Буря над Индией: восстание сипаев 1857 года. Часть IV

Ранее: часть III

В середине XIX века единой трансконтинентальной системы телеграфной связи еще нет. В Британской Индии телеграфные линии соединяют важнейшие стратегические пункты колонии, островная Британия густо опутана проводами, но между двумя этими частями Империи связь по-прежнему почтово-курьерская. Обмен информацией между Лондоном и Калькуттой происходит со скоростью почтового пакетбота, которому даже при самом благоприятном стечении обстоятельств на преодоление дистанции требуется никак не меньше месяца. Зачастую — больше. Первые известия о мятеже в туземных войсках и падении Дели достигли Англии лишь в пятницу 26 июня — когда генерал Уилер в Канпуре обсуждал с посланниками Нана Сахиба условия капитуляции.

В понедельник 29 июня — в это время в Лакхнау сэр Генри Лоуренс готовит свою неудачную разведку боем — в Лондоне собирается экстренное заседание парламента. Слово берет лидер оппозиции Бенджамин Дизраэли. В едких выражениях требует от правительства лорда Пальмерстона объяснений: каким образом мятежникам удалось с такой легкостью овладеть «древней столицей Индостана»? Дизраэли также желает знать, какие конкретно меры правительство намерено предпринять для наведения порядка и почему до сих пор не подал в отставку генерал-губернатор Индии.

От лица правительства с ответом выступает Роберт Вернон Смит, президент Управляющего совета (органа государственного контроля за деятельностью Ост-Индской компании). Об отставке лорда Кэннинга не может быть и речи — он проявил себя во всех отношениях как выдающийся администратор, и именно с ним правительство связывает перспективы скорейшего разрешения кризиса. Что касается принимаемых мер, 10 тысяч британских солдат уже готовы к отправке в Индию. Собственно говоря, отправка была намечена на середину июля еще до получения известий о восстании — речь о регулярной партии подкреплений и пополнении личного состава. В дополнение, по просьбе руководства Компании, правительство решило направить еще 4 тысяч человек. Тем не менее основные надежды правительство возлагает на войска, уже находящиеся на территории Индии. «Реальной угрозы нашей индийской империи в данный момент не существует, — сказал Вернон Смит. — Я надеюсь, что уже в ближайшее время постигшее нас бедствие, каким бы неприятным оно ни было, будет ликвидировано силами войск, уже находящихся в пределах колонии».

Эта точка зрения полностью совпадала с мнением премьер-министра лорда Пальмерстона, еще 26 июня докладывавшего об индийских событиях королеве. Он сказал Ее Величеству, что основная масса европейских войск, входящих в Бенгальскую армию, сконцентрирована в Пенджабе, на Северо-Западной границе, и, следовательно, находится в пределах относительно легкой досягаемости от Дели. Не вызывает сомнений, что вмешательство этих войск повлечет скорый и бесславный конец злополучного мятежа.

Пальмерстон оказался прав в одном. Основная тяжесть боев — которым суждено растянуться на два года — действительно ляжет на плечи английских солдат, уже находившихся в Индии на момент начала восстания. Обещанные подкрепления, о которых красочно рассказывал парламенту Вернон Смит, поплывут в Индию не на пароходах, а на парусных транспортах. Обоснование? Кто-то в военном министерстве решил, что пароходы слишком зависят от дозаправки на угольных станциях — дескать, придется еще несколько раз заходить в порты, а парусники смогут срезать путь и за счет этого прибыть быстрее. Чушь, конечно же. Благодаря самодеятельным специалистам по логистике первые подкрепления прибудут в Индию лишь в октябре.

А необходимость любой ценой вернуть Дели очевидна не только для лондонских кабинетных стратегов, но и для людей, непосредственно вынужденных сражаться за выживание Раджа.

Главнокомандующий Бенгальской армией на начало Мятежа — генерал Джордж Энсон. Аристократического происхождения (второй сын виконта Энсона), 59 лет от роду, известный светский лев лондонского общества, увлекался скачками и картами. Заправский картежник Дизраэли назвал Энсона «лучшим игроком в вист во всей Европе». В юности участвовал в битве при Ватерлоо, с тех пор боевого опыта не имел, зато одно время состоял личным адъютантом принца Альберта. Когда в 1853 году Энсон принял предложение взять на себя командование дивизией в Бенгальской армии и засобирался в Индию, это вызвало тихую сенсацию в высшем свете. За последующие три года Джордж сделал головокружительную карьеру, которая привела его в итоге на должность главнокомандующего — как за счет высоких связей, так и благодаря военным и административным способностям.

Известие о падении Дели получено в Амбале — крупнейшей военной станции Северной Индии — в тот же день, 11 мая, по телеграфу. Энсон со своим штабом в это время находится в Симле — популярном курортном местечке в прохладных предгорьях Гималаев, где многие европейцы предпочитали пережидать летнюю индийскую жару. Из Амбалы в Симлу телеграфной линии еще нет, пришлось срочно посылать вестового. В итоге Энсон получил донесение лишь утром 12 мая. Реакция генерала закономерна — Дели необходимо отбить. Во все стороны летят приказы: английским гарнизонам — взять под усиленный контроль главные продовольственные склады и арсеналы в Пенджабе, войскам, разбросанным в лагерях на удалении от основных баз — срочно стягиваться к Амбале и Мируту. Бригадному генералу Аркдейлу Уилсону, командовавшему британскими войсками, расположенными в Мируте, приказано готовиться к выступлению. Колонна Уилсона соединится с войсками из Амбалы под командованием самого Энсона, и вместе они должны освободить от мятежников «древнюю столицу Индостана», по выражению мистера Дизраэли, пока они не успели в ней по-настоящему укрепиться.

Но быстрого выступления не получилось. Энсон добрался до Амбалы лишь 15 мая и сразу столкнулся с огромными проблемами. Полки стягивались так быстро, что многие из них не успевали подтянуть обозы. Катастрофически не хватало продовольствия и транспорта. Да и за три года до того Компания решила сэкономить и отказаться от постоянного резерва тягловых животных для нужд армии. Теперь за «блестящую» идею приходилось расплачиваться. Между тем генерал-губернатор Индии, лорд Кэннинг, и главный комиссионер Пенджаба, Джон Лоуренс, слали Энсону одну телеграмму за другой, требуя поторапливаться. 23 мая колонна наконец выступила в составе трех полков европейской пехоты (из них один британский королевский и два фузилерных полка Ост-Индской компании), одного туземного пехотного полка, одного британского кавалерийского полка (9-го уланского), одного дополнительного эскадрона легкой кавалерии, и одной батареи туземной артиллерии. Туземные войска явно ненадежны, и их тащат с собой главным образом потому, что оставлять их без присмотра еще опаснее. Спустя два дня колонна добирается до города Карнал. Главнокомандующий останавливается ночевать в доме отставного английского чиновника вместе с несколькими другими офицерами. Утром 26 мая он чувствует недомогание. Спустя 24 часа он мертв. Холера.

Перед смертью Энсон успел передать командование колонной помощнику, генералу сэру Генри Барнарду. Логичный выбор — 58-летний Барнард был одним из немногих среди высших английских офицеров в окружении Энсона, кто имел какой-то реальный опыт руководства крупными войсковыми соединениями в боевых условиях. Во время недавно закончившейся Крымской войны командовал бригадой, затем дивизией, а под конец некоторое время служил начальником штаба британской экспедиционной Восточной армии. Тем не менее нового главнокомандующего могла назначить лишь королева. До известия о ее решении должность по старшинству перешла к генералу Риду. Однако Рид был слаб здоровьем, и по мере приближения к Дели состояние его все ухудшалось. Фактическое командование всеми английскими войсками целиком и полностью легло на плечи Барнарда.

После некоторой заминки колонна снова выступила, и к 4 июня достигла Алипура, в 11 милях к северу от Дели. По дороге англичане жгли те деревни, где, по рассказам европейцев, спасшихся из Дели, жители дурно обращались с ними во время их бегства на север. После многочисленных рассказов об издевательствах над белыми женщинами и детьми солдаты пылали ненавистью и искали малейшего повода для расправы. Крестьян, заподозренных в соучастии, вешали без долгих разбирательств.

Колонна Уилсона также выступила из Мирута. Она включала в себя один полк британской пехоты, один полк британской кавалерии, одну батарею конной и одну батарею пешей артиллерии, а также небольшое подразделение саперов и минеров — всего около 1000 человек при 14 орудиях (из них — два тяжелых 18-фунтовых).

30 июня мирутская колонна впервые столкнулась с силами мятежников. Большой отряд сипаев под командованием внука Бахадур Шаха — Мирзы Абу Бакра (мирза — традиционный титул принца в империи Великих Моголов), пытался воспрепятствовать переправе англичан через реку, установив орудия на своем конце моста. Английские стрелки под прикрытием артиллерии штыковой атакой выбили противника с позиций и завладели орудиями. Принц сбежал одним из первых, когда неподалеку от него взорвалась бомба, осыпав его комьями земли. Следом обратились в бегство и остальные.

1 июня колонна Уилсона значительно усилена Сирмурским батальоном гуркхов численностью около 600 человек. В первые дни Мятежа англичане с подозрением относились к гуркхам. Любой туземец казался угрозой. Отмечены попытки разоружения гуркхских частей, вызвавшие возмущение гордых непальских горцев. К счастью, в ситуации быстро разобрались, и гуркхи остались в строю. Верность и стойкость стрелков-гуркхов на протяжении всего времени Мятежа, их превосходные боевые качества и абсолютное бесстрашие стали практически легендарными. Впоследствии это приведет к значительному увеличению численности гуркхских частей в британской армии.

Наконец, 7 июня Уилсон достиг Алипура. Колонны соединились. К тому времени почти все малонадежные сипайские части под командованием Барнарда раздерганы на небольшие подразделения и раскиданы по различным гарнизонам. Численность вновь образованной группировки составляла примерно 3200 человек, из них большинство — европейцы, при 46 орудиях, из них 22 полевых и 24 — осадных.

Однако дальнейший путь к Дели прегражден. Мятежники численностью около 9000 человек под командованием Мирзы Кизр Султана (дяди незадачливого Абу Бакра) заняли сильно укрепленные позиции у деревни Бадли-ки-Серай, на полпути между Алипуром и Дели, и отступать явно не собирались. Первое крупное столкновение британских войск с мятежными сипаями в открытом полевом сражении стало неизбежностью.

Столетний опыт ведения боевых действий против различных индийских армий, многие из которых были вооружены и обучены по европейскому образцу, научил англичан уважать противника. Раз за разом индийцы демонстрировали способности как первоклассного человеческого материала для современной армии. Их пехота была, как правило, дисциплинированной и стойкой — при условии, что ей грамотно командовали. Традиционная область, где они особенно преуспевали — артиллерия. В XVIII–XIX веках многие индийские правители имели вполне современные артиллерийские парки, не уступавшие европейским ни по количеству, ни по качеству, а индийские артиллеристы отлично умели их использовать. Вот с кавалерией у индийцев дела, как правило, обстояли хуже — они чаще полагались на традиционную иррегулярную феодальную конницу, а она никогда не выдерживала полноценного столкновения с регулярными европейскими кавалерийскими частями. Но теперь задача усложнялась — англичанам противостояла не просто европеизированная индийская армия, какой была, например, армия сикхского Пенджаба в 1840-е годы. Сейчас враг — армия, созданная, обученная и вооруженная англичанами же. Сипайская пехота обучена по тому же стандарту и использует тактику английской пехоты. Начавшееся перевооружение британских частей «энфилдами» давало англичанам ощутимое преимущество в равном столкновении, но, во-первых, это перевооружение далеко еще не было завершено (и так и не будет завершено до самого конца войны), а во-вторых, в условиях абсолютного численного превосходства сипайских частей столкновения редко бывали равными. Артиллерия мятежников имела больше орудий, чем малочисленные европейские артиллерийские части, находившиеся в Индии на момент начала Мятежа, и среди этих орудий было много тяжелых. Перед почти втрое превосходящей по численности армией мятежников, к тому же отлично укрепившейся на заранее подготовленных позициях, генералу Барнарду было над чем призадуматься.

Следовало искать слабости противника. Главный дефект большинства индийских армий — в области командования. Мало создать армию по европейской системе — нужны военачальники, умеющие эту систему грамотно использовать. Взяться из воздуха в одночасье они не могли — в Европе военная школа традициями, канонами и образом мышления формировалась несколько веков. Самым простым и очевидным решением было передать командование индийскими войсками европейского строя европейским же офицерам — что успешно и осуществлялось как разнообразными туземными правителями, так и самими англичанами. Европейский генерал по найму был достаточно распространенной фигурой при дворах местных князей. Так, знаменитый сикхский махараджа Ранджит Сингх активно использовал на своей службе бывших наполеоновских офицеров. Этот путь для мятежников оказался закрыт по понятным причинам (геноцид белых). Но заполнить образовавшийся вакуум оказалось попросту некем. Разумеется, среди их вождей было немало способных и талантливых индийских офицеров. Но мы помним, что в армии Ост-Индской компании индийские офицеры играли роль вспомогательно-консультативную, почти никогда не командовали войсками напрямую, за исключением каких-либо экстраординарных обстоятельств (отсутствие всех европейских офицеров в части). К тому же все они были сосредоточены на низших уровнях армейской организации — до полка включительно, но не выше. Ни один индийский офицер не только не имел опыта командования сколько-нибудь крупными силами, но даже не представлял, как это делается. Приходилось учиться на ходу. Не упрощало задачу и то, что всяческие туземные аристократы, князья и раджи, вставшие на сторону мятежников, считали, что командование — их наследственная прерогатива по праву рождения, и по политическим причинам это мнение приходилось учитывать. Именно поэтому во главе мятежных сипайских армий вдруг оказались делийские принцы, никогда до того в жизни не нюхавшие пороху. Фактическое командование, без сомнения, осуществляли более опытные сипайские офицеры — коллегиально.

Собственно, с армией мятежников произошло то же самое, что практически всегда происходило с европеизированными индийскими армиями, когда они по какой-либо причине лишались своего европейского командования: сохранив отличные боевые качества, она начала «хромать на голову». В первую очередь, это выразилось в пассивности и чрезмерной осторожности — даже при подавляющем численном преимуществе мятежники раз за разом предпочитали действовать оборонительно. Построить полевые укрепления, засесть там, ощетиниться пушками и ждать, пока англичане истекут кровью, штурмуя позиции.

Но это ошибка. При всей важности хорошей обороны, так войны никогда не выигрываются. Пассивно преграждая путь англичанам, сипаи раз за разом отдавали инициативу врагу.

Барнард решил атаковать позиции у Бадли-ки-Серай по трем направлениям. Пехота должна наступать на обоих флангах, справа и слева от основной дороги. Конница переправится через канал к западу от деревни и обойдет противника.

Англичане выступили затемно и подошли к вражеским позициям на рассвете. Вперед выдвинули орудия, завязалась напряженная артиллерийская дуэль. Однако преимущество было явно на стороне мятежников — больше тяжелых орудий, использовавшихся превосходно. Один из английских офицеров вспоминал впоследствии, что никогда в жизни ему не приходилось видеть столь точной и профессиональной стрельбы. Увидев, что английская канонада не причиняет укреплениям особого вреда, в то время как его пехота несет серьезный урон, Барнард приказал 1-й бригаде атаковать левый фланг противника. Под ураганным картечным огнем солдаты 75-го пехотного и 1-го Бенгальского фузилерного полков в штыковой атаке ворвались в укрепления.

В этот критический момент мятежники попытались перейти в наступление на противоположном фланге. Густые пехотные колонны, поддержанные кавалерией и конной артиллерией, атаковали тонкую, предельно растянутую линию британской пехоты.

Повторилась ситуация, которая оказалась бы хорошо знакомой покойному сэру Артуру Уэллесли, герцогу Веллингтону — он когда-то тоже начинал военную карьеру в Индии. Пехотная линия в два человека глубиной выглядит обманчиво уязвимой и хрупкой. Мощная глубокая колонна, похожая на огромный таран, кажется, должна неминуемо смести ее со своего пути — за счет простого физического напора. Неопытному человеку трудно поверить, что эта жалкая жиденькая цепочка людей способна остановить такую силу. В чем фокус? В линии, в отличие от колонны, каждое ружье может быть задействовано одновременно. Дисциплинированная и хорошо обученная пехота, вооруженная дульнозарядными капсюльными ружьями, способна произвести в среднем три выстрела в минуту. Эффективная дальность поражения этого оружия составляет около 200 ярдов (примерно 180 метров) для гладкоствольного мушкета и все 800 ярдов (порядка 730 метров) — для «энфилда». Колонна в полевых условиях, чтобы не смешать строй и не превратиться в беспорядочную толпу, должна двигаться быстрым шагом, но не бегом. Согласно английскому уставу, самый быстрый шаг (double quick) составляет 120 шагов в минуту, и это практически предел скорости для перемещения организованных масс людей пешком на сколько-нибудь длинное расстояние с сохранением хотя бы относительного строя. Один нормальный человеческий шаг в среднем составляет несколько меньше метра — примерно сантиметров 80. Если мы даже накинем немного и примем один шаг как равный одному ярду (91,44 см.), у нас все равно выйдет, что двести ярдов под огнем противника колонна преодолеет в лучшем случае за полторы минуты, а то и больше. Тысяча человек в линии — полторы минуты — четыре с половиной тысячи пуль. Это с гладкоствольными мушкетами. С «энфилдами» — шесть минут и восемнадцать тысяч пуль. На самом деле даже больше — когда люди в первых рядах начинают падать, ход колонны неизбежно замедляется.

2-я английская бригада из 60-го стрелкового и 2-го Бенгальского фузилерного полков встретила атакующих сипаев как на учениях. Залп, еще один, и еще. Поле заволокло едким пороховым дымом. Колонна, пробивающаяся через убийственный огонь, похожа на человека, идущего навстречу шквальному ветру — буря ослепляет и валит с ног. Смешивая ряды, поскальзываясь в крови, спотыкаясь о трупы, под свинцовым градом, колонны замедлили свой стремительный атакующий шаг до черепашьего и в итоге остановились. В этот момент на сцене появилась английская конница, завершившая обходной маневр, и 9-й уланский полк сходу атаковал прикрывавшую колонны кавалерию мятежников во фланг, отбросив ее в беспорядке на собственную пехоту. Все смешалось. Тем временем 1-я бригада, успешно взяв укрепления на левом фланге сипаев, развернулась, подобно катку прошлась вдоль всей позиции мятежников, скатывая ее как гигантский ковер, захватила вражеские артиллерийские батареи — и повернула их в спину сбившейся в огромную кучу сипайской пехоте.

Девятитысячная армия Кизр Султана исчезла. Осталась обезумевшая толпа окровавленных людей, обратившаяся в беспорядочное бегство, бросая оружие. Сам мирза этого уже не увидел. При первых признаках того, что позиция может пасть, он вскочил на коня, крикнул своим офицерам, что поскакал в Дели за подкреплениями — и был таков.

Преследование продолжалось до самых окрестностей Дели. Здесь из города на помощь беглецам выдвинулись свежие части, и остаткам армии удалось укрыться за крепостными стенами.

Конечно, это победа. Но праздновать англичанам еще особо нечего — они разбили лишь меньшую часть сил противника, смели один заслон. Теперь перед ними стояла задачка посерьезнее.

Город Дели во время Мятежа лежит на равнине, примыкающей к широкой реке Джамне, и в плане похож на большой неровный полукруг. Город чрезвычайно сильно укреплен по всему периметру — мощные крепостные стены с башнями и бастионами создавались падишахами империи Великих Моголов целенаправленно для противостояния артиллерии. Избранный способ защиты — за счет увеличения толщины стен — не самый оптимальный, и по эффективности, конечно, уступает европейской фортификационной системе Вобана. Но у Барнарда нет настоящей тяжелой осадной артиллерии, а английские полевые орудия сами по себе не могут причинить стенам значительного вреда. В центре города располагается цитадель — Красный Замок, не уступавший по мощности укреплений первой линии городских стен. Английский военный городок, как обычно, находился за пределами и на некотором расстоянии от старого города, там же размещался заброшенный постоянный лагерь индийских войск. К северо-западу от старого города расположена невысокая, но длинная скалистая гряда, обозначающая край слегка приподнятого плато, на котором стоял город — англичане называли ее Delhi Ridge, Хребет Дели. Между Хребтом и стенами города — довольно обширное и преимущественно свободное пространство с разбросанными тут и там садами, небольшими виллами и английскими административными постройками.

У англичан нет ни малейшей возможности хотя бы номинально блокировать весь периметр городских стен — попросту не хватало людей. Осаждающие расположили лагерь в ложбине за Хребтом, а сам Хребет использовали в качестве передовой позиции, но ничего не могли сделать для полной блокады. Подкрепления индийцам прибывали беспрерывным потоком. На глазах у англичан с противоположного берега Джамны по понтонному мосту в Дели переправлялись все новые и новые части мятежников. Только в течение первой половины июня в Дели прибыло 14 пехотных и 5 кавалерийских полков и 2 артиллерийские батареи. Кроме того, в самом городе мятежники произвели рекрутский набор и поставили под ружье около 2 тысяч человек. Численность повстанцев достигала 15 тысяч — против 3 тысяч у Барнарда. К англичанам тоже прибывали подкрепления, и им в итоге удалось увеличить свою численность примерно до 6 тысяч, но разница между трехкратным и пятикратным численным превосходством противника в тех условиях скорее умозрительная.

Это была очень странная осада. Не имея физической возможности взять город измором, единственным, на что рассчитывали англичане, был штурм. Но штурм превосходно укрепленной крепости без нормальной осадной артиллерии и в условиях подавляющего численного превосходства обороняющихся — чистой воды самоубийство. Фактически осажденные представляли собой значительно более серьезную угрозу для осаждающих, чем наоборот. Очень скоро сипаи начали предпринимать массовые вылазки за пределы крепостных стен и раз за разом атаковали английские позиции на Хребте, не давая англичанам покоя ни днем, ни ночью. В довершение всего, в лагере продолжала триумфальное шествие холера. В конце июня умер генерал Генри Барнард. Командование оказалось в руках все того же престарелого и немощного генерала Рида.

Вопрос встал не столько о судьбе Дели, сколько о выживании армии. Ситуация становилась патовой, и время работало против англичан. Гордиев узел этой осады следовало разрубить штурмом, даже рискованным. Рид — человек неглупый, но мягкий и неуверенный в себе —откровенно не мог принять такое решение. Кампания достигла своей абсолютной кульминации. Здесь, на Хребте Дели, в жаркие летние месяцы 1857 года, повисла на волоске не только судьба армии, но и судьба Индии, а вполне возможно, что и судьба Британской империи в целом. Равновесие не могло продолжаться вечно. Одно дуновение ветерка с той или с другой стороны могло спасти Империю — или похоронить навсегда.