Ранее: часть первая
В 1609 году голландский философ Гуго Гроций написал трактат «Свободное Море: право доступа, которое должны иметь голландцы к индийским товарам и торговле». Гроций писал, что «право на открытие» это, конечно, важное положение, но иногда оно может перебиваться «правым делом». В совершенном мире «хороший человек», права которого ущемляются несправедливыми запретами и ограничениями, может и должен действовать, как международный судья, и может вести «с ограничителями справедливую войну» для получения компенсации и реституции прав. Кроме того, «право на открытие» распространяется на земли, но никак не может распространяться на моря. Море и воздух являются творением бога и принадлежат всем живущим. В книге также провозглашались принципы, которые позже были подняты на щит приверженцами «либертарианства». Но самое смешное в том, что голландская ОИК, провозглашая вышеназванные принципы, сама их не придерживалась вообще. Естественно, что вскоре интересы британской Ост-Индской компании столкнулись с интересами голландских торговых воротил.
Надо сказать, что до конца XVII века Голландия эту экономическую войну выигрывала. Прежде чем мы затронем экономическое и военное соперничество, давайте сначала поговорим о том, в чем была разница между организацией английской ОИК и голландской ОИК.
В популярной литературе эту разницу подходов почему-то не замечают, хотя с точки зрения экономики она принципиальна. Статья Рона Харриса «Законы, финансы и первые корпорации» («Law, Finance and the First Corporations»), опубликованная к открытию Мирового форума юстиции в Вене в 2005 году, несколько проясняет дело. Английская ОИК была организована на облигационной системе. Купцы, желающие участвовать в бизнесе (помимо отцов-основателей, естественно) покупали облигации компании, то бишь обычные долговые расписки. Естественно, по облигациям выплачивались фиксированные вознаграждения, но и только. Владелец облигации не имел права на пропорциональный процент от прибыли предприятия, и кроме того — он являлся обычным вкладчиком, а не совладельцем предприятия. То есть удалось плавание или нет — владелец облигации мог требовать свои деньги плюс процент. Сама успешность плавания его не интересовала.
Проблема была в том, что в Англии тех времен фондовый рынок отсутствовал как класс. Его просто не было. По сути это была обычная складчина купцов, и по-настоящему рисковали уставным капиталом только основатели компании — но они же получали дивиденды. К тому же облигации чаще всего были краткосрочными займами, тогда как по-настоящему двигают любой бизнес-проект лишь «длинные деньги».
Голландский подход кардинально отличался от английского. В Амстердаме к тому времени был сформирован фондовый рынок, где торговали и своими, и иностранными акциями и облигациями, а так же долговыми обязательствами, как частными, так и государственными. Поэтому созданная в 1602 году голландская ОИК для привлечения больших капиталов продавала не облигации, а акции. Принципиальное различие между акцией и облигацией состоит в том, что владелец акции является одним из собственников предприятия, принимающим на себя риск его деятельности. Кроме того, если облигация имеет срок погашения, то акция — бессрочна.
Соответственно в случае убытков владелец акции также терпит убытки, но в случае дохода владелец акции имеет права на пропорциональное получение прибыли. Это не значит, что голландцы не использовали облигации. Естественно, что людям, не желающим нести риски, вполне продавались привилегированные акции предприятия, которые, по сути, являлись облигациями. Однако основной упор был сделан именно на акционеров, то есть пассивных или активных совладельцев ОИК.
Отсюда и разница в привлеченных деньгах. Как мы помним, уставной капитал британской ОИК составил 68 373 фунта стерлингов. Уставной капитал голландской ОИК был чуть ли не в десять раз больше — 1,4 миллиона гульденов деньгами собственно основателей и 5 миллионов гульденов, собранных через продажу акций. Общая собранная сумма составила 6 424 588 гульденов. Гульден того времени относился к фунту стерлингов как 10 к 1, то есть голландцы располагали 642 тысячами фунтов, если считать в английской валюте.
Забегая вперед, надо сказать, что после захвата Вильгельмом III Оранским Англии в 1688 году британская ОИК была реорганизована именно по голландской схеме, и это привело к тому, что англичане в конце концов выиграли конкурентную борьбу у голландцев.
Изначально британцев привлекали Острова Пряностей (нынешние Индонезия, Малайзия, Филиппины и т. д.), причем по весьма банальной причине, о которой мы говорили в прошлой части — средняя наценка на товар составляла 500%, что полностью устраивало основателей и акционеров компании. Однако к Островам Пряностей устремились и голландцы.
Обе морские державы были далеко не единственными участниками процесса. Не стоит забывать, что на начало XVII столетия в той части света полными хозяевами положения были португальцы. Именно поэтому конкурирующие между собой англичане и голландцы иногда объединялись в союз против португальцев, а иногда кто-то из них, наоборот, вступал в союз с португальцами против своего конкурента. Не стоит сбрасывать со счетов и Китай с Японией, которые также успешно присоединялись то к одним, то ко вторым, то к третьим. Ну и напоследок, чтобы уж совсем запутать ситуацию. Португалия с 1581 года принадлежала Испании, а это очень серьезный игрок, которого нельзя было списывать со счетов. Кроме этого были и арабские государства Персидского залива, и Индия (вернее конгломераты, союзы и антисоюзы индийских государств под общим верховенством Великого Могола) и Египет, и Турция, и Персия, которые тоже играли серьезную роль в торговле. Таким образом, в Ост-Индии шла война всех против всех.
Испанский флот в бою, конец XVI в.
А теперь посчитаем. В среднем плавание из Англии или Голландии в Индию или к Островам Пряностей и обратно длилось 2–4 года. Эти рейсы включали в себя несколько остановок по пути следования. Кораблям угрожали шторма, неизвестные течения, мели, ветра, пираты и каперы, неприветливые азиатские правители, да и вообще — совершенно неизвестные условия азиатского рынка на момент прибытия. Снарядили экспедицию, допустим, за перцем, а он не уродился, зато гвоздики или муската в избытке. Закупили его, вернулись в Европу — а там падение цен на эти товары, и либо придется продавать по меньшей цене, либо ждать, пока цена поднимется.
По сути, здесь лучше всего работал именно иберийский подход — с госмонополией и активной поддержкой государства. Но англичане, как мы помним, на начало XVII века были бедной страной и не могли позволить себе налаживать инфраструктуру за счёт государства.
Голландское правительство за счет активно функционирующего фондового рынка могло помочь кредитами или скупкой товара, однако тоже было не готово по-крупному вкладываться в развитие инфраструктуры и развитие компании. Оставался один вариант — и голландцы, и англичане решили отжимать и завоевывать уже существующую инфраструктуру — либо португальскую, либо испанскую, либо местную. Однако на Островах Пряностей нормальной инфраструктуры не существовало. Бюджет голландской ОИК в 10 раз превышал бюджет англичан, именно поэтому голландцы в конечном итоге смогли закрепиться в Индонезии гораздо раньше — у британцев банально не хватало средств. Кроме того, голландцы ради еще большей капитализации компании создали вторичный рынок ценных бумаг ОИК, то есть позволили инвесторам заниматься спекуляциями и перераспределением капиталов. Это еще больше увеличило капитализацию и кредитоспособность ОИК. По сути, голландцы по примеру своего государства начали торговать долгом компании, имея на этом твердые 4–5% процентов прибыли. В долгосрочной перспективе это решение имело ужасные финансовые последствия, но об этом позже. В 1605–1630 годах весь комплекс мер позволил голландцам резко вырваться вперед в конкурентной гонке.
Если в период 1603–1612 годов англичане вложили в развитие компании 400 тысяч фунтов, то голландцы — 2,5 миллиона фунтов, гигантские деньги, сравнимые на тот момент со всем бюджетом Англии! Естественно, что финансы были главной причиной поражения англичан на первоначальном этапе. Из-за недостатка средств они не смогли собирать большие конвои и включать в эскорт большое количество хорошо вооруженных кораблей; они не смогли отстроить нужную им инфраструктуру; не смогли нанять большие армии; не смогли спонсировать масштабные завоевания территорий.
К 1607 году англичане смогли обосноваться на двух маленьких островах Ай и Рун в Малайском архипелаге на островах Банда. В свою очередь, в 1607–1609 году голландцы попытались закрепиться на собственно Банда — крупнейшем острове архипелага.
11 кораблей под началом Питера Вильямсзоона Верхуфа отплыли от Текселя к Яве, в Бантам, а потом 2 корабля — «Griffioen» и 26-пушечный «Roode Leeuw met Pijlen» (командир Жак Спекс) — взяли курс на Японию, чтобы установить коммерческие отношения с этой страной. Остальные сначала прибыли в Каликут, а потом решили организовать колонию в Малайском архипелаге. Во время высадки на острове Банда голландцы были атакованы туземцами, десант потерял 50 человек, в том числе был убит и сам Верхуф.
Обратно в Голландию корабли вел один из чиновников голландской ОИК — Ян Питерсзоон Кун (Coen). Вернувшись в Нидерланды, Кун составил доклад, где предложил революционную для своего времени вещь — надо, писал Кун, захватить всю азиатскую посредническую торговлю. То есть проделать ровно то, что голландцы уже реализовали в Европе. Вовремя вернулись и корабли Спекса, который сообщил, что ему удалось подписать торговое соглашение с японским сегуном Токугавой Иэясу, и голландским кораблям теперь разрешен вход в порты Ниппона и Кореи. В 1612 году Кун вернулся в Азию, на остров Банда высадили карательную экспедицию, 14 из 15 тысяч аборигенов были вырезаны, для работ на плантациях завезли филиппинцев и малайцев с других островов и стали выращивать мускатный орех.
В 1613 году Кун был назначен генерал-губернатором Явы, Бантама и островов Банда. Из книги «Сокрушение империи»:
«Новый директор голландской ОИК Ян Питерсзоон Кун, назначенный в 1613 году, к 1619 году захватил острова Яктару и Яву (попросту выбив оттуда англичан) и организовал там крепость Батавия, а также штаб-квартиру компании. Появились голландские колонии на Цейлоне. В 1620-м были захвачены острова Банда, и Голландия получила монополию на мускатный орех. Кун не ограничился закупкой товаров в Азии и поставкой их в Европу — для уменьшения вывоза серебра и золота из Голландии он решил создать внутриазиатскую торговую систему, то есть посредническую торговлю между Индией, Китаем и Индонезией. Это ему вполне удалось. И англичане, и испанцы, португальцы ненавидели Куна. Директор английской Ост-Индской компании публично заявлял, что „даже самая высокая виселица в старой доброй Англии недостаточно высока для Куна“. Тем не менее — благодаря экспансии нового директора голландской ОИК нидерландцы получили монополию на вывоз пряностей с Молуккских островов, а торговые конкуренты (прежде всего англичане) были просто вышвырнуты в Индию.
В это же время ОИК получил факторию на Тайване, которая долгое время оставалась единственным местом, где европейцы могли торговать с купцами из Японии».
Прибывший в Ост-Индию Кун сразу же взял быка за рога — в 1615 году на острове Ай высадился японско-голландский десант в 900 человек (японские наемники были наняты компанией на три месяца) и попросту вышиб английских поселенцев с острова. Те в панике бежали на двух кораблях на Рун. Ночью англичане сумели перегруппироваться и совершить вылазку отрядом в 500 человек на Ай, где застали беспечно спящих голландцев и их союзников без постов и охранения. В результате было вырезано 200 человек. Голландцы были вынуждены убраться обратно на Банду.
А откуда тут появились японцы? Остановимся на этом подробнее. Случилось так, что не было бы счастья — да несчастье помогло. И у англичан, и у голландцев очень не хватало людей. Португальцы находились в регионе уже давно, да и поддержка иберийского государства позволяла подбрасывать из метрополии большие контингенты. У обеих компаний таких людских ресурсов не было. И вот тут-то пригодились контакты Спекса с Японией. После битвы у Сэкигахары в 1600 году из Японии бежало множество опальных самураев и просто воинов, потерявших своих господ. Разные источники называют цифры от 100 до 400 тысяч человек. Сначала этих ронинов начали нанимать голландцы, потом подключились англичане, а позже и португальцы с испанцами. Японские ронины стали одной из главных движущих сил голландских и английских завоеваний.
На следующий год, навербовав китайцев, японцев и европейцев, голландцы снова вторглись на Ай в составе трехтысячного отряда и осадили английский форт на острове. Осада длилась месяц. У англичан закончились боеприпасы, и они капитулировали. Примерно 500 человек англичан были отданы японцам и китайцам — те с удовольствием поотрубали белым людям головы. На месте британского блокгауза был основан Форт-Ривендж («форт Месть»).
В 1617–1621 годах Кун организовал захват почти всех островов архипелага. Население там безжалостно уничтожалось — особенно отличились японские наемники, изощрявшиеся в казнях и пытках. Далее последовала высадка на Рун, но англичане сумели хорошо укрепить форт, поэтому голландцы ограничились тем, что под корень вырубили и сожгли все мускатные деревья, а также уничтожили все посевы черного и белого перца. Такие вылазки делались регулярно, и англичане в конце концов были вынуждены уйти с Руна. Голландская ОИК стала монополистом по поставке мускатного ореха и перца в Европу. Свои действия перед акционерами ОИК Кун оправдал просто: «Не бывает торговли без войны, как не бывает войны без торговли». Эти слова чуть позже перефразирует и дополнит один из директоров британской Ост-Индской компании, отвечая на обвинение в жестоком обращении с туземцами и конкурентами:
«Может быть я напыщенный, самовлюбленный дурак. И возможно, если бы такие же дураки, на которых вы жалуетесь, сидели во Франции, в Голландии, в Дании и Швеции, я бы просто сказал: „А разве они могут себя вести по-другому?“. Но именно потому, что люди, на которых направлено ваше обвинение — мужчины моей нации, моей расы, я с гордостью говорю: „Молодцы, парни!“».
В 1618 году Кун атаковал английскую факторию в Джакарте, где были крупнейшие склады специй. В 1619 году англичане были обложены с суши и моря, далее последовала атака, и Джакарта пала. По традиции, пленных отдали японским наемникам, чтобы парни повеселились. Город Джакарта был переименован в Батавию и стал штаб-квартирой генерал-губернатора голландской ОИК в регионе.
Пытки голландцами английских купцов в Амбойне, карикатура
Здесь же стоит сказать и об Амбойнской резне, которая произошла уже во времена следующего генерал-губернатора Батавии, Питера де Карпентье. Она была образчиком поведения в колониях того времени, а потом влияла на взаимоотношения Англии и Голландии добрые полвека. Началось все с того, что британцы в 1618 году захватили голландский корабль «Zwarte Leeuw». По сути это была обычная китайская большая джонка, груженая провиантом и лимонами. Голландскую команду вышвырнули в море, на радость акулам, а само судно привели в Амбойн, небольшой порт на острове, который ныне называется Папуа Новая Гвинея. Ответ не заставил себя долго ждать — Кун появился у порта с 8 кораблями, высадил десант, разорил торговый пост и отбил голландский корабль. Англичане подбросили подкрепление — к маю у Амбойна было 15 британских кораблей, однако 30 мая их атаковал Кун с 17 кораблями.
К 1622 году (Кун к тому времени вернулся в Голландию, на его место прибыл Карпентье) в Амбойне сложилась интересная ситуация — там был голландский форт Виктория, но существовала и английская торговая фактория. В конце года султан Терната больше склонялся к тому, чтобы отдать предпочтение англичанам перед голландцами, и голландский губернатор Херман ван Спелт решил действовать. Скорее всего, британцы тоже не оставались в стороне, но реальное положение дел неизвестно.
Недалеко от голландского форта был пойман японский ронин, который под пытками сознался, что вместе со своими товарищами нанят неизвестными для захвата форта и убийства голландского губернатора. Голландцы схватили еще нескольких японцев, и тут прозвучало имя главы английской торговой фактории Гэбриэла Тауэрсона. Доподлинно неизвестно, существовал ли какой-то заговор англичан против голландцев или голландские товарищи сами упорно подводили пытаемых японцев к подобному признанию, но далее были схвачены все служащие британской фактории. К некоторым из них была применена знаменитая пытка водой (человека кладут на спину, связывают, наклоняют ему голову и поливают водой область рта и дыхательных путей — жертве кажется, что она тонет). Согласно отчетным документам, большинство обвиняемых признали себя виновными как под пытками, так и без.
При этом англичан с соседних островов не трогали — голландский суд признал, что у них есть алиби. В конце концов часть захваченных осудили. 9 марта 1623 года десятерым англичанам, девяти японцам и одному португальцу отрубили головы. Еще два японца и четыре англичанина были освобождены. Голову Тауэрсона водрузили на высокий шест перед фортом Виктория.
Четверо оправданных англичан летом 1623 года прибыли в Батавию, где подали жалобу на действия ванн Спелта губернатору Карпентье. Однако тот не стал их слушать, и они отплыли в Англию. Британский король и воротилы английской ОИК были взбешены. Они потребовали от голландского правительства примерно наказать виновных и возместить ущерб. В это время из голландской ОИК пришло опровержение на жалобу. Там говорилось, что следствие и суд были проведены по всем правилам, и сомневаться в их выводах не приходится. Генеральные Штаты создали совместную с английским парламентом комиссию по расследованию Амбойнской резни, однако все уперлось в допрос тех самых четырех англичан, которых оправдали и отпустили. Они должны были прибыть в Гаагу на следствие, однако, совершенно напуганные, отказывались туда ехать. В оправдание они говорили, что досыта наелись голландским правосудием и опасаются за свою жизнь. Английские судьи так и не смогли уговорить их изменить свое решение. К 1630-му дело зашло в тупик, и о нем на некоторое время забыли. Вспомнили в 1652-м, 1666-м и 1672-м годах, то есть перед началом каждой из трех англо-голландских войн. Естественно, там речь шла уже не о правосудии, а о желании как можно сильнее очернить голландцев.
А что же англичане? Мощная серия атак Куна и Карпентье оказалась для них шоком. Денег на усиление военного присутствия и развитие инфраструктуры не было. Униженные и раздавленные, они ушли с островов пряностей и сосредоточились на торговле с Индией. Но и здесь пришлось выбивать себе место под солнцем. 24 августа 1608 года в Сурат (Гуджарат) прибыл капитан ОИК Уильям Хокинс, который привез с собой 25 тыс. золотых слитков и письмо Великому Моголу Джахангиру от английского короля Якова I с просьбой о взаимовыгодном торговом сотрудничестве. Португальцы, уже давно обживавшие Сурат, посмотрели на Хокинса косо, а потом и вовсе в лихом ночном абордаже в порту экспроприировали на благо испано-португальской империи все золото. Хокинс провёл в Сурате два года и вернулся ни с чем. Сменивший его Пол Каннинг тоже не задержался.
Ну а потом на сцене появился Томас Бэст с кораблями «Red Dragon», «Hosiander», «James» и «Solomon». 5 сентября 1612 года английская эскадра вошла на рейд Сурата. Бэст просил у местных властей позволения основать торговую факторию в городе. На самом деле Бэста поджимало время — в 1609 году король Яков, разочарованный бесприбыльностью торговых операций в Индийском океане, прямо сказал господам-основателям, что если в течение трех лет они не покажу прибыль, то монополию на торговлю с Востоком он у компании отберет.
Сурат
30 сентября Бэст получил известия, что двух его людей — Каннинга и Чамберса — арестовали. В ответ он задержал джонку, принадлежащую губернатору Сурата, и предложил освободить ее в обмен на своих людей. 10 октября договоренность с губернатором была достигнута, более того — Бэсту разрешили организовать факторию в Сурате. Об этом решении узнали португальцы — и решили показать, кто на индийской земле хозяин. Утром 28 ноября 4 португальских нао и 26 мелких гребных судов вошли на рейд и встали между Бэстом и городом. На следующий день состоялась первая перестрелка, правда, на большой дистанции и без ущерба для обеих сторон. Утром 30-го Бэст решил атаковать португальцев, однако все закончилось предсказуемо — не зная местных вод, он просто посадил на мель все три своих корабля.
С темнотой на абордаж пошли португальские гребные суда, однако команды Бэста предполагали такой сценарий и были начеку. В результате англичане смогли отбиться, потеряв 8 человек убитыми.
Потерпев неудачу, португальцы резко охладели к силовому решению проблемы. Более того, часть гребных судов от них ушла — ведь это были нанятые на дело индусы и арабы, а не собственно иберийцы. В результате перестрелки длились до 5 декабря. Бэст все же смог сняться с мелей, и это стало сигналом к уходу остальных португальских кораблей.
15 января 1613 года Бэст получил подтверждение о разрешении организовать торговую факторию в Сурате. В Англию к королю был срочно послан Энтони Старки на единственном целом корабле «Hosiander». Надо сказать, что Старки успел буквально за месяц до отозвания монополии у компании. Бэст же сначала двинулся в Диу, потом на Цейлон, Суматру, и в апреле 1614 года вернулся в Англию.
До 1621 года всего было организовано 8 факторий, 6 из которых находились в Индии — Сурат, Бурханпур (1616), Тику (1614), Самбас (1616), Каликут (1616), Мачилипатам (1618).
Ну а вскоре в Европе началась Тридцатилетняя война. К весне 1621 года окончилось перемирие между Испанией и Голландией. Испанское правительство и его наместники в Брюсселе долго колебались — возобновлять перемирие или нет? В результате правительство испанского короля Филиппа III выступило с ультиматумом к Голландии: Испания была готова признать независимость Голландии, если Соединенные Провинции снимут блокаду с Антверпена и прекратят свою колониальную экспансию, а также обеспечат свободу вероисповедания для нидерландских католиков. Поскольку в Генеральных Штатах абсолютное большинство занимали купцы из Голландии, Зеландии, Флиссингена и Мааса, а данный ультиматум испанцев (в случае его принятия) грозил коммерсантам большими убытками, Соединенные Провинции отвергли его, а в апреле 1621 года Испания и Голландия объявили друг другу войну, однако за несколько дней до окончания перемирия Филипп III умер, и в начале военных действий произошла непредвиденная заминка.
Возобновление войны испанские власти мотивировали оборонительными мотивами — необходимостью положить конец нападениям голландцев на заморские владения короны, а также тем, что республика использовала перемирие для расширения своей посреднической торговли: мол, если не возобновить войну, то будут потеряны одна за другой колонии в Новом Свете, потом Фландрия, владения в Италии, в конце концов дойдет очередь и до самой Испании. Эти соображения перевешивали аргументы тех, кто доказывал непосильность войны для испанских финансов.
В Мадриде уже не ставили целью полное подчинение Северных Нидерландов, а только — по словам герцога Гаспара де Гусмана-и-Пиминтеля, герцога Оливареса (фаворита нового короля Филиппа IV) — стремились к тому, чтобы «принудить голландцев к дружбе» с Испанией, то есть заставить их занять нужную испанской короне позицию в отношении южной части Нидерландов, в вопросе о колониях в Новом Свете и так далее.
Для Голландии возобновление войны также было связано с большими экономическими потерями даже помимо роста военных расходов. Вероятно, до двух пятых всей морской торговли Голландии, если мерить тоннажем используемых судов, приходилось на владения испанской монархии (включая присоединенные к ним колонии Португалии). Военные действия наносили урон судоходству и рыболовству. В апреле 1621 года голландские купцы были изгнаны из Испании и Италии, запрещен импорт голландских товаров. Эти меры были рассчитаны на то, чтобы вызвать застой в голландской торговле, и действительно первоначально привели к такому результату. По крайней мере до конца 20-х годов XVII в. вооруженная борьба приносила Голландии больше убытков, чем прибыли, причем несомненно, что прибыль могла быть получена и без войны. Было объявлено эмбарго на торговлю с Голландией всех владений Империи, нидерландские суда, находящиеся в иберийских портах, были арестованы.
Батавия, Ява, XVII в.
Положение португальцев и Испанцев в Азии на тот момент было действительно сложным: «генерал Моря вокруг Ормузского пролива, Персии и Аравии» (General do Mar de Ormuz e costa da Pérsia e Arábia) Рио де Фрейре Андрада писал Оливаресу: «Нам необходимо создать в азиатских водах сильную эскадру для защиты наших владений от нападений извне. К сожалению, у нас нет человека, способного поставить и решить подобную задачу». В мае 1621 года португальцы высадились на острове Ормуз и основали форт Кешм, который держал под ударом персидские территории. В ответ персидский хан Ширазер Имам-Али осадил форт с большим количеством войск. Португальцы храбро отбивали атаки мусульман, но персов было очень много.
Обеспокоенный Андрада сообщал в метрополию, что на данный момент колонии Индии и Ближнего Востока имеют всего 16 кораблей, и только 5 из них боеспособны, причем и эти 5 укомплектованы гораздо хуже, чем суда той же голландской ОИК. Но приходилось опасаться не только персов и голландцев: англичане, получив чувствительный щелчок по носу у Батавии от тех же голландцев, решили отыграться на португальцах. Особый интерес у англичан вызывали Цейлон и фактории португальцев в Персидском заливе.
В декабре 1620 года к португальским факториям в Персии подошла эскадра английской ОИК под командованием Эндрю Шиллинга, которая сразу же вошла в сношения с Имамом-Али. После переговоров стороны заключили военный союз. У форта Джек 7 января 1621 года (на входе в Персидский залив) произошло сражение двух флотов: английского, возвращавшегося из Персидского залива, и португальского, заблокировавшего выход в Индийский океан. Англичанам удалось отогнать корабли Рио де Фрейре Андрады зажженными брандерами, однако сражение все же имело место. Во время перестрелки португальцы потеряли около 360 человек, англичане — 7 моряков, но среди них оказался сам Шиллинг. Английская эскадра смогла прорваться и вернулась в Сурат с большим грузом китайского шелка, в то время как португальцы, потеряв надежду на помощь извне, сдали Ормуз и Кешм.
Огромная потеря — Ормуз был торговой площадкой для сбыта африканских рабов в арабские страны. В этом же году корабли английской ОИК начали блокаду Гоа, перехватывая все суда, следующие из португальского вице-королевства в метрополию.
Когда вести о падении Ормуза дошли до Оливареса, это вызвало у него большую тревогу. Уже 2 марта 1623 года в Ост-Индию было решено послать 3 нао, 3 галеона и 5 паташей, однако вышли они только в сентябре (вспомним о совершенно неудовлетворительном финансировании испанского флота), в результате попали в сезон штормов и вынуждены были зимовать в Мозамбике. Из-за сильных повреждений Гоа смогли достичь только галеоны «Мисерикирдиа» (Милосердие) и «Санто-Андрэ». В Гоа тогда стояло еще 5 галеонов — «Жуан-Себастио», «Жуан-Франсишку», «Жуан-Жеронимо», «Тринидаде» и «Жуан-Сальватор». Эти корабли были вооружены довольно хорошо, и с учетом большого количества паташей и «урка» (зафрахтованные для военных действий купеческие суда) португальцы могли бы сформировать довольно внушительную эскадру, однако отсутствие на складах города свободной артиллерии, а также опытных канониров и наводчиков, ставило крест на столь привлекательной идее.
Карта Индийского океана, XVII в. Нажмите для увеличения
Тем не менее метрополия, крайне обеспокоенная положением дел в Португальской Индии, 18 марта 1624 года посылает в Гоа сильную эскадру из 6 нао и 2 галеонов под командованием Нуньо Альвареса Ботельо, причем 5 кораблей планировалось оставить в вице-королевстве на постоянной основе. К удивлению губернатора? корабли пришли в сентябре без аварий и поломок, что усилило Индийскую португальскую эскадру до 12 больших судов. Ботельо привез дону Франсишку да Гама приказ вывести отряд к Персидскому заливу и отбить Ормуз, но, как всегда бывает, возникли давно ожидаемые сложности. Полностью укомплектовать экипажами и артиллерией португальцы смогли только 6 кораблей, и в то же самое время наместник узнал, что в Сурате присутствуют 8 британских больших судов и 2 малых паташа (позже оказалось, что 4 из 10 кораблей были голландскими). Выход флота к Ормузу был задержан, и иберийцы срочно вооружили 2 каравеллы. К лету 1624 года португальцы подготовили к отправке в Ормузский пролив следующие корабли — альмиранте «Жуан-Франсишку» (48 орудий), капитана «Жуан-Франсишку» (32 орудия), «Жуан-Себастио» (40 орудий), «Тринидаде» (24 пушки), «Сантьяго» (22 пушки), «Мисерикирдиа» (22 орудия), «Жуан-Сальватор» (22 пушки), «Санто-Антонио» (22 пушки) — всего 232 орудия, 2100 матросов. Командиром экспедиции был назначен Нуньо Альварес Ботельо.
В Гоа предполагалось оставить для довооружения «Жуан-Жеронимо», «Санто-Андрэ» и «Жуан-Педро».
К тому времени (1624 год) Англия заключила союз с Голландией и объявила войну Испании, и в Азию были посланы корабли ОИК. В Сурате находилась английская эскадра Джона Видэла в следующем составе: 48-пушечный «Роял Джеймс», 44-пушечный «Джонес», 27-пушечный «Стар», 22-пушечный «Игл», а также голландские «Зюйд-Голланд» (46), «Нью-Бантам» (46), «Магд ван Дордрехт» (24), «Весп» (24) под флагом адмирала голландской ОИК Альбрехта Беккера. Кроме того, англичане имели два паташа: «Скаут» и «Спай», вооружение которых неизвестно. Отношения голландцев и англичан на тот момент были очень натянутыми — совсем недавно в Амбойне голландский губернатор просто перерезал английских поселенцев, как цыплят. Однако Видэлу и Беккеру хватило ума отложить в сторону все обиды и разногласия перед угрозой португальской экспансии. Союзники имели 281 орудие (на 55 больше, чем у португальцев) и 1500 человек в составе экипажей. Исходя из этого Видэл планировал при возможном бое обстреливать португальцев с дальней дистанции, не сходясь на абордаж, при котором иберийцы несомненно имели бы численное преимущество.
11 ноября Видэл внезапно появился на рейде Чаула (в 60 км от Бомбея) и заставил крепость капитулировать. Вскоре к союзникам на помощь из Ормуза прибыл паташ «Саймон энд Юд» (Simon&Yude).
Португальская твердыня в Индии, Гоа, крепость Аквада
Португальцы же вышли в море только 24 декабря 1624 года: 6 галеонов отплыли к Ормузскому проливу, еще два должны были подойти позже, как будут готовы. Находясь около острова Ормуз, Ботельо узнал, что голландцы и англичане вывели свои корабли из Сурата. Он забеспокоился — противники могли по пути перехватить задержавшиеся в Гоа португальские галеоны — и послал небольшое судно с приказом вести корабли южнее, по линии Гоа — Маскат, а потом вдоль берега, к Персидскому заливу, сам же срочно открейсировал к Маскату. Там португальцы попали в сильный шторм, большинство кораблей получили серьезные повреждения, но смогли соединиться. Англичане же тем временем прошли вдоль берега и вошли в Ормузский пролив без помех.
10 февраля 1625 года в Ормузском проливе столкнулись португальская и англо-голландская эскадры. Поскольку Ботельо находился на ветре, он решил атаковать противника. В противовес укоренившейся тогда на Пиренеях тактике абордажа португальский адмирал предполагал провести чисто артиллерийский бой, для чего построил свои корабли фронтом. Флагманский «Жуан-Франсишку» атаковал голландский «Зюйд-Голланд», следующие чуть поодаль «Жуан-Себастио», «Жуан-Жеронимо» и «Санто-Антонио» сблизились с «Нью-Бантам», «Весп» и «Магд ван Дордрехт», альмиранте «Жуан-Франсишку» и «Мисерикирдиа» составили пару «Роял Джеймс» и «Джонес». «Тринидаде» же с «Жуан-Сальватор» завязали бой с паташами противника.
Корабли сблизились в строе фронта, дали несколько залпов друг по другу и разошлись в разные концы. Португальцы бросили якорь в двух лигах к северу от острова Ормуз. Союзники же дрейфовали мористее. В ходе боя они потеряли 8 человек убитыми на «Роял Джеймс», голландцы — 12 матросов, но самой большой потерей была смерть Беккера на шканцах «Зюйд-Голланд».
Вскоре «Роял Джеймс» снесло к «Жуан-Франсишку» и корабли открыли стрельбу друг по другу. За флагманами вступили в артиллерийский бой и другие корабли. Сражение было упорным, почти в кильватерных колоннах, никто не хотел отступать. К концу дня головные корабли португальцев и англичан были сильно повреждены, на «Роял Джеймс» начался большой пожар, который, однако, смогли локализовать, но если союзники сумели сохранить свой рангоут в порядке, то 3 корабля португальцев потеряли по мачте. Для галеонов и нао это было серьезным повреждением, поскольку из-за отсутствия стакселей и косых парусов (кроме тех, что были на бизани) корабли теперь были маломаневрены.
В сгущающихся сумерках Видэл спустил на португальцев брандер, нагруженный горючими материалами, но из-за ужасной видимости он не смог найти себе цель и ночью же был захвачен паташами противника. Португальцы укомплектовали брандер своей командой и спустили его на союзников. Брандер вышел точно на голландцев и сцепился с «Веспом», который загорелся, однако огонь смогли потушить, а брандер отцепили. Эти решительные действия испугали союзников, и они отошли в персидский порт Гомбрун под защиту батарей. Там же отряд взял под защиту английские и голландские торговые суда, идущие с богатыми товарами из Персидского залива в Сурат. Португальцы же, починившись, крейсировали в Ормузском проливе.
Сражение между португальцами и голландцами в Маллакском проливе
В полдень 14 февраля противники вновь сошлись около острова Ормуз. Видэл теперь решил изменить тактику — он предпочитал несколькими судами атаковать какой-нибудь один корабль португальцев. «Роял Джеймс» и «Джонес», пользуясь тем, что флагман Ботельо немного вырвался вперед, зашли с двух бортов и открыли сильный огонь. Португальцы по мере сил отвечали, на помощь флагману подошел 40-пушечный «Жуан-Себастио», который теперь поставил «Роял Джеймс» в два огня. Другие суда также вступили в бой, который оказался жестоким. К концу дня «Сантьяго» и «Санто-Антонио» потеряли все мачты, получили множество пробоин и ночью были затоплены командами; «Тринидаде» был сильно поврежден, взят на буксир капитана; альмиранте «Жуан-Франсишку» и «Жуан-Сальватор» потеряли командиров, на капитана «Жуан-Франсишку» же было 38 убитых, а сам Ботельо был ранен.
Потери англичан по отчетам Видэла: 13 человек на «Роял Джеймс», 11 — на «Джонес», 4 на «Стар» и 1 — на «Игл». Сомнительные цифры, поскольку Видэл чуть ниже пишет, что только на «Роял Джеймс» насчитали 450 попаданий португальских ядер({{1}}), причем некоторые дыры имели диаметр 28 дюймов (70 сантиметров), что говорило об использовании португальцами на своих кораблях 60-фунтовых пушек.
Потери голландцев оценивались в 80 человек убитыми, и среди них был Беккер. Более-менее реальные оценки потерь — порядка 150 человек у англо-голландцев и около 300 человек у португальцев. Англичане и голландцы продемонстрировали более точную и быструю стрельбу, чем их противники.
В оправдание Видэл писал, что португальцы понесли очень большие потери, которые английский командующий по итогам двух боев оценивал в 800 человек только убитыми. В эту фантастику тоже сложно поверить — общие потери убитыми и ранеными тогда должны были бы составить не менее 1600 человек, а поскольку Ботельо имел всего 2100 матросов, то просто не смог бы привести корабли на базу. Заместитель Ботельо увел корабли в Маскат.
Видэл же вскоре увел корабли в Сурат. К Ормузскому проливу подошла новая эскадра англичан (3 корабля и 2 паташа), которая имела небольшую стычку с португальскими нао, но она закончилась вничью.
Бои эти имели совершенно неожиданное продолжение — персидский шах, видя, что англичане и голландцы не смогли победить португальцев, предпочел заключить с иберийцами перемирие, где стороны зафиксировали статус-кво. Маскат же вскоре стал новой столицей работорговли в Азии.
И все же слабость позиций португальцев в Азии ощущалась в полной мере — 5 августа 1629 года малайский султан Ачем Райманкур осадил португальскую Малакку, однако 22 октября из Гоа на помощь городу пришли 8 кораблей Нуньо Альвареса Ботельо и осада была снята. Состоялось морское сражение между малайцами и португальцами, где в общей сложности принимало участие 36 кораблей. Ботельо вновь применил тактику массированной артиллерийской стрельбы и безоговорочно победил туземный флот. Колонии в Малайзии удалось отстоять.
В 1630 году Англия и Испания подписали Мадридский мирный договор, и далее в боях между голландцами, испанцами и португальцами британцы участия не принимали. Дальнейшее развитие компании было связано с именем Френсиса Дэя, который в целях разведки решил совершить вояж по Коромандельскому берегу. Дэй с удивлением обнаружил, что тут цены на хлопок и хлопковые изделия самые низкие из всех. В своем отчете Дэй предложил экспортировать индийские хлопковые изделия в Англию. 25 января 1640 года англичане получили разрешение на торговлю в Мадрасе и начали строительство своего блокгауза — Форт-Сент-Джордж. В этот момент денег у компании фактически не было, прибыль была мизерной, голландцы полностью контролировали ситуацию в торговле с Азией. Дэй предложил и еще одну гениальную вещь — индийским купцам было предложено селиться поблизости, а также перевести 400 ткачей с семьями в окрестности города. В результате получилось что-то типа промышленно-торговой агломерации: англичане создавали стабильный спрос, индийцы на-гора давали хлопок, текстиль и сопутствующие товары.
Еще в 1642 году экспортируется только 40 тысяч тюков хлопчатобумажной ткани на 600 тысяч песо. В 1688 году — 120 тысяч тюков на сумму в 1,76 миллиона песо. Торговля хлопком и хлопчатобумажными изделиями оказалась для компании золотым дном, но ввозу индийского текстиля резко воспротивились местные производители, которые не могли конкурировать с ним по ценам. В результате ввоз то ограничивали, то разрешали, то вводили квоты, то запрещали. Компания для продвижения своего товара завязала полезные контакты с придворными портными, с влиятельными людьми и лордами, снабжая их новинками, и тем самым формируя моду на индийские ткани.
Батавская ратуша, она же — дом губернатора
Естественно, в процесс вмешались голландцы, которые часто по завышенной цене скупали все ткани, чтобы сохранить монополию, однако англичан спасало собственное производство в Мадрасе — они могли контролировать процесс от выпуска продукции до сбыта в торговые лавки в Англии.
Но пока что Голландия выигрывала конкурентную борьбу по всем статьям. За период с 1620 по 1630 годы англичане послали в Азию 58 кораблей. Голландцы — 141. В период 1630–1640 годов отношение почти не поменялось — 59 британских кораблей против 157 голландских. Кроме того, появились и новые конкуренты — теперь на Восток активно выходила еще и датская Ост-Индская компании.
Ну а в 1642 году началась английская Гражданская война, которую в нашей историографии называют Английской революцией. Кстати, есть мнение, что свержение короля Карла I негласно поддержала деньгами и британская Ост-Индская компания. Основания для этого были серьезные — в 1639-м король, устав от маленьких прибылей компании, дал патент на торговлю с Востоком Уильяму Кортину (Courteen), таким образом сняв монополию ОИК на коммерцию в Азии. Тем не менее судьба ОИК до 1649 года была под вопросом. Но Оливер Кромвель после долгих консультаций в 1653 году объявил о полном снятии монополии на торговлю с Азией, и это был сильнейший удар по ОИК. В 1657 году это решение пересмотрели — после того, как резко снизились таможенные поступления: английские игроки в Ост-Индии мешали друг другу, объем торговли и выручка снизились. Поэтому Кромвель просто слил все компании в ОИК и издал новый устав, согласно которому уставной капитал обновленной Ост-Индской компании составлял уже 750 тысяч фунтов. Это стало новым толчком для экспансии в Азии.
В 1652 году началась первая англо-голландская война. В Ост-Индии не было особенных боёв, но по результатам войны англичанам был в 1654 году возвращен остров Рун, а нидерландские торговые компании обязались выплатить 3165 фунтов стерлингов наследникам жертв Амбойна и 267163 фунта стерлингов — английским торговым компаниям за убытки, понесенные в войне. 8 мая 1654 года в Вестминстере между Голландией и Англией был заключен мир.
Сами же голландцы с 1638 по 1658 годы вели с португальцами жесточайшую войну за Цейлон. Португалия сопротивлялась как могла, но к 1658-му Цейлон практически полностью контролировался голландской ОИК. Захватив Цейлон, голландцы стали теперь монополистами по доставке в Европу корицы. Кроме этой пряности Цейлон славился… опиумом, который голландцы начали массово продавать в Малабар, выменивая на него черный и белый перец, и тем самым не тратя драгоценное серебро и золото. Первая партия в 7 000 фунтов была продана в 1639 году. В 1660-е стандартные поставки опиума на Малабарское побережье возросли до 30 тысяч фунтов в год.
А что происходило в Англии? 3 сентября 1658 года умер Оливер Кромвель. Он заложил основы могущества Британии, но постоянные войны, из которых после революции не вылезала Англия, разорили страну. К концу правления лорда-протектора сильно вырос внешний долг, налоговые поступления сократились, разорилось множество мелких купцов и фермеров. Расходы превосходили доходы, на содержание гарнизона одного только Дюнкерка ежемесячно тратилось 120 тысяч фунтов стерлингов.
К финансовым неурядицам прибавились политические. После смерти лорда-протектора поднял голову парламент, началась борьба за власть. В эту борьбу включились и некоторые генералы, среди которых стоило бы выделить Монка (переведенного с моря на сушу) и Ламберта. Сына Кромвеля, Ричарда, очень быстро оттерли от управления страной, и уже 22 апреля 1659 года он был низложен. Генералы сформировали офицерский совет, который должен был решить, какая форма правления будет в Англии. Страна снова раскололась на роялистов, сторонников парламента и приверженцев того или иного генерала. Призрак новой гражданской войны стал реальностью.
Джордж Монк, имевший в Шотландии армию в шесть тысяч человек, двинулся на Лондон, желая разогнать парламент. По пути его силы все возрастали — люди стекались под знамена прославленного генерала. Около Йорка он объявил, что хочет восстановить монархию и призвать на трон сына казненного Карла I — Карла II. 6 февраля 1660 года Монк вступил в Лондон, 21 февраля был распущен парламент (получивший название Долгого, поскольку правил еще со времен Кромвеля). 8 мая 1660 года в присутствии вновь набранного парламента Карл II был провозглашен королем Англии. Палата общин выделила 500 фунтов на покупку драгоценного камня для приближенного монарха — лорда Гренвилла, а также преподнесла в качестве подарка 50 тысяч фунтов новому королю, 10 тысяч — герцогу Йоркскому и 5 тысяч — герцогу Глостеру. К Карлу в Португалию отправилась особая депутация с просьбой вернуться на престол. Вместе с этим жестом последовали знаки уважения от иностранных держав: Испания приглашала его приехать в Бельгию, дабы отплыть в свое вновь обретенное королевство из Антверпена; Франция заверяла в искреннем почтении и советовала ехать в Англию через французский порт Кале; Голландия, поддерживавшая Карла во время изгнания, также не осталась в стороне и просила нового монарха воспользоваться именно нидерландскими портами. Последнее предложение пришлось бывшему изгнаннику по душе — голландцы питали к Карлу искреннюю симпатию: одной из причин первой англо-голландской войны была поддержка Соединенными Провинциями английских роялистов, и Карл считал, что должен хоть как-то отблагодарить голландцев.
На рейде Схевелинга вскоре появился английский флот. Монтегю, не дожидаясь распоряжений нового парламента, предложил офицерам по собственному почину исполнить долг перед Его Величеством. Яков, герцог Йоркский, тотчас же поднялся на борт и принял командование флотом в качестве лорда-адмирала.
20 мая 1660 года английская эскадра бросила якорь в Дувре. На берегу Карла встретил Монк. Монарх сердечно обнял генерала и заметил, что еще никогда ни один подданный не заслуживал большего своими деяниями. Король вступил в Лондон 29 мая, в день своего тридцатилетия.
К 1660-м годам стало понятно, что португальцы и испанцы уже не конкуренты, и основная борьба развернется между голландцами и англичанами. К этой схватке готовились, этой схватки ждали. Но неожиданно в Азию ворвалась еще одна компания, которая крепко спутала карты обоим противникам и начала претендовать если не на лидерство, то на крепкую часть рынка в этом регионе.
Далее: часть III
[[1]]Фраза из отчета Видэла: «James received 450 shots», но в это слабо верится.[[1]]
