Что случилось с экономикой за неделю 28 мая — 3 июня 2016 года? Специальный доклад «Спутника и Погрома»

В этом выпуске: китайцам продают долю в «Роснефти», но это ничего не меняет; Кудрин предложил Путину снизить геополитическую напряженность, но Путин не захотел; в Резервном фонде кончаются деньги — осталось меньше $40 млрд; поток мигрантов из Средней Азии мелеет, но не иссякает; Минтруд предлагает удвоить пособие по безработице.

Правительство собралось продать миноритарный пакет акций «Роснефти»

В конце мая получили подтверждение планы правительства по продаже миноритарного пакета акций «Роснефти». В качестве инвестиционного консультанта сделки по реализации 19,5% акций госкомпании уже выбран итальянский банк Intesa Sanpaolo S.P.A., который в 2015 году занимался размещением еврооблигаций «Газпромбанка». Консультантом же выступит компания White & Case, представляющая интересы России в разбирательстве о взыскании легендарных $50 млрд в пользу бывших акционеров «Юкоса»: в ее задачу входит поиск легального способа обойти санкции, под которыми находится «Роснефть» и ее президент Игорь Сечин.

Сейчас контрольный пакет акций «Роснефти» (69,5%) сосредоточен в руках «Роснефтегаза», управляющей госкомпании, владеющей также 16,74% акций «Газпрома». Еще одна акция находится в собственности «Росимущества». После продажи миноритарного пакета у государства останется 50% плюс одна акция. Мы намеренно не используем здесь слово «приватизация», поскольку приватизация — это переход компании в собственность частных инвесторов, а этого как раз не предполагается. Продать хотят лишь миноритарный пакет, причем государственному инвестору — китайской CNPC. Об интересе к сделке в эфире телеканала «Россия-24» заявил председатель ее совета директоров Ван Илинь.

В результате правительство может выручить 650 млрд руб. — именно столько сейчас стоят 19,5% акций «Роснефти» на Московской бирже. Как и в случае с намеченной на этот год приватизацией «Башнефти», проблем федерального бюджета это не решит (дело может поправить только масштабное сокращение расходов на силовиков и госкомпании — и то не факт), равно как и не уменьшит присутствие государства в нефтяной отрасли — даже если бы CNPC смогла заполучить контрольный пакет акций, «Роснефть» все равно осталась бы госкомпанией, только теперь уже не российской, а китайской. Единственным изменением станет увеличение числа иностранцев в совете директоров «Роснефти»: сейчас там всего двое иностранных граждан — Роберт Дадли и Гильермо Кинтеро, которые представляют BP, владеющую 19,75% акций.

Присутствие иностранцев в качестве миноритарных акционеров на реальное управление российскими компаниями не влияет — это наглядно показал опыт американской Conoco Phillips и немецкой E.On Ruhrgas AG, которые в 2000-е годы являлись миноритариями «Лукойла» и «Газпрома» соответственно. Ожидать, что из-за китайцев в совете директоров «Роснефти» стратегия развития компании станет принципиально иной, вряд ли стоит. Примечательно тут вхождение китайских инвесторов в крупные российские компании, которое началось в условиях западных санкций. В минувшем сентябре «Новатэк» заключил рамочное соглашение с китайским инвестиционным «Фондом шелкового пути» (SRF) о продаже 9,9% акций в проекте по сжижению газа «Ямал-СПГ»: после закрытия сделки доля «Новатэка» в проекте снизилась до 50,1% (Total — 20%, CNPC — 20%).

В декабре китайская Sinopec приобрела 10% акций ведущей нефтехимической компании «Сибур». При этом в конце мая на заседании российско-китайской межправительственной комиссии была одобрена продажа еще 10% акций «Сибура» — среди претендентов на эту долю числится уже упомянутый «Фонд шелкового пути», а также CDP-Capital (инвестиционное подразделение China Development Bank, находящегося под прямым управлением Госсовета КНР). Что касается «Роснефти», то ей, в силу высокого долга, достигнувшего прошлым летом 2,5 трлн руб., пришлось прибегнуть к взиманию авансовых платежей с китайской CNPC за поставку нефти в КНР по 25-летнему контракту, заключенному в 2013 году. По оценке Sberbank CIB, за 2013–2015 годы «Роснефть» получила от CNPC $33,6 млрд, полностью исчерпав квоту по предоплате, которая не может превышать 30% от стоимости контракта: чтобы погасить долг, компания должна будет поставить половину заложенного в контракт объема в 325 млн т., не рассчитывая более на авансовые платежи.

К концу 2015 года благодаря полученным от CNPC средствам «Роснефть» сократила долг до 1,7 трлн руб. — это почти в 5 раз выше ее прошлогодней чистой прибыли (355 млрд руб.). При этом крупнейшие «дочки» компании, работающие в Западной Сибири, переживают спад нефтедобычи: по итогам прошлого года «РН-Юганскнефтегаз» сократил ее на 3,2%, «РН-Самотлорнефтегаз» — на 4,7%, «РН-Оренбургнефть» — на 7,9%, «РН-Наганьнефтегаз» — на 3,7%, а «РН-Пурнефтегаз» — на 8,1%. Для преодоления спада нужны инвестиции, однако средств для капиталовложений нет, иначе бы в 2015 году капиталовложения компании достигли не 660 млрд руб., а 1 трлн руб., как того обещал Игорь Сечин на Международной неделе нефти в Лондоне в начале прошлого года. Нехватка инвестиционных ресурсов объясняется в том числе западными санкциями, закрывшими «Роснефти» возможность занимать на зарубежных финансовых рынках. В результате компания в прошлом году была вынуждена даже запрашивать помощь из ФНБ.

«Роснефть» с китайцами в совете директоров — это как «Роснефть» без китайцев, только с китайцами.

Кудрин предложил Путину снизить геополитическую напряженность

Чтобы преодолеть технологическую отсталость от развитых стран, России необходимо встроиться в международные технологические цепочки, а для этого нужно снизить геополитическую напряженность, заявил Алексей Кудрин в ходе майского заседания президиума экономического совета (новые подробности стали известны только на этой неделе). Россия — отреагировал Путин — начала не первой: пусть страна в чем-то и отстала, у нее тысячелетняя история и она не станет торговать суверенитетом. А потом пообещал защищать суверенитет, причем до конца своей жизни. Правда, президент добавил, что и увеличивать напряженность тоже не стоит.

В предложении Кудрина ничего оригинального нет: в условиях международной изоляции невозможно не только сократить технологическое отставание, но и восстановить экономический рост. Причина — уже не раз упомянутая закрытость зарубежных рынков капиталов для российских банков и компаний, которые вынуждены тратить собственные средства не на реализацию инвестиционных проектов, а на погашение взятых ранее займов. Свидетельство тому — их сокращающийся внешний долг, который за период с июля 2014 года по апрель 2016-го снизился с $649,4 млрд до $475,5 млрд. Важно при этом понимать, что даже если острота конфликта между Россией и Западом действительно снизится, зарубежные банки вряд ли быстро пересмотрят консервативную оценку рисков в отношении РФ — этого не произойдет, пока президентом будет оставаться Путин, который зарекомендовал себя как непредсказуемый политик, готовый в любой момент поступиться международными принципами.

Поэтому кредитная блокада России, главное препятствие на пути восстановления роста, будет снята еще не скоро. А значит экономику ожидает еще не один год стагнации. Тут есть единственный плюс — застой развеет миф об эффективности госкапитализма, появившийся на волне бурного роста «нулевых». Стоит напомнить, что экономический рост 2000-х, послуживший ключевой причиной высокой популярности Владимира Путина, стал прямым результатом реформ 1990-х, в ходе которых вместо развалившейся плановой экономики появилась рыночная экономика со свободными ценами, частной собственностью и конвертируемой валютой. Путин стал премьером в 1999 году — как раз тогда завершился трансформационный спад, вызванный отмиранием тех промышленных предприятий, продукция которых не находила спроса в условиях открытого рынка: к ним в первую очередь относились фабрики и заводы по выпуску одежды, обуви, компьютеров и телевизоров, которым было сложно конкурировать с импортом.

К началу 2000-х была завершена структурная перестройка и в сырьевых отраслях, которые в пореформенные годы также испытывали спад. Пример тому — угольная промышленность, которая между 1988 и 1998 годом пережила почти двукратный спад добычи, снизившейся с 425 млн до 232 млн т. Преодолеть спад удалось благодаря радикальной реформе отрасли: за 1994–2007 годы было закрыто 188 шахт и 15 разрезов и уволено 197 тыс. шахтеров; при этом субсидии в адрес отрасли за тот же период снизились с 0,79% ВВП до 0,02% ВВП, а доля частных добывающих компаний в угледобыче выросла с 5% до 99%. В результате реформ добыча вновь пошла вверх, к 2014 году достигнув 356 млн т. При этом Россия впервые в истории РСФСР/РФ стала угольным нетто-экспортом: в 2014 году за рубеж было поставлено 155 млн т. угля — больше экспортировали только Индонезия (410 млн т.) и Австралия (375 млн т.). Добиться этого удалось за счет разработки месторождений Сибири и Дальнего Востока, на которых добыча ведется преимущественно открытым способом, и закрытия шахт в Восточном Донбассе (Ростовская область), где применялась в основном аварийная и затратная подземная добыча. Благодаря тому, что угольная отрасль в 2000-е годы не попала под национализацию, она демонстрирует прирост даже в условиях нынешнего кризиса: в 2015 году промышленное производство обвалилось на 3,4%, а добыча угля, наоборот, выросла на 4,5%.

Приход частных собственников обеспечил возрождение и нефтяной отрасли, которая на рубеже 1980-х и 1990-х переживала глубокий спад: за 1988–1996 годы в РСФСР/РФ добыча нефти сократилась почти вдвое — с 569 млн до 301 млн т. После того как в середине 1990-х нефтяную отрасль приватизировали, добыча резко пошла вверх: за 1999–2004 годы она выросла в полтора раза — с 305 млн до 457 млн т. Причем ключевой вклад в этот прирост внесли частные компании — «ЮКОС», нарастивший добычу с 44,5 млн до 85 млн т., «Лукойл», увеличивший ее с 65,3 млн до 86,2 млн т., и Сибнефть, годовая добыча которой выросла с 16,3 млн до 34 млн т. Одним из ключевых факторов динамичного прироста добычи стало привлечение российскими мейджорами зарубежных нефтесервисных компаний (таких как Schlumberger, Halliburton и Baker Hughes), которые начали применять передовые западные технологии для регенерации загубленных в советское время месторождений. Впрочем, нефтяное чудо первой половины 2000-х закончилось с волной национализации, начавшейся с «раскулачивания» «Юкоса» и передачи его активов «Роснефти». Вслед за этим последовала ненасильственная национализация «Сибнефти» и ТНК-ВР, и в результате к началу 2010-х в руках государства оказалось сосредоточено больше 50% нефтедобычи, хотя еще в начале 2000-х оно контролировало менее 20%. Следствием национализации стала стагнация нефтедобычи: по итогам прошлого года добыча выросла на 1,4%, при этом, как уже было показано выше, операторы крупнейших месторождений Западной Сибири переживают спад, а крупнейший игрок отрасли, «Роснефть», обременен непосильными долгами.

Изоляция России от международных рынков, для преодоления которой нужно снижение пресловутой геополитической напряженности, делает невозможным продолжение политики национализации, поскольку она осуществлялась в том числе за счет займов зарубежных банков. Так, для сделки по приобретению ТНК-ВР, обошедшейся «Роснефти» в $54,5 млрд, компания взяла четыре банковских кредита на $31 млрд. Теперь возможности брать займы у «Роснефти» нет, а значит нефтяной гигант не сможет расширяться и дальше.

В этом по сути и будет заключаться ключевое последствие кризиса: формально от политики национализации отказываться правительство не будет, однако в реальности ей будет положен естественный предел. Геополитическая напряженность — главный либерал наших дней.

В Резервном фонде осталось меньше $40 млрд

За май Резервный фонд сократился на 341,3 млрд руб. до 2,55 трлн руб., что эквивалентно $38,6 млрд. В 2016 году плановый дефицит федерального бюджета составляет 2,36 трлн руб. Это значит, что при нынешних темпах расходования Резервный фонд будет исчерпан уже к середине следующего года. Ключевая причина его сокращения — дефицит бюджета: для его покрытия Минфин в мае продал валюту из Резервного фонда на 390 млрд руб. (на меньшую сумму он сократился благодаря курсовой переоценке и доходам от управления его средствами). За январь — апрель накопленный дефицит бюджета составил 1,23 трлн руб. (3% ВВП); если дефицит будет расти такими же темпами, его не удастся удержать на уровне не более 3% ВВП, как это планировалось ранее. Исправить ситуацию можно было бы за счет внесения поправок в действующий федеральный бюджет, однако занятая выборами Дума фактически отстранена от бюджетного процесса до ноября. В связи с этим Минфин предлагает расширить возможности правительства по правке бюджетной росписи расходов без изменения закона о бюджете: в частности, направлять в бюджет доходы от управления средствами ФНБ и Резервного фонда, а также продлить действие норм о зачислении в федеральный бюджет 90% прибыли Центрального банка (в 2010–2014 годах ЦБ перечислял в казну 75% своей прибыли) — в прошлом году поступления от этих источников составили 235 млрд руб. Кроме того, Минфин считает целесообразным перенос крайней даты внесения проекта федерального бюджета-2017 в Думу с 1 октября на 1 ноября, поскольку избираемый 18 сентября новый состав парламента обретет реальную работоспособность не раньше ноября.

Вне зависимости от того, изменятся ли темпы сокращения Резервного фонда или нет, он будет исчерпан уже до президентских выборов. И вот здесь правительство встанет перед развилкой: за счет каких источников финансировать бюджетный дефицит? Выбор здесь не очень большой: либо использовать ресурсы ФНБ (по состоянию на 1 мая в нем оставалось $72,99 млрд), либо прибегать к заимствованиям на финансовом рынке. Как показало майское размещение Минфином еврооблигаций на $1,75 млрд, возможности России как суверенного заемщика сейчас не очень велики: инвесторы не раскупают российские долговые бумаги как горячие пирожки, а потому Минфину не удастся всерьез рассчитывать на финансирование дефицита за счет наращивания долга.

Что касается ФНБ, то первоначально его ресурсы планировалось использовать для финансирования пенсионных выплат при переходе от распределительной системы к накопительной. Однако правительство ограничилось лишь введением в 2002 году накопительной компоненты; в дальнейшем оно отказалось от пенсионной реформы совсем: более того, в последние три года оно изымало пенсионные накопления граждан. Поэтому сейчас средства ФНБ используются в основном для поддержки госкомпаний: так, в прошлом году правительство одобрило выделение «Сибуру» $1,75 млрд из ФНБ на строительство комплекса «Запсибнефтехим-2». Комплекс должен будет выпускать 1,5 млн т. полиэтилена и 0,5 млн т. полипропилена в год, и запустить его планируется к 2020 году. В 2015 году средства из ФНБ просил для «Роснефти» Игорь Сечин, однако он получил от президента отказ. И это неслучайно: для Путина наличие средств ФНБ служит гарантией политической стабильности, и он не готов раздавать их даже самым близким к государству компаниям.

Если правительство не найдет возможности свести бюджетный дефицит к нулю после 2018 года, у него не останется иных альтернатив, кроме как использовать ресурсы ФНБ. Это, в свою очередь, несколько отсрочит наиболее острую фазу бюджетного кризиса, чреватую невыплатой зарплат и пенсий.

Однако рано или поздно такой момент настанет — избежать этого поможет только пересмотр бюджетных приоритетов, на который действующие власти пойти не готовы. Деньги кончаются; по хорошей русской поговорке, перед смертью (бюджетной) не надышишься.

Миграционный приток из Средней Азии сократился

Девальвация рубля привела к сокращению миграционного прироста — об этом сообщает аналитическая записка РАНХиГС «О плане мероприятий по реализации в 2016–2020 годах Концепции демографической политики РФ до 2025 года», представленная на суд публики в мае. В 2015 году из Таджикистана въехало на 47,8% меньше гастарбайтеров, чем в 2014-м, из Узбекистана — на 42,6%, а из Киргизии — на 41%. На это же указывает и снижение денежных переводов в страны СНГ: если за первые три квартала 2014 года с помощью систем денежных переводов («Вестерн Юнион», «Колибри», «Золотая корона» и др.) из России в страны СНГ было перечислено $14,6 млрд, то за аналогичный период 2015 года — лишь $6,3 млрд. Еще один индикатор — данные ФМС, согласно которым в прошлом году сократилось количество въехавших иностранных граждан (на 6,1% до 17,1 млн человек), вставших на миграционный учет (на 9,4% до 7,9 млн человек) и постоянно пребывающих в РФ (на 9,3% до 9,9 млн человек). Впрочем, нельзя не отметить, что в условиях безвизового режима со странами Центральной Азии единственным надежным индикатором остается лишь красочный фестиваль дружбы народов, ежегодно проходящий 31 декабря на Красной площади: если он кончится, значит, с миграцией действительно что-то не так.

Помимо кризиса и девальвации, сокращению численности трудолюбивых среднеазиатских братишек могло бы поспособствовать принятие ну хотя бы казахской модели регулирования. Формально Казахстан имеет со среднеазиатскими государствами безвизовый режим, но если в России в 2015 году квота на мигрантов была полностью отменена, то в Казахстане она не только сохраняется, но и поставлена в зависимость от экономической ситуации. В период с 2000 по 2008 год, когда наблюдались высокие темпы прироста ВВП, размер квоты вырос с 0,15% до 1,6% от экономически активного населения. В кризисном же 2009 году этот показатель опустился до уровня 0,75%, а два года спустя, когда казахстанская экономика начала восстанавливаться, он вырос до 0,85%, составив 44 650 человек. При этом казахов должно быть не менее 70% от списочной численности руководящих работников и не менее 90% от общего числа квалифицированных рабочих и специалистов той или иной компании: бизнесмен, не соблюдающий данное требование, не может получить разрешение на наем иммигранта. Наконец, правом на обучение в школах обладают лишь те дети-иностранцы, родители которых имеют вид на жительство в Казахстане либо удостоверение лица без гражданства. Что касается здравоохранения, то для мигрантов бесплатна лишь срочная медицинская помощь, тогда как другие медицинские услуги оказываются им за счет средств работодателя.

Ожидать внедрения схожих норм в России вряд ли стоит. В условиях кризиса правительство не только не ужесточает миграционное законодательство, но, наоборот, его смягчает: после того, как Киргизия и Армения вошли в состав Евразийского Союза, гражданам этих государств не нужно получать разрешительные документы для трудоустройства в РФ. Гражданам Азербайджана, Узбекистана и Таджикистана с 2015 года достаточно приобрести патент.

Догоним и перегоним Казахстан (хотя бы по части миграционной политики)!

Минтруд предлагает удвоить пособие по безработице

Министерство труда и социальной защиты подготовило пакет поправок в закон о занятости. Ведомство, в частности, предлагает увеличить пособие по безработице: если сейчас оно колеблется в диапазоне от 850 до 4900 руб., то с принятием поправок его минимальная величина будет повышена до 2000 руб., а максимальная — до 8000 руб. Однако получать пособие смогут лишь те, кто зарегистрировался как безработный в течение года после потери работы. Сейчас же пособие выплачивается всем, кто впервые ищет работу, хочет снова трудиться после перерыва более года, а также уволенным за нарушение дисциплины. При этом срок выплаты пособия Минтруд предлагает урезать в три раза — с полутора лет до полугода.

Повышение пособия по безработице могло бы стать важной мерой реформирования рынка труда, если бы его размер превышал хотя бы прожиточный минимум (9452 руб.). Однако 8000 руб. — это не та сумма, из-за которой работник, регулярно сталкивающийся с невыплатами заработной платы, предпочтет увольнение работе в нестабильной компании или занятости в теневом секторе, которая за 2010–2015 годы выросла с 16,4% до 20,5%.

Повышение пособия по безработице до 20–25 тыс. руб. при сокращении срока его выплаты до полугода и радикальном облегчении правил найма и увольнения могло бы поспособствовать структурной перестройке экономики и повышению производительности труда. Но неизбежным следствием стал бы рост официальной безработицы, которая достигла бы двузначных величин, а это неприемлемо для Кремля и подконтрольных ему губернаторов. Поэтому серьезного реформирования институтов рынка труда ожидать не приходится.

Раньше безработные не могли прожить на пособие, а теперь не смогут (реформа трудового законодательства).