И где ж Мазепа? где злодей?
Куда бежал Иуда в страхе?
Зачем король не меж гостей?
Зачем изменник не на плахе?
А.С. Пушкин «Полтава»
Иван Мазепа является одним из самых спорных персонажей российской истории. Для одних он еще со школьной скамьи олицетворение предательства и коварства. Для других — национальный герой украинского народа, рискнувший всем ради мечты о независимости. Для третьих — человек своего времени, убежденный макиавеллист, верный своим господам лишь до той поры, пока это выгодно.
Жизненный путь будущего гетмана начался 20 марта 1639 года в селе Мазепинцы, родовом гнезде его предков, переданном им во владение королем Сигизмундом I. Отец Мазепы, Степан, был соратником Богдана Хмельницкого, участвовал в Переяславской раде, присягал на верность царю Алексею Михайловичу. Стремившийся дать сыну лучшее образование, он отправил его на учебу в Киево-Могилянскую коллегию, за которой последовал курс в Иезуитской коллегии в Варшаве. Позже благодаря родительской протекции юный Мазепа попал ко двору польского короля Яна Казимира, где занимал должность «покоевого». Хотя польские шляхтичи относились к выходцу из казачьей среды с презрением, сам король, по всей видимости, относился к православному шляхтичу благосклонно.
Шанс отличиться представился Мазепе в 1663 году, когда Ян Казимир отправил его с клейнодами (символами гетманской власти) к «правобережному гетману» Павлу Тетере. Хотя Тетеря недоброжелательно встретил королевского посланника, сочтя его «лицом крайне незначительным», Мазепа принял решение не возвращаться в Польшу, оставшись на Украине.
Это решение в скором времени оправдало себя. Сначала Мазепа удачно женится на вдове Ганне Фридкевич, бывшей дочерью казачьего старшины Семена Половца, а затем входит в ближайшее окружение гетмана Петра Дорошенко. Дорошенко в это время борется за аннулирование решений Андрусовского перемерия и объединение всей Украины под своей властью. Амбиции и жажда власти привели Дорошенко сначала к союзу с крымским ханом, а затем, в 1669 году, заставили присягнуть на верность турецкому султану, предав православие и открыв украинские земли для разорения турками и крымскими татарами.
Мазепа, впрочем, недолго оставался верен новому покровителю. Летом 1674 года он отправился в качестве посланника в Крым. В качестве подарка Мазепа вел 15 пленных запорожцев, которых должен был преподнести в дар хану. На его несчастье, караван был атакован отрядом запорожских казаков во главе с легендарным атаманом, кошевым Запорожской Сечи Иваном Сирко. Казаки разбили караван, освободили товарищей, чуть не убили и самого Мазепу.
Спасение пришло со стороны Сирко и старших «товарищей», заступившихся за посланника. Более того, Сирко направил пленника в Черкассы, к левобережному гетману Ивану Самойловичу, служившему русскому царю. В сопроводительном письме Сирко просил снисхождения к Мазепе: «Зело и покорно велможности твоей прошение свое приносим о Иване Мазепе… твоя милость, яко отец милосердый, покажи милость свою, чтоб он в неволе не был».
Самойлович совместно с Григорием Ромодановским принял решение отправить Мазепу в Москву. В столице Мазепа умудрился «отблагодарить» всех своих благодетелей. Рассказав все, что он знал о возможных планах поляков, недавний пленник оклеветал и своего спасителя — Сирко, обвинив кошевого в том, что тот сговаривался с Дорошенко войти в союз с Крымом.
В Москве старания Мазепы оценили, после чего тот перешел на службу к Самойловичу. Здесь он тоже быстро продвинулся, дослужившись до чина генерального есаула и успев в 1676 году принять участие в походе на своего бывшего господина — Петра Дорошенко. Для Дорошенко капитуляция стала концом его «гетманской карьеры» — позже он принес присягу русскому царю и был назначен воеводой в Вятку.
Служба у Самойловича открывала перед Мазепой огромные перспективы, ну а «главным призом», разумеется, была гетманская булава. На этом пути, однако, было немало препятствий. Прежде всего — «казачья старшина» — Кочубеи, Полуботки, Лизогубы, — не особенно жаловавшая выскочку на всем протяжении его службы Самойловичу. Равно как и после.
У Мазепы, однако, быстро нашелся могущественный союзник. Во время похода на Дорошенко состоялось знакомство с Василием Васильевичем Голицыным, приближенным царевны Софьи. Заручившись поддержкой фаворита, Мазепе оставалось дожидаться своего часа.
Время пришло летом 1687 года. В мае крупная русская рать при поддержке малороссийских казаков выступила в поход на Крым. Несмотря на важное символическое значение для Руси, наконец перешедшей в наступление на эту цитадель «басурман», первый Крымский поход оказался неудачным. Татары выжгли степи, а армия после тяжелейшего марша по раскаленной степи была вынуждена вернуться назад, не достигнув цели.
Для Голицына это был удобный повод обвинить в неудаче Самойловича, переложив на него ответственность за провал кампании и заменив упрямого гетмана, с которым у Василия Васильевича был конфликт со времен Чигиринских походов, на более лояльного Мазепу. Обвинения Голицына были подкреплены «доношением» казачьих старшин, в составлении которого принял участие и Мазепа. И хотя его подпись стоит лишь четвертой, после Борховского, Воехевича и Прокоповича, очевидно, кто в дальнейшем извлек из падения Самойловича наибольшую выгоду.
После этого события развивались молниеносно. Гетманский походный двор, в котором находился гетман, Мазепа и казачья старшина, 16 июля был окружен царскими войсками у реки Коломак. 24 июля Голицын озвучивает имя Мазепы, а уже на следующий день, 25 июля 1687 года, Мазепа приносит присягу и обещается «пред святым Евангелием Господу Богу Всемогущему в Троице Святой Единому на том, что быти… у их царского величества, у их государских наследников в вечном подданстве верно и постоянно«.После присяги ему вручаются гетманская булава, бунчук и царская хоругвь. В качестве «подарка» Мазепа преподнес своему благодетелю «5800 червонных золотых, 3000 рублей в копейках, 1200 рублей в талярах битых», всего 10 тысяч рублей, позаимствованных из имущества Самойловича. Одновременно с избранием Мазепы были подписаны «Коломакские статьи», регламентировавшие взаимоотношения Москвы и Украины. В целом «статьи» ограничивали власть гетмана, вместе с тем продолжая политику отделения казачества от крестьянского населения и обособления влиятельной казачьей «старшины».
Итак, Мазепа добился высшей политической должности, на которую мог рассчитывать представитель малороссийского казачества. Что же представляла собой Гетманщина, главой которой стал протеже Голицына?
Территория Гетманщины охватывала во времена Мазепы порядка 1/5-1/6 части малороссийских земель. Москва предоставляла региону очень широкую автономию, не вмешиваясь в выборы местных органов, администрации и судов. На территории Гетманщины взимались внутренние таможенные сборы и пошлины, отсутствовало налогообложение в пользу Москвы. При этом казачьи полки использовались Русским государством исключительно как вспомогательные силы, применяясь для набегов на турок и татар, конвойной и почтовой службы. Рекрутских наборов Левобережье не знало до 1783 года.
Все это позволило многим специалистам назвать время гетманства Самойловича и Мазепы «золотым веком», когда Левобережье успешно восстанавливалось после Руины. Русские войска и сеть крепостей обеспечивали надежную защиту от набегов татар, а самим казакам щедро оплачивалось их участие в походах русских государей. Особенно отметили казаков за успешную осаду Азова, в которой принял участие отряд наказного гетмана Якова Лизогуба.
Прежде всего щедрые подарки из Москвы доходили до самого Мазепы и представителей казачьей «старшины». Всесильный гетман за годы нахождения «под рукой» русских государей накопил огромные богатства, став богатейшим человеком на Украине. На Гетманщине Мазепе принадлежало 5 волостей с 19 654 дворами и несколькими десятками тысяч душ мужского пола. Доходы превышали сумму 200 тысяч рублей в год.
Недолго Мазепа оставался верен и Голицыну. После переворота 8 августа 1689 года, приведшего к власти молодого Петра I, гетман, быстро оценив ситуацию, оставил Софью и ее прежде всесильного фаворита. Надо признать, Петру Мазепа служил дольше, чем кому бы то ни было. Впрочем, возможностей и поводов для измены у него вплоть до 1705 года и не было. Петр всецело доверял властителю Гетманщины, игнорируя многочисленные доносы казачьей «старшины», исправно поступавшие в Москву. В 1691 году в «извете» чернецов Мазепу обвиняли в участии в заговоре Софьи и В.В. Голицына. Пятью годами позже поступил донос стародубца Суслова, обвинявшего гетмана в переговорах с поляками. В начале 1690-х годов бывший подчиненный Мазепы Петр Иваненко (Петрик) заключил договор с ханом, стремясь захватить Левобережье, но был разбит русско-украинскими войсками. Наконец, в 1708 году были казнены генеральный судья Василий Кочубей и полковник Иван Искра, обвинившие Мазепу в желании отторгнуть Малороссию от Русского царства и переговорах с поляками. Хотя, по всей видимости, основной причиной доноса было то, что Мазепа совратил дочь Кочубея — Матрену, обвинения в адрес Мазепы имели под собой основания.
Еще в 1705 году, во время боевых действий против шведов в Польше, у Мазепы были «денные и ночные конференции» с княгиней Анной Дольской, вдовой К. Вишневецкого, сторонницей С. Лещинского, ставленника шведов. Уже в 1707 году к Мазепе приезжал иезуит Заленский с универсалом (королевской грамотой) от Лещинского. То, что Мазепа сговорился с поляками, подтверждает и приближенный гетмана — генеральный писарь Филипп Орлик. Петр, однако, до последнего доверял Мазепе. В сентябре 1708 года, когда шведы вторглись в Россию, он направил гетману грамоту, в которой уверял Мазепу, что «никаким клеветникам… вера не дается».
Вполне вероятно, что к этому времени Мазепа и шведский король Карл XII уже заключили»тайное согласие о намерениях или союзе«. Об этом, по крайней мере, писал летописец Карла XII Г. Адлерфельд. Мазепа гарантировал шведам возможность расквартировать войска под Стародубом, Новгород-Северским, Мглином, Брянском, снабдить их провиантом, а также выставить порядка 20 тысяч казаков.
Планы Карла и Мазепы, однако, начали рушиться практически сразу. Русские войска организованно отступали с территории Великого княжества Литовского, уничтожая весь провиант и фураж на своем пути, действуя в точности с планом кампании, разработанным на военном совете в Жолкиеве зимой 1706-1707 годов. Это, а также катастрофический разгром корпуса А. Левенгаупта при Лесной вынудило Карла выдвинуться на территорию Украины. Для Мазепы пришло время решаться и выполнять свои обязательства перед шведами.
24 октября Мазепа в спешке покинул столицу Гетманщины — Батурин, выдвинувшись всего лишь с 2 тысячами казаков навстречу Карлу и шведской армии. В Батурине остался гарнизон сердюков под командованием полковника Дмитрия Чечеля и командира наемников Фридриха фон Кенигсека. Сама крепость была в удручающем состоянии. Василий Кочубей так характеризовал состояние укреплений: «Батурин 20 лет стоит без починки и того ради валы около него всюду осунулися и обвалилися; взглядом того и одного дня неприятельского наступления отсидеться невозможно». Почему у Мазепы не нашлось средств и времени на укрепление собственной столицы — вопрос риторический. А.Д. Меншиков, спешно посланный Петром I для захвата гетманской столицы, подошел к Батурину 31 октября. В ответ на предложение князя выйти из города с гарантиями сохранения жизни Чечель начал угрожать русским офицерам, пообещав содрать с князя кожу живьем. Меншикова пустые угрозы полковника только подзадорили, поэтому 2 ноября творцы славной победы при Лесной — Троицкий, Вятский, Нижегородский Тверской, Смоленский, Ростовский, Сибирский драгунские полки — пошли на штурм гетманской столицы. Батурин был взят в молниеносной «шведской манере» всего за два часа. В ходе ожесточенного штурма погибла значительная часть гарнизона и многие мирные жители. Эта трагедия, спровоцированная предательством Мазепы и командования гарнизона, активно используется украинскими «историками» с целью обвинения Меншикова (и Петра I) в умышленной резне и поголовном истреблении населения и защитников Батурина.
В действительности гарнизон Батурина состоял из наемников-сердюков, среди которых преобладали сербы и поляки. Часть гражданского населения пережила сражение за город. Универсал Ивана Скоропадского от 22 декабря 1708 года разрешил жителям Батурина вновь селиться на старых местах. Опись 1726 года зафиксировала в Батурине 428 дворов жителей посполитого звания и 104 двора казаков, причем большинство из жильцов «поселились в старых домах на своих местах».
6 ноября 1708 года по инициативе Петра новым гетманом была избран Иван Скоропадский. А тремя днями позже в Глухове митрополит Киевский, Галицкий и всея Малыя Руси Иоасаф предал анафеме изменника. После этого персонально для Мазепы в единственном экземпляре был изготовлен Орден Иуды.
В конце ноября отчаявшийся Мазепа решил предать своего последнего господина — Карла XII. С этой целью он отправил на переговоры к Петру своего сподвижника Даниила Апостола, а позже Игната Галагана и большую группу казаков. Все они были прощены Петром, однако Мазепе он уже не поверил и переговоры с гетманом зашли в тупик.
Взятие Батурина, а также успешное занятие северских городов — Стародуба, Новгород-Северского, Почепа и Мглина — имели огромное стратегическое значение. Мазепа лишился надежных тылов, а самое главное — хоть какой-то поддержки населения. Кроме нескольких тысяч запорожцев под началом К. Гордиенко, никто не присоединился к отряду гетмана. Даже самые яростные защитники гетмана признают, что за ним не пошли ни крестьяне, ни рядовые казаки, ни большинство «старшины». Уже позже в малороссийских народных «думах», собранных М.П. Драгомановым и М.А. Максимовичем, Мазепу иначе как «псом» и «проклятым Мазепой» и не называли.
Ну а в тяжелейшие месяцы шведского разорения население Малороссии доказало свою верность русскому царю и православию, начав настоящую партизанскую войну против армии Карла. В январе 1709 года войска Карла и Мазепы осадили небольшую крепость Веприк, ныне Полтавская область. Малочисленный русский гарнизон при поддержке горожан на две недели задержал противника, сражаясь до тех пор, пока не закончились боеприпасы. И если с регулярными солдатами русской армии Карл обращался подчеркнуто уважительно, то герой украинских националистов Мазепа, по описанию словацкого священника Д. Крмана, «вверг одних своих подданных в ямы, других же уморил голодом. Некоторые победители в бешенстве рубили мечами женщин, которые поливали атакующих шведов кипятком и поражали камнями».
На этом участие мазепинских казаков в войне фактически закончилось. После бесславного поражения в апреле шведско-казачьего отряда Ренне при Соколках шведы доверяли своим незадачливым союзникам разве что земляные работы в период осады Полтавы.
После поражения Карла при Полтаве судьба Мазепы была решена. Надломленный гетман с трудом ускользнул от русской армии, переправившись через Днестр и добравшись до турецких владений. Умер он в Бендерах 22 сентября 1709 года, всеми забытый. Практически все поддержавшие его измену старшины после Полтавы пришли с повинной к Петру I.
Многие защитники Мазепы, комментируя историю его предательства, пытаются оправдать гетмана, указывая на биографию его предшественников. Действительно, практически все предводители казачества периода Руины отметились переходами с одной стороны на другую; Выговский изменил присяге русскому царю, вступив в союз с Польшей и крымскими татарами. Предательство Юрия Хмельницкого привело к разгрому русской армии под Чудновом в 1660 году. Иван Брюховецкий доверился обещаниям Дорошенко и поднял восстание против московского государя.
Но даже на фоне этих «метаний» весь жизненный путь Мазепы выглядит чередой бесконечных измен и предательств. Мазепа успел предать и бросить всех, кому служил. Его отец присягал русскому царю на верность, сын же отправился ко двору польского короля Яна Казимира, службу которому оставил безо всяких причин и объяснений. Послужив Дорошенко, Мазепа без сомнений предал его в минуту опасности, перейдя к Самойловичу, в свержении которого, в свою очередь, сыграл не последнюю роль. Оставив попавшего в опалу Голицына, Мазепа служил Петру, втайне сговариваясь с агентами Станислава Лещинского. И даже выбрав сторону Карла XII, Мазепа не удержался от того, чтобы не попытаться «сдать» его бывшему сюзерену.
Все можно объяснить. Возможно, верно и то, что Мазепа был прежде всего расчетливым интриганом, каждая измена которого приближала его к вершинам власти. Но можно ли его назвать народным героем, чей образ лежит в основе «национального мифа», — решать вам.
