть интереснее оказался проведенный в конце заседания брифинг вице-премьеров Аркадия Дворковича и Дмитрия Рогозина — они будут возглавлять подкомиссии по соответственно гражданским и оборонным отраслям промышленности. И если Дворкович в основном говорил о сельском хозяйстве, то Рогозин поделился конкретными цифрами по замещению военной техники. По его словам, к 2018 году будет замещено 186 образцов вооружения и продукции специального назначения, ранее поставлявшегося с Украины. Говоря об этом, вице-премьер не отказал себе в удовольствии упомянуть, что украинская продукция, в общем-то, давно устарела: «Это продукция, которую по линии нашей инженерной просто рутинно по-прежнему поставляла Украина, вместо того чтобы выработать новые инженерно-технические решения. Поэтому замещение будет не старья, а просто вместо той старой технологии будут вырабатываться новые технологии, и они будут уже в рамках планов-графиков импортозамещения внедряться». Что касается стран НАТО и ЕС, замещение коснется 800 образцов и будет завершено к 2021 году. Правда, когда Рогозина попросили рассказать, каких успехов Россия уже добилась на этом пути, он ответил довольно уклончиво: «Есть такие данные, но они относятся к категории закрытой информации. Зачем мы будем это всё раскрывать? Могу сказать только одно: это данные печальные для наших партнёров, которые ввели санкции. Мы довольно-таки активно идём по этому пути».

ЦКАД стоит

Счетная палата разошлась не на шутку и проверяет одну стройку века за другой. На этот раз очередь дошла до Центральной кольцевой автомобильной дороги (ЦКАД), которую строит «Автодор», в том числе за счет средств Фонда национального благосостояния (150 млрд рублей из 300 миллиардов). Разумеется, как это всегда и бывает, проверка выявила ряд нарушений. Справедливости ради, о том, что ЦКАД — проблемная стройка, известно уже давно. Построена она должна быть к началу чемпионата мира по футболу в 2018 году. Строительство первого участка началось в прошлом году. Подряд выиграла компания «Стройгазконсалтинг». Проигравшая ей АРКС Геннадия Тимченко тогда пыталась оспорить результаты тендера, но ФАС отклонила жалобу. Затем у «Стройгазконсалтинга» начались финансовые трудности, так что сейчас «Автодор» ищет нового подрядчика.

Затем состоялся тендер на пятый участок трассы, который АРКС всё-таки выиграла. После этого претензии появились уже у «Стройгазконсалтинга», и на этот раз ФАС заняла строну компании, отменив результаты тендера. Правда, Арбитажный суд Москвы в итоге признал конкурс законным. Антимонопольщики на этом не успокоились и начали масштабную проверку контрактов «Автодора» за последние три года. «Мы подозреваем компанию в участии в антиконкурентном соглашении, — говорил в начале июля замглавы ФАС Александр Кинев. — Несмотря на более выгодные по цене предложения, в конкурсе выигрывают компании, предлагающие максимальную цену. При этом победителями они становятся не по самым объективным критериям». Тогда же Дмитрий Медведев объявил выговор руководителю «Автодора» Сергею Кельбаху за «ненадлежащее исполнение должностных обязанностей». Правда, был ли премьерский гнев связан с проблемами ЦКАДА, не уточнялось.

Но вернемся к проверке Счетной палаты, результаты которой весьма прозаичны. Аудиторы отмечают, что на депозит в Газпромбанке уже были переведены 38,4 млрд рублей из ФНБ. На эти деньги кредитная организация выкупила облигации «Автодора» на 21,7 млрд рублей, но к работе подрядчики так и не приступили. Если по поводу «Стройгазконсалтинга» все понятно, то промедление АРКС, чья дочерняя структура «Кольцевая магистраль» уже получила 11,2 млрд рублей аванса, вызывает закономерные вопросы.

«Автодор» на претензии Счетной палаты ответил незамедлительно. Если не вдаваться в подробности, ответ таков: деньги не переведены, но стройка все же идет. Ведомство Татьяны Голиковой продолжило стоять на своем: деньги переведены, но стройка стоит. Кто живет в выдуманной реальности — аудиторы или строители — узнать, наверное, можно только если самостоятельно посетить первый и пятый участки ЦКАДа.

Мы же здесь отметим вот что. Счетная палата последнее время ассоциировалась с ведомством потерянного времени: находили нарушения аудиторы, как правило, спустя продолжительное время после его совершения. Злополучный космодром «Восточный» — яркий тому пример. Сейчас же не может не радовать как минимум оперативность реакции. Она, в принципе, неудивительна: в стране полноценный кризис, единственный источник денег в условиях феноменальной упертости Центрального банка — ФНБ, а получателей и претендентов на средства фонда за последние годы расплодилось слишком много. Учитывая, что крупнейшие российские компании (в том числе государственные, конечно) не особо приучены к эффективности, проверять их нужно часто и с пристрастием — чем Счетная палата и пытается заниматься. Помимо «Автодора» в центре внимания аудиторов на этой неделе оказались еще РЖД и «Ямал СПГ» (совместное предприятие «Новатэка», Total и CNPC). Компания Владимира Якунина, по мнению проверяющих, тратит слишком много денег из ФНБ на закупку локомотивов, а «Ямал-СПГ» не укладывается в цифры, заложенные в бизнес-плане.

Коллективизация 2.0

Зато кому, по мнению чиновников, льготы не нужны — так это фермерам. Корова — не шампанское, сельское хозяйство — не чемпионат мира. Наверное, именно такая мысль пульсировала в голове Дмитрия Медведева, когда он давал Минсельхозу и Минэкономразвития поручение проработать вопрос об ограничении поголовья скота в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ). Автором идеи, правда, выступила не Москва. Изначально об этом заговорил ставропольский губернатор Владимир Владимиров, возмутившийся тем, что некоторые хозяйства держат под 14 тысяч овец и 1,5 тысячи быков, при этом не зарегистрированы как индивидуальные предприниматели и не платят соответственно никаких налогов — кроме налога на землю и имущество. Пять коров и двадцать овец — такой лимит господин Владимиров посчитал оптимальным для ЛПХ.

Здесь нужно напомнить, что подобная инициатива уже озвучивалась в 2009 году — ставропольскими же, кстати, депутатами. Тогда говорилось, что частники, держащие многотучные стада, доставляют неудобство своим соседям. В том числе антисанитарией — недвусмысленный намек на то, что проверять ЛПХ на соблюдение ветеринарных и санитарных норм нельзя. Тогда инициатива ставропольцев так и не прошла, зато в 2011 году размер личных хозяйств был законодательно ограничен 0,5 га (регионы могут его увеличивать до 2,5 га). Получается, кстати, довольно забавная задачка: разместить 14 тысяч овец и полторы тысячи коров, о которых говорил Владимиров, на 250 сотках. Так что или губернатор преувеличивает, или, как это зачастую и бывает, суровость российского законодательства компенсируется необязательностью его исполнения, и по Ставрополью действительно разгуливают стада непонятно чьего скота. Второе вероятнее. Чтобы понять масштаб, достаточно привести несколько цифр. По данным переписи 2006 года, в России насчитывалось 17,5 млн личных подсобных хозяйствах. В 2012 году на них приходилось всего 24% всех сельскохозяйственных угодий страны, но производили они 43,2% всей продукции. Сейчас на частников приходится 44,8% поголовья крупного рогатого и 47% овец и коз.

Не будем отказывать Владимиру Владимирову в порядочности: очевидно, он попросту призывал власть навести порядок во всем этом гигантском хозяйстве. Откажем ему в способности выдавать правильные формулировки. Проблема в том, что власть не умеет наводить порядок цивилизованным образом и до сих пор использует преимущественно советские методы. Сокращение поголовья скота ни к чему хорошему привести не может: либо скот будет забит, либо перепродан крупным агрохолдингам. И, безусловно, эта мера вредительская хотя бы потому, что на фоне громких заявлений о поддержке отечественного производителя надолго отобьет у обычных русских людей желание заниматься сельским хозяйством. Действовать нужно тонко и аккуратно, постепенно выводя фермеров, о которых идет речь, из теневого сектора, предоставляя им налоговые льготы и снижая административные издержки. Региональные власти в этом случае, конечно же, во-первых, по максимуму смогут контролировать аграрный бизнес, а во-вторых, получать с него все налоги и всю коррупционную ренту, какую только можно. Но это определенно лучше топорной коллективизации 2.0.

Поручение Дмитрия Медведева правительству так взбудоражило общественность, что всего спустя пару дней премьер попытался отыграть все назад. «Надо прекратить всякие вздорные дискуссии на эту тему, — сказал Медведев. — Такое поручение дано, но сфера чувствительная, никаких решений пока нет. Я вовсе не уверен, что они будут». Если таких решений не будет — хорошо, если не будет вообще никаких — плохо. Поэтому прекращать дискуссии — а именно на это сейчас рассчитывает испугавшийся кабмин — нельзя ни в коем случае.

Капитальный бред

Но если что и способно нагляднее всего продемонстрировать, какой бардак творит в головах и бумагах чиновников, то это, конечно, многострадальное законодательство о капитальном ремонте многоквартирных домов. Страсти здесь нешуточные, правда, разгорелись они относительно недавно — как только русские люди начали получать квитанции с новой неприятной строкой. В то же время жители Свердловской области платят за капремонт еще с ноября, так что пришлось ждать москвичей, которые новые платежки начали получать только в июне. К слову, ставка взноса на капремонт для Москвы — самая высокая в стране.

Плохо в системе взносов на капремонт абсолютно все: начиная с довольно оригинального решения ввести ее в полной мере в самый пик кризисного падения реальных доходов и заканчивая ошеломляющим вопросом, почему москвичи платят за квадратный метр пятнадцать рублей, а питерцы — всего два. На это, пожалуй, можно найти ответ: ставки утверждаются региональными властями и зависят, видимо, от их иммунитета перед протестами. Так, в Тюменской области изначально речь шла о двадцати рублях с метра, потом ставка снизилась до семи с половиной. С другой стороны, московские власти свое решение объяснили просто: в других регионах попросту неправильно подсчитали необходимый минимальный тариф.

Тем не менее справедливо рассудив, что как только закончится сезон отпусков и дачных разъездов, недовольство новыми квитанциями возрастет еще сильнее, власти начали фонтанировать идеями по поводу того, как реформировать еще толком не набравшую обороты систему. На сегодняшний день уже прозвучали предложения о том, что необходимо ввести щедрую систему льгот и освободить от взносов жителей новостроек. Глава Минстроя Михаил Мень призвал пересмотреть правила и сроки проведения капремонта. Подключился и Владимир Путин, поручивший кабмину разобраться в обоснованности решений региональных властей по ставкам взносов.

На минувшей неделе появилось еще одно предложение. Исходило оно опять-таки от Минстроя и заключалось в том, что деньги, которые отчисляются на капремонт, было бы неплохо размещать на специальных депозитах, полностью застрахованных государством. После этого многие, наверное, с удивлением узнали, что деньги на капитальный ремонт их дома зачисляются на обычные банковские счета, а значит, во-первых, при банкротстве кредитной организации растворятся в пустоте, а во-вторых, могут банально не дожить до даты капремонта, будучи съеденными инфляцией. Как пример — автор этих строк проживает в доме, ближайший капремонт которому грозит не раньше 2033 года. Вполне ожидаемо против этой инициативы — а озвучена она была не раз — выступило Министерство финансов. Логика ведомства вполне понятна. Уже в ближайшие годы взносы, уплачиваемые на капремонт, должны превратиться в многомиллиардный рынок. Совершенно непонятно, за счет чего государство будет эти взносы возвращать в случае банкротств банков.

Китайский гамбит

Главное событие недели, безусловно, — неожиданная девальвация юаня. Мы уже писали, что все главные события мировой экономики в ближайшие годы будут происходить на востоке, и Китай делает все, чтобы мы не ошиблись. Фондовый рынок более-менее стабилизировался, пришла очередь валютного. Во вторник, 11 августа, Народный банк Китая (НБК) опустил центральный курс юаня сразу на 1,9% — с 6,12 до 6,23 юаней за доллар. На Шанхайской бирже курс упал примерно на такую же величину до 6,32 юаней за доллар. Для российского читателя эта цифра может показаться незначительной, но на практике это самое сильное дневное падение курса китайской валюты с 1994 года. Неудивительно, что мировые рынки отреагировали на решение Китая фронтальным падением: цветные металлы и золото подешевели более чем на 1%, азиатские и европейские рынки акций — на 0,5-1%, нефть марки Brent после роста в понедельник на 3% упала до 50 долларов за баррель.

НКБ объяснил свое неожиданное решение необходимостью сделать курс «более рыночным» и заявил, что речь идет о единоразовой корректировке. В подтверждении этого одновременно с девальвацией регулятор опубликовал новую методику расчета официального курса юаня: если раньше он устанавливался автономно, то теперь в расчетах будет учитываться курс валютных торгов на бирже. Здесь нужно отметить, что КНР уже давно мечтает увидеть юань в корзине мировых резервных валют. И каждый раз отказывая ему в этом Международный валютный фонд в качестве основной причины называет нерыночное курсообразование — Китай вообще часто критикуют за желание демонстрировать если не рост, то как минимум стабильность. Буквально за несколько дней до девальвации МВФ в очередной раз отложил признание юаня резервной валютой, так что многие восприняли поступок НБК как желание показать свою готовность проводить рыночные реформы не только на словах. Правда, до полной либерализации курсообразования Китаю еще далеко: НБК сохраняет за собой право проводить валютные интервенции, а доступ международных инвесторов на внутренний рынок Китая затруднен, даже приобретение валюты внутри страны ограничено.

Как бы то ни было, уже в среду НБК нарушил свое обещание и юань снова был девальвирован — еще на 1,6% до 6,325 юаней за доллар. Предшествовала этому решению публикация статистики экспорта из КНР, который в июне обвалился сразу на 8,3%. А чуть менее чем за месяц до этого стало известно, что по итогам 2015 года китайские власти ожидают роста экономики не более чем на 7% — против 7,5% в прошлом году. Сложив одно с другим многие аналитики окончательно уверились в том, что Китай под видом либерализации начинает новый цикл «валютных войн», смысл которых в искусственном занижении курса национальной валюты. Понятие это не новое, но последний раз взрывы на валютных фронтах гремели по всему миру после криза 2008-2009 годов, когда большинство развитых стран накачивали свою экономику деньгами. Основной целью было, конечно, стимулирование промышленного производства, но без ослабления национальных валют обойтись было все равно невозможно. Что до Китая, то его в подобных манипуляциях обвиняют уже несколько десятилетий, что не так уж удивительно, если понимать: своему невиданному экономическому росту Китай обязан низкой себестоимостью производимой и экспортируемой продукции (о крайне неординарном отношении страны к правам собственности на технологии (читай — воровству) мы здесь говорить не будем). Не последнюю роль здесь играет курс национальной валюты. Другими словами, для Китая-экспортера слабый юань — хороший юань. Но сейчас — и это самое пикантное — Китаю уже не нужна роль всемирного экспортера. Как мы уже неоднократно писали, КНР пытается переформатировать экономику, перейдя от экспортного роста к развитию внутреннего рынка. И здесь для миллионов китайцев необходим именно сильный юань. Вкупе с крахом фондового рынка нынешняя девальвация выглядит так, будто китайские власти оказались в очень неприятном положении: с одной стороны — беднеющее население, на которое в общем-то и надо было делать ставку в рамках стратегического планирования, с другой — замедление экономики, которая все еще едет на экспортных рельсах. Конечно, не стоит переоценивать нынешнюю девальвацию: 4% явно недостаточно, чтобы подправить дела с экспортом. Поэтому самое интересное — как будет себя вести юань в ближайшие недели. Власти КНР уже заявили о том, что не допустят масштабной девальвации: заместитель управляющего НБК И Ган пообещал, что регулятор продолжит выходить на рынок для поддержки валюты если почувствует, что она становится слишком волатильной.

И напоследок пару слов о том, что девальвация юаня означает для России. Зайдем издалека — с Америки. Как известно, уже осенью Федеральная резервная система США может повысить процентные ставки, завершив тем самым многолетнюю эпопею с количественным смягчением, которая заключалась во вливании триллионов долларов в американскую экономику и позволила огромным финансовым потокам разлиться по всему миру, затронув в том числе развивающиеся рынки и в некоей степени РФ. Еще в начале 2014 года, когда стало понятно, что стимулирующая политика ФРС когда-нибудь завершится, инвесторы начали «собираться» и выходить из наиболее рискованных активов/стран. Задел этот процесс и Россию в виде зимней девальвации. Сейчас, если Китай будет упорно девальвировать юань, мировой финансовый порядок может измениться. Звучит пафосно, но на деле обстоит именно так: если продукция, производимая в Китае, станет более конкурентоспособной, то ФРС не останется ничего другого, как отложить повышение процентных ставок и продлить количественное смягчение на неопределенное время. А это значит, что нынешнему укреплению доллара, которое отражается в падение нефтяных цен и безумии, происходящем с рублем, наступит конец.