Русский национализм — он как электричество. Обычный житель России не ощущает его, не чувствует, не слышит и не видит, но пользуется этой огромной силой. Вот, к примеру, Столыпин, сумевший направить эту великую энергию в русло успешного государственного развития. Вот мы видим декабристов, которые пытались использовать мощь национализма для достижения целей, которые, как им казалось, принесут пользу обществу.
Главная проблема этой силы, как ни странно, в отсутствии хороших проводников. Несмотря на огромный потенциал электричества, без техники реализовать энергию не получится. С национализмом то же самое — энергия есть, а вот с инфраструктурой не очень.
Крамольное предположение: национализм в той или иной степени используют все политические силы в РФ. Крым возвращали под абсолютно националистическую риторику. С национализмом постоянно заигрывает ЛДПР и даже КПРФ (какая ирония) его не гнушается. Ну а Владимир Владимирович и Дмитрий Анатольевич вообще (по собственному признанию) главные националисты.
Тогда почему в РФ нет ни одной мейнстримной националистической партии — при таком огромном и очевидном запросе на эту силу?
Попробуем разобраться.
Первая причина: инерция советской пропаганды
Очевидная причина, но от этого не менее важная. Российская политическая общность (назвать её нацией пока не представляется возможным) явно испытывает неприязнь к термину «национализм», связывая это понятие с нацизмом, фашизмом и прочим люциферианским сатанизмом из основного советского мифа. Не надо в принципе объяснять, что на самом деле ничего имманентно плохого или даже просто радикального в национализме нет. Определений национализма великое множество, и зачастую трактовка зависит от страны, времени и политических предпочтений автора.
Академическое определение гласит: Национализм — это идеология и направление политики, основополагающим принципом которых является тезис о ценности нации как высшей формы общественного единства, её первичности в государствообразующем процессе. Как политическое движение национализм стремится к отстаиванию интересов определённой национальной общности в отношениях с государственной властью.
В поле государственной пропаганды национализм по-прежнему означает Гитлера: страшных скинхедов в качестве страшилки про вред национализма сменили украинские праворадикалы.
Вот первая причина: русский национализм до сих пор очень мало занимался собственным имиджем, позволяя маргинальным элементам со свастиками формировать облик движения. К сожалению, «Русский Марш» нанёс имиджу русского национализма больше урона, чем любой федеральный телеканал с байками про скинхедов и убийства таджикских девочек.
Вторая причина: нет рупоров
Какой бы гениальной и правильной ваша идея ни была, в ней нет никакого смысла, если общество о ней не знает. Есть ли у русского национализма хотя бы одно крупное СМИ, которое может влиять на умы масс? К сожалению, нет. За четверть века национализм не приобрёл ни одного общенационального СМИ — Спутнику и Погрому, при всех его очевидных достоинствах, пока далеко до этого статуса. (Спасибо — прим. ред.) Причина очевидна: агрессивная российская медиасреда целенаправленно уничтожает любые зачатки свободной прессы.
Короче, население Российской Федерации элементарно не знает ни о каком национализме, и весь политический дискурс в РФ сводится к двум одинаково идиотским полярностям: либо вы государственник и патриот лично Владимира Путина, либо оппозиционер самого карикатурного либерально-этнического толка. Это деградация политики, и первоочередная задача русских СМИ — нарушить такой порядок вещей, пробить стену молчания и обеспечить людям доступ к реальной информации, к реальному положению дел.
Третья причина: нет поддержки в верхах
Среди политической элиты РФ попросту нет людей, симпатизирующих русскому национализму. Максимум, что они могут — это использовать националистическую риторику в своих номенклатурных интересах. Персонажи вроде Дмитрия Рогозина пытались создать «кремлёвский национализм», скрестив ужа с ежом, но «Родина» как проект в целом потерпела фиаско. Ни силовики, ни рыночники-либералы не хотят вкладываться в русский национализм. По понятным причинам: у них, во-первых, и так всё хорошо, а во-вторых, в массе своей они просто не русские. То же самое можно сказать и про бизнес-элиту.
Здесь, в принципе, нет ничего неожиданного — странно было бы ожидать, что те слои, которые напрямую получают выгоду от сложившегося положения вещей и которые благодаря ему пришли к власти и разбогатели, станут вдруг поддерживать изменение статус-кво, да ещё с помощью такого опасного для себя политического инструмента, как русский национализм. Ходорошвили, Абрамовичидзе и Вексельбергенко не станут финансировать русских националистов, даже если очень захотят снести режим — потому что всем без дополнительных объяснений понятно, что с ними будет в русском национальном государстве.
Четвёртая причина: мейнстримные политики используют националистическую риторику
У националистов нет монополии на свою риторику. При необходимости обе основные темы русского национализма (мигранты и ирредента) может безо всякого труда угнать любой номенклатурный клоун: как уже было сказано, перед выборами у нас все немножко националисты — и Жириновский, и Зюганов, и даже Путин. Таким образом, одна из самых важных задач националистической пропаганды — отстоять свою повестку и объяснить людям, чем настоящие последовательные националисты отличаются от советских чиновников, которые перекрашиваются по десять раз на дню.
Говоря о постулатах, нельзя не сказать об узости последних. Националистическая риторика сводится в основном к мигрантам и внешней политике, что, безусловно, важно, но ведь есть множество других проблем, которые требуют работы. Более того, многие из этих проблем не входят в компетенцию любой другой политической силы — например, вновь набирающая силу женская тема, начиная от материнства и заканчивая феминизмом. Сюда же можно отнести и светскость как ответ на усиление клерикализма, и противодействие глобализму, и огромное количество других актуальных тем.
Пятая причина: раздробленность, отсутствие лидеров
Русские националисты по-прежнему остаются самым расколотым политическим движением. Украинский кризис консолидировал общество, но конкретно русских националистов поделил на два непримиримых лагеря (На русских националистов и заукраинских зигомётов — прим. ред.). Нужно ли говорить, что и до этого русских националистов нельзя было назвать единой политической силой — это всегда был разрозненный конгломерат маленьких группировок начиная от приличных национал-демократов в костюмах и заканчивая скинхедами и прочей маргинальщиной.
Националистам нужен центр консолидации, который сможет преодолеть противоречия большинства и собрать из множества течений единый политический монолит. Конечно, для этого придется идти на жертвы и компромиссы, но в ином случае русских националистов ждет судьба российских оппозиционеров, которые видят врага скорее в своих коллегах, чем в Путине.
С точки зрения развитого демократического процесса, наличие множества течений в одном идеологическом лагере — это хорошо, так как конкуренция позволит выработать оптимальную политическую базу. Однако в политических реалиях современной России такой подход деструктивен, русские националисты не хотят (и, откровенно говоря, не могут) выступить единым фронтом.
Шестая причина: слабость демократических институтов в РФ
Академическая политология на Западе давно доказала взаимосвязь политического национализма и демократии: упрощенно говоря, без демократических институтов, гражданского общества и независимых ветвей власти никакого национализма быть не может. Национализм в своей сути означает власть нации, еще точнее — власть национально ориентированных представителей народа. Без института выборов или, например, референдума нация не может выражать свои интересы, а власть не может их реализовывать.
Советский Союз и его правопреемница РФ давили и давят любые демократические преобразования, и никакое гражданское общество или система реальных выборов здесь появиться не может. Любые решения принимаются сверху вниз — так выстроена система.
Авторитаризм как политическая модель убивает национальное самосознание, делает нацию массой, которая служит группе элит. Для авторитарного государства высшая ценность — это сам диктатор или группа диктаторов, нация же выступает лишь элементом поддержки государственной системы, при которой диктатор чувствует себя хозяином положения.
Седьмая причина: использованы не все возможности
Выше уже говорилось о том, что националисты апеллируют к весьма узкому коридору проблем и тем, волнующих общество. К тому же ничего принципиально нового они не говорят. Есть хоть один федеральный политик или политическая сила, открыто заявляющая о необходимости нелегальной миграции? Конечно нет, любая партия будет (безрезультатно) говорить о контроле и ограничении.
Национальное движение в России должно использовать любую возможность, любой шанс, чтобы заявить о себе. Экологическое бедствие? Сразу апелляция к теме родной земли. Женская тема? Только национализм может предложить подлинное равноправие. Любая проблема, любой кризис должны быть использованы, чтобы заявить о себе.
Ещё одна проблема — пропагандой по сути охвачены только крупные города, а провинция остается вне поля зрения. Это грубейшая политическая ошибка, опыт иностранных правых показывает, что именно провинция обычно правее всего. Более того, чем дальше от Москвы — тем меньше уровень табу на национализм. Традиционно ориентированные на сильную власть, жители регионов не приемлют либеральную оппозицию, но и издержки путинского режима сильнее всего видны именно в провинции. Националисты могут выступить третьей силой, не запятнавшей себя ни слабостью, ни коррупцией.
Восьмая причина: отсутствие исторической преемственности
Несмотря на очевиднейшую связь с Белым движением, с царской Россией начала XX века, с имперским прошлым, в националистическом лагере до сих пор встречаются люди, симпатизирующие СССР и другим политическим мутантам. Некоторые доходят до поклонения мутантам из других стран.
Любая политическая пропаганда должна создать образ светлого, идеального ориентира, специфического якоря из прошлого, который задает тон всему движению. Для коммунистов этот якорь — СССР 70-х годов, для либералов — идеальная картина Евросоюза, для националистов этим якорем должна стать императорская Россия начала ХХ века.
Это выгодный, красивый и пока ещё незатасканный образ, не зря к нему так часто прибегают путинские политтехнологи (Поклонская, открытие памятника Столыпину). Ну и, само собой, ни в коем случае нельзя опираться на историю чужой страны — это мало того что странно, так ещё и даёт оппонентам прекрасную возможность обвинить националистов в предательстве.
Девятая причина: непонимание сути национализма
Мы много говорим о национализме, но, откровенно говоря, знаем об этом явлении столь мало, что все наши предположения могут оказаться ошибочным. Русские должны понять, что национализм — это отражение особенностей конкретной нации в политической сфере, и нельзя просто взять и использовать чужой опыт. Каждый национализм уникален, в том числе и русский, со всеми его противоречиями, проблемами, сильными и слабыми сторонами. И если с академической точки зрения национализм как явление достаточно хорошо изучен, то в эмпирическом плане все куда хуже. Построение русского национального государства сравнимо полётом в космос. Да, у нас есть приблизительные ожидания и расчеты — они могут оправдаться, а могут и нет.
Выход один: пробовать.
