Воображенью край священный:
С Атридом спорил там Пилад,
Там закололся Митридат.
— А.С. Пушкин. Путешествие Онегина
В 2014 году русская история не только возобновила течение своё, но и одним махом удлинилась на 20 веков. Возвратив себе Крым, Россия возвратила себе несколько тысячелетий своего прошлого, важного не только само по себе, как интересный мемориальный объект, но и для определения нашего статуса в Европе и мире.
Европу наискосок — с Северо-Запада на Юго-Восток — пересекает незримая линия. Это линия старинного римского Лимеса, границы Империи. По одну сторону этой границы — культура, настоящая древняя история, по другую — варварство. Какое значение для символической разметки «качества» пространства имеет даже самая завалящая античная руина говорит то место, которое занимает выкопанный археологами крохотный участок древней Виндобоны в центре великолепной имперской Вены. На Михаэльплац, рядом с дворцом Хофбург, где жили Габсбурги, бывшие одно время хозяевами половины Европы, где хранится великолепная корона Карла Великого и прочие инсигнии Священной Римской Империи германской нации, в мостовую сделана врезка, где видны ну ничем не примечательные и не выдающиеся римские руины. Но, в каком-то смысле, эти руины весят больше, чем корона варварского императора.
В 1991 году Россия от своей античности была практически отрезана — сохранялись лишь небольшие остатки у Азовского моря и на Северном Кавказе — Фанагория (где Путин вылавливал амфоры), Танаис, но это была глухая периферия античного мира. И то этого мифа хватило на то, чтобы на играх в Сочи смоделировать легенду об основании России аргонавтами.
Возвращая Крым, мы из варварской периферии, с окраины, попадаем в самый кипящий центр античного и византийского мира, становимся его полноправными участниками. И недовольные западные соседи обнаруживают, что наша история уже не жалкий обрубок в тысячелетие, а вполне конкурентоспособна и по длительности, и по насыщенности с их историей. Если раньше в составе России были только города, которые на тысячу лет моложе городов центра западноевропейского ядра — Иль де Франса, то теперь мы внезапно на 600 лет старше. Тут трудно на нас не взбеситься.
Давайте, подводя итоги года, составим небольшой каталог того, что мы приобрели не в пространстве (об этом уже много раз говорилось), а во времени.
Ифигения — наша
Миф о Троянской войне — центральный миф европейской культуры. А один из основных сюжетов этого мифа — история о том, как Агамемнон ради успеха похода принес в жертву свою дочь — Ифигению, а за это был убит по возвращении из похода своей женой Клитимнестрой, которую, в свою очередь, убил сын — Орест. Это главный сюжет древнегреческой трагедии.
Одним из ответвлений этого сюжета стало предание, что Ифигению спас Ахилл и отправил в Тавриду (то есть Крым), где она стала у диких и жестоких тавров жрицей и, в свою очередь, приносила человеческие жертвы. Однажды она едва не зарезала своего брата Ореста вместе с его другом Пиладом, но вовремя узнала их, помогла им похитить деревянный идол Артемиды и вернулась на родину.
На этот сюжет Еврипид написал свою трагедию «Ифигения в Тавриде». Ифигения, тянущаяся за жертвенным кинжалом, изображена на одной из фресок в Помпеях и множестве греческих ваз. В новое время оперу «Ифигения в Тавриде» считал своим долгом написать едва ли не каждый композитор эпохи барокко, из которых самым знаменитым был Глюк, а Гёте, забросив романтизм «Бури и натиска» и переключившись на классицизм, первым делом написал свою трагедию «Ифигения в Тавриде».
Внезапно всё это происходит у нас под боком. Тавры любили раскладывать ложные огни, которые приводили путешественников на скалы, у бухты Символов — современная Балаклава. А Пушкин искал в Форосе храм Артемиды, где Ифигения приносила кровавые жертвы:
Я верю, здесь был грозный храм,
Где крови жаждущим богам,
Дымились жертвоприношенья.
Скифы — наши
Скифы были одним из самых популярных народов античности. Греческие авторы от Геродота до Гиппократа сочиняли рассказы об их дикости, храбрости, мудрости и справедливости. В VII веке до нашей эры скифы из Северного Причерноморья вторглись в Азию и потрясли Ассирию, Вавилон, Египет. Библейский пророк Иеремия пугал соплеменников скифским нашествием:
«Народ сильный, народ, языка которого ты не знаешь, и не будешь понимать, что он говорит. Колчан его — как открытый гроб; все они — люди храбрые…».
Хитростью мидийцам удалось разгромить скифов, и те вернулись назад, в Причерноморье и Крым. Через столетие сюда вторгся персидский царь Дарий, чтобы посчитаться за пережитый Востоком страх. Но скифы, применив свою «скифскую тактику», вошедшую в анналы военного искусства, отходили не давая сражения и вынудили персов отступить с огромными потерями. Эта война подорвала силы Персии и на завоевание Греции отправились уже далеко не лучшие персидские силы. Так скифы спасли цивилизацию европейского типа, греческую философию, искусство и демократию.
Крым был частью кочевий самого богатого и сильного из скифских племен — «царских скифов», которые то жили с греками в мире, то воевали, но неизменно заказывали у эллинских мастеров великолепные произведения искусства — легендарное скифское золото. В IV веке один из скифских царей был погребен недалеко от греческого Пантикапея, в кургане, позднее прозванном Куль-Оба. В 1830 году начались раскопки кургана, и хотя, прорвав оцепление, туда ночью вломилась толпа и его разграбила, то немногое, что археологи успели спасти, сейчас является ценнейшими экспонатами золотой кладовой Эрмитажа. Прежде всего — знаменитый золотой сосуд из Куль-Оба, изображающий то ли состязание трех сыновей Геракла, младший из которых, Скиф, сумел натянуть отцовский лук и получил в награду царство, то ли просто бытовые сценки.
Ну и все знают о детективе с попыткой вернуть из Голландии оказавшееся там скифское золото из музеев Крыма. Украина добивается возвращения золота ей, хотя оно найдено по большей части российскими археологами на территории Крыма и составляет собственность крымских музеев.
С III века до нашей эры сарматы вытеснили скифов с большей части территории Юга России (Новороссии) и те закрепились в Крыму, где построили прекрасную столицу — Неаполь Скифский, располагавшийся на месте современного Симферополя. Там теперь открыт археологический парк. Самым знаменитым царем Скифского царства в Крыму был Скилур — он владел Ольвией (Николаевым), где чеканились монеты с его профилем. Его портрет с сыном найден был археологами в самом Неаполе. Удалось найти и его захоронение и реконструировать его портрет по черепу.
Кстати, никаких «раскосых и жадных очей», придуманных Блоком, скифы не имели. Они были иранцами (как говорили до середины ХХ века — «ариями»), их язык принадлежал к восточной группе индоевропейских языков, а внешность на некоторых изображениях более всего напоминает архангельских мужиков.
Одно время в советской историографии была популярна гипотеза академика Рыбакова, что под именем «скифов пахарей» греки знали входивших в скифский мир праславян. Надежно обосновать такую гипотезу невозможно, но то, что скифы — важная и значительная часть нашего исторического наследия, теперь уже несомненный факт. Столица Крыма — Симферополь — это, по сути, столица древнего Скифского царства.
Анахарсис — наш
Анахарсис был самым знаменитым скифом древности. Сын скифского царя, он отправился в Грецию, чтобы научиться там мудрости, и сам вошел в число наиболее чтимых ранних греческих философов — «семи мудрецов». Многие списки этой семерки (от одного античного автора к другому они часто разнятся) обязательно включают Анахарсиса. Он на равных беседует с величайшими греческими мудрецами древности: Солоном, Фалесом, Периандром, но потом гибнет на родине, убитый за совершение эллинских обрядов.
Анахарсис предстает в многочисленных греческих преданиях о нем скептичным носителем простой скифской мудрости, которая не одобряет отказа эллинов от простоты нравов. «В свободоречии своём он был таков, что это от него пошла поговорка „говорить как скиф“». Его удивляет, что в Элладе участвуют в состязаниях искусные, а судят их неискусные.
Он, как и положено степному кочевнику, не любит мореплавания и на вопрос: «кого больше — живых или мертвых?» отвечает: «кем считать плывущих?». Чтобы не испытывать страха перед морем, Анахарсис, по преданию, изобрел якорь.
Он презирает пьянство и говорит, что «лоза приносит три грозди: гроздь наслаждения, гроздь опьянения и гроздь омерзения» и спрашивал: «как эллины в начале пира пьют из маленьких чаш, а с полными желудками — из больших».
Недолюбливал Анахарсис и рынки. «Рынок, — говорил он, — это место, нарочно назначенное, чтобы обманывать и обкрадывать друг друга». И спрашивал: «Как можно запрещать всем ложь, а в лавках лгать всем в глаза?».
Я надеюсь дожить до того момента, когда на прилавках появится книга: «История русской философии. Том 1. От Анахарсиса до Канта».
Херсонес — наш
В VII-VI веках Средиземноморье захлестнула волна греческой колонизации. Зажатые в тесных неплодородных долинах и на островах Эгейского моря, теснимые в Малой Азии персами, греки искали удобные и плодородные места, куда можно было выселить часть населения. Они заселили Сицилию и Юг Италии — «Великую Грецию», берега Босфора и Дарданелл, южный берег Черного моря и оттуда двинулись на север. Выходцы из Гераклеи Понтийской, которая была основана городом Мегары на Пелопоннесе, основавшим также и Византий, положили начало Херсонесу Таврическому — самой знаменитой и долговечной из эллинских колоний Причерноморья.
Херсонес примерно ровесник Рима. И просуществовал он до XIII века нашей эры, то есть 1800 с лишним лет. Он был демократическим полисом, римским муниципием, самоуправляющимся византийским городом, а затем центром одной из византийских фем. Жизнь там всегда била ключом и по греческой, римской и византийской литературе рассыпаны сотни упоминаний Херсонеса. Другими словами — перед нами полноценный и полноправный участник древней истории.
Город неплохо сохранился в плане археологии и каждый, кто в нем оказывается, может гулять по прямым греческим улицам, пройти через массивные ворота, с которых в позднеантичные времена, надстраивая стены, срезали примерно половину. Вообще, на стенах Херсонеса можно наглядно наблюдать, как великолепные обтёсанные каменные плиты греческой поры сменяются наспех слепленными средневековыми стенами. Но и эти стены Князь Владимир смог взять только перерезав водопровод — остатки водопровода тоже можно найти среди древних руин. Снаружи к стенам недалеко от ворот была пристроена гробница знатных римских граждан, которая, удивительное дело, не была разграблена и досталась археологам целехонькой — её закрывал огромный камень, который с трудом удалось раздробить.
На месте шумного некогда порта — лучшей бухты всего Черноморья, теперь база ракетных катеров Черноморского флота. Когда море штормит — своими глазами убеждаешься, что здесь очень спокойно.
По Херсонесу можно гулять часами и находить всё время что-то новое — то античный театр, где до сих пор ставят древних трагиков и комиков, то цистерну для набора дождевой воды, то большие каменные чаны для засолки рыбы. Херсонес продавал знаменитый на весь эллинский мир деликатес — соус, полученный из сгнившей на солнце черноморской рыбы. Представить себе тот запах, который шел от этих чанов, мне лично жутко. Но античность вообще была гораздо менее аппетитным местом, чем её беломраморные копии в наших музеях и учебниках.
Можно ходить мимо древних домов, заглядывать в арки, заходить на территории разрушенных храмов и находить алтари, остатки ведших на второй этаж лестниц. В одном месте натыкаешься на спуск в подземелье — здесь был катакомбный христианский храм во времена римских гонений, а затем подземная церковь.
На самом видном месте — древний дверной проем и колоннады. Это самое узнаваемое место, визитная карточка Херсонеса. Большинство туристов абсолютно уверены в том, что это древнегреческий храм. Но нет — это остатки византийской базилики. Просто выглядели эти базилики во многом как греческие храмы.
Я немало объездил античных развалин в Греции и Италии, особенно в Греции. И могу заметить, что Херсонес выглядит по сравнению с ними ничуть не провинциально. Да, масштабы меньше — это не Афины и не Дельфы, центры общегреческой культуры. Но, к примеру, степень сохранности памятников всецело определяется методами той или иной археологической школы. В Греции много работали французы. Они, не комплексуя, строили античные храмы заново, собирая их из рассыпанных частей и достраивая то, что не сохранилось. Поэтому, когда ты смотришь на прекрасные сокровищницу афинян в Дельфах или на Акрополь, надо понимать, что это объекты строительно-археологического искусства XIX-XX веков.
Русская археологическая школа более консервативна, мы достраиваем старинные руины гораздо реже, оставляя лишь 2-3 узнаваемых символа, как те самые колонны на Херсонесе. Зато степень подлинности наших объектов гораздо выше. И, главное, Херсонес — один из наиболее полно сохранившихся в функциональном смысле городов античности и Византии. Мы видим не отдельные руины, а улицы, дома, кварталы. Можем представить себе, как жил этот город — и, пожалуй, самим жить в нем. Я лично так и делаю — оказавшись на Херсонесе, «селюсь» там на весь день. Побыть жителем античного города — это бесценно.
Демократия — наша
Херсонес — родина российской демократии. Не такой, как у них, а настоящей. Этот город последовательно сохранял демократическое устройство — в нем действовало народное собрание, административную власть осуществляли архонты, а военную — стратиги. Время от времени граждане собирались и устраивали остракизм, совсем как в Афинах — суд, на котором каждый писал на черепки имя того гражданина, который представлялся ему вредным и заслуживающим изгнания из города. Набравший наибольшее число голосов отправлялся в изгнание.
Верность граждан скреплялась клятвой. Слова этой клятвы были высечены на специальной мраморной стеле, которая хранится в древнегреческом отделе музея Херсонеса. Но сам этот отдел, увы, много лет уже закрыт на ремонт. Надеюсь, с возвращением в Россию его откроют вновь. Слова этой клятвы должен знать наизусть каждый русский школьник как первый памятник развитого гражданского сознания на территории нашей родины и вообще учебник по разумному и цивилизованному устройству государства:
«Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девою, богами и богинями олимпийскими, героями, владеющими городом, территорией и укрепленными пунктами херсонесцев.
Я буду единомышлен о спасении и свободе государства и граждан и не предам Херсонеса, Керкинитиды, Прекрасной гавани и прочих укрепленных пунктов и из остальной территории, которою херсонесцы управляют или управляли, ничего никому, ни эллину, ни варвару, но буду оберегать все это для херсонесского народа.
Я не буду ниспровергать демократического строя и не дозволю этого предающему и ниспровергающему и не утаю этого, но доведу до сведения государственных должностных лиц.
Я буду врагом замышляющему и предающему или отторгающему Херсонес, или Керкинитиду, или Прекрасную гавань, или укрепленные пункты и территорию херсонесцев.
Я буду служить народу и советовать ему наилучшее и наиболее справедливое для государства и граждан.
Я буду охранять для народа «састер» и не буду разглашать ничего из сокровенного ни эллину, ни варвару, что должно принести вред государству.
Я не буду давать или принимать дара во вред государству и гражданам.
Я не буду замышлять никакого несправедливого дела против кого-либо из граждан не отпавших, и не дозволю этого и не утаю, но доведу до сведения и на суде подам голос по законам.
Я не буду составлять заговора ни против херсонесской общины, ни против кого-либо из граждан, кто не объявлен врагом народа; если я вступил с кем-нибудь в заговор или связан какой-либо клятвою или заклятием, то мне, нарушившему это, и тому, что мне принадлежит, да будет лучшее, а соблюдающему — противоположное.
Если я узнаю о каком-либо заговоре, существующем или зарождающемся, я доведу об этом до сведения должностных лиц.
Хлеб, свозимый с равнины, я не буду ни продавать, ни вывозить с равнины в какое-либо иное место, но только в Херсонес.
Зевс, Гея, Гелиос, Дева, божества олимпийские! Пребывающему во всем этом да будет благо мне самому и потомству и тому, что мне принадлежит, не пребывающему же да будет злое и мне самому и потомству и тому, что мне принадлежит, и пусть ни земля, ни море не приносят мне плода, пусть женщины не разрешаются от бремени благополучно…«.
Перикл — наш
Каждый школьник помнил одного и ровно одного древнегреческого политического деятеля — Перикла. Как-то так получилось, что «национальный лидер» Афин и вождь афинской демократии затмил собой в дидактическом пространстве всех — в том числе и победителя при Саламине Фемистокла. И это при том, что у самих древних авторов он отнюдь не относится к числу любимых исторических персонажей.
Возможно, эта подсознательная наша симпатия (я вот держу на античной полке своего кабинета небольшой бюст Перикла и неизменно ему рад) связана с тем, что Перикл с большой долей вероятности бывал в Крыму и даже существенно повлиял на его историю.
Афины, бывшие торгово-промышленным городом, очень зависели от поставок черноморского хлеба. Поэтому они всегда уделяли большое внимание контролю за черноморскими проливами и очень интересовались тем, что происходило на Понте. И в самом деле, когда в ходе Пелопоннесской войны афинский флот проиграл в 405 году до н.э. спартанскому битву при Эгоспотамах в проливе Дарданеллы и спартанцы перерезали подвоз черноморского хлеба, афинская держава рухнула. Такого развития событий и стремился избежать Перикл в 430-е годы.
«Прибыв в Понт с большой эскадрой кораблей, — пишет Плутарх, — блестяще снаряженной, он сделал для эллинских городов всё, что им было нужно, и отнесся к ним дружелюбно, а окрестным варварским народам, их царям и князьям он показал великую мощь, неустрашимость, смелость афинян, которые плывут куда хотят, и всё море держат в своей власти» (Плутарх. Сравнительные жизнеописания. Перикл. 20).
Прямо Плутарх называет только Синоп — город на южном побережье Черного моря. На этом основании многие западные и некоторые отечественные исследователи вообще считают, что на север Перикл не плавал. Но, простите, в чем тогда была демонстрация Периклом того, что афиняне «плывут куда хотят и всё море держат в своей власти»? В том, что они проскользнули мышкой вдоль берега от Босфора до Синопа? Ни на кого это впечатления не произвело бы.
Чтобы показать своё умение действительно плыть куда хотят, Периклу нужно было, как минимум, проделать путь через Черное море от Южного Берега Крыма до Синопа. Но есть гораздо более строгое доказательство пребывания Перикла в Крыму — имена местных жителей. В греческом мире имена не брались ниоткуда. Внука называли в честь деда (в студенческие годы я именно таким образом прослеживал династии спартанских знатных семей), а еще детей часто называли в честь «ксена», то есть друга семьи из иного античного полиса, который выступал гостеприимцем и защитником своих друзей, если они приезжали в его город. Таким образом имена перекочевывали из одного полиса другой.
Среди участников экспедиции Перикла был стратег Ламах — знаменитый воин, не раз высмеивавшийся в комедиях Аристофана. И вот крупнейший современный российский антиковед И.Е. Суриков обнаружил присутствие имени «Ламах» в Синопе (где Перикл заведомо был) и… в Пантикапее и Херсонесе Таврическом. Еще одно имя — «Мегакл» бывшее достоянием почти исключительно рода Алкмеонидов, к которому принадлежал Перикл, также зафиксировано в Херсонесе и в полисах на Западном берегу Черного Моря. Среди родственников Перикла был его двоюродный брат — Мегакл, который, скорее всего, и перенес это редкое имя в черноморские города.
Зачем Перикл приходил в Крым? Это, так или иначе, было связано с переворотом, который произошел в Боспоре Киммерийском (то есть области Керченского пролива), где на фоне разгоревшихся там войн между скифами и греками пришел к власти фракиец Спарток, основавший правившую не одну сотню лет династию. Спартокиды были друзьями и союзниками Афин. И вот современные историки — одни полагают, что Перикл-то и помог Спартоку стать тираном Пантикапея, другие считают, что Перикл провел демонстрацию силы («царям и князьям он показал великую мощь») и внушил Спартоку и его преемникам уважение к Афинам и желание с ними союзничать. Так или иначе, поскольку именно Боспор был основным хлебным регионом Черноморья, то появление Перикла именно там было наиболее логично.
Кстати, с учетом тесных связей Афин с едва основанным Херсонесом Таврическим можно предположить, что экспедиция Перикла оказала и решающее влияние на формирование демократического строя этого полиса, который был настолько сходен с афинским.
Боспор — наш
Боспор был самым крупным государством эллинского Причерноморья. Густо расположенные по обоим берегам Керченского пролива эллинские колонии чтобы защититься от скифов создали тесный военный союз и даже строили валы и стены, перекрывавшие Керченский полуостров.
Первоначально союз создавался под властью Археанактидов, затем их сменили Спартокиды, при которых Боспор испытал высший расцвет. Ежегодно отсюда уходили в Афины 16 тысяч тонн хлеба, обеспечивавшие половину потребления великого города. В честь боспорских правителей афиняне ставили статуи в самих Афинах и в порту Пирей, принимали специальные торжественные декреты, награждали их золотыми венками.
Блестящей столицей Боспора был Пантикапей. Его руины в музее-заповеднике на горе Митридат и сейчас оставляют сильное впечатление, тем более что здесь стоящие фрагменты колонн и зданий действительно античные, а не византийские. На вершине горы находился пантикапейский Акрополь, с которого Спартокиды властно правили половиной Причерноморья и принимали послов даже из Египта Птолемеев.
Сборник «стратегем», то есть примеров военной и политической хитрости, составленный Полиэном, сохранил подробный рассказ об одном из Боспорских правителей — Левконе I (389-349 до н. э.).
Левкон, оказывается, был изобретателем финансовой модели, которая позднее получила название «кейнсианской», то есть финансирования экономики за счет инфляции:
«Левкон, нуждаясь в деньгах, возвестил, что намерен чеканить другую монету, и надо, чтобы каждый принес ему всё имеющееся, что оказалось бы подходящим для перечеканки. Они же принесли сколько имели, а он, поставив другой отличительный знак, отчеканил на каждой монете двойную цену так, что когда была собрана половина, у граждан не было бы отнято никакой прибыли».
Левкону же принадлежит изобретательный способ, как сделать так, чтобы олигархи были лояльны к власти, и вообще, как можно управлять лояльностью при помощи госдолга.
«Левкон, узнав, что против него злоумышляют друзья и многие граждане вступили в заговор, созвав всех торговцев, занял у них столько денег, сколько каждый имел, сказав, что вражеских ему недостаточно. Торговцы охотно дали ему взаймы деньги, он же, созвав их во дворец, признал заговор граждан и призвал стать его телохранителями, чтобы позаботиться о деньгах, если они его спасут. Желая спасти деньги, торговцы, взяв оружие, одни стали копьеносцами-телохранителями, а другие стражниками правительственных зданий. Левкон же вместе ними и самыми верными из бывших вокруг него, схватив соучастников заговора, перебил их и, надежно восстановив власть, вернул деньги».
Наконец, именно Левкону принадлежит первая практическая реализация идеи заградотрядов.
«Левкон, когда против него выступили гераклеоты со многими кораблями и высаживались по всей стране, где хотели, видя, что его собственные воины действуют как изменники и не отражают их, первыми построил гоплитов для отражения врагов, за ними же позади — скифов, и открыто объявил скифам, что если гоплиты будут медлить и допустят высаживающихся врагов, тотчас же метать стрелы и убивать их. Узнав об этом, гоплиты мужественно помешали врагам высадиться».
Кадыров? Кто сказал «Кадыров»? Мне всё больше начинает казаться, что появление Путина в Фанагории, входившей с кавказской стороны пролива в Боспорскую державу, не было совсем уж случайным. Ну или это совпадение, которое красноречивей умысла.
Митридат — наш
Митридат VI Евпатор — царь Понта на южном берегу Черного моря, один из самых заметных персонажей римской истории. После Ганнибала он был единственным царем и полководцем, который осмелился бросить вызов мощи Рима. с 89 по 64 год до н. э. он в трех войнах сражался с крупнейшими полководцами Рима — Суллой, Лукуллом и Помпеем, и они никак не могли до конца сломить его мощь. На пике его могущества, в 88 году до н. э., он покорил Малую Азию и Грецию, Сулле долго и жестоко пришлось отнимать у него Афины, для осады которых римляне вырубили священную рощу Академии.
Плутарх и Аппиан, у которых сохранился подробнейший рассказ о Митридатовых войнах, рисуют царя умным, жестоким, дерзким, коварным атлетом, с детства приучавшим себя к холоду и яду, чтобы не быть внезапно отравленным. Римлян он откровенно презирал и издевался над ними, напоминая, что по отцу происходит от Дария и Ксеркса, а по матери — от Александра Македонского, а они — сборище бродяг и голодранцев.
В истории Тавриды Митридат сыграл огромную роль, как и она в его судьбе. В 108 году до н. э. он прислал в Херсонес своего полководца Диофанта, который разблокировал город, осажденный скифами из Неаполя Скифского. Чтобы держать гарнизон поближе к сердцу Скифии — Неаполю, Диофант на месте херсонесской Керкентиды основал город Евпаторию.
Прибывший для переговоров с Боспорским царем Перисадом Диофант оказался прямо в огне восстания, которое поднял против Перисада скиф Савмак, убивший царя. Диофанту удалось благополучно бежать и вернуться к Пантикапею с херсонесским войском, подавить мятеж, захватить Савмака и передать Боспор царю Митридату. Этим его подвигам посвящен сохранившийся на Херсонесе обширный декрат в честь Диофанта, служивший подножием его утерянной статуи.
Иногда, впрочем, я сомневаюсь, что дело обстояло именно так. Не перепутана ли очередность событий? Не могло ли случиться так, что Диофант убил царя Перисада, чтобы передать его власть Митридату, но против выступили скифы во главе с Савмаком и лишь с трудом Диофанту удалось их подавить. Особенно упорной была его борьба со скифами, и когда ему удалось одолеть их, Митридат принял имя «победителя скифов». Если учесть, что скифы в античной традиции считались непобедимыми, это был очень громкий титул.
Так или иначе, Боспор неоднократно восставал против Митридата (а вот в Херсонесе его, кажется, любили), но тот подавлял восставших. В конечном счете разбитый Помпеем Митридат нашел в Пантикапее своё последнее убежище. Помпей, который вопреки прозвищу «Великий» был слабым, изнеженным и ленивым полководцем, однако отличным организатором, решил разгромить Митридата с помощью блокады и полностью прервал торговлю Боспора.
В конечном счете против Митридата взбунтовался родной сын Фарнак. Не сумев казнить его и боясь, что сын выдаст его в Гаагу… простите, в Рим… Митридат решил свести счеты с жизнью, выпив смертельный яд. Но яд не подействовал — тренировки в течение жизни не прошли зря. По просьбе царя телохранитель заколол его мечем. Гора, на которой располагался акрополь Пантикапея и где закончил свою жизнь Митридат, навсегда получила его имя. О Митридате и по сей день пишут трагедии, оперы (Моцарт) и стихи:
Сто сорок тысяч воинов Понтийского Митридата —
лучники, конница, копья, шлемы, мечи, щиты —
ступают в чужую страну по имени Каппадокия.
Армия растянулась. Всадники мрачновато
поглядывают по сторонам.
— Иосиф Бродский. Каппадокия
Рим — наш
Я уже рассказывал читателям «Спутника и Погрома» историю о том, как директор санатория «Днепр», отставной СБУ-шник, на предложение крымских археологов провести повторные раскопки римской крепости Харакс, на территории которой расположены санаторий и Ай-Тодорский маяк, ответствовал: «Римляне? Це ж Романови. Це ж оккупанти».
Однако на деле римляне не торопились брать Таврику под свою непосредственную опеку — и в Херсонесе, и на Боспоре они сохранили независимую власть, лишь подчинявшуюся приказам Рима. Римлянам не очень хотелось раскидывать свои гарнизоны и они надеялись, что защитить Херсонес от скифов сумеет Боспор. Поэтому Херсонес был подчинен Боспору и несколько веков силой оружия, интригами и посольствами в Рим добивался для себя возвращения независимости.
В конечном счете римляне разместили в городе свой гарнизон и укрепили цитадель около гавани. В этой части Херсонеса сохранились казармы и дом римского офицера, от которого даже осталось несколько ступенек лестницы. Херсонесский театр был перестроен так, чтобы там можно было проводить гладиаторские бои и звериные травли, изображение которых сохранилось. Но и в отношениях с легионерами у херсонесцев не всё было гладко — горожане и военные не поделили доходы с городских публичных домов. Гарнизон начал забирать себе слишком большую долю прибыли. Херсонесцы пожаловались правителю Мезии (на территории нынешней Болгарии), который распорядился восстановить старый порядок, в честь чего постановление о лупанариях было выставлено на видном месте в городе.
Римляне создали вокруг Херсонеса систему гарнизонов, из которых самым сильным был Харакс на мысе Ай-Тодор. Здесь начиналось сильное течение, которое шло от Крыма до южного берега Черного моря. Именно им, скорее всего, и воспользовался в своё время Перикл на пути в Синоп. Здесь раскинулась сильная и обширная крепость и квартировались части различных римских легионов. Воду в крепость несли из окрестных родников глиняные водопроводы, они приносили её в римские термы, разделенные на горячий и холодный бассейны.
До сих пор гуляя по пространству Харакса можно осмотреть остатки мощных стен, неплохо сохранившиеся развалины терм, найти огромное количество керамического боя — неизбежного спутника всех археологических точек. Его даже простительно забрать на память — всё равно на мелкие осколки археологи почти не обращают внимания. Однажды среди этого боя в Хараксе, рядом с термами, я нашел проржавевший кусок металла. Наверняка это остаток предмета хозяйственного назначения и почти наверняка — XIX–XX века. Но мне, разумеется, приятней думать, что это обломок римского меча.
Юстиниан — наш
Император Юстиниан (527–565 гг.) был величайшим из римских императоров византийского периода. Он восстановил власть Империи над Африкой и Италией, успешно отбивался от варварских нашествий, кодифицировал и издавал законы, был жесточайшим гомофобом и покровительствовал голубым (одной из соперничающих партий цирка, а не то, что вы подумали), писал богословские трактаты и вошел в историю жестоким гонителем иудеев, запретив им иметь рабов-христиан. Наконец, Юстиниан строил бесчисленные здания, среди которых самое знаменитое — величайший в истории собор Святой Софии — на мой вкус, символ пространства как такового. Кодекс Юстиниана лег в основу западной «правовой революции», а его самого Данте изобразил в числе обитателей рая.
Среди направлений, на которых Юстиниан восстанавливал империю, был и Крым. К тому моменту Крым заняли готы, расселившиеся в Причерноморье еще в III веке, а затем вышибленные оттуда гуннами. Крымских готов кочевники загнали на горные плато, где они построили свои знаменитые пещерные города — Эски-Кермен и другие. Юстиниан взял готов под своё покровительство — они ходили с ним в походы, а он велел построить стены, которые защищали их горные долины от набегов из степи.
Гуннам император тоже уделил своё внимание. К тому моменту они захватили Боспорское царство. Юстиниан убедил одного из вождей гуннов — Горда — креститься и разместить на Боспоре римские гарнизоны. Тот так и поступил, но против восстали гунны-язычники, учинившие настоящий разгром христианам и византийцам. Тогда Юстиниан отправил на Боспор большую армию и непосредственно присоединил их к владениям Византии.
Прокопий Кесарийский, главный из летописцев Юстиниана, так освещает его деятельность в трактате «О постройках»:
«Сверх того, что касается городов Боспора и Херсона, которые являются приморскими городами на том же берегу Эвксинского Понта за Меотидским болотом, за таврами и тавроскифами, и находятся на краю пределов римской державы, то, застав их стены в совершенно разрушенном состоянии, он сделал их замечательно красивыми и крепкими. Он воздвиг там и два укрепления, так называемое Алуста и в Горзубитах. Особенно он укрепил стенами Боспор; с давних времен этот город стал варварским и находился под властью гуннов; император вернул его под власть римлян» (Кн. III. VII? 10).
Эпоха Юстиниана — это золотой век для византийской Тавриды и, в частности, для Херсона. Это пространство входит непосредственно в Империю, надежно охраняется и там разворачивается активное строительство. Но расцвет длится недолго — в Крыму появляются тюрки, затем хазары, и безопасность его рушится.
Римский Папа — наш
Первым римским папой, побывавшим в Крыму, обычно считается святой Климент Римский — 4-й по счету из числа Римских Пап. Его житие рассказывает, что во время гонений на христиан, воздвигнутых императором Домицианом, папу схватили и сослали в Инкерманские каменоломни. Там Климент начал проповедовать и едва не крестил всех жителей города. Но тут по приказу императора Траяна прибыл римский чиновник и велел святого утопить, привязав к якорю. Но море отступило от берега и верующие нашли тело Климента и с почестями похоронили. В IX веке просветитель славян святой Кирилл нашел мощи папы и торжественно перенес их в Рим, чем обеспечил папскую поддержку распространению славянской азбуки.
К сожалению, это предание больше похоже на легенду. На рубеже I-II веков Херсонес был не слишком подходящим местом для ссылки — напротив, там укрывались от правосудия римские преступники. И признаков столь раннего распространения там христианства тоже не наблюдается. Скорее всего, легенда о Клименте возникла на основе биографии другого римского папы — Мартина, которого в VII веке сослали сюда за противодействие ереси императора.
В это время византийский мир был расколот между православными халкидонитами, учившими, что Христос — совершенный Бог и совершенный человек, в котором присутствует полнота обеих природ, и монофизитами, которые полагали, что после соединения Божество изменило человеческие свойства Христа и образовало «одну природу Бога Слова воплощенного». Борьба православных и монофизитов была отчаянной, жестокой и кровавой, растянувшись на двести лет. Императоры упорно пытались придумать способ их примирить, но сочинялись только новые ереси, одной из которых было монофелитство — учение, что природ во Христе две, а воля только одна — божественная.
Этой ереси и противостояли папа Мартин и монах-богослов — преподобный Максим Исповедник, один из крупнейших философов не только в христианской, но и вообще во всей истории философской мысли. Мартин при помощи Максима собрал в 649 году собор в Риме, на котором осудил монофизитство. Разгневанный император велел схватить обоих и обвинить в государственной измене. Максиму отрубили руку и вырезали язык, выслав в Грузию, где он и умер от последствий пыток. С папой Мартином ввиду его высокого сана обошлись мягче — его просто сослали в Херсонес. В это время Херсонес переживал не лучшую пору своей истории, поэтому жилось там папе трудно и прожил он недолго.
Его письма из Херсонеса полны жалоб ссыльного. Город был ремесленным, а не хлебопашеским, а потому не в рыночный сезон, не имея собственного дома, закупиться провизией было весьма затруднительно. «Голод и нужда в этой земле таковы, что хлеб в ней только упоминается по названию, однако его совсем не видят. В этой стране невозможно ни за какую цену найти хотя бы умеренное пропитание…». Археологические свидетельства такой катастрофической картины не подтверждают. Так что очевидно, что с папой, как с врагом императора, обращались особенно жестоко — не помогали, продавали всё втридорога, обманывали…
Вскоре папа от голода и болезней умер и был похоронен во Влахернской церкви Херсона, после победы православных превратившейся в центр его почитания как святого.
Константинополь — наш
Через полтора века после Юстиниана Великого в Херсоне появляется другой василевс с тем же именем — тиран и садист Юстиниан II. В 695 году его свергли жители Константинополя, отрезали нос и отправили в ссылку в Херсон, к тому моменту в значительной степени оказавшийся в зоне хазарской оккупации.
Юстиниан решил снова вступить в борьбу за власть. Дальнейшее рассказывается в увлекательнейшей византийской летописи — «Хронографии» Феофана Исповедника:
«Когда Юстиниан, живший в то время в Херсоне, заявил, что вновь собирается царствовать, тамошние жители, убоявшись опасности со стороны империи, решили либо убить его, либо выслать василевсу. А он, проведав об этом, смог спастись бегством…».
Но Юстиниан, пережив массу приключений, сперва сдружившись с хазарским каганом, потом сбежав и от него, смог снова вернуть себе власть благодаря поддержке болгарского кагана и решил отомстить:
«Помня о заговоре против него херсонеситов, босфориан и остальных климатов, он снарядил большой флот на средства жителей города… Василевс приказал истребить мечом всех жителей в тех крепостях и никого не оставлять в живых… Ромеи, прибыв в Херсон, захватили крепость, так как никто им не воспротивился, и уничтожили всех мечом, кроме подростков, пощадив их как неразумных и годных в услужение… Других же семерых протевонов Херсона ромеи подвесили на деревянных вертелах и зажарили на огне; остальных двадцать, связав им руки за спиной и привязав к ремням хеландия, наполнили его камнями и потопили в пучине. Когда Юстиниан узнал об этом, разъярившись из-за спасения подростков, он приказал ромеям немедленно вернуться к нему. В октябре месяце флот отплыл и, выйдя в открытое море на восходе созвездия, называемого Таврура, чуть было весь не затонул: погибших при кораблекрушении насчитали 73 тысяч. Когда Юстиниан узнал об этом, то ничуть не опечалился, но, напротив, еще больше преисполнился радости и был уже в высшей степени одержим безумием и, крича, угрожал, что вышлет другой флот, распашет и сровняет с землей все вплоть до стен. Это услышали жители крепостей, приняли меры к безопасности… Когда ромеи переправились в Херсон, херсониты отказались вступить с ними в мирные переговоры. На следующий день горожане, склонив войти в город только Георгия, Иоанна и Христофора, закрыли ворота, логофета геникона вместе с эпархом зарубили мечом… Херсониты и жители других крепостей свергли Юстиниана и провозгласили василевсом сосланного туда Вардана-Филиппика… Юстиниан, снарядив второй флот, посылает патрикия Мавра Бесса, дав ему для осады таран, манганики и другие осадные машины, и приказывает ему сровнять с землей стены Херсона и весь город, ни единой души не оставлять в живых, а о происходящем извещать его часто донесениями… Покуда флот бездействовал и в то же время не осмеливался вернуться к василевсу, ромеи низложили Юстиниана, а Вардана провозгласили василевсом и попросили хагана отдать им Филиппика«.
Посланные из Херсона войска восставших взяли Константинополь, окончательно свергнув Юстиниана.
Итак, Херсонес был местом, где побывал настоящий византийский василевс — хоть и отъявленный мерзавец. И херсонеситы этого тирана свергли, сменив режим в Империи. Здесь, в Крыму, политическая жизнь Византии буквально бурлила.
Тут мы, пожалуй, и остановимся на пороге той эпохи, когда в Крыму появятся русы, пойдут мимо ладьи Олега и Игоря, разгромит хазарскую крепость на Керченском проливе Святослав, а Владимир возьмет Корсунь и отдаст его как вено за невесту — Порфирородную Анну. Всё это времена и события особого сомнения не вызывающие. В это время Крым уже точно наш.
Что читать:
К сожалению, в интернете большинство литературы, посвященной Крыму и Херсонесу, представлено слабо. А вот «вживую» в самом Крыму её пока что найти довольно легко.
Сорочан С.Б. Византийский Херсон. Очерки истории и культуры. Харьков, 2005 тт.1—2
Прохоров, Дмитрий; Храпунов, Никита. Краткая история Крыма. Симферополь, «Доля», 2013
Дюличев В.П. Рассказы по истории Крыма. Симферополь, ИД «Квадранал», 2005
Еврипид. Ифигения в Тавриде
Скифы. Хрестоматия. М.: Высшая школа, 1992
Граков Б.Н. Скифы. М.: МГУ, 1971
Диоген Лаэртский. О жизни, учении и изречениях знаменитых философов
Сорочан С. Б., Зубарь В. М., Марченко Л. В. Жизнь и гибель Херсонеса. Харьков, 2000
Суриков И.Е. Античная Греция: политики в контексте эпохи: время расцвета демократии М., Наука, 2008 (Глава: «Перикл»)
Суриков И.Е. Историческая география и ономастика: о пользе взаимодействия различных специальных исторических дисциплин (на материале из античного Причерноморья) // Историческая география: пространство человека vs человек в пространстве. М., 2011
Полиэн. Стратегемы. СПб.: «Евразия», 2002
Виноградов Ю.А. «Там закололся Митридат…»: Военная история Боспора Киммерийского в доримскую эпоху (VI-I вв. до н. э.). СПб.-М., 2004
Горончаровский В. А. Между Империей и варварами: военное дело Боспора римского времени. СПб., 2003
Аппиан. Римские войны. СПб.: Алетейя, 2004. (Митридатовы войны)
Зубарь В.М. Таврика и Римская Империя. Киев, 2004
Прокопий Кесарийский. О постройках
Феофан Исповедник. Хронография (к указанным датам нужно обязательно прибавлять +9 лет).
