В этом выпуске: готовится новый антикризисный план, министр энергетики РФ троллит Саудовскую Аравию, нефтяники просят их не трогать, Россия и Франция думают, как обойти американские санкции, Турция отвечает за помидоры, Китай прощается с углем, ВЭБ начинают спасать, медведевская модернизация обретает второе дыхание. Специальный еженедельный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома».
Великое Ничто
Правительство подготовило черновой вариант антикризисного плана на 2016 год. В открытом доступе его нет, окончательная редакция появится не раньше 5 февраля, но кое-какие подробности грядущего спасения России узнать можно.
Во-первых, власть стала скромнее. Прошлогодний план оценивался в почти 1,5 трлн рублей (и это без учета триллиона, выделенного на докапитализацию системно значимых банков), нынешний пока тянет только на 530 миллиардов. Из этих денег 310 млрд рублей достанется регионам в виде бюджетных кредитов, остальные 220 миллиардов пойдут на поддержку нефинансового сектора.
В плане 96 первоначально одобренных пунктов (в предыдущем было 60). Разбиты они на четыре группы: перестройка экономики и поддержка инвестклимата, поддержка регионов, поддержка отраслей и социальная поддержка. Самый интересный раздел, разумеется, первый, но здесь обошлось без открытий. Приватизация, улучшение многострадальной судебной (а также правоохранительной) системы, поддержка малого и среднего бизнеса — речь идет в основном о продлении и расширении существующих сегодня льготных режимов налогообложения, а также о физическом ограничении числа проверок.
Меры, конечно, правильные и нужные, но все это уже проговаривалось не один десяток раз: поддержка малого и среднего бизнеса, на секунду, стала национальным приоритетом еще по итогам позапрошлогоднего послания Владимира Путина Федеральному собранию. И вот Кабмин опять собрал очевидные и банальные идеи и зачем-то назвал их «перестройкой экономики».
На наш взгляд, перестройка экономики предполагает куда более радикальные меры. Главный вопрос — как сделать так, чтобы основные преференции доставались не добыче, а обработке, и как заставить отечественную финансовую систему выполнять свою основную функцию — трансформировать внутренние сбережения в инвестиции. Об этом, кстати, Путин тоже говорил в прошлогоднем послании Федеральному собранию — президент призывал развивать внутренний рынок корпоративных облигаций. Есть шанс, что в 2017, 2018 или 2019 году чиновники внесут эту идею в очередной антикризисный план.
Остальная часть антикризисной стратегии тоже не отличается оригинальностью. Отраслевая поддержка списана с прошлогоднего плана и бюджета: агро- и автопром, транспортное машиностроение, легкая промышленность, авиакомпании. Последние планируют поддержать за счет обнуления НДС. Еще один налог, о котором говорится в плане — водный, его предлагается заморозить. В социальной части есть предложение проиндексировать пенсии в этом году не на издевательские 4%, а по декабрьской инфляции — на 12,9%. Но эта мера не включена в план, а идет довеском — как минимум не определены источники финансирования. Зато не прошла идея Минтруда ввести прогрессивный налог на сверхвысокие заработки и ограничение зарплат топ-менеджменту госкорпораций.
Назвать этот антикризисный план плоским и банальным нельзя: плоским и банальным был предыдущий, а новый скорее похож на издевку.
Нефтяной троллинг
Одна из самых удивительных новостей недели: Саудовская Аравия изъявила готовность сократить добычу нефти, чтобы поддержать цены. Причем сообщил об этом почему-то не официальный Эр-Рияд, а министр энергетики РФ Александр Новак. В начале недели он встретился с представителями крупнейших нефтяных компаний России, а после заявил журналистам, что Саудовская Аравия планирует созвать в феврале внеплановую встречу ОПЕК с участием стран, не входящих в картель. «Мы в любое время сможем встретиться. Сейчас идет проработка даты с другими странами», — сказал господин Новак.
Новость, безусловно, радостная и в какой-то мере даже революционная. Но уже через несколько дней четыре делегата ОПЕК сообщили агентству Bloomberg, что ни о какой встрече — тем более с участием России — не слышали. Одновременно в Кремле заявили, что никаких переговоров с нефтяным картелем Россия не ведет, и, более того, в ближайшее время начинать их не намерена. И, наконец, пресс-секретарь «Роснефти» Михаил Леонтьев сообщил, что компания планирует не снижать, а наращивать добычу нефти.
Но даже если господин Новак шутил, фантазировал, пытался заколдовать нефтяные котировки или просто подкалывал саудитов, в теории описанная им встреча вполне возможна. Это, конечно, не значит, что переговорщики в итоге придут к конкретным решениям по снижению добычи, но минусы от падения нефтяных котировок уже давно перевесили плюсы. От дешевой нефти страдают абсолютно все — от Венесуэлы, находящейся на грани коллапса, до Саудовской Аравии, вынужденной активно резать бюджетные расходы.
Очень ранимые
Кое-какая конкретика на совещании у Александра Новака все же была. Так, нефтяники дружно попросили министра не трогать их в кризис, пообещав взамен не сокращать добычу нефти. Под «не трогать» следует понимать страх компаний перед попытками чиновников ускорить реализацию нефтяного маневра. Об этом на минувшей неделе говорил вице-премьер Аркадий Дворкович. Напомним, маневр предполагает постепенное (к 2017 году) сокращение экспортных пошлин на нефть и светлые нефтепродукты на 30% с параллельным ростом НДПИ и пошлин на темные нефтепродукты. Одна из заявленных целей — стимулирование более глубокой нефтепереработки внутри страны. Сейчас этот процесс предлагают завершить уже в 2016 году.
Но есть одна проблема — арифметика задуманного при 100 долларах за баррель маневра начала разваливаться после обвала нефтяных котировок. Экспортные пошлины сконструированы так, что при падении цены на нефть снижаются быстрее, чем НДПИ. В итоге при нефти дешевле 72 долларов за баррель рост платежей по НДПИ оказывается выше, чем снижение пошлин. К тому же в прошлом году правительство решило не снижать экспортные пошлины с 42% до заложенных в маневре 36%, получив таким образом 200 млрд рублей дополнительных доходов для бюджета.
Собственно, поэтому нефтяники и просят не трогать их, апеллируя к своей системообразующей роли в российской экономике. Но кроме нефтянки наскрести хоть какие-то дополнительные бюджетные доходы уже негде. Особенно ярко просьбы нефтяной элиты смотрятся на фоне обвального падения реальных доходов населения и 4-процентной индексации пенсий в нынешнем году.
Кроме того, отрасль уже давно мечтает о крупной налоговой реформе — замене и пошлин, и НДПИ на так называемый налог на дополнительный доход (НДД). Не будем вдаваться в суть НДД, отметим лишь, что по оценкам Минфина он должен сократить бюджетные поступления. Нефтяные компании надеялись, что НДД включат в новый антикризисный план, но вместо этого нагрузку на отрасль, наоборот, увеличили. Минэкономразвития предлагает компаниям покупать налоговые льготы для проектов, на которые они не распространяются — это в основном истощенные месторождения. В итоге бюджет сразу получает деньги, а компании — льготы в будущем.
Маленькое исключение
Москву посетил министр экономики Франции Эманюэль Макрон. Вместе с представителями крупных французских компаний он встретился с российским министром экономики Алексеем Улюкаевым. Это, по сути, первое подобное мероприятие после введения антироссийских санкций — неудивительно, что тема их возможного снятия несколько дней муссировалась в деловых СМИ. И не зря: на встрече обсуждали вопрос о финансировании французскими банками «Ямал-СПГ» — того самого, под который компания НОВАТЭК получила деньги из Фонда национального благосостояния. «Ямал-СПГ» в прошлом году показал, как бесплодны надежды на замену западного финансирования восточным. Хотя 20% в проекте принадлежит китайской CNPC, банки КНР не торопятся его кредитовать. Весь прошлый год компания Леонида Михельсона боролась с азиатскими финансистами, и в конце концов в «Ямал-СПГ» пришлось привлечь нового китайского инвестора — Фонд Шелкового пути предоставит проекту порядка 500 млн долларов в обмен на долю в 9,9%.
Этих денег, очевидно, недостаточно. При этом 20% «Ямал-СПГ» принадлежит Total, и вполне логично было бы рассчитывать на французское финансирование. Французы не против, но осторожничают: для начала НОВАТЭК должен выпросить у минфина США маленькое исключение в санкционном режиме. «Это не проблема французских или европейских санкций, это проблема американских санкций. Французы хотели бы иметь гарантии, что они не попадут под санкции американских властей из-за участия в проекте „Ямал СПГ“, ведь партнеры Total включены в американские санкционные списки», — заявил во время встречи Эманюэль Макрон.
Ответили за помидоры
Турция, которая после инцидента с Су-24 изо всех сил изображала крайнее дружелюбие, может осложнить жизнь российских промышленников. Причем речь идет даже не об ответных санкциях. На прошлой неделе завершилось начатое в январе 2015 года антидемпинговое расследование по импорту горячекатаного проката. Инициировали его местные турецкие металлурги, которые жаловались на демпинг со стороны нескольких стран: КНР, России, Украины, Японии, Франции и Румынии. Металлы и изделия из них — вторая по размеру (19% в 2014 году) статья российского экспорта в Турцию. А в структуре турецкого импорта проката на долю российских компаний приходится 19,2%.
В августе прошлого года, когда отношения между Москвой и Анкарой еще были безоблачными, предварительные результаты расследования показывали, что никакого демпинга со стороны российских компаний нет — во всяком случае, это касалось «Северстали». Теперь выяснилось, что демпинговая маржа (разница между «нормальной» и экспортной заниженной ценой) компании составляла 12,43%. Еще 9,4% маржи турецкое министерство экономики насчитало для НЛМК, 13,66% — для ММК. Теперь Анкара может ввести для каждой из компаний антидемпинговые пошлины соответствующего размера. Что примечательно, Украину совсем исключили из расследования.
Прощание с углем
На прошлой неделе китайское агентство «Синьхуа» обнародовало подробности будущей госпрограммы КНР в угольной отрасли. В 2016-2018 годах китайские власти намерены закрыть более 4 тысяч угольных шахт, сократив годовое производство угля на 700 млн тонн. Это продолжение длящейся уже почти пять лет программы по переходу на более экологичные виды топлива: при сокращении потребления угля планируется к 2019 году в два раза увеличить потребление газа. Сейчас в энергобалансе Китая уголь занимает 80%, а газ — всего 2%.
Китай — один из крупнейших производителей и потребителей угля в мире. Из 8,2 млрд тонн угля, добытого в 2014 году, КНР потребила 3,9 миллиарда. При этом собственное производство составило 3,8 миллиарда. Для российской экономики грядущее сокращение китайской угольной добычи на 18% — хорошая новость. Это, во-первых, позволяет увеличить экспорт угля в Китай, а во-вторых, дает надежду на будущий рост мировых цен на уголь. Но это если говорить о среднесрочной перспективе. В глобальном смысле переход Китая к газу символизирует конец эры, которую в индустриальной истории принято называть эпохой угля.
ВЭБ-спасение
На минувшей неделе стало ясно, как правительство собирается спасать Внешэкономбанк. Ключевых идей всего две. Во-первых, у многострадального института развития заберут две «дочки» — Связь-банк и «Глобэкс». Они перешли под крыло ВЭБа в 2008 году: госкорпорации была поручена почетная миссия санировать находящиеся на грани банкротства кредитные учреждения. «Глобэксом» до этого владел Анатолий Мотылев, печально известный банкир и по совместительству большой любитель инвестировать деньги вкладчиков в сомнительные девелоперские проекты. В ЦБ тогда говорили, что Связь-банк был абсолютным лидером по фальсификации отчетности. Господин Мотылев, что примечательно, после этого не уехал из страны, а основал банковскую группу «Российский кредит», которая успешно повторила историю «Глобэкса», зрелищно развалившись в прошлом году.
Как бы то ни было, нельзя сказать, что спустя семь лет Связь-банк и «Глобэкс» находятся в идеальном состоянии. Но дальше ими займется уже не ВЭБ, а банк «Российский капитал» — дочерний банк Агентства по страхованию вкладов. В прошлом году его назначили мегасанатором — отныне он будет работать со всем плохим, что есть на российском банковском рынке.
Полученные после продажи «дочек» деньги ВЭБ, очевидно, направит на погашение части долга перед ЦБ — на санацию «Глобэкса» и Связь-банка в 2008 году выделили 212,6 млрд рублей. Остальные обязательства госкорпорации перед регулятором (по оценкам — 180 млрд рублей) будут конвертированы в субординированный кредит, это вторая часть плана. От обычного кредита субординированный отличается тем, что выдается на срок более пяти лет, его нельзя истребовать досрочно, а погашается он одним платежом. Для ВЭБа здесь предусмотрена еще одна приятная опция: субординированный кредит ЦБ будет бессрочным, то есть возвращать его не придется.
Бесконечная модернизация
Толком не разобравшись с проблемами одной госкорпорации, чиновники на минувшей неделе чуть было не создали еще одну новую. Речь шла о том, чтобы объединить под одним управлением все так называемые инновационные структуры: от «Роснано» до «Сколково». Но зачем создавать одну мегаструктуру с неясными коррупционными перспективами, если можно создать сразу три — пусть и размером поменьше? Именно такое решение приняли на совещании у Дмитрия Медведева. Публика уже забыла давние призывы к созданию в России инновационной промышленности, но дело Дмитрия Анатольевича живет, и борьба с отсталостью заходит на новый круг. До этого успехи на инновационном поприще не впечатляли даже отъявленных оптимистов. Государство уже потратило на инновационное развитие порядка 14 млрд долларов, но ни одна из целей, поставленных в далеком 2007 году, так и не была достигнута.
Теперь предлагается переформатировать систему: при правительстве появится некий проектный офис, который будет искать новые технологии, писать планы, задавать целевые установки и показатели деятельности и курировать работу созданных ранее институтов. Кроме него появится еще один такой же — по реализации Национальной технологической инициативы на базе Российской венчурной компании. Третья новая структура — Агентство по технологическому развитию, отвечающее за поддержку несырьевого экспорта.
Все это, конечно, прекрасно, но никак не решает главную проблему инноваций в России: при сопоставимом с мировыми технологическими лидерами уровне госрасходов на НИОКР (0,76% ВВП, притом что у Израиля — 0,52%, у Южной Кореи — 0,9%, в США — 0,76%) у нас совершенно ничтожный объем частных инвестиций в эту область. В США компании инвестируют в разработки до 2% ВВП, в Китае — 1,64%, в Корее — 3,2%, российский бизнес ограничивается 0,37%. Но в правительстве все равно планируют залить проблему бюджетными деньгами «Роснано» и «Сколково». План на 2020 год по госрасходам на НИОКР — 1,27%, по частным инвестициям — 1,71%.
Итого:
Последняя неделя января выдалась на удивление спокойной. Чиновники смогли разойтись по кабинетам и заняться любимым делом — сочинением бессмысленных планов. Это и антикризисная программа, которая на самом деле хуже любого кризиса, и стратегия инновационного развития, заточенная под лабораторное выращивание новых Чубайсов, и, наконец, — план спасения ВЭБа в стиле «дать денег и забыть».
