Европа меняется впервые с 1989 года. Россия расширяется. НАТО и Запад не успевают отреагировать. Много говорят о новой Холодной войне. По общему мнению, главные действующие лица здесь — Россия и Запад. Путин против Обамы, Москва против Брюсселя, скорость авторитарного режима против демократической неразберихи(1). Как и в других грандиозных геополитических схватках, сторонний наблюдатель видит борьбу Великих Держав и не обращает внимания на само поле боя (сегодняшнюю Украину, Keркиру периода борьбы между Афинами и Спартой, Богемию времён Тридцатилетней войны).
Такое небрежное отношение к внутренним демонам Украины означает опасное непонимание происходящих событий; противостояние между Россией и Западом — катализатор борьбы, но не её цель. Действующие лица этого конфликта — субнациональные регионы. Процесс ассоциации с ЕС, протесты, репрессии и революция разбудили глубокие и давние противоречия между ними. Если Киев не займётся своими регионами и не установит новое, децентрализованное правительство, Украина не достанется ни Западу, ни Востоку. Её разорвут пополам.
Эта внутренняя украинская проблема (и она остаётся таковой, несмотря на аннексию русскими Крыма, десятки тысяч русских солдат у самой украинской границы и захваченные прорусскими группами на востоке Украины административные здания), и её решение тоже должно быть украинским. Страна неспособна преодолеть вековой конфликт; но она должна наконец принять приспособленное к нему государственное устройство.
НОВАЯ РОССИЯ
В некотором смысле, украинскую борьбу действительно можно назвать конфликтом Востока и Запада: восток — Донецк, запад — Львов.
На стороне Запада четыре области, которые до 1918 года были частью габсбургской Австрии. Затем все они оказались в Советском Союзе. Больше века эти регионы были рассадниками антирусских и проевропейских настроений. Пока Габсбурги были у власти, они поддерживали украинский национализм через школы, общественные группы и паравоенные скаутские организации, опасаясь одновременно русской экспансии и польского национализма. Они научили местных крестьян — до того называвших себя русскими или русинами — считать себя частью великой украинской нации, раскинувшейся от Карпат до берегов Дона, вечно угнетённой то русскими, то поляками(2). Союзник этих крестьян в деле национального освобождения? Разумеется, Европа. Или, если точнее, габсбургская Вена.
Украинский национализм оставил на этих областях замечательно устойчивый след. В межвоенный период они сопротивлялись власти поляков. Украинские националисты собирались в радикальные подпольные кружки, жгли польские поместья и, в конце концов, убили польского министра внутренних дел. Когда эти территории забрал Советский Союз, он обнаружил безнадежно враждебное население, готовое к крупному восстанию. На пике сопротивление включало более ста тысяч вооружённых бойцов. Эти солдаты воевали с Советами до начала пятидесятых. После того, как СССР наконец подавил восстание, западные области дали советским диссидентам и антисоветской диаспоре на Западе множество новых кадров. Они одними из первых воспротивились советской власти в восьмидесятых, и массово голосовали за отделение от Советского Союза в 1991 г. (единственные среди украинских регионов). С тех пор западная окраина страны была опорой украинских националистических партий. Хотя жители этих областей и составляют всего 12% от общего числа украинцев, на выборы Западная Украина выходит в более тяжёлой весовой категории, чем можно было бы думать, благодаря политизированному населению, поддержке среди диаспоры и готовности в любой момент выйти на улицы.
На стороне Востока юг и восток Украины, исторически называемый Новороссией. Это области Российской Империи, отобранные у Татарского Ханства и Османской Империи в конце восемнадцатого века. Поскольку эта земля была в основном пустынна, огромные пространства оказались заселены переселенцами из России или из-за границы. Так, город, превратившийся потом в пророссийский Донецк, был основан предпринимателем из Уэльса Джоном Юзом как часть его компании, «Новороссийского общества каменноугольного, железного и рельсового производств». Как в Новой Англии или Новой Франции, в поисках земли, лучшей доли и образования в Новую Россию хлынули колонисты. Их обучали русскому языку и — с большим успехом — прививали им русское самосознание. Позднее эти регионы будут воспитывать советских руководителей, а не диссидентов: Хрущёв делал карьеру в Донецке, Брежнев — в Днепропетровске.
Как и бывшие владения Габсбургов, историческая Новороссия носит печать своего прошлого. Не считая Крыма, на востоке Украины советская политика обеспечила большинство украинской национальностью в паспортах, но эти украинцы в массе своей говорят по-русски и придерживаются пророссийских взглядов. На прошлых выборах они голосовали за пророссийскую Партию Регионов, а до того за Коммунистическую партию. После 1990 года эти области дали самых сильных украинских лидеров. Бывший президент Виктор Янукович — из Донецка, бывший президент Кучма — из Днепропетровска. Юг и Восток — это почти половина населения Украины и львиная доля её ВВП.
Таким образом, неудивительно, что когда речь заходит о советском прошлом или о выборе между Россией и ЕС, страна отчетливо и неизменно разделяется по географическому признаку. По последним опросам, мысль о вступлении в НАТО популярна только на западе Украины (64% «за»). Эта идея глубоко непопулярна на юге (11% «за») и на востоке (14% «за»). Примерно так же дело обстоит сj вступлением в Европейский Союз. Если бы дошло до референдума (чего в обозримом будущем не произойдет), на Западе 90% проголосовало бы «за», 29% проголосовало бы «за» на Юге и 22% — на Востоке. Некоторые наблюдатели утверждают, что аннексия Крыма может изменить эту ситуацию — в конце концов, стабильность и безопасность Европы начинают казаться заманчивее, когда к вам вторгаются соседи — но пока разделение по регионам обнаруживает замечательную прочность. Даже в окружении готовых к бою русских войск и под угрозой аннексии жители Востока и Юга требуют не защиты от русских у НАТО, а защиты от НАТО у русских.
КАК СОХРАНИТЬ УКРАИНУ ЦЕЛОЙ
Когда в феврале Януковича низложили вместе со всем его правительством, Запад приветствовал эти события как почти конституционную революцию. Для русских всё это выглядело правым переворотом. Оба мнения нельзя назвать совсем уж неверными, но оба они не имеют отношения к делу. Для украинской политики важно другое: власть целиком перешла от одних регионов к другим.
Во-первых, ещё в середине февраля только 20% на востоке и 8% на юге симпатизировали протестующим на Майдане; странно было бы ожидать от них радости по поводу смены власти в Киеве. Что ещё хуже, в новом правительстве Арсения Яценюка у Запада подавляющий перевес. Около 60% его высших чиновников (министров и выше) — из бывших габсбургских провинций. Треть из них — из самого Львова. Только двое из членов нового правительства (министр внутренних дел Аваков и министр социальной политики Денисова) родом с Юго-Востока.
Заметный контраст с положением при Януковиче: в правительстве Николая Азарова 75% управленцев министерского уровня были с юго-востока Украины, и 42% — из родной для Януковича Донецкой области.
Нетрудно увидеть, почему пророссийские области выступили против нового правительства, которое региональная пресса называет Киевской Хунтой, Майдановским правительством или просто бандеровцами (неформальное прозвище антисоветских партизан, действовавших на габсбургском Западе). Последствия перехода власти к западной окраине были вполне предсказуемы. Сначала был потерян Крым, и потерян не только из-за присутствия русского спецназа. В начале марта подавляющее большинство украинских солдат на полуострове последовали за новоназначенным командующим украинским флотом и переметнулись на русскую сторону. Пророссийские группы ещё не провозгласили Донецкую Автономную республику, а донецкие суды уже отказывались подчиняться назначенным из Киева прокурорам. В остальных городах Новороссии протестующие вышли на улицы и начали захватывать правительственные здания, несмотря на опасность арестов.
Чрезвычайный западный перекос нового правительства создал окно для русской интервенции, и с ним нужно что-то делать, если Украина намерена остаться целой. Выживание важно. Большинство украинцев всё ещё хотят сохранить свою страну единой. Это хорошо, потому что, несмотря на противоречия между регионами, способа чисто разделить страну нет. Исскуственное единство лучше кровавого разделения. И всё же, регион, представляющий 12% населения и имеющий большинство постов в правительстве — это готовая нестабильность в любой стране, даже в стране, у которой нет большого и сильного соседа. Добавим сюда, что это правительство пришло к власти в результате народного восстания, а не выборов, что его взгляды на внешнюю политику слишком радикальны, и что оно не имеет связей с традиционными центрами власти и богатства — удивительно, что Украина вообще ещё стоит.
Если Запад продолжит свой теперешний курс, всё будет гораздо хуже. Наблюдатели и политики из Европы восприняли новое правительство как потенциального партнёра и возможность наконец привести Украину на сторону Запада. Они обеспечили Киеву международное признание и финансовую поддержку. Но если продолжить тянуть Украину на Запад, она может развалиться. Яростный антирусский украинский национализм, толкающий новое правительство к Европе, одновременно не даёт ему возможности управлять Украиной.
Пора взглянуть правде в лицо. Проевропейское, пронатовское правительство в разделённой стране — стране, которая уязвима для русского вторжения — это нестабильность, а не евроинтеграция. Продавливать ассоциацию с ЕС и вступление в НАТО, и одновременно не заставлять киевское правительство решать проблемы с легитимностью каким-нибудь другим способом, кроме арестов — сомнительная стратегия. Это вообще сомнительный ход, учитывая, что затея почти неизбежно провалится.
Власть на Украине необходимо тем или иным способом перераспределить. Скорейшие президентские выборы — шаг в правильном направлении, но они одни не решат проблемы. Опросы показывают, что только 22% на Юге и 15% на Востоке считают эти выборы честными и свободными. Нелегитимные выборы не могут прибавить легитимности. Если жители Востока и Юга почувствуют, что не могут повлиять на процесс выборов, результат будет им неинтересен. Необходимо сначала поделиться властью, а потом уже выбирать новых лидеров.
Самый очевидный способ — некая форма изменения конституции. Называйте это как угодно: децентрализация, федерализация, регионализация. Ярлык не играет никакой роли. Киев должен передать значительную власть над образованием, языком, законами и налогообложением в регионы. Кроме того, Киев должен сделать обладающих такой властью чиновников подотчётными демократически избираемым советам и губернаторам. Русский план федерализации Украины, превращающий её в слабую конфедерацию с церемониальным центральным правительством, заходит чересчур далеко. Это способ развала и поглощения Украины Россией, который ничего не решает. Но наверняка возможна сделка между Киевом и регионами, которая успокоила бы ключевые области, удовлетворила соседей и сохранила страну единой. Тяжело представить себе разумную альтернативу, и временное правительство Яценюка начинает это понимать. Пока Украина сохраняет свою сверхцентрализованную политическую систему, в которой победитель получает всё, а Киевом управляет одна из региональных группировок при поддержке либо России, либо Запада, Украина будет нестабильна. Но если изменить конституцию, разделённый дом может и устоять.
Кит Дарден
(1) Главным преимуществом автократии в Америке принято считать скорость принятия и исполнения ключевых решений: идея, из РФ выглядящая не вполне очевидной.
(2) Пока Украину считают креатурой австрийского генштаба Галковский и Богемик, над ними можно смеяться. Но тут в дело вступает специалист по Восточной Европе с мировым именем, и становится… не очень смешно.
