Реакция российской общественности на запрет наших IT-продуктов в УССР оказалась на удивление беспомощной. Люди начали, как предупреждал классик еще в 2009 году, обсуждать «интересы румынской нефтехимии»:
Пока игра идёт по правилам, русские троечники будут раскладывать украинских второгодников как хотят. Потому что там провалы в сознании и бугристый украинский череп со шрамами. Но в момент кризиса все трещит, корабль разваливается, людишки карабкаются по ломающимся мачтам. Вот здесь лихие люди имеют все козыри. Пока корабли стреляют, регулярный военный корабль разделает пиратскую шхуну под орех. Но когда абордаж, пираты себя покажут. А когда каюк, если кто и выплывет на бочке на необитаемый остров, то конечно джентльмен удачи, а не матрос. Матрос честно пойдет на дно. По уставу, а не по удаче. Лодка есть — он гребёт. Лодки нет — склеил ласты и на дно.
Почему украинцы всё время сознательно и подтягивают переговоры по газу до состояния форс-мажора. Борьба по правилам им не нужна.
Но украинцы мощнее русских не только поэтому. В конце концов, откуда у них силы довести всё до выгодной позиции? Русские должны отстрелять пиратов на дальних подступах.
У украинцев есть националистический драйв и задор. Они нагло, на ходу выдумывают себе идеологическое прикрытие и оправдание, прячутся за национальные декорации. Это театр, и театр пьяный, авантюристичный, азартный. В общем, хохлам весело.
Русским — скучно. Они даже ничего не могут ответить. Украинцы приходят на переговоры с оселедцами, в вышитых рубахах, с домбрами — вот уже перед нами и не уголовники, а благородные лыцари с идеалистической мотивацией. А русские сидят в пиджачках и боятся про себя пикнуть. Хохол говорит: «Я есть представитель великого украинского народа, стою на страже его интересов». А что ему ответит россиянский чиновник? Начнёт что-то лепетать про Гаагу, глобальное потепление, и шуршать бумагами, что он никакой не русский, а вовсе даже новогреческий мариэловец, усыновлённый ташкентскими лезгинами, а жена у него наполовину украинка. И поэтому он интернационалист. Махно это всё слушает, положив сапоги на стол, пускает чесночно-самогонную отрыжку: «Ну-ну, попляши, чёрт нестриженный».
Уголовник превращается в националиста, что бывает сплошь и рядом. А чиновник, боящийся национализма как уголовщины, превращается в терпилу, сидящего на зоне потому, что посадили. Просто так. «Ты почему русский?» «Просто так». Украинцы на переговорах говорят прямо: «Газ воруем, воруем для себя — для украинцев». А русские… Да извертелись люди. Там уж и интересы румынской нефтехимии, и плач о замерзающей Болгарии, и радение о туркмено-английских соглашениях. Есть всё, кроме главного: «Мы русские, газ наш, на этом стоим и с этого сойти не можем».
И получили АБСОЛЮТНО ТАКОЙ ЖЕ, как в тексте классика, ответ от молодых украинских националистов:
Во-первых, все обсуждение вокруг «интересов Украины» и «бедных украинских пользователей» полностью безумно. Пусть Украина и «украинские пользователи» хоть провалятся, русских должно волновать то, что самую высокотехнологичную отрасль нашей экономики, которая успешно конкурирует с западными транснациональными корпорациями (за что менеджменту того же «Яндекса» надо поголовно Героев России выдать), лишили 20 миллионов клиентов, включая клиентов корпоративных (та же система «1С» продается исключительно корпоративным пользователям). По самой лучшей, самой перспективной, самой жизнеспособной отрасли нашей экономики нанесен страшный удар. Чтоб вы понимали, пятерка самых посещаемых сайтов Украины (по данным Gemius, % от общего числа интернет-пользователей УССР, кто хоть раз заходил на указанные сайты):
Gooogle — 80%
vk.com — 70%
mail.ru — 66%
youtube.com — 65%
yandex.ua — 62%
Что делает национальное государство в такой ситуации? Национальное государство в ситуации жесткого нерыночного запрета национального бизнеса объявляет войну. Войну буквальную, войну административную или войну торговую — это уже зависит от обстоятельств, но реакция тут может быть одна: «Господа, заводите танки, в Танзании запретили Мейл.ру!»
Реакция же российской общественности оказалась гомерической: люди пошутили, люди посмеялись и забыли. «Ну, выбивают нашу лучшую отрасль с крупного рынка, ну чего такого-то, дело житейское!» Это в чистом виде пример давления чужой политической машины на наши корпорации, и наша реакция может быть только одна — ответный удар политической, военной и экономической машин.
«Наша» — я имею в виду русскую реакцию, реакция россиян наглядно проиллюстрирована выше. «Чо там у румынской нефтехимии?» Все хорошо там у румынской нефтехимии, в том числе потому, что в Румынии за такие атаки на национальных производителей головы свернут.
Во-вторых, реакция самих украинцев на лишение их привычной IT-инфраструктуры показывает, что украинское общество неизлечимо больно и само себя вылечить не сможет. Как реагировали в РФ на блокировки сайтов? С ненавистью и презрением. Причем реагировали все, включая упоротых сталинистов, потому что русский человек никогда не доверяет советско-постсоветскому государству, прекрасно зная, что от него можно ожидать чего угодно. Особенно после 2013 года, когда пошел вал законов один безумнее другого. Даже упоротый сталинист понимает, что сегодня блокируют власовцев, а завтра заблокируют твой сайт «Нежный Сталин», потому что чиновнику в голову может прийти что угодно. И даже упоротые сталинисты уже не поддерживают, например, статьи за мыслепреступления, потому что по этим статьям давно уже сажают и сталинистов тоже.
В России начало блокировок показало нарастающий разрыв между обществом и государством: в то время, как общество с каждым годом умнеет, учится свободе, ответственности и критическому мышлению, российское государство все больше и больше скатывается в брежневский совок, деградируя на глазах и вызывая отвращение даже у профессиональных патриотов. Даже профессиональные патриоты на зарплате уже переросли уровень дискуссии «скощухи не будет», «дебилы, блядь», «это не снос, это реновация». Система больна, больна глубоко и неизлечимо, но кроме системы в России наконец появилась прослойка дееспособных людей, которые пожили на Западе, поняли, как в приличных государствах устроена жизнь, и хотят того же у себя. Несмотря на государственную «игру на понижение», повышение культурного уровня в стране идет медленно, самостоятельно, «из низов», а потому неостановимо. После того как облепившее Россию дерьмо высохнет и отпадет, под ним покажутся не придурковатые советские интеллигенты, предлагавшие ставить памятники Басаеву, а вернувшиеся домой основатели стартапов в Долине, лидеры выросших из России транснациональных корпораций, повидавшее некоторое дерьмо бойцы и командиры ЧВК, а также национальная интеллигенция, росшая не на «Протоколах сионских мудрецов», а в спорах в комментариях к статьям The New York Times. У людей, которые, уезжая в США, адаптируются там за год (сравните с советскими, поколениями живущими в Брайтон-бич), после высыхания и отпадения дерьма все будет хорошо.
Другое дело Украина. Там блокировки ресурсов вызвали — вы угадали — совершенно искренний массовый неподдельный восторг, а также волну текстов: «Да, неудобно десятки миллионов без привычных сервисов оставлять, но идет война народная, священная война». Украинские гении, несмотря на постоянное ухудшение жизни, искренне и всерьез доверяют украинскому же государству и родному украинскому КГБ. Нет никакого конфликта между глупым, сельским, стремительно деградирующим украинским обществом и глупым сельским стремительно деградирующим украинским государством, полная гармония и симфония, «наша Северная Корея — самая красивая». Конфликта нет настолько, что даже профессиональные российские заукраинцы, привыкшие всегда и во всем поддерживать идущую путем свободы Украинушку, оказались в легком шоке от дружного рева: «Блокируй нам интернет, Порошенко! Блокируй его полностью!»
Более того, даже путинские государственные держиморды, ответственные за запреты и блокады, начали в открытую давать советы, как обойти украинские блокировки. Давать советы якобы украинцам, но на самом деле понятно, что эти советы работают для всех. То есть даже неосоветские должностные оберсволочи в общем и целом понимают, что они занимаются дурным делом, и как бы ненароком пытаются спрятать кукиш в кармане, прямо пропагандируя обход проводимых и в России блокировок.
На Украине же нет никакой рефлексии, ни возмущения, ничего.
— 20 миллионов пользователей? Да идите вы к черту, 20 миллионов пользователей! Подпись: Порошенко.
— Идем, наш гетман!
И пошли…
И это подводит нас к третьей, самой важной мысли. Потрясающая реакция отечественной заукраинской общественности («Да как же так легко можно отказываться от своих прав и свобод? Эй, на барже! — Хуярже, москаль ибучий!») показывает, что люди вообще не понимают, зачем существует Украина. Попробую объяснить. УССР была учреждена большевиками для окончательного раздробления и уничтожения Великороссии. Большевики в УССР проводили последовательную политику дерусификации и украинизации, насилием и террором насаждая сельский украинский язык и сельскую украинскую идентичность в традиционно русских городах. То, что по мере урбанизации и роста городов должно было сдохнуть (сельская украинская культура, сводимая к стишку про «вишневый садок коло хаты»), искусственно, за русский счет, поддерживалось на плаву. Украина с самого своего послереволюционного рождения — это зомби, причем, чтоб вы понимали, вплоть до 1939 года в составе УССР даже не было Западной Украины со Львовом, главных центров украинства. То есть ситуация была совсем шизофреническая: Украина есть, а украинцев и, самое главное, внятной идеологии украинства в ней нет. Лишь после 1939 года дело украинизации худо-бедно пошло, поскольку советская власть наконец получила убежденные западноукраинские кадры, а до этого был вообще голяк.
В 1991 году Украина, как и другие созданные большевиками на пустом месте «национальные республики» (вы ведь понимаете, что вся Средняя и Центральная Азия была от фонаря расчерчена? Что не было никогда никакого «Казахстана» или там «Киргизии», в лучшем случае можно найти какие-то кочевые племена без четких границ, городов и государственной традиции. А всевозможные реально существовавшие полугосударства — типа Кокандского, Бухарского и Хивинского ханств — на текущие границы не ложатся никак), была выпущена в свет. Советские рассматривают 1991 год как «предательство» или «поражение», но на самом деле 1991 год — это триумф советского проекта. Взяли величайшую в историю человечества континентальную империю, 70 лет пилили ее на куски, изо всех сил создавая «нацреспублики», и в 91-м торжественно эти «нацреспублики», построенные русским потом и русской кровью, выпустили на волю, оставив в совке лишь РСФСР (внутри которой сейчас ударно достраивается второе поколение нацреспублик, все эти Чеченские Эмираты и Татарские Халифаты. Как любят говорить советские: «Можем повторить!»).
И с 1991 года Украина — то есть Малороссия, то есть КОРЕННАЯ часть России, которая всегда была Россией (например, Харьков был основан русскими и ВСЕГДА был в составе Московского государства) — не «сходит с ума», не «поддается вирусу национализма», не «совращается западными соблазнителями», а четко следует заложенным в 1922 году лекалам, суть которых предельно кратко выразил второй президент Украины Леонид Кучма в названии своей легендарной книги: «Украина — не Россия». То есть:
- Планомерное закрытие русских школ и истребление русского языка.
- Разрыв экономических связей с Россией.
- Создание антирусского и антироссийского национализма.
- Интеграция в любые союзы и проекты, кроме российских.
И с 1991 года восточная часть Украины, то есть Малороссия и Новороссия, то есть коренная, исконная Россия, русская земля с русским населением, где никогда никого кроме русского населения не было, где каждый булыжник мостовой отполирован русскими ногами — пытается из всей этой «Нероссии» вырваться, собственно, в Россию. Никто уже не помнит, но вообще-то попытки донбасского сепаратизма были в 2004 году, после первого Майдана (и потрясающего «третьего тура выборов» — Путин тогда дважды поздравил Януковича с победой, но Янукович все равно проиграл. Тогда еще, правда, не додумались это всё объявить «хитрым планом»), когда собиралась конференция Юго-Восточных регионов и поднимался вопрос об отделении. Стараниями Москвы сепаратизм подавили, но проблема никуда не ушла. Вчитайтесь:
Мол, спецназовец в шлеме, с обрезаной пискою
Хвастался кому-то российской пропискою
В центре Киева лунными вечерами
Видели танки с Донецкими номерамиА в гостинице под видом молдавских коммерсантов
Поселили трех русских диверсантов
Молдавской крови в жилах ни грамма,
Зато динамиту три килограммаПортрет Ющенко зашит за подкладкою
Между ампулой с ядом и шоколадкою.
Это стишок 2004 ГОДА, можете погуглить и найти в старых текстах, и в этом стишке уже тогда расписаны все тропы антироссийской пропаганды, вплоть до московских спецназовцев и молдавских диверсантов (напомню, что после сожжения Дома профсоюзов украинцы поначалу утверждали, что в Доме засели засланные Путиным молдавские диверсанты). Все сбылось, буквально. И сбылось не потому, что автор стишка какой-то там пророк-ванга, а потому, что развитие Украины идет по четкой, не допускающей отклонений схеме, которую достаточно легко просчитать, если сесть, чуть помолчать и подумать.
И в рамках этой схемы построения антирусского государства с единственной миссией — быть Нероссией — блокировка российских социальных сетей абсолютно логичный и последовательный шаг по разрушению единого культурно-информационного пространства с Россией. Иначе и быть не может.
Что будет дальше? Дальше будет Пакистан. Ну, когда Британская Индия получала независимость, стало ясно, что мир стоит перед перспективой появления огромного мощного самостоятельного демократического государства, которое в перспективе догонит и перегонит западных товарищей, начав диктовать свою волю как минимум в Азии. Поэтому от Индии англичане отпилили кусок, назвали его Пакистаном, и провели границы так, что Индия и Пакистан оказались вечными соперниками. Причем разделение на Индо-Россию и Индо-Украину сопровождалось миллионными переселениями «не того» населения (типичный признак колониальной страны: государственные границы не совпадают с этническими), а также четырьмя индо-пакистанскими войнами с волшебным финалом: появлением и у Индии, и у Пакистана ядерного оружия. Сегодня Индия теоретически — один из лидеров завтрашнего дня, прямой конкурент Китая. Практически же на границе с Индией топорщится полуразваливающееся нечто (а Пакистан по многим показателям — failed state не хуже Украины, ряд территорий там просто контролируют правосеки, то есть, простите, племенные ополчения) с ядерными бомбами и постоянной опасностью, что к власти в Исламабаде придут радикальные исламские фанатики, которые бахнут (напомню, что именно в Пакистане скрывался тот самый бен Ладен). Есть и свой Донбасс — Кашмир — который заморожен, но может разморозиться в любую минуту, есть и свои национальные идентичности, чуть ли не целиком построенные на противостоянии с соседями. Зачем существует пакистанец? Чтобы мочить индусов. Зачем существует индус? Чтобы мочить пакистанцев. Зачем существует китаец? Чтобы давать деньги пакистанцам, чтобы пакистанцы не давали скучать индусам.
Всем хорошо — кроме потенциально великой индийской нации, оказавшейся втянутой в вечный конфликт и живущий с постоянным страхом ядерного холокоста.
Поэтому люди, рассуждающие, что-де надо налаживать отношения с «братским народом», просто сумасшедшие: УКРАИНА — ЭТО ПАКИСТАН, КОТОРЫЙ НАДО ЛИКВИДИРОВАТЬ ДО ТОГО, КАК ОН ОБЗАВЕДЕТСЯ ЯДЕРНЫМ ОРУЖИЕМ. Никакой цеевропы, даже никакого стабильного восточноевропейского национального государства там не будет — там будет вечный хаос, в котором будут вечно виноваты москали, и который будет вечно выплескиваться на нашу территорию, лишая нас сил, заставляя держать огромную армию в постоянной готовности, нанося ущерб нашей репутации и не давая ни малейшей возможности всерьез обсуждать мирное стабильное развитие нашей Родины.
Это сценарий, который был нарисован при создании Украины. Сценарий, который реализуется, как вы могли заметить, с железной последовательностью. Сценарий, который необходимо сломать, потому что с ядерным Пакистаном под боком даже при самом пацифистском правительстве России мира и спокойствия у нас не будет. Люди, всерьез говорящие «Да что там Пакистан, забудьте про него» — они или сумасшедшие, или иностранные шпионы.
Поэтому запрет наших социальных сетей можно и нужно рассматривать так: еще один кирпичик в фундамент огромного пограничного Пакистана заложен.
