Меж тем, в Манеже продолжает свою работу выставка, посвященная 400-летию династии Романовых. Выставку уже посетили множество высших лиц Российской Федерации (и толпы простого народа), превратив её из события культурно-исторического в событие общественно-политические. Повышенное внимание к выставке привлекли два момента:
1. Активное участие в организации выставки православной общественности, вплоть до того, что экскурсии там водят священники, рассказывающие про «симфонию власти и Церкви». У РПЦ есть огромный задел для приобретения легитимности в глазах общества — это, совершенно верно, десятки тысяч новомучеников, расстрелянных или сосланных за приверженность к христианской вере. XX век РПЦ полон десятков тысяч историй людей, которые предпочли смерть или поездку в ГУЛАГ отказу от веры Христовой — казалось бы, что еще нужно для построения корпоративного мифа, мифа организации, за которую люди в буквальном смысл слова шли на смерть?
Но активизация темы новомучеников приводит к столкновению с чекистами — поскольку не сами же себя все эти священники расстреливали — и автоматически делает РПЦ оппозиционной нынешним властям, целиком из этих самых чекистов состоящими. Настоящая РУССКАЯ Православная Церковь не может не быть антисоветской — просто потому, что советская власть ее мучила, насиловала и пытала так, что все рассказы о зверствах римлян с первохристианами просто меркнут. Но антисоветскость = оппозиционность (символично, что закрывший шашлычную «Антисоветская» ветеран Долгих в итоге стал сенатором от Москвы, показав, что история с шашлычной была не отдельным взбрыком безумного старика, но частью четкого властного курса), а нынешняя РПЦ на это идти не может и не хочет. Хотя момент идеальный — в ситуации поиска идентичности постсоветским обществом, национальное христианство, отрицающее все этот смрад и безумие, и предъявляющее раны и муки свои в подтверждение искренности своей, могло бы стать крайне привлекательной идеологией. Но не станет — РПЦ слишком срослась с коррупционной властью, разделить их — все равно, что разорвать сиамских близнецов.
Поэтому РПЦ, деликатно закрывая глаза на советский XX век и свою борьбы с духовными отцами Владимира Путина, начинает активно присваивать историческую Россию с целью исказить историческую правду в своих интересах. Все мы помним, что Петр I бросил на стол меч с криком «Вот вам булатный патриарх!», после чего православная церковь долго, последовательно, со знанием дела ненавидела русскую европейскую имперскую власть и при всяком случае пыталась вернуть патриаршество. Во время Революции церковь едва ли не первой бросилась свергать Романовых (см наш подробный текст Церковь и революция), поэтому гемютно-елейные рассказы священников про «симфонию» не имеют ни малейшего отношения к реальным отношениям русского государства и православной церкви. В русском государстве был Всешутейший и Всепьянейший Собор, организованный императором лично (сейчас это три уголовные статьи минимум) — но кто из посетителей выставки помнит об этом? Исторический нарратив переписывается РПЦ с удвоенной яростью не только для того, чтобы обелить себя, но и потому, что новейшая история XX века, долженствующая служить фундаментом, находится вне зоны обсуждения, вплоть до знаменитого выступления Кирилла на Бутовском полигоне, где он умудрился ни разу не упомянуть лежащих у него под ногами расстрелянных священников.
Советская власть и советские чекисты живы и прекрасно чувствуют себя до сих пор, и потому в любой дискуссии о жертвах способны дать сдачи (причем не только аргументами, но и, например, снятием с патриарха охраны ФСО — логичный шаг, если патриарху не нравятся чекисты), историческая же Россия мертва и потому мелкие азиатские врунишки, досрочно причислив преданного ими Николая к лику святых, сейчас переделывают историческую Россию под себя, стремясь превратить величественную русскую историю в историю православного царства, каковая православная история в XXI веке может вызывать лишь хохот. Чем-то похоже на историю про фрески Рублева — выгнав реставраторов, православные начали их мыть буквально половыми тряпками, «А чо такова-то?». Вот все подкаты РПЦ к русской истории — это попытка вымыть Рублева половой тряпкой совковой еще бабушки-уборщицы.
2. Кроме РПЦ в присвоении истории русской монархии отметился и Путин — на выставке его портреты висят буквально на каждом углу, знаменитое фото, обошедшее весь интернет, было сделано именно в Манеже:
Очевидно, что гигантские залежи советской пропаганды, наработанные гигантским советским пропагандистским аппаратом за 70 лет, подходят к концу. «Дружба народов» превратилась в издевательское ругательство, тема социальной справедливости чем дальше, тем больше трансформируется из борьбы с абстрактным мировым капитализмом во вполне конкретные вопросы «Где наша пенсия, чувак?», заговор Запада против России по мере обнаружения все новых высших должностных лиц РФ на этом же самом Западе тоже начинает работать скорее против нынешней путинской системы. Последняя реликвия — Великая Победа в Великой Отечественной Войне — и то разрушается на глазах, и участившиеся случаи варварства в отношении воинских мемориалов показывают, что в населении уже не осталось никакого пиетета, а рассказы про чеченцев из Брестской крепости вызывают лишь приступы злобы. И предложения принять законы об уголовном преследовании тех, кто нелестно отзывается о Великой Победе, показывают, что монумент Многонациональному Воину-Борцу с Фашизмом уже не стоит сам по себе, что он заваливается и ему нужны уголовные подпорки.
Более того, в СССР Великая Победа рассматривалась как доказательство верности учения марксизма-ленинизма, как намек на грядущий триумф коммунизма, как подтверждение силы и правоты выбранной идеологии — в РФ же за отсутствием внятной идеологии Великая Победа стала совершенно отдельным феноменом, обосновывающим отказ в регистрации национальных партии и невозможность введения виз с Таджикистаном, и покоящимся на тезисе о равенстве национализма и фашизма. Каковой тезис разваливается по мере роста образованности населения и усиления межэтнических столкновений, почему-то не прекращающихся от парадов на Красной площади.
Иначе говоря, запасы советской пропаганды выработаны почти полностью (люди дошли уже до поворота темы ВОВ как «Деды боролись с нелегальной миграцией с Запада! Что таджики, что гитлеровцы — одинаково незаконно пересекли границу!»), и печальная Администрация Президента взялась за Историческую Россию, пытаясь представить Путина как наследника самодержавной традиции правления. Дескать, есть бесконечный ряд русских царей, с 1917 года переименованных в генсеков, и Путин с его авторитаризмом лишь продолжатель извечных русских традиций «сильной руки».
Проблема в том, что центральный для монархии вопрос — это вопрос легитимности, «божественного права царя», и никакой легитимности у Путина нет. Самодержец принципиально находится вне правового поля, его власть — выражение Божественной Воли, трансформирующейся в законы. Путин же, как известно, получил свою власть массовыми фальсификациями и талмудическим толкованием строки Конституции про «не более 2 сроков подряд». Никакая монархия, пусть даже самая захудалая, на этом фундаменте невозможна, Путин не Царь, но Керенский, сбивчивой скороговоркой пытающийся объяснить, почему он выражает интересы избирателей, с грозными выступлениями и неизбежным побегом в женском платье. Характерно, что над Керенским начали смеяться, когда он завел привычку спать на бывшей кровати императрицы — и это именно то, чем сейчас пытается заняться Путин.
Вторая проблема в том, что в монархии есть фигура, равная по влиянию Царю — это, совершенно верно, законный наследник престола, вокруг которого группируется оппозиция и который выступает, как право имеющий. Именно естественный антагонизм между Государем и наследником обеспечивает в обществе плюрализм мнений, формирование различных групп влияния, партий и т.п. полноценную общественную жизнь, невозможную при диктаторе, который всегда один и всегда незаменим. Провалившийся эксперимент с Медведевым показывает, что Путина нельзя даже в шутку называть «государем», потому что вопрос передачи власти и продолжения выбранного курса — ключевой вопрос для настоящего Самодержца. У диктатора, наоборот, «после меня хоть потоп», и именно этот тип поведения мы наблюдаем в РФ.
Третья проблема — монархия невозможна без понятия сословной чести, не дающей самодержцу стать тираном. Да, полномочия государя ничем не ограничены, но он лишь первый среди равных аристократов, каждый из которых, углядев в действиях государя урон своей чести, имеет полное право выйти из повиновения, от демонстративного самоубийства до организации полномасштабного мятежа. Пример Павла I, третировавшего аристократию как холопов, и получившего в итоге табакеркой в висок, тому порукой. Путин же — офицер разведки, то есть человек, которому по самому роду деятельности положено нарушать законы чести и минимального человеческого приличия (подслушивать, подглядывать, убивать из-за угла), в обществе такие люди нужны, но до власти их допускать нельзя, поскольку даже обывательские ограничители у них сняты долгими изнурительными тренировками. Попав на вершину пирамиды, такой человек решает, что ему можно всё — что мы в случае Путина, забывшего все приличия, и можем наблюдать.
Можно перечислить еще сто сущностных различий, показывающих, почему между Александром III и Путиным разница как между графом и графином, но я ограничусь одним формальным. Советский Союз официально разорвал правопреемство с Империей, объявив себя абсолютно новым государством, не имеющим к Исторической России никакого отношения. Российская Федерация сохранила правопреемство с СССР и не восстановила правопреемства с Империей (флаг, герб и т.п. — это спецэффекты, не имеющие юридической силы) — таким образом, организаторы официальной выставки в Манеже к русским государям не имеют ни малейшего отношения и с тем же правом могли бы чествовать, например, испанскую монархию (по крайней мере, предки Путина не убивали испанского короля).
Путинцы загадили до основания советской миф, навсегда связав его с героическими чеченцами и «дружбой народов», и теперь потянулись своими кривыми лапами к мифу уже русскому (был такой царь Мидас, превращавший всё в золото своим прикосновением. Путин — анти-Мидас, превращающий всё в дерьмо) — и мы должны приложить все усилия, чтобы не дать им утянуть вслед за собой историческую Россию. Или, выражаясь проще (вряд ли организаторы выставки в Манеже понимают сложные слова): ПОЛОЖЬ НА МЕСТО, ГНИДА.
