Пока все захвачены революционным моментом и живо обсуждают, кто кого где бил, будет ли штурм, революция и люстрация, позвольте мне побыть старым печальным человеком, тихим скрипучим голосом объясняющим очевидные вещи. Автором воображаемой русской версии Foreign Affairs, выходящей раз в два месяца и уже поэтому лишенной яркого огня сиюминутности.
Позвольте мне сказать вам о Евромайдане то, что вы и сами должны знать, но в силу неразвитости политического сознания в России не знаете.
Во-первых, Евромайдан — это в чистом виде манифестация украинского национализма и, более того, зримый акт национального строительства, нацбилдинга, утверждения одного из стереотипных образов нации (в данном случае — как члена Европейского Союза). В Киеве сейчас нет «многонационального украинского народа», требующего «соблюдения прав человека». В Киеве сейчас есть украинцы, которые пытаются реализовать субъектность украинской политической нации в виде европейского выбора. Особо показательно отсутствие на Евромайдане флагов политических партий, отказ от политической символики и объединение на основе национальной солидарности. Тем более, что господин Янукович выступает с позиций антинациональных, принципиально не прибегая к национальной риторике, игнорируя национальный язык и в целом пользуясь поддержкой русскоязычных регионов, которых появление украинской нации пугает. Нет никакого «общегражданского демократического протеста», есть протест национальный, временами себя конституирующий аж в виде межцивилизационного противостояния. По сути, мы наблюдаем стандартную для Восточной Европы национально-демократическую революцию, одну из тех, что сотрясали Варшавский блок при крушении СССР. Пусть с запозданием в 20 лет, но мы наконец можем лицезреть не «рассерженных горожан», а членов украинской нации, отстаивающих свои права именно как национальной общности (и, более того, усиливающих и укрепляющих эту общность через акт нацбидинга — Евромайдан).
Через призму Евромайдана видны причины поражения Снежной Революции — коммунисты, либералы и националисты на Болотной площади были, а русских не было, болотная борьба конституировала себя как межполитическое противостояние, не сумев и не захотев использовать национальную мобилизацию, способную вовлечь в протест широкие слои населения. Характерно, что даже бирюлевские протесты, носившие ярковыраженный националистический характер, либерально-демократические элиты пытались описывать в терминах социального конфликта. Таким образом мы можем констатировать, что в России даже низы общества созрели для национальной мобилизации (и, кстати, периодически национально самоорганизуются), но нет политического класса, готового эту мобилизацию провести и использовать. Путин же обращение к «политическому телу» нации пытается подменить неким «духовно-нравственным возрождением». Более того, так как у русских претензии к реальности куда более серьезные, чем нежелание подписывать договор ЕС, то и последствия национальной мобилизации будут куда интереснее Евромайдана. В настоящий момент даже «националист» Навальный не использует национальную мобилизацию и национальную риторику, заслужив свое звание исключительно из-за терминологической путаницы. Момент появления дееспособного национального элитного слоя будет моментом русского пробуждения — и я скромно надеюсь, что всячески его приближаю нашим скромным ресурсом.
Во-вторых, украинский национализм нам враждебен. В каждом национализме кроме позитивной идентификации («Мы самые умные, мы самые красивые») есть и идентификация негативная, коллективный образ Другого, который не мы, отрицательный пример. В советском национализме это был образ капиталиста, в американском — коммуниста, в современном русском — южного человека, «чурки». В современном украинском национализме Другой — это русский, «москаль». «Кто не скачет, тот москаль» — самая популярная кричалка на Евромайдане, выступающие там группы извинялись за припев на русском языке, москали — вторая после Януковича причина срыва Ассоциации с ЕС. Причем какие-то реальные претензии и обиды к образу Другого не имеют никакого отношения — мы также Другой для поляков, которые недавно, как вы помните, атаковали российское посольство, причем не смогли даже сформулировать свои претензии к нам. Для разрушения образа Другого необходимы десятилетия работы тотальной пропаганды государственной машины (вспомните, как в Европе с 60-ых насаждали толерантность), что в случае украинцев невозможно — за ними их государственная машина, которая культивирует нелюбовь к нам (собственно, даже Янукович, рассказывающий о давлении Москвы, культивирует образ русских как враждебного Другого).
Поэтому триумф на Евромайдане украинской нации — это триумф прямо враждебной нам сущности, одной из черт идентификации которой является отличие, непохожесть на нас, русских. Это надо понимать, чтобы не выглядеть как корреспондент «Дождя», после рассказа о европейских ценностях добавляющий, что вообще-то здесь еще немножко москалей ругают. К этому надо относиться спокойно, как спокойно мы относимся к крикам кавказцев про нашу бездуховность и «девушки как шлюхи одеваются», просто надо отдавать себе отчет, что перед нам триумф чужой, враждебной нам национальной идентичности. На Евромайдане сейчас кавказцы, они танцуют лезгинку. Порадуемся за кавказцев, но к танцу присоединятся не будем. Головы нам украинцы пока резать не будут, но надо четко понимать, что мы для них — тот самый Другой. А все попытки либералов к украинцам подмазаться («Мы тоже против Путина, украинец и русский братья навек») — это вот как к вам чеченец подойдет и начнет рассказывать, что он тоже против Кадырова.
В-третьих, как минимум с XVI века Москва борется с европейскими центрами силы за контроль над Восточной и Центральной Европой. Идеология, ценности, культура неважны — важен вопрос, кто будет определять правила жизни и смерти для десятков миллионов человек. Примерно так же неизбежный конфликт между Китаем и США обуславливает не то, что в США демократия, а в Китае партийная диктатура, а то, что экспортный характер китайской экономики толкает Китай к созданию океанского флота для защиты своих коммуникаций, чего США, как великая океанская держава, допустить не может. Царизм, демократия, гомосексуализм, православие — это все лишь идеологические украшения для вечной битвы за контроль над потоками денег, товаров, людей, влияния, которая продолжится даже после того, как человечество полностью перейдет в цифровую форму. Наш конфликт с правящей сейчас Европой Франкогерманией, пытающейся структурировать более слабые государства в новую сверхгосударственную структуру, неизбежен при любой власти, любой идеологии, любой форме правления.
И официальный уход из нашей сферы влияния огромного индустриального государства с враждебной нам нацией в качестве гаранта этого ухода — наше абсолютное поражение. Это деньги, это ресурсы, это рабочая сила, это рынок сбыта наших товаров, это газотранспортная инфраструктура и контроль транзитных потоков. Крики же «Зато как Путину насолили!» показывают отсутствие даже зачатков стратегического мышления у людей, претендующих на господство — ведь именно претендентами на власть являются любые оппозиционеры, включая российских. Это печально еще и потому, что превращает оппозиционный политический класс в пятилетних детей в глазах любых представителей силовых и государственных структур, включая ненавидящую Путина армию. «Дружба центров силы» еще более безумное понятие, чем «дружба народов» — в первую очередь потому, что центры силы безличны, беспощадны и не имеют ни симпатий, ни жалости, но имеют одну лишь сумму интересов управляемой ими территории. И в эти интересы «зато Еврокомиссия будет нами довольна» никак не попадает.
В-четвертых, нынешней позорной ситуации можно было бы избежать, блокировав строительство украинской национальной идентичности строительством идентичности русской, благо, даже самые отчаянные львовяне понимают русский язык, канал для коммуникации открыт. Но так как во главе нашей страны находятся агенты антирусского влияния, сократившие сумму постоянных интересов до горизонта планирования в год-два, все 20 постсоветских лет украинский «ренессанс» не встречал никакого отпора, хотя бы в виде финансирования прорусских движений (возникающих на Украине самобегло). Почему? Потому что при развитии русского национализма на Украине сам собой встает вопрос о развитии русского национализма в России, а это абсолютно неприемлемо для правящих нами остатков советской номенклатуры и их новых друзей, «мусульманских олигархов». Евромайдан, его сокрушительное и унизительное торжество — это не какой-то один просчет, не какая-то там подкупленная массовка, а логичный результат долговременной стратегии, против которой Российская Антинациональная Федерация ничего не делала и не могла сделать в силу своего праздничного устройства и происхождения. Русское национальное государство с украинством бороться может, Антинациональная же Федерация способна лишь выдавать кричалки и сопелки про «фашистов» и «евросодом», вызывающие у всякого нормального человека хохот.
На примере Евромайдана мы наблюдаем национальное предательство, причем не со стороны конкурирующего украинского национального проекта (который нам открыто враждебен), а со стороны людей, представляющихся нашими правящими элитами. Более того, даже «русский» «националист» Навальный умудрился в твиттере булькнуть про поддержку евроинтеграции, показав, что значимых политических акторов, способных корректно описать украинскую проблему, в современной России просто нет. Путиниты и навальниты не смогли и не захотели создать русскую политическую нацию, способную участвовать в украинском кризисе со стороны своих национальных интересов, и теперь бегают с криками про «деды воевали» или же вовсе с обреченно-траурным «мы поддерживаем евроинтеграцию».
Причем деньги, льготные договоры, даже ввод танков ничего не сделают с украинской культурно-политической сущностью, потому что одному национальному проекту способен противостоять лишь другой национальный проект. Даже ЕС сейчас в рамках разрушения национальных государств постулирует «новую историческую общность — европейский народ», мы достаточно много про это писали и переводили.
Подведем итоги. Мир состоит из центров экономической, культурной, политической и военной силы, находящихся в вечном противостоянии друг с другом. Наш центр силы управляются людьми, уже купившими билеты на самолет до Лондона, решающими возникающие проблемы в авральном порядке и в принципе не оперирующими терминами долговременной стратегии. Не создав национально-политической общности вокруг центра силы, они сейчас с бессилием наблюдают, как часть контролировавшейся нами территории, встроенной в нашу национальную экономику, отходит под контроль чужих центров силы, противостоящих экономическому давлению с помощью культурно-политической общности «украинская нация». К сожалению, даже условные контр-элиты не описывают происходящий процесс в адекватных терминах (и, видимо, слабо его понимают, если понимают вообще) и не работают с самостоятельно развивающейся русской культурно-политической общностью, списывая ее первые проявления на «социальные конфликты».
Я думаю, что управляющие нами люди в своих высших эшелонах — агенты антирусского влияния, представляющие многонациональную советскую номенклатуру и этнические мафии из республик СССР, а борющиеся с ними контр-элиты — специально отобранные импотенты и дегенераты. Учитывая продолжающуюся в России национальную мобилизацию «снизу», ничего хорошего ни тех, ни других, ни даже поверивших в ЕС украинцев не ждет. Русские — народ злой, мстительный и привязчивый, поэтому я даже полагаю, что весь скандал с ассоциацией с ЕС — это такая последняя попытка европейцев нахватать побольше, прежде чем русский нацбилдинг завершится и обретшая субъектность русская нация начнет задавать разные интересные вопросы. Первые вопросы («А что будет, если с пацанами овощебазу немножко погромить?») уже пошли, дальше масштаб и частота вопросов будут нарастать, пока не достигнет крещендо, и это будет очень интересное время для русских, и очень печальное — для всех остальных. Как говорил один умный немецкий человек, долго служивший в России:
Что делать здесь и сейчас? Распространять идеологию русского национализма среди своего окружения (благо, мы создали целый сайт с материалами на все случаи жизни), создавать неформальные национальные организации со своими друзьями, знакомыми, партнерами по бизнесу, при конфликтах с внешними акторами аппелировать к русскому национализму (как показала практика, с его помощью можно даже перенести торговый объект с годовым оборотом в 9 миллиардов долларов), постулируя национализм не как «кабинетную» идеологию, но как действенное жизненное средство общественной мобилизации для решения тех или иных проблем. Ну и само собой, что никакого экстремизма — банд скиндхедов у нас хоть продавай, а вот национальных финансово-промышленных групп нет ни одной. Впрочем, по мере развития социально-экономического кризиса в РФ и нарастания государственного хаоса, у вас и ваших единомышленников появится множество окон возможностей.
В том числе и на Украине, где юго-восточные промышленные кланы в ближайшее время начнут искать оружие против украинского национализма.
