Что случилось с экономикой за неделю 13—19 февраля 2016 года? Специальный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома»

В этом выпуске: Иран и Саудовская Аравия меняются местами, бизнесменам и силовикам находят повод чаще видеться, Путин отправляет спецназ за водкой, на АвтоВАЗе всё совсем плохо, «Лукойл» хочет «Башнефть», Минфин собирает последние деньги, ветераны молочного производства останавливают приватизацию, коллекторов учат хорошим манерам, Россия борется с терроризмом в онлайн-банках. Специальный еженедельный доклад только для подписчиков «Спутника и Погрома».

Тегеран как новый Эр-Риад

Основной (и, по всей видимости, единственный важный) раздел российского антикризисного плана — сделать так, чтобы нефть опять подорожала. Результаты пока неубедительны — по итогам встречи министра энергетики РФ Александра Новака с коллегами из трех стран ОПЕК (Саудовская Аравия, Катар и Венесуэла) во вторник в Дохе нефть марки Brent подешевела на 3,6%. Вместо ожидаемого сокращения добычи стороны договорились «заморозить» ее на среднем январском уровне. Проблема в том, что в январе добыча в целом по ОПЕК и в России находилась на исторических максимумах (32,3 и 10,9 млн тонн в сутки). Так что, если говорить в терминах спроса и предложения, никаких особых перемен для нефтяного рынка это соглашение не несет. Нефтяные котировки минувшей недели наглядно это демонстрируют.

Но сам факт того, что стороны встретились за одним столом, уже кое-что значит. В конце концов, еще полгода назад такая встреча была бы невозможна. А в январе, когда Александр Новак говорил о готовящейся внеплановой встрече отдельных членов ОПЕК, многие (и мы в том числе) воспринимали его слова скорее как личные фантазии и вербальные интервенции на нефтяном рынке.

Ирония в том, что место Саудовской Аравии — страны, готовой наращивать добычу и экспорт при любых ценах, лишь бы не лишиться доли на рынке — уже давно занял Иран. Ему терять нечего, главная цель Исламской республики как раз в том и заключается, чтобы наращивать добычу, отвоевывая потери, понесенные во время действия санкций.

В среду переговорщики из Дохи переместились в Тегеран, где столкнулись с вполне ожидаемым непониманием со стороны министра нефти Исламской республики Биджана Зангане. Зангане, конечно, заявил, что «Иран поддержит любой шаг, направленный на улучшение ситуации на рынке сырой нефти и повышение цен на нефть», но присоединяться к соглашению о заморозке добычи отказался. Позиция Тегерана предельно проста: крупнейшие производители нефти замораживают добычу, а Иран присоединяется к ним чуть позже — когда его собственная добыча выйдет на досанкционный уровень.

Повод чаще видеться

В ближайшее время внутри администрации президента будет создана рабочая группа по анализу правоприменения в бизнес-сфере. В ее состав войдут представители как основных деловых объединений («Деловая Россия», «ОПОРА России», Торгово-промышленная палата и Российский союз промышленников и предпринимателей), так и люди из силовых ведомств (Генпрокуратура, Следственный комитет, ФСБ и МВД). Встречаться группа будет не реже раза в квартал, что именно будет происходить на этих встречах — пока неизвестно.

В лице этого нового образования со скучным названием мы вполне можем получить очередную пустышку, а можем — институт, существенным образом меняющий расклад сил в экономике РФ. Объективная реальность последних лет вопиет о первом, но верить хотелось бы во второе. В пользу этого, в какой-то мере, говорит и то, что главой группы назначен не какой-то чиновник со скамейки запасных, а Сергей Иванов, возглавляющий президентскую администрацию. Более того, с инициативой о ее создании выступил сам Владимир Путин. Было это во вторник, на встрече с председателем РСПП Александром Шохиным. Президент сначала выслушал рутинный набор предложений по улучшению делового климата, с которым к нему периодически приходят представители бизнес-сообщества, а потом неожиданно предложил (а затем и подписал соответствующий указ) создать вышеупомянутую рабочую группу.

Плохо в этой новости то, что глава государства без обиняков признает: существующие в России институты сдерживания излишне активных силовых ведомств не работают. Старое доброе ручное управление — встречайтесь за одним столом и договаривайтесь. Возможно, создаваемая группа — очередной повод для Путина умыть руки и отдаться геополитическим играм. А возможно, не замечать сегодняшние проблемы уже не получается: институт нефтяного кормления, облюбованный силовиками в 2000-е, дает сбои. Если так, то группа может сыграть позитивную роль: в ходе встреч будут обсуждаться громкие и одиозные конфликты или совсем уж репрессивные законодательные инициативы. Но не будем идеалистами: все прекрасно знают, что «обсуждать» в случае с силовиками — вовсе не означает «решать».

Наконец, самый тревожный прогноз — рабочая группа может стать еще одним инструментом экономического влияния в руках силовиков, этаким бизнес-лобби наоборот. Бизнесменов там будут вежливо выслушивать, а после — терпеливо, как неразумным детям, объяснять, какие на самом деле существуют правила игры в российской экономике.

Путин против «Путинки»

Символично: одной рукой Путин подписал указ о создании уютного кружка для бизнесменов и предпринимателей, другой — отправил спецназ на штурм водочных заводов. Во вторник около сотни представителей ФСБ и ФНС по поручению главы государства посетили офис компании «Статус-групп» и несколько ее производственных площадок. Крупнейшего, между прочим, производителя водки с долей рынка 18,4%. Ликероводочные заводы, на которых разливают водку для «Статус-групп», расположены в Кабардино-Балкарии, а в портфеле компании — бренд «Путинка», который, по слухам, принадлежит структурам, связанным с Аркадием Ротенбергом. Еще в 2014 году «Статус-групп» была малоизвестным игроком, занимавшим шестую строчку по объемам продаж водки на российском рынке. К середине 2015 года ее продажи выросли почти в два раза, компания обогнала всех лидеров в лице «Синергии» и «Руста». Говорят, что таким взлетом «Статус-групп» обязан связям с Росалкогольрегулированием. Глава РАР — Игорь Чуян. В прошлом году Совет Федерации попросил проверить его на аффилированность с отдельными представителями алкогольного рынка. Ну и совсем уж непроверенные слухи говорят о том, что господин Чуян — не чужой человек господину Ротенбергу. Наконец, «Статус-групп» является эксклюзивным дистрибьютором водки, разливаемой под брендом «Росспиртпрома», бывший глава которого — все тот же Игорь Чуян.

И это все, конечно, тоже и смешно, и странно, и символично.

Напомним, 15 января Росалкогольрегулирование было передано в ведение Минфина. Есть ощущение, что именно с подачи финансового ведомства объединенные силы ФСБ и ФНС наведались на кабардинские заводы. Претензии к ним — банальнее некуда. Сообщается, что в 2015 году предприятия отразили в налоговых декларациях на 24 млрд рублей акцизов меньше, чем в ЕГАИС. На сегодняшний день взыскать удалось не более 2 миллиардов. Когда бюджет страны трещит по швам, налоговые схемы становятся непростительной роскошью даже для дружной компании из чиновников и олигархов.

Наскрести на жизнь

И еще одна новость про Минфин.

С самого начала работы над антикризисным планом финансовое ведомство скромно стояло в стороне, лишь изредка высказываясь в том (вполне ожидаемом) духе, что на все пожелания денег в бюджете не хватит. На минувшей неделе оказалось, что ведомство Анатолия Силуанова занимается разработкой собственного антикризисного плана. И если в «большом» плане речь идет о поддержке российской экономики, то Минфин думает только о бюджете. В современных условиях увеличить доходы казны иначе как через фискальное ужесточение почти невозможно. О том и речь.

Среди предложений Минфина есть как хорошо известные, так и новые. К первым относится, например, единое администрирование социальных взносов, таможенных платежей и налогов. Обмен функциями между ФНС и ФТС, а также робкие инициативы вернуться к единому социальному налогу — как раз из этой области. Но речь тут идет по сути об улучшении налогового администрирования, а эта мера едва ли способна резко увеличить объем собираемых налогов.

Поэтому в плане Минфина есть идеи о росте налоговой нагрузки. Предлагается повысить акцизы на топливо и ввести — на пальмовое масло и некие вредные продукты, увеличить в десять раз ставки на игорный бизнес. Отдельные идеи есть и для алкогольного рынка — лицензирование производителей медицинского спирта и спиртосодержащих лекарств. Есть и ряд идей о борьбе с должниками.

Так, различного рода штрафы предлагается вычитать из зарплаты, а компании, имеющие долги перед бюджетом, — отстранять от участия в госзаказе. Наконец, не могли в Минфине обойти стороной вопрос налоговых льгот — их предлагается сохранять и продлевать только в крайних случаях. Появился и замысел амнистии предпринимателей (по аналогии с амнистией капитала): тем, кто занимается нелегальным бизнесом (не наркотиками, конечно, торгует, а просто не спешит регистрироваться в налоговой) предлагается покаяние — в обмен на прощение и отказ от уголовного преследования.

Вся эта ударная порция фискальных новаций может реально увеличить поступления в бюджет. Но смешно, конечно, из раза в раз наблюдать, как в каждый кризис власти начинают отчаянно скрести деньги по самым уж одиозным отраслям. Вместо того чтобы развивать нормальную российскую экономику, которая сама по себе без всяких антикризисных планов — отличный источник доходов для казны.

Без надежды на надежду

АвтоВАЗ отчитался по итогам 2015 года. Дела идут совсем скверно. Убыток — 73,9 млрд рублей — оказался втрое больше, чем в 2014-м, и на 46% больше, чем в 2009-м. В заключении к отчетности аудиторы из Ernst&Young прямо пишут о сомнениях в способности концерна продолжать свою деятельность непрерывно. И это при том, что АвтоВАЗ начиная с 2014 года и так регулярно останавливает конвейеры из-за проблем с поставками комплектующих, а численность рабочей силы в 2015 году сократилась на 15% до 44,5 тыс. человек.

Очевидно, в ближайшие месяцы АвтоВАЗу понадобится поддержка со стороны акционеров. Во время предыдущего кризиса его спасало государство: 75 млрд рублей беспроцентных займов через корпорацию «Ростех». Сейчас основным владельцем концерна является альянс Renault — ему и предлагается спасти надежду российского автопрома. На минувшей неделе французский автоконцерн оценил свой убыток от АвтоВАЗа за 2015 год в 620 млн евро и обсуждает с остальными акционерами варианты докапитализации. В Renault не исключают, что такая докапитализация может привести к дальнейшей консолидации АвтоВАЗа в руках французов.

А пока что на помощь АвтоВАЗу спешит только сервис онлайн-такси Uber. Появилась информация о том, что сервис запустит в российских регионах новый тариф, еще более экономный, чем уже существующие: тарифы ниже, а водители будут приезжать на Lada Vesta. Примечательно, что буквально неделей ранее около 200 млн долларов в Uber вложила компания LetterOne Михаила Фридмана. А в конце января стало известно, что среди инвесторов сервиса — холдинг USM Алишера Усманова.

Идеальное приобретение

Как мы писали ранее, единственная российская компания, которую имеет смысл сейчас приватизировать — «Башнефть». На момент возвращения в теплые объятия государства она была одной из самых эффективных нефтяных компаний в России. Есть ощущение, что она и дальше сможет прекрасно развиваться без чиновников в совете директоров.

На минувшей неделе стало известно, что принять участие в приватизации «Башнефти» хочет «Лукойл». Есть ли у компании Вагита Алекперова какие-то перспективы на этом пути, пока не известно, но такой вариант представляется пока что самым идеальным.

«Лукойл» — крупнейшая частная нефтяная компания в России, приобретение динамично развивающегося актива ей бы пошло только на пользу — особенно учитывая регулярные стычки с «Роснефтью». Кроме того, «Башнефть» и «Лукойл» — давние партнеры. Сегодня большую часть нефти на НПЗ «Башнефти» поставляет именно «Лукойл». Кроме того, компании совместно работают на месторождениях им. Требса и Титова. В далеком 2012 году у них пытались эту лицензию отобрать. Официальная причина — проблемы с документами, по слухам — в пользу всё той же «Роснефти».

Ветераны против капитализма

О том, как будет проходить большая российская приватизация, мы можем судить уже сейчас. Проходить она будет тяжело и мучительно. На минувшей неделе сорвался аукцион по продаже Вологодского молочного завода — за несколько часов до начала торгов. Одним из ключевых претендентов на актив считался фонд под управлением компании «Атон Капитал».

Завод решили приватизировать еще в 2012 году. Сейчас же сообщается, что против продажи выступил то ли вице-премьер Аркадий Дворкович, то ли сам Дмитрий Медведев. Официальная причина — нужно доработать условия приватизации, чтобы они больше соответствовали духу социального государства. Что именно может быть включено в эти условия, не сообщается. Скорее всего, помимо недавних замечаний Владимира Путина, инвестору и будущему владельцу придется ознакомиться с подробным списком пожеланий профильных ведомств: от объема инвестиций до нюансов взаимодействия с рабочим коллективом.

Но на самом деле причина в другом. Вологодский завод сам не хочет продаваться. Пока в Москве придумывают правила приватизации, против нее выступает вся Вологодская область: от правительства до работников завода и, разумеется, его ветеранов. Один из самых ярых противников продажи завода — депутат Госдумы и актриса Мария Кожевникова. Цитата из инстраграмма госпожи Кожевниковой: «…предпринимаются попытки уничтожения единственного завода России, выпускающего натуральное сливочное масло из молока по старинной технологии, а не из пальмового заменителя».

А вот цитата от еще одного депутата Госдумы, Сергея Каргинова: «Продажа предприятия приведет к уничтожению учебно-производственной базы и завода, к потере уникальных технологий производства вологодского масла».

Представители «Атон Капитала» ранее о планах уничтожить предприятие не сообщали. Зато говорили о намерении привлечь для управления бывших менеджеров из «Вимм-Билль-Данна», а продукцию комбината вывести на полноценный федеральный уровень.

2016 год. Россия больше четверти века строит капитализм. Приватизация до сих пор является синонимом уничтожения.

Уроки этики для коллекторов

Одна из важных примет времени — коллекторы. Они существовали всегда, но особым вниманием пользуются именно сейчас, когда до 10% всех денежных доходов в России идет на выплату кредитов.

На днях председатель Госдумы Сергей Нарышкин и спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко внесли в парламент законопроект о деятельности коллекторов. Кроме него в Госдуме лежат еще несколько документов на схожую тематику от партийных фракций. Основная часть законопроекта посвящена тому, как должен вести себя примерный коллектор: звонить не чаще раза в сутки, писать письма — не чаще двух, не тревожить после 22:00, не общаться с родственниками и третьими лицами. На что похоже? На небольшой учебник по этикету.

Более того, приблизительно такие же требования прописаны и в законе о потребкредитовании, регулирующем сейчас коллекторскую деятельность. Основных отличий по сути два. Во-первых, сейчас коллекторам за нарушение закона грозят штрафы в 5–10 тыс. рублей, два главных человека в парламенте предлагают поднять штрафы для вышибал до 2 млн рублей. Второй момент — для того, чтобы передать долг коллектору, необходимо личное согласие заемщика — сейчас этот пункт просто на автомате прописывают в договорах.

В реальности проблему коллекторов нужно решать совсем иначе и крайне радикально. Для начала было бы неплохо законодательно запретить этот вид деятельности. Затем — передать исключительное право взыскивать просроченную задолженность на государственный уровень — службе судебных приставов. Или разрешить заниматься этим самим банкам-кредиторам, но только в судебном порядке.

Это хоспис или ИГИЛ?

Россия начинает воевать с терроризмом не только в песках Сирии, но и в виртуальном пространстве. Последние недели Росфинмониторинг развел нешуточную активность по созданию списка операций, требующих особого контроля. В качестве субъекта контроля выбраны банки, объекта — безналичные и анонимные денежные переводы. Сообщается, что с помощью этих вещей можно беспрепятственно финансировать международный терроризм. Так что уже с этого года банковским службам придется не только отслеживать обналичку и отмывание денег, но еще и выяснять, какой из переводов предназначен террористам, а какой — обычным людям.

Есть ощущение, что переводов второго типа будет подавляющее большинство и многие из них будут заморожены либо заблокированы — на время разбирательств, конечно. Всё-таки помимо террористов деньги переводят в хосписы, детские дома, благотворительные организации, на Донбасс, наконец. Затем, кстати, помимо терроризма можно в список добавить и финансирование экстремизма.