«Вся кремлевская рать» главного редактора «Дождя» Михаила Зыгаря выглядит необычно. За последние 15 лет Россия отвыкла от книг, освещающих потайную кухню государственной машины — о каком анализе можно говорить, если только в 2015 году удалось случайно обнаружить одну из дочерей Путина?
Предыдущая книга, частично похожая по формату — «Байки кремлевского диггера» Елены Трегубовой, бывшей журналистки ельцинского кремлевского пула — еще в либеральном 2003 году довела автора до бегства в Лондон и политического убежища. Писать про кремлевское закулисье — задача неблагодарная, но Зыгарь решил проблему просто: он пересказал историю путинского правления по открытым источникам, добавил немного забавных баек, а сенсационных разоблачений избегал.
«Рать» начинается с сюрприза. Автор сообщает, что в середине 1999 года серый кардинал Кремля Александр Волошин вынашивал план похорон Ленина — чтобы нанести удар по коммунистам и советским реваншистам, которые к 1999 году набрали максимальный вес, контролировали парламент и едва ли не половину «красных губернаторов». Закапывать Ильича собирались ночью, как Сталина, никому не сообщая.
Вместо этого решили организовать операцию «Преемник» — мы подробно описывали эту историю в статье про Примакова. Вкратце: Ельцин назначил советского мастодонта Примакова премьером сразу после дефолта 1998 года. И вдруг при якобы старом ретрограде дело пошло на лад. Экономика начала понемногу оживать. Примаков, рассудительный и основательный, стал набирать популярность. И ладно бы если только уличную, но его поддерживали думские коммунисты — которые мало того что составляли большинство, имея треть всех мандатов, так еще и в союзе с другими левыми фракциями набирали под 50%. А если еще учесть вечно колебавшихся независимых депутатов, ситуация складывалась совсем безрадостная.
Среди крупных дельцов, привыкших к вседозволенности и ельцинской расхлябанности, поползли слухи, что скоро «начнут паковать бизнесменов». В СМИ стали появляться истерические материалы о красном реванше, которым будто бы грезит советский Примаков (который, впрочем, коммунистическую идеологию не отстаивал). Разносились нелепые слухи о том, что скоро бизнес запретят, частную собственность экспроприируют, а всех бизнесменов посадят в тюрьму как спекулянтов.
Особую популярность Примакову принес его внешнеполитический демарш — разворот самолета над Атлантикой в знак протеста против бомбежек Югославии. После этого его рейтинг только рос. В конце концов, премьера после восьми месяцев работы уволили — за три дня до процедуры импичмента в Госдуме. Импичмент Ельцина готовился более полугода. В Кремле полагали, что это происки красного реваншиста Примакова, который имеет виды на президентское кресло. Голосование все же состоялось, и Ельцину невероятными усилиями удалось сохранить свой пост. Левые недотянули совсем чуть-чуть, по одному из пунктов — всего 17 голосов.
Но даже после увольнения Примаков оставался главным кандидатом на победу в выборах. Все опросы общественного мнения уверенно называли его абсолютным лидером предстоящей гонки. Как пишет Зыгарь:
«Примаков — человек обреченный на то, чтобы выиграть президентские выборы» — так говорил в эфире главный телеведущий страны, председатель совета директоров телеканала НТВ Евгений Киселев всего за три месяца до Нового года, в сентябре 1999 года.
Так началась операция «Преемник», которой суждено было изменить лицо постсоветской России. Устроили своеобразный кастинг, победителем которого стал никому не известный чиновник Владимир Путин. До 1996 года он работал в Питере, у Собчака, а после его падения перебрался в Москву на должность заместителя управляющего делами президента Российской Федерации. Работа непыльная и денежная, но совсем не статусная. Кто-нибудь знает, как зовут нынешнего управляющего делами президента? Александр Сергеевич Колпаков, и вся официальная биография этого человека за 48 лет жизни умещается в три строчки. А предыдущего знаете? Владимир Игоревич Кожин. Руководил 14 лет. Единственная интересная информация о нем — женился на солистке группы «Мобильные блондинки».
Путин вместе с Кудриным считался человеком Чубайса — в Москву эти двое перебрались одновременно. Управляющим делами Путин пробыл недолго и спустя несколько месяцев был переведен на должность заместителя руководителя администрации президента России. Он сменил Кудрина, который проработал полгода и ушел в замы к Чубайсу. В следующем году Путина повысили до первого заместителя. В этот момент он стал известен специалистам по политике, но не широким массам и уж точно не рассматривался в качестве будущего президента. Если вы смотрели программу «Время» на Первом канале на рубеже 1998–99 годов, то помните, что Доренко еженедельно озвучивал там рейтинги политиков по результатам социологических опросов. В этих рейтингах присутствовал кто угодно: Аман Тулеев, Владимир Якунин, но никакого Путина не было, несмотря на то, что к тому моменту его уже назначили главой ФСБ.
В рейтингах Путин стал появляться только весной 1999 года, после того как его сделали главой Совета безопасности. Игнорировать эту должность уже не представлялось возможным, секретарь Совбеза тогда фактически был третьим лицом в государстве после президента и премьера. Высокая должность означала, что кандидат успешно прошел кастинг.
Но была еще одна проблема. Примаков ушел в отставку, но поддержки не растерял. Во-первых, у него имелась готовая для парламента партия с неплохими рейтингами — «Отечество — вся Россия». Лужков и Примаков играли там главные роли. У партии были отличные шансы на грядущих выборах в Думу. У Кремля, наоборот, вывести партию власти в лидеры на парламентских выборах прежде не удавалось. Кроме того, Примаков имел поддержку более половины губернаторов — губернаторы в те времена мало того что избирались, но еще и заседали в Совете Федерации (верхней палате Федерального Собрания). У Путина же не нашлось никаких козырей, кроме молодости.
Именно молодость решили использовать по полной программе. Каждый воскресный вечер ведущий «Времени» Сергей Доренко скрупулезно рассказывал обо всех чудовищных злодеяниях и грехах партии «Отечество минус вся Россия». Один из выпусков целиком посветили операции на тазобедренном суставе престарелого Примакова. Зрителю намекали, что Примаков дряхл, никуда не годен и вот-вот умрет. Кураторы операции били в самую точку: народ устал от внезапно постаревшего Ельцина — тот уже к началу своего второго срока напоминал оживленный кремлевскими некромантами труп (вспомните его инаугурацию). Люди вовсе не горели желанием выбирать очередную старую развалину.
В противовес Примакову Путин был молод. К тому же он имел решающее преимущество, практически суперскилл — он не пил. По тем временам очень важно: истории про напившегося в самолете Ельцина, про его дирижирование оркестром и про то, как он пьяный упал в речку с моста, ходили в народе как анекдоты.
Победить на президентских выборах было мало. По итогам спецоперации требовалось еще и получить лояльный парламент. Для этого соорудили принципиально новую партию власти — «Единство». Ее создавали на ходу, объединяя различные неприметные партии и общественные движения. Так, среди учредителей партии числился Александр Чуев — на тот момент христианский демократ, в прошлом — активист «демократического союза» Новодворской, а ныне — один из руководителей «Справедливой России» и первый видный борец с гомосексуализмом задолго до Милонова, к тому же бывший советский политрук. Участвовал Франц Клинцевич — ныне член Совета Федерации. Приложил руку вездесущий Валерий Комиссаров, придумавший все фрик-шоу 90-х и нулевых начиная от «Моей семьи» и заканчивая совсем уж трэшем — «Окнами» и «Домом-2». Еще имелись Владимир Семенов — бывший «яблочник» и «автор книги о дендизме», ныне обратившийся в православие и призывающий либералов молиться, поститься и каяться, а также совсем уж невероятный персонаж — Абдул-Вахед Ниязов, он же Вадим Медведев, ловкий авантюрист, одним из первых придумавший пилить исламские гранты от нефтеносных арабских республик в лихие 90-е. Ныне этот замечательный человек исключен из всех организаций и живет в Турции.
Отдельно стоит упомянуть Евгения Федорова, который почему-то весьма уничижительно упоминается в книге как никому не известный до дебатов с Навальным депутат:
В феврале 2011 года молодой популярный оппозиционер Алексей Навальный проводил радиодебаты с никому не известным депутатом от «Единой России». Депутата звали Евгений Федоров, он был ничем не примечателен — кроме того, что, будучи членом правящей партии, согласился на дебаты с Навальным. Примечательно, что и Евгений Федоров тоже потом станет звездой Интернета: через четыре года, после присоединения Крыма, популярность наберет его «Национально-освободительное движение» — организация, которая объединит сторонников теории заговора, уверенных, что Россией управляют внешние силы из Америки, а для борьбы с ними надо поскорее отменить российскую конституцию. Но в 2011 году он был еще малоизвестным статистом, который зачем-то начал публично дебатировать с Навальным и нечаянно помог ему.
В действительности Федоров — один из учредителей «Единства». Он не играл в партии решающей роли, но в политсовет партии входил изначально. Теперь он знаменит своими безумными шизоконспирологическими высказываниями и созданием организации НОД.
Дело было сделано, партия власти появилась. Оставалось только найти для нее первых лиц. Путину не подходил — он стал премьером только за пару недель до того. Найти более-менее приятных и незапятнанных персонажей оказалось тяжело: не Чубайса же ставить «паровозом». В итоге лицами нового блока стали Шойгу (он всегда знал толк в пиаре), борец Карелин (на тот момент спортивная суперзвезда) и милиционер Гуров (прославился еще в советской время, застрелив льва-кинозвезду).
ОВР пользовалась поддержкой оппозиционного НТВ, зато у «Единства» был более популярный ОРТ, контролировавшийся тогда Березовским. В декабре 1999 года состоялись выборы в Думу. Победу на них одержали коммунисты, но так и планировалось изначально: относительно КПРФ в Кремле уже созрел хитрый план. Зато «Единство», партия, сформированная всего за два месяца до выборов, благодаря «первой кнопке» сумела на полтора процента обойти фаворитов — «Отечество — вся Россия».
Эти выборы не только определили лицо будущей России, но и выдвинули двух самых видных российских серых кардиналов — Суркова и Володина. Как пишет Зыгарь:
Со стороны Кремля сражался Владислав Сурков, со стороны Примакова — молодой политтехнолог из Саратова Вячеслав Володин.
Эти двое определили всю российскую политику начала XXI века. Сурков и Володин родились в один год, но на этом сходство заканчивается. Сын чеченца и русской учительницы Сурков — человек, в биографии которого правду невозможно отделить от вымысла. В какой-то момент из Асланбека Дудаева он превратился во Владислава Суркова, не то служил, не то не служил в спецназе ГРУ. Дальше, правда, яснее — пытался учиться в Москве, два раза поступал в разные вузы, но ни один не закончил. Сошелся с молодым комсомольским активистом Ходорковским, в 1999 году был поставлен Семьей (окружением Ельцина) на должность замглавы администрации президента и занялся созданием «Единства». Позиционировал себя как изощренного интеллектуала и любителя сложных многоходовочек.
Володин куда проще. Прилежный комсомольский активист, женатый на дочери секретаря райкома, после развала СССР сделавший неплохую по провинциальным меркам политическую карьеру в Саратове. После конфликта с губернатором уехал в Москву. По итогам выборов он стал депутатом Госдумы от партии ОВР.
Несмотря на активный черный пиар и успехи «Единства», Примаков все еще сохранял популярность и имел шансы на успех. Решающий удар он получил 31 декабря 1999 года, когда Ельцин заявил, что устал и уходит. Путин становился и. о. президента, а выборы переносились на несколько месяцев раньше, что путало ОВР все карты.
Окончательно «Отечество» добило первое заседание новой Думы, на котором выяснилось, что коммунисты и «Единство» сформировали блок, с уговором поделить поровну места в профильных комитетах. Подарочек припасли и для ОВР — в Кремле индивидуально поработали с депутатами враждебной партии, и многие перебежали во фракцию «Единства». Это был тотальный разгром. ОВР вскоре перестала существовать, окончательно объединившись с «Единством», а Примаков не стал участвовать в выборах президента.
Дальше начинаются трудовые будни первого российского президента XXI века. Они начались со сцены, про которую хочется воскликнуть: «здравствуйте, Дмитрий Евгеньевич!» Зыгарь пишет про спектакль в Мариинке:
Ключевые персоны сидели в царской ложе: это были два премьера, глава британского правительства Тони Блэр и председатель правительства России Владимир Путин. Уже полтора месяца Путин являлся и. о. президента, и это была его полноценная мировая премьера, впервые он принимал лидера зарубежного государства, да еще с такой помпой.
В 2000 году Путин и Блэр виделись пять раз. В апреле, после выборов, но еще не вступив в должность, с первым зарубежным визитом Путин полетел к другу в Лондон.
С другой стороны, этому можно найти объяснение. В США на тот момент происходила пересменка, Клинтон заканчивал свой второй срок, и встречаться оказалось просто не с кем. А Британия тогда — фактически вторая по влиянию страна в международной иерархии.
Автор вспоминает, что первые годы путинского президентства стали временем всевозможных экономических реформ. Кремль впервые за 10 лет получил полностью подконтрольный парламент, который не мешал преобразованиям. Чтобы еще больше закрепить успех, в правительстве решили радикальным образом изменить порядок комплектования Совета Федерации. В 90-е годы он менялся неоднократно. По логике Кремля, Совфеду как верхней палате полагалось выступать противовесом Думе, но зачастую он ее поддерживал. Тогда принцип набора изменили: вместо выборных сенаторов в СФ автоматически попадали депутаты и главы региональных заксобраний. Но и тут получилось не очень — в РФ в те времена хватало «красных» и просто строптивых губернаторов. При Путине в Совет Федерации стали назначать не губернаторов, а их представителей, на постоянной основе, что сделало СФ гораздо более управляемым. Реформой руководил Александр Волошин — предшественник Суркова и Володина в роли серого кардинала Кремля.
Небольшая часть книги посвящена падению Березовского. Самый влиятельный в 90-е годы олигарх оказался сброшен с вершины на удивление быстро и легко. В августе 2000 года случился «Курск», а Путин тогда был в отпуске и не придал трагедии особого значения. Пресса, привыкшая ругать Ельцина, попыталась работать по старой привычке, но конъюнктура уже изменилась:
Доренко анализировал высказывания Путина о «Курске» и обвинял его во лжи. Среди прочего он дал в эфир и куски той аудиозаписи встречи с родственниками, стенограмму которой опубликовала «Власть». Это был последний эфир Доренко — программу немедленно закрыли. В редакции программы «Время» — теперь уже главной прокремлевской программы Первого канала — до сих пор передают из уст в уста легенду, будто бы после того эфира в аппаратной раздался телефонный звонок и это якобы был сам Путин. Он посчитал, что подобная риторика ОРТ — это предательство. И его он Березовскому не простил.
Впрочем, задвигать некогда всесильного Бориса Абрамовича начали еще раньше:
Березовскому даже в голову не приходило, что он обречен. Что это вовсе не Путин вышел из-под контроля, а на самом деле его, Березовского, списала со счетов Семья. И случилось это не в 2000 году, а еще осенью 1999-го. Рассказывают, что в Семье возник консенсус по этому поводу: «Борю пора сливать». Это означало, что своей политической суетой и, что важнее, постоянными интервью и комментариями по любым вопросам Березовский утомил Таню, Валю, Волошина и Абрамовича. Они решили, что вреда от него намного больше, чем пользы.
Уже через год после прихода Путина к власти Березовский выпрашивал политическое убежище в Британии. Там сначала отказали, но затем передумали. Путин же затаил на англичан и Блэра, которого считал другом, обиду. После отказа выдать Закаева отношения с Лондоном еще сильнее ухудшились.
Тогда же зачистили НТВ. Деятельность «уникального журналистского коллектива» вызывала много вопросов, во времена Первой чеченской нтвшники прославляли мужественных чеченских борцов за свободу настолько открыто, что терпение лопнуло даже у Ельцина. Тот периодически посылал на канал с профилактическими обысками то людей из Генпрокуратуры, то коржаковских бойцов, из-за чего Гусинскому приходилось время от времени затаиваться в Лондоне.
Гусинский, человек с внешностью буржуя из агитационных советских карикатур, в советские времена был средней руки театральным режиссером, а с началом перестройки подался в кооперативное движение и начал производить «лечебные медные браслеты». Как и многие первые кооператоры, поднялся он благодаря связям в комсомольских и партийных кругах и уже к концу 80-х стал главой и владельцем одного из крупнейших банков России, через который к тому же гоняло средства московское руководство. К середине 90-х Гусинский — главный медиамагнат страны.
Гусинский активно брал кредиты на дорогостоящий НТВ, но не учел, что времена немного изменились и продолжал вовсю поливать помоями Путина. Его аккуратно взяли, посадили в клетку и сказали: смотри, тут у тебя куча долгов, и мы сейчас сделаем так, что кредиторы (в основном госкомпании) потребуют их выплатить, а твой канал обанкротится. Продавай «Газпрому» НТВ и «Эхо Москвы» и вали на все четыре стороны.
Раньше Гусинский действовал по традиционной схеме: как только наступало время отдавать долги, он организовывал громкую атаку в медиа на кредитора и закулисно договаривался с ним о льготных условиях реструктуризации, но здесь ничего не мог поделать — пришлось соглашаться. Руководил разгромом НТВ бывший куратор приватизации, а ныне — полубезумный сетевой оппозиционер Альфред Кох.
Путин сразу озвучил «правила игры» для олигархов, собрав их на шашлыки на госдаче. Он попросил магнатов не лезть в политику. Большинство прислушалось, Ходорковский, самый влиятельный — нет. В преддверии выборов он принялся скопом финансировать сразу все оппозиционные партии, а кроме того планировал продать части своей нефтяной империи американцам. Более того, однажды он публично обвинил Путина в коррупционной сделке, за что в совокупности и поплатился свободой.
Арест Ходорковского привел к отставке Волошина. Серый кардинал ельцинских времен, доставшийся Путину в наследство от героической эпохи, сам ушел в отставку, освободив место для 30-летнего модного интеллектуала и бывшего сотрудника МЕНАТЕПа Ходорковского — Суркова. На смену управляемой демократии пришла суверенная.
Путин принял страну с большими внешними долгами, но ему стало везти, причем сразу. Все 90-е годы цена на нефть не превышала 20 долларов за баррель, а в момент появления Путина на политической арене вообще упала до 17,7 за баррель. Но в первый же путинский год она внезапно выросла до 28,3, а во время второго срока и вовсе начала дорожать невероятными темпами. К 2012 году цена на черное золото выросла до 121, 4 доллара за баррель, умножившись в невероятные 6 раз.
Весь первый президентский срок Путин пытался заручиться поддержкой западных партнеров. Его пронзительное выступление перед депутатами Бундестага, в котором он призывал забыть старые предрассудки, не возводить новой берлинской стены и принять Россию в дружную семью народов, вызвало трепет и умиление в европейских СМИ. Путин на полном серьезе рассчитывал вступить в НАТО, первым звонил Бушу со словами поддержки после 11 сентября, в знак дружбы закрыл российские базы на Кубе и Вьетнаме, предложил свою помощь в войне с талибами, договорился о появлении в России автомобильных заводов, проводил либеральные экономические реформы — и не добился на международной арене ничего.
Если бы западные политики были поумнее и сразу раскусили Владимира Владимировича, то позволили бы ему произносить важные речи, дружески похлопывали его по спине, спрашивали его мнения по животрепещущим мировым вопросам и вообще всячески изображали участие. Но российский президент в мировой иерархии находился невысоко, и проконсультироваться с ним о судьбах мира регулярно забывали. Пришедший тогда к власти в США Джордж Буш искренне считал себя воином света, а поскольку в борьбе со злом его направляла божественная воля, то и советоваться по поводу своих решений с кем-то кроме ближайших союзников он не собирался.
Первым звоночком стала война в Ираке. США «забыли» посоветоваться с остальным миром, пытаясь объяснить международному сообществу, что кровожадный Хуссейн спит и видит, как бы уничтожить мир. В Кремле Саддама знали как облупленного и над бреднями американцев только посмеялись, но отношение к США стало более настороженным.
Дальше случилась «революция роз» в Грузии, по сути — первая цветная революция. В Москве на нее не обратили внимания из-за плохих отношений с Шеварднадзе и даже помогли Саакашвили, спровадив бессменного Эдуарда Амросиевича в отставку руками Игоря Иванова. Поначалу к Саакашвили отнеслись неплохо, но два одинаковых медведя (а мы уже не раз отмечали, что Саакашвили тщательно копировал все путинские действия на посту президента) не ужились в тесной берлоге. Но это случится позже, а следующим камнем преткновения стала Украина.
Первый Майдан гораздо больше повлиял на Россию, чем на Украину. Для украинцев не изменилось ничего, сохранился прежний бардак. А вот кремлевские элиты насторожились и начали погружаться в паранойю.
На Украине дела обстояли не так, как в России. Если в РФ с самого начала завели старую советскую шарманку про «Россию — родину 666 народов», а при слове «националист» либо падали в обморок, либо лихорадочно набирали «02», то на Украине националисты существовали вполне официально и имели поддержку от государства. Если для кремлевских элит националисты стали страшнейшими из всех возможных врагов, то украинские воспринимали их как спасение и шанс на независимость: только правые могли воспрепятствовать интеграции, неизбежной в условиях настолько тесной взаимосвязи между государствами.
Зыгарь приводит в книге любопытный пример:
Один из бывших высших госчиновников вспоминает, как приезжал с визитом в Киев. Его поселили в доме приемов на Банковой улице — в здании, примыкающем к администрации президента Украины. На переговоры далеко идти не пришлось — позвонил Кучма и сказал, что сам заглянет в гости к визитеру из Москвы. Появившись на пороге, украинский президент немедленно попросил обслугу «соорудить на стол». Несмотря на 11 утра, без водки не обошлось — в итоге задушевные переговоры затянулись до вечера. Все намеченные официальные встречи представителю России пришлось отменить — не откажешь же президенту. Но что смутило российского чиновника в ходе беседы больше всего, так это отношение Кучмы к украинским националистам. «Они, конечно, бóльшие украинцы, чем мы. Будущее за ними, нам у них еще учиться и учиться» — так пересказывает слова Кучмы его российский гость.
С Кучмой, таким же советским человеком, находить общий язык кое-как удавалось. Но срок его президентских полномочий заканчивался. Сам Кучма не мог определиться: не то остаться, не то уйти. В конце концов, он устроил кастинг преемника и выбрал Януковича, которого и стала поддерживать Москва. Янукович был патентованным дебилом:
Сам он рассказывал приближенным такую историю. Якобы на Крещение, 17 января 2005 года, он решил застрелиться. Жил он тогда в своей резиденции Межигорье под Киевом, ночью взял ружье и пошел на озеро стреляться. Но на берегу он вдруг увидел, что лунный свет падает на замерзшую гладь воды крестом. И ему показалось, что это знак. Он побежал, позвал мужиков и велел им прорубить лед и сделать прорубь в форме креста. Разделся, окунулся в эту прорубь, вылез и вернулся в дом. В доме никого не было (его все бросили), кроме двух сестер, кухарки и официантки. Янукович попросил сделать ему ужин. Официантка впоследствии стала его гражданской женой.
Ющенко был чуть получше, но менее популярен. Считалось, что победа уже в кармане у Януковича, которого порекомендовал сам Кучма и поддерживал Путин (тогда еще крайне популярный). Но загадочное отравление Ющенко спутало все карты, и вместо веселого карнавала начался смертный бой. По итогам голосования Янукович победил с незначительным перевесом, но внезапно всю площадь заняли его противники, которые потребовали переголосовать. Точная копия будущего Евромайдана, только без кровопролития. Тут же слетелись европейские политики из Литвы, Польши и других стран, оранжистов поддержал даже легендарный Валенса. Западноукраинские избиркомы официально заявили, что считают победителем Ющенко, запад Украины отказывается повиноваться Януковичу и призывает к всеобщей забастовке. США и Евросоюз однозначно поддерживают протестующих, требуя перевыборов и грозя финансовыми санкциями в случае отказа.
Ющенко в одностороннем порядке провозглашает себя президентом, после чего призывает милицию, чиновников и военных переходить на его сторону. На Майдане Незалежности ходят слухи о том, что в Киев прибыли российские спецназовцы для силового подавления протестов.
На сторону Ющенко переходит СБУ. Университеты не работают — все студенты на митингах в поддержку Ющенко. Восточные области (Донецкая и Луганская) предлагают Януковичу вариант создания Юго-Восточной автономии, но Янукович отказывается. Он не сопротивляется и не знает, что делать.
Кучма после срыва выборов имел шанс остаться в кресле президента, однако он решил спокойно уйти на пенсию и жить в свое удовольствие. Рада объявила выборы недействительными. Кучма теперь поддерживает уже Ющенко, в обмен на сокращение полномочий будущего президента. В третьем туре победу одерживает оранжевый кандидат.
Вторая подряд цветная революция у границ России привела Кремль в дикий ужас. Этому инструменту ничего нельзя было противопоставить. Идеальный яд без противоядия. Теперь мало оказалось победить на выборах, требовалось еще и не проиграть на улице. Революции произошли при активном участи западных стран. Кремль сделал простой и довольно логичный вывод: это были генеральные репетиции перед свержением власти в России. С тех пор российская политика изменилась навсегда. Если во время первого срока крайне популярный Путин не мешал старым политикам из 90-х появляться на экранах, то теперь все изменилось. Власть по достоинству оценила роль медиа в революциях и составила черные списки людей, которых запретили показывать и упоминать в СМИ.
На улице уже существовали «Идущие вместе» — молодежная проправительственная организация. Но их акции были редкими и сравнительно безобидными. Спустя полтора месяца после окончания «Оранжевой революции» в Киеве в Москве под патронажем Суркова появилась молодежная организация «Наши».
Смысл существования нашистов заключался в следующем: в грузинской и украинской революциях огромную роль сыграли молодежные движения, организованно выводившие на улицы актив. Чтобы не позволить случиться этому в России, требовалось ужесточить контроль за неправительственными организациями и иметь свою, карманную, которой в случае чего полагалось выйти на улицу в роли противовеса оппозиции.
К тому моменту на российском небосклоне засияла самая яркая звезда второго и третьего сроков, принципиально нехаризматичный и максимально неинтересный человек. Звали его Игорь Сечин:
Работал он под самым носом у Волошина, его собственным заместителем, а также главой личной канцелярии президента. Первые пару лет они его даже не замечали, полагая, что это просто мелкий клерк, который носит за Путиным портфель, каждый день встречает президента у лифта, организует его график встреч и переписку. Однако к середине второго пребывания Путина (и Сечина) в Кремле они поняли, что сильно недооценили президентского секретаря. Оказалось, что идеальный аппаратчик, всегда стоящий навытяжку перед первым лицом, обладает немалым авторитетом в ФСБ и среди выходцев из органов. Он сумел пролоббировать несколько неожиданных кадровых назначений, и именно вокруг него сформировалась неформальная группировка старых друзей президента, служивших в КГБ СССР и знавших его еще по ленинградской юности.
Выходец из пролетарской ленинградской семьи, Сечин видел для себя шанс подняться, изучив языки. У простого советского человека имелось на выбор два пути наверх по социальной лестнице: спорт и язык. В пролетарской стране знание языков давало пусть и не стопроцентную, но возможность вырваться из СССР и пожить в других странах, что по тем временам считалось примерно так же круто, как сейчас стать миллионером.
Сечин изучал португальский и французский и еще до окончания университета успел побывать в Мозамбике военным переводчиком. К 26 годам Игорь Иванович успел прожить в Африке четыре года и устроиться в ведомство, занимавшееся внешней торговлей. Карьера обещала сложиться хорошо, но тут посыпался СССР. Ключевую роль в судьбе молодого переводчика сыграло знакомство с помощником питерского демократа Собчака Владимиром Путиным.
После распада СССР Путин взял Сечина в мэрию, где тот исправно трудился путинским секретарем. Он был единственным секретарем-мужчиной в питерской мэрии, но секретарем очень хорошим: все желания шефа знал или угадывал, субординацию не нарушал, лишнего себе не позволял. После переезда в Москву Путин забрал своего верного оруженосца с собой. Весь первый срок незаметный Сечин просидел в администрации президента заместителем руководителя. С началом второго срока началось неожиданное для всех восхождение неприметного секретаря: его назначили в совет директоров компании «Роснефть» — на тот момент далеко не самой большой компании (не входила даже в пятерку лидеров). Однако за второй срок ситуация изменилась: «Роснефть» сумела завладеть всеми активами разгромленного ЮКОСа. Кроме того, Сечин стал помощником президента. В своей книге Зыгарь так описывает привычки этого исполнительного чиновника:
Сечин говорит очень тихим, мягким голосом, который совершенно не вяжется с его демоническим образом и брутальной внешностью. Впрочем, эти противоречия неудивительны. Скромный исполнитель, добившийся высшей власти, просто приучает своих подчиненных к исполнительности и дисциплине. И ему это удается — по всей вертикали. В приемной Сечина нельзя, например, читать газету — за такое сразу выгоняют. Нужно сидеть на краю стула и трепетать. Это ритуал. Потому что именно так сам Сечин всегда ведет себя перед начальством.
Сечин считается неформальным лидером клана силовиков, консолидировавшим их. Кроме того, он чуть ли не главный автор дискурса «осажденной крепости» — идеологии, которую Россия приняла после нескольких цветных революций на окраинах бывшего СССР.
К 2006 году прямо под боком у Путина сформировалась тесная компания единомышленников. Еще в ноябре 2003 года генеральный прокурор Устинов и помощник президента Игорь Сечин породнились: поженились сын Устинова Дмитрий и дочь Сечина Инга (по иронии судьбы это случилось через месяц после другого важнейшего в жизни Сечина и Устинова события — ареста Михаила Ходорковского). Два влиятельных чиновника стали регулярно встречаться и общаться. Их роднило многое: довольно консервативный взгляд на политическую систему, недоверие к Западу, увлечение философами-почвенниками, православие. Со временем дружеский кружок стал шириться. Сначала к нему стал все чаще присоединяться премьер-министр Михаил Фрадков, а потом с Сечиным и компанией подружился московский мэр Юрий Лужков. Эта странная четверка стала регулярно встречаться в приватной обстановке и обсуждать будущее страны.
Устинов играл важнейшую роль в перераспределении средств во время первого путинского срока: ЮКОС, Березовский, Гусинский — это его заслуга. Но, по всей видимости, он слишком вознесся и в приватных беседах начал говорить что-то не то. Сечин же никогда о субординации не забывал, и каждый президентский срок оборачивался для него повышением: первый — администрация президента, второй — совет директоров Роснефти, ну а во время третьего он стал президентом «Роснефти». Устинова же еще в 2006 году отодвинули на задворки, на должность министра юстиции. А затем у генпрокуратуры и вовсе отобрали следственные функции, передав их вновь образованному Следственному комитету под руководством Александра Бастрыкина — бывшего старосты группы, в которой Путин учился в ЛГУ.
Что касается Фрадкова, то про него автор рассказывает забавную байку, одну из тех, в которых и заключается ценность этой книги:
В 2004 году, после назначения Фрадкова, Путин нахваливал его журналистам, вспоминая историю, как Михаил Ефимович в 2001 году отважно и бескомпромиссно выступил за расформирование собственного ведомства (налоговой полиции) ради интересов государства. Но в 2007 году доброжелатели рассказали Путину, что теперь Фрадков при каждом удобном случае рассказывает уже совсем другую версию тех событий. Якобы его налоговая так достала олигархов, так честно и бескомпромиссно собирала с них налоги, что они бросились кляузничать президенту, наврали ему с три короба — лишь бы только избавиться от такого надоедливого и эффективного органа. А президент якобы поверил, поддался на оговоры толстосумов и — по ошибке — налоговую полицию расформировал. И лишь в 2004 году после дела ЮКОСа осознал ошибочность собственного решения и вернул Фрадкова. Услышав, что тихий премьер так преобразился и сочиняет про себя такие истории, Путин, по словам очевидцев, очень смеялся. Но сделал выводы.
2005–2006 годы стали ключевыми в смысле разворота России от западной интеграции к евразийству. Путину удалось наладить отношения с лидерами главных континентальных держав: Шираком, Шредером и Берлускони. Но отношения с Британией и США ухудшились. Буш, выполнявший свою божественную миссию, совершенно не прислушивался к «другу Владимиру»:
На двусторонних встречах президент США всякий раз убеждал его, что все хорошо. Но как только президенты расставались, опять что-то шло не так: революция на Украине, Иран, Ирак, американские разведчики на Кавказе или планы США по развертыванию ПРО в Европе. Поэтому на следующую встречу Путин приезжал с набором претензий: у него даже были заведены специальные карточки с перечнем всех упреков Джорджу Бушу. Во время откровенных переговоров он доставал шпаргалку и начинал выяснение отношений.
Список претензий у Путина накопился очень большой: развертывание ПРО в Европе, расширение НАТО на восток в 2004 году, цепь цветных революций (американская поддержка Майдана только убедила Кремль в том, что протесты изначально устроены США). Расширение ЕС сильно осложнило ситуацию: если со старыми европейскими странами отношения выстроить удалось, то с бывшими «друзьями» по ОВД начался совсем другой разговор. Повысив свой статус, восточноевропейцы не упускали возможности лишний раз пнуть «русскую тюрьму народов» или вставить РФ палки в колеса в европейских переговорах.
По мнению Зыгаря, решающим стал 2006 год:
Все это подтверждало вечные претензии Путина в адрес американцев: они все время лицемерят, в глаза говорят одно, а за глаза другое. Окончательно маски были сброшены год спустя, в мае 2006 года, когда вице-президент США Дик Чейни прилетел в Вильнюс, чтобы произнести там программную речь о демократии, свободе и неприятии российского авторитаризма. А оттуда он отправился в Казахстан, вести переговоры с авторитарным президентом Нурсултаном Назарбаевым, руководившим своей республикой на тот момент уже 16 лет, о будущем взаимодействии в нефтяной отрасли. Путина это и разозлило, и рассмешило.
Сильнее всего ухудшила отношения с Западом Украина. Западные лидеры открыто поддерживали Ющенко, а Ющенко всячески декларировал необходимость вступления Украины в НАТО, что ужасно бесило Кремль. Начались газовые войны, описывать их здесь слишком долго, скажем только, что они практически похоронили проект «энергетической сверхдержавы» и заставили европейцев серьезно взяться за собственную европейскую безопасность — после того как они после российско-украинских разборок несколько дней посидели без газа.
Чтобы свалить Ющенко, Кремль предложил Януковичу и Тимошенко объединиться в коалицию. Объединение пытались устроить несколько раз, пока наконец Медведчук не продавил все договоренности. Карты в очередной раз спутал патентованный дебил:
В День Святой Троицы, Виктор Янукович сходил помолиться в Киево-Печерскую лавру, а после этого вышел к журналистам и сообщил, что отказывается от «широкой коалиции».
В Кремле схватились за голову. Никто точно не мог сказать, чья многоходовочка помешала коалиции, но уже в президентство Януковича выяснилось: он просто до ужаса боялся Тимошенко и трепетал от одного ее вида, ожидая, что та вот-вот его съест:
Когда она ушла, Янукович еще долго сидел, погрузившись в собственные мысли и не реагируя ни на какие вопросы. Когда же он пришел в себя, услышав вопрос пресс-секретаря «Ну что, понравилась вам Юлия Владимировна?», Янукович втянул оставшийся после гостьи запах духов Angel и произнес: «Она такая подлая, что я, даже если б захотел, не смог бы ее трахнуть».
Возникла проблема и в Германии. Эта страна была очень важна для Путина лично, он провел там молодые годы и отлично говорил по-немецки. Германия тогда стала важнейшим партнером и даже союзником России в ЕС — благодаря отличным отношениям с канцлером Шредером. Немец, победивший на выборах благодаря активному неприятию войны в Ираке, считался одним из главных друзей Путина наряду с Берлускони. Однако следующие выборы он проиграл Меркель — тихой немецкой фрау с неприметной внешностью и кучей принципов. В отличие от Шредера, который вырос в ФРГ и изображал из себя независимого лидера, который при случае может даже противоречить американцами, Меркель выросла в ГДР и всегда ориентировалась на Америку. Если Шредер выступил резко против войны в Ираке, то Меркель ее поддержала.
Отношения с Меркель у Путина не заладились, хотя открытых конфликтов поначалу не было:
Уже в 2007 году российский президент решил не скрывать своего раздражения из-за чересчур принципиальной фрау Меркель. Зная, что она боится собак, он привел с собой на переговоры в сочинской резиденции своего огромного черного лабрадора. И не расставался с ним ни на секунду — даже на пресс-конференцию политики и собака пришли втроем. Меркель была в полуобморочном состоянии от страха — и в ярости от подобного издевательства.
Тем не менее Меркель и Саркози, сменивший Ширака, не поддержали попытки Украины и Грузии попасть в НАТО.
Джордж Буш, для которого это был последний год президентства, был убежден, что обеим постсоветским республикам этот статус надо предоставить. Саакашвили вспоминает, что за несколько недель до Бухарестского саммита был в Вашингтоне. И утром, перед встречей с Джорджем Бушем, ему позвонила Ангела Меркель. «Что бы вам ни обещал Буш, знайте, я не допущу, чтобы Грузии и Украине предоставили ПДЧ», — предупредила она. Саакашвили рассказал об этом Бушу, и тот ответил: «Делайте свои дела, а я сам займусь этой женщиной».
Подобная позиция Франции и Германии вызывала возмущение восточноевропейских стран. На общей встрече глав государств Меркель и Саркози едва ли не в глаза обвиняли в том, что они заняли пророссийскую позицию, что они подкуплены российским газом. Более того, германскому министру иностранных дел Франку-Вальтеру Штайнмайеру сказали, что Германия после всего, что она сделала в XX веке, не имеет морального права снова вставать на пути восточноевропейских стран к свободе. Штайнмайер был оскорблен.
Тем не менее Грузию и Украину в НАТО не приняли, ограничившись резолюцией: мол, они обязательно когда-нибудь станут членами альянса в будущем. В том же году Путин произнес знаменитую Мюнхенскую речь, после которой Россия окончательно отвернулась от западных стран.
Начавшуюся вскоре войну с Грузией вел уже новый президент. Однако главные решения все равно принимал Путин, ставший премьером:
В конце мая Россия ввела в Абхазию свои железнодорожные войска. Последовала достаточно жесткая реакция Запада: Госдеп, ОБСЕ, Евросоюз выступили с осуждением этих действий. Саакашвили рассказывает, что как раз после этого он и пытался вновь связаться с Медведевым, но трубку снова взял Путин.
«Да-да, — пересказывает его слова Саакашвили, — мы видели эти заявления. Очень жесткие, очень неприятные. Очень много бумаги. Вы знаете, что можете сделать? Передайте вашим друзьям, чтобы они взяли все эти заявления и засунули их себе в жопу». Повисла пауза. «Да, в жопу, в жопу».
Но здесь стоит учесть, что истории Саакашвили примерно в 90% случаев очень сильно приукрашены и безоговорочно верить ему не стоит. Сам он утверждал одно, а Кондолиза Райс в своих мемуарах писала совершенно противоположное.
С приходом к власти Дмитрия Медведева связывались определенные надежды. К концу второго срока Путин выглядел еще крепким, но уже не совсем современным политиком, неспособным говорить на одном языке с молодежью, охваченной гаджетоманией. Напротив, его все больше начинало тянуть в ностальгические времена советской молодости. Медведеву же попытались сделать имидж самого популярного на тот момент мирового политика — Барака Обамы. Обама с самого начала очеловечивал власть и пытался хотя бы внешне сократить разрыв между правительством и обществом. Он всем своим видом показывал, что он такой же простой американец — смеется над теми же шутками, понимает проблемы обывателя, в общем, свой парень. При Путине наоборот взяли курс на сакрализацию власти: его личная жизнь была засекречена, а сам он позиционировался как верховный бог в пантеоне, самый мудрый, знающий ответы на все вопросы, никогда не ошибающийся.
Но ничего не вышло. Обама работал с огромной аудиторией — средним классом и расовыми меньшинствами. В России же средним классом при Путине стали силовики: офицеры полиции, ФСБ, военные и госчиновники. Они отзывались на путинскую пропаганду осажденной крепости, сердцем понимали необходимость гонять вольнодумцев и всяких гомосеков, а вот гаджеты, открытый мир, конкурентная экономика и котики в твиттере им были до лампочки.
Кроме того, и в России, и за границей понимали, что Медведев не самостоятельный политик, лично выигравший конкурентные выборы, а тихий и управляемый Путиным чиновник. К слову, нелюбимый кланом силовиков (и персонально Сечиным) — то есть людьми, которым реально принадлежит страна.
Попытки устроить «перезагрузку» отношений с США провалились. Обама, выигравший выборы на своей харизме, не слишком интересовался Россией и Медведевым.
Не менее впечатляющим примером отсутствия дружбы между Медведевым и Обамой стал визит российского президента в США в июне 2010 года. Сначала Обама отвел Медведева в свою любимую закусочную Ray’s Hell Burger в Арлингтоне, неподалеку от Вашингтона. В очереди в кассу Обама встретил солдат, вернувшихся из Ирака, и, повернувшись к Медведеву спиной, начал с ними оживленно болтать. Президент России стоял с подносом и терпеливо дожидался, пока его снова заметят.
Hey, we’ve got a President of Russia here!
Главной интригой медведевского президентства стал вопрос: пойдет ли президент на второй срок, или вместо этого вернется Путин. Взамен Суркова, оставшегося в президентской администрации, Путин начал возвышать своего кукловода Володина. Чтобы пресечь попытки Медведева остаться, началось экстренное партстроительство. Вместо запятнанной «Единой России» Володин в качестве опоры начал с нуля строить ОНФ. Целевой аудиторией новой структуры стали «люди труда» — провинциальные рабочие, чиновники и силовики. Сурков же взялся создавать либеральную партию — Медведев не мог выдвинуться на выборы, не имея за спиной ничего.
Перед Сурковым встала непростая задача. В либеральном лагере оказалось нелегко найти людей с положительной репутацией. Наконец, удалось заинтересовать этим проектом Прохорова. Кандидатура, прямо скажем, не самая удачная: внезапный миллиардер и демонстративный прожигатель жизни в полунищей стране — не лучший вариант для победы на выборах. Закончилось все и вовсе комедией: Сурков, привыкший дергать за ниточки, не сработался с Прохоровым, привыкшим командовать единолично. Все закончилось оглушительным провалом: партия прогнала Прохорова и осталась без денег, ярких лиц и перспектив.
Зыгарь приводит весьма забавную байку:
У краха мощной праволиберальной партии был и еще один зритель. Премьер-министр Путин, сидя у себя в резиденции, раз за разом пересматривал выступление Прохорова перед сторонниками в здании Академии наук и хохотал. И повторял: «Так вам и надо!» А потом устроил выволочку Суркову. «Что, расслабились? — зло смеялся он. — Привыкли иметь дело со слабаками? Не готовы к настоящему сражению совершенно». Тот факт, что президент, имеющий колоссальные возможности и огромные ресурсы, не смог даже создать поддерживающую его партию, доказывал, что и на более серьезные вызовы Медведев не способен.
У Медведева еще оставался шанс оседлать протесты 2011–2012 годов. Часть сотрудников президентской администрации открыто поддержала митингующих, но президент не решился.
Во время рыбалки Путин и сказал Медведеву, что будет лучше, если тот уступит ему кресло президента. «Ситуация в мире сложная, Дима. Можно и страну потерять», — так пересказывают их легендарный разговор. «Ну почему же, — растерялся Медведев, — почему же я потеряю?» «Да потому, что очень сложная ситуация в мире, Дима. Каддафи вон тоже думал, что не потеряет. А американцы хитрее оказались».
Выборы показали, что поддержка партии власти весьма низка, в ряде регионов «Единая Россия» с огромным трудом набрала треть голосов. Путин воспринял протесты как личную обиду и просто перестал оказывать знаки внимания т. н. «креативному классу». Отныне его единственными безоговорочными любимцами стали «люди труда». Большинству на момент крушения СССР было 30–40 лет, счастливые моменты их беззаботной юности пришлись на Советский Союз. То есть Путин решил опираться на своих ровесников.
Три срока — три разных Путина. Первый срок он начинал как молодой лидер, западник, либерал, который хочет модернизировать страну. Ко второму очарование западными партнерами прошло и сменилось усталостью и паранойей. На третьем сроке Путин и вовсе предстал сосредоточенным почвенником, себе под нос поругивающим неразумную молодежь за увлечение новомодными западными заразами.
По словам одного из ближайших помощников, Путин очень много думал о традиционных русских ценностях: «Именно ценностях, а не особом русском пути — путь, по его мнению, у всех один, все равно надо строить капитализм». Основным источником его размышлений были труды философа Ивана Ильина. Исходя из его работ, Путин формулировал основные ценности русского человека так: Бог, семья и собственность.
Законодательство ужесточили, протестовать становилось все труднее. Начались поиски иностранных агентов под кроватью. Впрочем, без откровенных перегибов и без скатывания от авторитаризма к тоталитаризму. Путин учел главные ошибки павших диктаторов: авторитарные режимы максимально уязвимы в момент их либерализации. Так было и с Каддафи, который 40 лет держал страну в кулаке, но накануне свержения решил помириться с Западом и за все покаяться, так было с Асадом, который впервые за полвека отменил чрезвычайное положение и начал постепенную либерализацию.
Главным идеологом третьего срока вместо любителя интеллектуальных игр Суркова стал более прямолинейный Володин, который меньше кичился своим умом и утонченностью, зато был более предсказуем и лоялен.
Евромайдан на Украине только убедил Путина в том, что он все делает правильно. Янукович в очередной раз проявил себя абсолютным идиотом, заварив дикую кашу собственноручно.
Янукович позвонил Путину, чтобы сказать ему, что подписал соглашение и теперь намерен ехать в Харьков. «Ты куда собрался? Сиди на месте! У тебя страна выходит из-под контроля. Банды мародеров ходят по Киеву. Ты что, сумасшедший?» — кричал на него Путин. «Все под контролем», — ответил Янукович. «Невозможно было представить себе, что он такой мудак и такой трус. Это просто не могло прийти в голову», — примерно так позже выскажется Путин о своем бывшем коллеге.
Присоединение Крыма было скорее импровизацией, которую курировал, по словам Зыгаря, Патрушев — бывший глава ФСБ, сохранивший свои неформальные позиции в клане силовиков даже после ухода со своего поста.
Дальнейшее известно.
Книга Зыгаря — своеобразная энциклопедия российской власти за 15 лет. Баек немного, они приведены без источников. «Рать» не срывает покровов, просто аккуратно фиксирует все события. Но это полезно: человеческая память несовершенна, а многие вещи спустя годы начинают выглядеть по-другому. В старых архивах регулярно находишь детали, которые в свое время не заметили или не посчитали важными.
Кроме того, это книга о людях и их нравах. Многие мелькают только в эпизодических ролях, но зато на славу. Вот Кох, сделавший всю грязную работу по разгону НТВ, спустя 15 лет поливает Кремль и осыпает его проклятьями. Вот Белковский, который пишет для Кремля доклад о необходимости сильной президентской власти и укрощения олигархов, а спустя 10 лет говорит прямо противоположные вещи. Вот Сечин, неприметный чиновник из протокольной службы, пытающий угадать каждое желание своего шефа, спустя 15 лет сам попадает на вершину власти, и теперь уже его слуги жадно ловят каждый намек. Вот Володин начинает со строительства оппозиционной партии, а вот он главный идеолог Кремля, который искренне не понимает, зачем вообще нужна оппозиция.
Ну и главный герой книги — российский президент, молодой и энергичный прозападный политик. И он же спустя 15 лет — мрачный, недоверчивый человек, не делающий различия между Россией и собой и советующий подчиненным посмотреть сериалы Boss и House of Cards, чтобы понять, что такое настоящая политика. На протяжении всей книги Путину то и дело приносят «распечатки разговоров» его соратников. Сам он говорит только по закрытой телефонной линии, а статусность и успешность чиновника определяется тем, имеет ли он личный «выход на Путина». Всюду недоверие и настороженность, и они постепенно перерастают в настоящую паранойю.
За 15 лет Россия проделала путь от страны, которая зазывает западных инвесторов и просит принять ее в европейскую семью народов, до государства, развернувшегося к евразийству. «Вся Кремлевская Рать» — увлекательная и печальная история этого разворота.
