Что случилось с экономикой за неделю 12–18 декабря 2015 года? Специальный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома»

В этом выпуске: ФРС повышает ставку, Казахстан не может удержать тенге, Китай прощается с долларом, Шелковый путь прокладывают мимо России, Москва увлекается беспорядочными торговыми связями, из Казахстана гонят российские телеканалы, Минвостокразвития пускает в страну конкурента, «Русагро» готовится выращивать российские помидоры, банкам нужен еще один триллион рублей. Специальный еженедельный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома».

Rate of change

Главное событие недели — конечно же, повышение ставки ФРС. Почти семь лет она находилась на уровне 0–0,25%, за это время сформировалось целое поколение финансистов, привыкших к фактически бесплатному кредитному доллару. И вот в четверг на заседании Комитета по открытым рынкам американский регулятор объявил о повышении базовой ставки с 0–0,25% до 0,25–0,5%. Мир ждал этого решения больше полутора лет, опасаясь, что взмах руки главы ФРС Джанет Йеллен на одном конце земного шара вызовет ураган на другом. Тем не менее ничего катастрофического не произошло. Фондовые рынки отреагировали незначительным ростом: американские Dow Jones и S&P 500 прибавили по 0,44% и 0,59%, Nasdaq — 0,6%, китайский Shanghai Composite — 0,17%, японский Nikkei 225 — 0,2%, европейский FTSE — 0,3%. Причина столь сдержанной реакции — инвесторы по всему миру уже давно приготовились к решению ФРС (напомним: ждали его полтора года) и заложили его в цены активов. К тому же 0,25 п.п. — это очень и очень маленькая прибавка к значениям ставки.

Но избежать изменений в будущем не получится: они будут глобальными. Госпожа Йеллен обозначила планы ФРС постепенно довести ставку до 3,3% к концу 2017 года. К чему это приведет? Нулевые ставки ФРС означали не просто бесплатные кредиты для американских банков и экстремально дешевые — для реального сектора.

Одновременно инвесторы сталкивались с проблемой — вложения в долларовые долговые инструменты фактически не приносили им прибыли. Деньги шли на рынки акций — в том числе развивающихся стран. Америке в этом плане повезло сильнее всех: на местных фондовых рынках надулся приличный пузырь, первые признаки сдувания которого мы имели удовольствие лицезреть в августе. Вслед за повышением ставки ФРС инвесторы начнут обращать все большее внимание на американские активы, капиталы со всего мира начнут стекаться в США так же успешно, как до этого растекались по планете. Увеличатся вложения в американские трежерис (долговые обязательства правительства США): сейчас, кстати говоря, деньги из них выводят нефтяные государства, чтобы покрывать дыры в платежных балансах, возникшие из-за сокращения притока валюты в связи с падением цен на нефть. Доллар будет дорожать, нефть и прочие биржевые товары — дешеветь. Евро, кстати, тоже должен упасть в цене — Европейский ЦБ продолжит проводить аналогичную американской политику количественного смягчения (ставки в Европе уже сейчас отрицательные). Нет необходимости подробно объяснять, что все это значит для России и рубля.

Но, повторимся, если не воспарят в небеса черные лебеди Насима Талеба (нефть — 10–20 долл за баррель, революция в Китае, Третья Мировая не на словах, а на деле, рассказы об успехах американской экономики — ложь), процесс этот будет плавным и неторопливым.

Напомним историю снижения ставки ФРС. В начале 2000-х она находилась на уровне 6% (планомерно снижаясь с 70-х, во время которых превышала 20%). К середине 2003 года ее снизили до 1%. На этом уровне ставка находилась до июня 2004-го, когда обеспокоившись ростом инфляции ФРС начала ее повышать. К июлю 2006 года ставка добралась до 5,25%. К этому времени на финансовом рынке США надулся злополучный ипотечный пузырь, в основе которого лежали высокие цены на недвижимость и готовность американских банков выдавать ипотеку даже бездомным. С 2005 года цены на недвижимость начали падать, пузырь — сдуваться, а рост ставки ФРС (одновременно с удорожанием стоимости кредитных средств) перевернул финансовую пирамиду (возьми кредит сегодня, чтобы расплатиться по вчерашнему) с ног на голову. Американская мечта развалилась, счастливые обладатели белых домиков на зеленой лужайке не смогли расплатиться по кредитам, банки оказались наедине со стремительно падающей в цене недвижимостью. Привет, мировой финансовый кризис. Крайне упрощенное объяснение: причин было куда больше, да и ставка ФРС сыграла далеко не самую главную роль. Но эта история демонстрирует, что влияние решений ФРС на мировую экономику происходит с большим лагом.

Российский путь

Не только Россия может похвастать очередным раундом девальвации. Национальные валюты других стран (и, по совместительству, наших крупных торговых партнеров) также не отличаются стабильностью. Так, на минувшей неделе достиг исторического минимума курс тенге. Неделю Нацбанк Казахстана начал с 311,92 тенге за доллар, во вторник курс вырос до 322,47 тенге, в четверг достиг 338,8 тенге. Таким образом, с начала года тенге девальвировал более чем на 85% против 18% в 2014 году. В принципе, периодическое ослабление казахской нацвалюты длится с августа — пугающими чуть ли не ежемесячными скачками (этим объясняется отсутствие валютной паники в Казахстане — так же, как и в России). Тогда, напомним, Нацбанк ввел в стране режим плавающего курса и таргетирования инфляции — вслед за российским коллегой. А в ноябре председатель НБК Кайрат Келимбетов был отправлен в отставку — с жесткой формулировкой «снижение доверия к банку и национальной валюте». Это очень контрастирует с регулярными комплиментами настоящего джентльмена Владимира Путина в адрес главы Банка России Эльвиры Набиуллиной.

Гнев президента Казахстана Нурсултана Назарбаева можно понять: с конца прошлого кризиса тенге отличался феноменальной стабильностью, и за доллар до начала 2014 года давали порядка 150 тенге. В России в этот же период одна за другой происходили мини-девальвации. Но реальность изменилась, и пример Казахстана доказывает, что нынешние 70 рублей за доллар — объективная реальность, и как бы мы к этому ни относились, быть по-другому просто не может. Кстати, ставка НБК сейчас составляет 16%, до 2 сентября она три года подряд находилась на уровне 5,5% — Казахстан след в след идет за РФ. Особый символизм заключается в том, что на этой неделе мы отмечаем годовщину прошлогоднего «черного вторника» (15 декабря 2014 года), когда рубль падал неконтролируемо, а ЦБ задирал ставку до 17%.

Гибкий юань

Вторая страна, чья валюта на этой неделе продемонстрировала падение, — Китай. В начале недели Народный банк КНР понизил курс юаня с 6,437 до 6,435 за доллар. Это не первая девальвация: в августе китайский регулятор в два приема повысил курс доллара с 6,2 до 6,39 юаней. Сами китайцы объясняли этот шаг переходом к более справедливому и рыночному курсообразованию, а отдельные аналитики — стремлением повысить конкурентоспособность своей валюты и экономики, ориентированной на экспорт. У нынешнего движения курса тоже есть два объяснения. Официальное — Китай отказывается от многолетней привязки курса юаня к доллару. В ближайшее время стоимость юаня будет определяется исходя из корзины, в которую входит 13 основных мировых валют; доля доллара — 26,4%, евро — 21,39%, йены — 14,68%, есть даже российский рубль (4,36%).

Банк Китая уже делал нечто подобное. С середины 90-х до 2005 года юань был жестко привязан к доллару. Курс составлял 8,28 юаней за доллар. Затем юань привязали к корзине валют, и он за несколько лет укрепился до 6,83 юаней за доллар. Для китайских экспортеров это оказалось невыгодно, и эксперимент по либерализации валютного режима решили прекратить — юань опять привязали к доллару и вплоть до 2010 года курс оставался неизменным. Совпало это решение с кризисом. Два года курс оставался фактически заморожен, потом китайские власти ввели торговый коридор плюс-минус 2% от официального курса. Юань вновь начал укрепляться.

В этом году китайский регулятор оказался перед выбором: после ужесточения политики ФРС доллар начнет укрепляться, и чтобы сохранить привязку к нему национальной валюты, придется активнее скупать на рынке юани, фактически изымая их из экономики и усложняя доступ к ним бизнеса в условиях и без того замедляющихся темпов роста. К тому же, если юань будет укрепляться вместе с долларом, это негативно скажется на китайских экспортерах. По всей видимости, решение о привязке юаня к корзине валют — способ разрешить эти противоречия и одновременно избавиться от регулярных обвинений в искусственном занижении курса, которые звучат в адрес КНР со стороны американских властей с 90-х годов. Арифметика проста: падение юаня относительно доллара отныне будет «смазано» изменением его стоимость относительно корзины из 13 валют, часть из которых падает, часть растет. Например, с августа юань подешевел к доллару почти на 4% — в сравнении с корзиной девальвация окажется куда скромнее. Таким образом, курс юаня станет своего рода барьером для агрессивного повышения ставки ФРС.

Друзья со странностями

В условиях нынешнего падения цен на нефть перспективы «Силы Сибири» уже не выглядят такими впечатляющими, и все большее число аналитиков уверяет, что «сделка века» грозит обернуться для России убытками и строительством заведомо не окупаемой трубы.

Не беда. На подходе еще один эпохальный контракт. Стали известны подробности двустороннего протокола России и Китая о поставках в КНР отечественного зерна. Соответствующий договор подпишут до конца года, а пока есть возможность насладиться его отдельными положениями. Хорошая новость — китайский рынок откроют для российских экспортеров зерна (до сих пор экспорт в этом направлении оставался мизерным: 150 тыс. тонн зерна в 2014 году против 4 млн тонн в Турцию). Китай позволит перекрыть выпадающие поставки в Турцию, если торговые отношения с Анкарой продолжат ухудшаться.

В остальном поводов для радости немного. Во-первых, Китай готов закупать зерно только в ограниченном количестве российских регионов. Например, пшеницу — в Алтайском и Красноярском краях, Новосибирской и Омской областях. Кукуруза, соя и рис — только из Хабаровского, Приморского и Забайкальского краев, Амурской области и Еврейской автономной области, рапс — из Сибирского и Дальневосточного регионов. Но эту придирчивость китайской стороны Россельхознадзор объясняет особенностью системы продовольственной безопасности в КНР.

Самая удивительная подробность — требование поставлять зерно в мешках, якобы для того, чтобы предотвратить просыпку и попадание влаги. Российское зерно после таких манипуляций рискует оказаться на китайском рынке неконкурентоспособным: во всем мире его перевозят насыпью. «Это абсолютно бессмысленное условие, которое направлено на то, чтобы сделать наше зерно менее конкурентоспособным на китайском рынке», — заявил замруководителя Россельхознадзора Николай Власов.

И ладно бы эти требования были единственными: близкого друга можно принять со всеми его странностями. Но в конце ноября, когда противостояние между Россией и Турцией только разгоралось, в Стамбуле учредили консорциум транспортно-логистических операторов Турции, Азербайджана, Грузии и Казахстана. Участники договорились о проработке транспортных путей из Китая в Европу в обход России. А на прошлой неделе из Китая в Грузию прибыл первый железнодорожный состав в рамках проекта «Шелковый путь». То есть, пока Москва и Пекин на публику заявляют о дружбе и намерении объединить Шелковый путь с Евразийским экономическим союзом, ни китайские, ни казахстанские друзья не горят желанием включать РФ в глобальный проект. А Шелковый путь, повторим, — это очень и очень опасный проект для России. И дело здесь не только в том, что теперь загрустит Владимир Якунин, мечтавший именно Россию превратить в великую транзитную державу. Просто РФ останется в стороне от глобальных товарных и финансовых потоков, которые помимо транзитных доходов предполагают еще и вложения в инфраструктуру вкупе с появлением совместных предприятий на маршруте Шелкового пути. Нам только и останется, что неуклюже встраиваться в него со своими товарами и производствами.

Вьетнамские ворота

Но не все так мрачно. Есть и другой путь — не участвовать напрямую в создании транспортных коридоров, а встраиваться во множество интеграционных проектов: вдруг какой-нибудь из них выстрелит. Так, на минувшей неделе вице-премьер Игорь Шувалов посетил Вьетнам. Цель визита — не пляжный отдых, а необходимость зафиксировать ряд договоренностей перед ратификацией соглашения о создании зоны свободной торговли между Вьетнамом и ЕАЭС. Речь идет о том, чтобы создать на территории Вьетнама хаб для торговых и промышленных проектов. Сообщается, что российские производители намерены открыть на территории Вьетнама производство грузовиков и легковых автомобилей. На первый взгляд — хорошая идея. Вьетнам уже является участником Транстихоокеанского партнерства (ТТП), его территория открывает для России рынки одиннадцати государств во главе с США. Проблема в том, что Россия в ТТП не состоит, а значит отечественные производства из Вьетнама могут выгнать также легко, как пустить. Ну или не выгнать, но зато лишить всех преференций.

Кроме того, Вьетнам входит в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). С этой организацией проще: здесь нет крупных региональных игроков, которые могут диктовать свои условия (Китай, США или Япония), но и значение у нее куда более скромное.

Другими словами, глупо полагать, что присоединив скромную азиатскую страну к своему мертворожденному ЕАЭС, мы через нее получим доступ на рынки множества стран, в которых нас не знают, а то и не любят. Торговые партнерства — это не электрическая схема, интегрироваться в них не так просто.

Самолеты и реклама

И это еще не все, что можно сказать о странных российско-китайских и российско-казахстанских отношениях. На минувшей неделе разгорелся небольшой скандал, в который оказалось втянуто Министерство развития Дальнего Востока. Оказывается, ведомство Александра Галушки, живущее одной лишь мечтой о возрождении региона, подписало с КНР рамочное соглашение о создании в Комсомольске-на-Амуре совместного предприятия по производству самолетов МА-600. Мощность производства оценивалась в 50 самолетов в год, объем инвестиций — около 200 млн долларов. Казалось бы, многомиллионные инвестиции, высокотехнологичное производство на российской территории — за Дальний Восток можно только порадоваться. Но что такое МА-600? Прямой конкурент российскому Ил-114. Правда, китайский самолет производится с середины 2000-х, а российский только разрабатывается.

Так что инициатива господина Галушки не нашла отклика в стане коллег. «Выход на российский рынок китайских самолетов… прямо противоречит стратегической линии государства», — цитирует «Коммерсант» директиву вице-премьера Дмитрия Рогозина.

«Выход на казахстанский рынок российских телекомпаний… прямо противоречит стратегической линии государства», — так в свою очередь мог бы написать в какой-нибудь директиве Нурсултан Назарбаев. Не так давно в Казахстане появились поправки к закону «О телерадиовещании», согласно которым местным вещательным операторам запрещается показывать рекламу при ретрансляции иностранных телеканалов. Рекламу каких иностранных каналов сейчас могут посмотреть рядовые казахи? В принципе, многих, но в первую очередь, конечно, российских. После конфликта с Украиной рынок Казахстана стал для российского телевидения крупнейшим за пределами страны. Что придется делать казахстанским кабельным операторам, чтобы соответствовать закону? Можно вырезать рекламу с российских каналов, что очень дорого, а можно попросту отключать их от сети вещания. Еще один вариант — попросить российские каналы создавать отдельные версии без рекламы специально для Казахстана — это дорого уже для телевизионщиков из РФ. Собственно, об этом Назарбаеву и написали крупнейшие местные вещательные операторы.

Помидоры по-русски

Холдинг «Русагро», главным владельцем которого является экс-сенатор от Белгородской области Вадим Мошкович, объявил о намерении заняться тепличным хозяйством. Для «Русагро» (4 место в рейтинге крупнейших компаний российского АПК) это будет уже шестое бизнес-направление: начинал господин Мошкович с сахара, на прошлой неделе объявил о строительстве птицефабрики, а до того имел дело со свининой, масложировыми продуктами и россыпью сельскохозяйственных культур.

Но важна новость, конечно, не этим. В планах «Русагро» — строительство трех теплиц общей площадью порядка 300 га. На сегодняшний день крупнейшее тепличное хозяйство в РФ — комбинат «Южный» площадью 144 га. По госпрограмме развития сельского хозяйства до 2020 года России необходимо 1500 га теплиц. Между тем мы больше года назад писали, что главное после объявления продовольственного эмбарго — это не сыр из пальмового масла, а масштабные инвестиции в тепличные хозяйства. «Русагро» планирует выращивать в теплицах помидоры, огурцы и салат. Особенно актуально все это смотрится на фоне санкционной войны с турецкими томатами.

Весь проект обойдется в 36 млрд рублей. В «Русагро» при этом, надо полагать, рассчитывают на активную государственную поддержку: Минсельхоз с начала года обещает сельхозпроизводителям компенсировать до 20% капитальных затрат. Правда, здесь есть один подводный камень: компенсации по инвестпроектам осуществляются уже после их завершения. А поскольку деньги в будущем федеральном бюджете тают как декабрьский снег в теплую зиму, ни один проект не застрахован от будущих разочарований.

Триллиона мало, давайте еще

Продолжаем с цифрами на руках доказывать, что кризиса в России нет. На минувшей неделе агентство Standard&Poor’s опубликовало отчет с длинным, но красноречивым названием «Показатели капитализации российских банков снижаются в связи с возрастающими рисками». Отчет большой и содержательный, приведем из него лишь одну цитату: «Мы считаем, что показатели капитализации большинства российских банков являются неадекватно низкими, принимая во внимание сложные в настоящее время условия операционной деятельности. Низкие показатели капитализации обеспечивают лишь ограниченную „подушку безопасности“ в случае ухудшения качества активов… По нашему мнению, для абсорбирования потенциальных убытков большинство российских банков должны иметь более значительный объем капитала».

Что это значит? Объясняем для читателей, далеких от банковского дела. В благодатные времена банковский капитал отражает предел роста кредитного учреждения. Приведем упрощенный пример: в соответствии с регуляторными нормативами, устанавливаемыми Центральным банком, на один рубль своего капитала банк может выдать 10 рублей кредитов. То есть банк с капиталом в 100 рублей ограничен 1 тыс. рублей кредитного портфеля. Когда времена меняются и заемщики перестают возвращать долги, каждый непогашенный кредит вычитается из капитала. Как только у банка появилось 100 рублей «дефолтных» кредитов, его капитал сокращается до нуля, и все, что у него остается — обязательства, которые нужно возвращать. Каждый новый рубль потерь трансформируется в потери вкладчиков и прочих кредиторов. И тогда Центральный банк отзывает у подопечного лицензию.

Так вот, по оценкам S&P, российским банкам для того, чтобы полностью покрыть все возможные потери, потребуется в 2016 году 850 млрд рублей дополнительного капитала. Шутка в том, что практически такую сумму в этом году правительство заложило в бюджете для докапитализации отечественных банков. Еще раз: российским банкам в 2015 году дали почти триллион рублей госпомощи. В 2016 году им… снова нужен триллион рублей госпомощи.