Одной из главных составляющих экономических реформ в посткоммунистической России стали преобразования в энергетическом секторе экономики. В эпоху СССР под контролем государства находилось производство нефти, газа, угля и электричества. После краха Советского Союза эти отрасли постигла разная судьба. Первым сектором, подвергшимся корпоратизации, стала газовая промышленность. В 1989 году был образован государственный концерн «Газпром», в руках которого оказались сосредоточены все активы газовой отрасли страны. Первым руководителем «Газпрома» стал Виктор Черномырдин. В мае 1992 года он был назначен заместителем председателя Правительства РФ по топливно-энергетическому комплексу. Полгода спустя он возглавил Кабинет Министров. Черномырдину удалось пролоббировать сохранение своего детища в неприкосновенности. С тех пор «Газпром» практически единолично контролирует газовые месторождения и трубопроводный комплекс России. Работа независимых производителей газа («Новатэк», «Итера») сосредоточена, в основном, на внутреннем рынке, в то время как «Газпром» до последнего времени являлся единоличным экспортером российского газа за рубеж. Негативным последствием сохранения монополии «Газпрома» стала стагнация газодобычи. Если в 2002 году корпорация добыла 525.6 млрд. куб. м. газа, то в 2012 году — лишь 487.0 млрд. куб. м. За тот же период времени совокупная добыча газа независимыми газовыми производителями увеличилась с 37 млрд. куб. м. до 51 млрд. куб. м., а нефтяными компаниями — с 34.6 млрд. куб. м. до 67.5 млрд. куб. м. С 2008 по 2012 годы экспорт российского природного газа в дальнее зарубежье сократился со 158.4 млрд. куб. м. до 112.7 млрд. куб. м.
Рыночные преобразования частично затронули электроэнергетический сектор. В 1992 году было образовано Российское открытое акционерное общество энергетики и электрификации «ЕЭС России». В течение полутора десятилетий эта государственная компания являлась монополистом на рынке генерации и транспортировки электроэнергии. В 1990-е годы отрасль переживала тяжелый кризис, вызванный массовыми неплатежами со стороны населения и промышленных предприятий. На рубеже 2000-х годов была инициирована структурная реформа сектора, суть которой свелась к децентрализации управления электроэнергетикой и созданию независимых компаний, занимающихся различными видами энергетического бизнеса (генерация и транспортировка электроэнергии). Однако полной либерализации электроэнергетического рынка так и не произошло. Сегодня более 75% генерирующих мощностей контролируется государством и аффилированными с ним компаниями. Это означает, что комплексная реформа электроэнергетики еще впереди.
Наиболее глубокие преобразования затронули угольный сектор российской экономики. В начале 1990-х годов угольная промышленность находилась в состоянии сильнейшего кризиса. Объем добычи, составлявший в 1988 году 425 млн. тонн, к 1998 году сократился почти вдвое — до 232 млн. тонн. Размер дотаций, выделяемых отрасли из федерального бюджета, достигал 3% ВВП. В 1989-1991 годах шахтеры стояли в авангарде антикоммунистического движения. В середине 1990-х годов протесты шахтеров, вызванные длительными невыплатами заработных плат, были важнейшим фактором общественно-политической жизни России. Тяжесть кризиса заставила правительство инициировать радикальную реформу сектора. Монополия государственной компании «Росуголь» была ликвидирована. Закрытие убыточных шахт и разрезов сопровождалось увольнением более полумиллиона рабочих. Десятки шахтерских моногородов были закрыты. В начале 2000-х годов отрасль приватизировали. На сегодняшний день в российской угольной промышленности работает 160 компаний. С 1998 по 2012 годы уровень добычи вырос в полтора раза — с 232 млн. тонн до 334 млн. тонн. За тот же период времени уровень смертности на шахтах снизился в 4 раза. Волна национализации, захлестнувшая российскую экономику во второй половине 2000-х годов, не затронула угольную промышленность. Как результат, реформа угольной отрасли стала наиболее успешным примером реструктуризации нерыночного сектора за всю посткоммунистическую историю России.
Краеугольным камнем реформ в энергетической сфере стала приватизация нефтяной промышленности, осуществленная в годы президентства Бориса Ельцина. Независимая Россия унаследовала от СССР колоссальный нефтяной сектор, переживавший при этом глубочайший спад. В советскую эпоху ключевыми регионами нефтедобычи являлись Закавказье, Поволжье и Западная Сибирь. Работы по добыче нефти в Азербайджане начались еще в дореволюционную эпоху. Волго-уральский бассейн стал осваиваться в 1920-е годы, а Западная Сибирь — в шестидесятые годы XX столетия. В послевоенное время начался период быстрого роста нефтедобычи в СССР. Если в 1950 году в стране было добыто 40 млн. тонн нефти, то в 1960-м — уже 150 млн. тонн, а в 1970-м — 350 млн. тонн. В середине 1970-х годов Советский Союз стал мировым лидером по добыче нефти. К 1980 году страна добывала уже 605 млн. тонн этого сырья. В годы Брежневского застоя Советский Союз стал критически зависеть от доходов, получаемых за счет экспорта «черного золота». Если в первой половине 1970-х годов доля нефтяных доходов в бюджете страны не превышала четверть, то второй половине десятилетия составляла уже половину, а в 1981-1985 годах — две трети.
Первый серьезный кризис нефтяной отрасли разразился в середине 1980-х годов, когда резко упала добыча на крупнейшем советском месторождении «Самотлор». На ликвидацию кризиса были брошены крупные финансовые ресурсы, в результате чего в 1987 году падение добычи удалось восстановить. В 1988 году добыча нефти в РСФСР составила 11,07 миллиона баррелей в сутки, что по сей день остается мировым рекордом. Однако уже спустя год началось резкое падение уровня нефтедобычи. В период между 1988 и 1996 годами добыча «черного золота» в России сократилась с 570 млн. тонн до 301 млн. тонн. Столь стремительному снижению уровня добычи способствовало множество факторов. В середине 1980-х годов произошло резкое падение цен на нефть, вызванное существенным увеличением предложения «черного золота» со стороны Саудовской Аравии. Если в июле 1980 года среднемесячный уровень цены на нефть марки Brent составлял 41 доллар за баррель, то в июле 1986 года — уже 9.9 доллара за баррель. Падение рентных доходов привело к сокращению инвестиций в сектор. У нефтедобывающих предприятий не было средств, необходимых для поддержания скважин в рабочем состоянии, в 1989-1992 годах из строя вышло более 22 тысяч скважин. После распада СССР нефтяники более не могли бесплатно получать оборудование, производившееся в бывших союзных республиках (таких, как Украина и Азербайджан). Кризис нефтяной отрасли совпал по времени с коллапсом социалистической системы. В 1970-1980-е годы советское правительство использовало нефтяные доходы для закупки продовольствия в развитых странах. Во многом поэтому острый бюджетный кризис рубежа 1990-х годов привел к краху системы продовольственного снабжения крупных городов. Экономический коллапс стал важнейшим фактором дезинтеграции Советского Союза. Провалившийся в августе 1991 года путч наряду с подписанными четыре месяца спустя Беловежскими соглашениями поставили точку в истории СССР.
Структурные преобразования в нефтяной отрасли начались незадолго до распада Союза. В ноябре 1991 года постановлением Совета Министров СССР был образован концерн «ЛангепасУрайКогалымнефть», который объединил как нефтедобывающие («Лангепаснефтегаз», «Урайнефтегаз», «Когалымнефтегаз»), так и нефтеперерабатывающие предприятия («Пермнефтеоргсинтез» и Волгоградский НПЗ). Вновь образованный концерн стал первой вертикально-интегрированной компанией России. В декабре 1991 нефтяная отрасль страны перешла под юрисдикцию Российской Федерации. Первым министром топлива и энергетики российского правительства стал Владимир Лопухин, ближайший сподвижник Егора Гайдара, являвшегося лидером кабинета рыночных реформаторов. В первом полугодии 1992 года Лопухин подготовил проект комплексной реформы нефтяной промышленности, предполагавшей выделение нескольких вертикально-интегрированных компаний с их последующей приватизацией, а также полную либерализацию цен на нефть. Идеи Лопухина встретили сопротивление со стороны руководителей крупных предприятий нефтяной отрасли. В мае 1992 года Лопухин был уволен, и на его место был назначен Виктор Черномырдин.
Однако идеи Лопухина были частично воплощены в жизнь. В ноябре 1992 года вышел Указ Президента № 1403 «Об особенностях приватизации и преобразования в акционерные общества государственных предприятий, производственных и научно-производственных объединений нефтяной, нефтеперерабатывающей промышленности и нефтепродуктообеспечения». Этот документ стал юридической базой приватизации отрасли. Были образованы такие компании как «Лукойл», «ЮКОС» и «Сургутнефтегаз». Государство контролировало 51% акций этих компаний. Под полным государственным контролем находилась компания «Роснефть». В 1994-1995 годах из нее были выделены «Славнефть», «Сиданко», ТНК и «Сибнефть». В то же время были созданы «Башнефть» и «Татнефть», находившиеся под контролем правительств Башкирии и Татарстана. В 1995 году произошла либерализация цен на нефть. Частичная перестройка отрасли в первой половине 1990-х годов стала прологом к ее полной приватизации во второй половине десятилетия. Толчком к кардинальной денационализации сектора стал бюджетный кризис середины 1990-х годов. Осенью 1994 года российское правительство отказалось от политики инфляционного финансирования дефицита бюджета. Министерство финансов испытывало жесточайшую нехватку средств, необходимых для выплаты заработных плат работникам госсектора.
В марте 1995 года руководители крупнейших банков выступили с предложением обменять акции крупных сырьевых компаний на кредиты правительству. Полгода спустя Борис Ельцин подписал Указ «О порядке передачи в 1995 году в залог акций, находящихся в федеральной собственности». Кремль согласился передать в управление частных собственников государственные активы сроком на полтора года. По истечении этого срока правительство должно было либо погасить задолженность перед кредиторами, либо окончательно передать имущество в руки новых собственников. В декабре 1995 года произошла серия залоговых аукционов, по итогам которых две трети активов нефтяной отрасли стало контролироваться частным сектором. По нынешним меркам цены проданных на аукционах активов — всего было собрано чуть более полумиллиарда долларов — выглядят чрезвычайно низко. Однако нельзя забывать, что в ходе приватизации 1992-1994 годов правительство не получило ни копейки доходов. Продажа нефтяных компаний стала первым актом приватизации за деньги. Помимо этого, в декабре 1995 года в стране прошли парламентские выборы, победу на которых одержала Коммунистическая партия России. Лидер КПРФ Геннадий Зюганов считался главным фаворитом предстоящих президентских выборов, которые должны были пройти в июне 1996 года. Реальная угроза коммунистического реванша не способствовала повышению стоимости приватизационных активов. Высокие политические риски сделали приход иностранных инвесторов невозможным. В результате активы нефтянки были проданы за те деньги, которые можно было найти в России середины 1990-х годов.
Залоговые аукционы обеспечили поддержку Бориса Ельцина со стороны «олигархов» во время президентской гонки-1996. Его переизбрание на второй срок сделало невозможным возврат к дореформенным порядкам. В 1997 году активы нефтяной отрасли перешли к залогодержателям. Год спустя «Альфа-групп» приобрела Тюменскую нефтяную компанию. К 1999 году доля «Роснефти» в структуре российского нефтяного сектора сократилась до 4%. Уровень добычи нефти, достигнув в 1996 году минимума в 301 млн. тонн, перестал снижаться. Достаточно трудным для нефтяников оказался 1998 год. Падение цен на нефть марки «Urals» до 10 долларов за баррель поставило под угрозу рентабельность экспорта «черного золота». Правительство оказало техническую помощь нефтяным магнатам путем сокращения тарифов трубопроводной компании «Транснефть», находившейся в государственной собственности. В августе 1998 года Россия объявила дефолт по облигациям государственного займа, за которым последовала девальвация национальной валюты. Четырехкратное сокращение курса рубля по отношению к доллару позволило нефтяным компаниям резко сократить издержки. В результате, российская нефтянка преодолела государственную финансовую катастрофу без снижения добычи. В 1997-1999 годах уровень добычи нефти в России составил 306 млн. тонн, 303 млн. тонн и 305 млн. тонн соответственно. Кризис-1998 подвел черту под десятилетним периодом структурной перестройки отрасли. К концу первого посткоммунистического десятилетия в России был сформирован нефтяной сектор, состоявший, в основном, из частных компаний, руководители которых начали проводить глубокую реорганизацию находившихся в их собственности активов.
Структурная перестройка наиболее последовательно проходила в компаниях, приобретенных инвесторами, ранее никогда не работавших в нефтяной отрасли (ЮКОС, «Сибнефть», ТНК). Консервативная же стратегия управления активами применялась в компаниях, приватизация которых не сопровождалось сменой руководивших ими лиц («Лукойл», «Сургутнефтегаз»). Примерами диаметрально противоположных стратегий постприватизационного развития компаний являются ЮКОС и «Сургутнефтегаз». В 1995 году ЮКОС, возглавлявшийся в течение двух предшествующих лет Сергеем Муравленко, перешел под контроль банка «Менатеп», у руля которого стояли Михаил Ходорковский и Платон Лебедев. С тех пор новые владельцы ЮКОСа реализовывали радикальную реорганизацию компании, предполагавшую выделение непрофильных активов (больницы и школы), приглашение иностранных менеджеров и переквалификацию персонала. В 1998 году ЮКОС открыл Приобское месторождение, которое в 2000-е годы показывало наиболее высокие во всей отрасли темпы прироста добычи. В свою очередь, Владимир Богданов, возглавлявший «Сургутнефтегаз» с 1984 года, предпочел сохранить на балансе компании институты социальной сферы, вкладывал существенные средства в развитие родного для него Сургута, а также отказался от покупки лицензий на новые месторождения. Во второй половине 1990-х годов «Сургутнефтегаз» являлся наиболее послушным налогоплательщиком в отрасли, в то время как другие компании использовали механизмы трансфертного ценообразования для сокращения фискального бремени. Богданов всегда считал своим стратегическим приоритетом поддержание корректных отношений с правительством. Обратной стороной его лояльности Кремлю была закрытость «Сургутнефтегаза» для зарубежных инвесторов. Компания выплачивала наименьшие в секторе дивиденды владельцам привилегированных акций. В контактах с зарубежными партнерами Богданов ограничивался закупкой оборудования, необходимого для модернизации «Сургутнефтегаза».
Реструктуризация компаний стала важнейшим фактором российского нефтяного чуда, пришедшегося на первую половину 2000-х годов. Уровень добычи нефти, составлявший в 1999 году 305 млн. тонн, к 2004 году вырос до 459 млн. тонн. Лидером по росту нефтедобычи стал ЮКОС. Если в 1998 году компания Михаила Ходорковского добыла 44 млн. тонн, то в 2003-м — уже 80 млн. тонн. Столь резкий рост был обеспечен, во многом, за счет ресурсов Приобского месторождения, добыча на котором выросла с 1,5 млн. тонн в 1999 году до 17 млн. тонн в 2003 году. Компания, переживавшая в середине первого посткоммунистического десятилетия тяжелейший кризис, стала получать существенную прибыль. Если в 1996 году ЮКОС понес убытки в размере 477 млн. долларов, то в 2000 году компания получила уже 2.1 млрд. долларов прибыли. В период с июня 1990 года по март 2003 года рыночная капитализация компании выросла с 320 млн. долларов до 21 млрд. долларов. В 1999-2004 годах «Лукойл» увеличил добычу с 65,3 млн. тонн до 86,2 млн. тонн, «Сибнефть» — с 16,3 млн. тонн до 34 млн. тонн. Динамичному росту показателей компаний отрасли способствовало повышение цен на «черное золото». С 1998 по 2004 год среднегодовые цены на нефть марки Brent выросли с 11.91 долларов за баррель до 37.66 долларов за баррель. Благоприятные внешнеэкономические факторы обеспечили повышение инвестиционной привлекательности компаний отрасли. В 2003 году «Тюменская нефтяная компания», поглотившая за год до этого «Славнефть», и британский нефтяной гигант «British Petroleum» объявили о создании холдинга ТНК-ВР. В том же году начался процесс слияния ЮКОСа и «Сибнефти», двух наиболее сильных компаний российской нефтянки. В первом полугодии 2003 года Михаил Ходорковский начал переговоры с представителями ExxonMobil и Chevron о продаже крупного пакета акций будущей объединенной компании «ЮКОС-Сибнефть». Однако этим планам не суждено было сбыться. В июле 2003 года управляющий активами компании ЮКОС Платон Лебедев был арестован по обвинению в краже 20% акций ОАО «Апатит». Три месяца спустя в аэропорту Новосибирска произошло задержание Михаила Ходорковского по подозрению в хищничестве и неуплате налогов. На этом история приватизации российской нефтянки была завершена. Маятник истории качнулся в обратную сторону.
В декабре 2004 года главный актив ЮКОСа, «Юганскнефтегаз», приобрела за 9.35 млрд. долларов малоизвестная компания «Байкалфинансгруп», которая, в свою очередь, за 10 тысяч рублей была выкуплена «Роснефтью». В 2005 году «Роснефть» стала второй по размеру нефтяной компанией страны с объемом добычи в 74.4 млн. тонн «черного золота». Спустя полтора года после реализации сделки по приобретению предприятий ЮКОСа компания провела первичное публичное размещение акций, в ходе которого смогла привлечь 10.4 млрд. долларов. Продажа 14.8% акций на открытом рынке позволила топ-менеджменту «Роснефти» получить легитимность в глазах международных инвесторов и при этом оставить компанию в государственной собственности. В это же самое время «Газпром» приобрел у Романа Абрамовича «Сибнефть» за 13.1 млрд. долларов, после чего в отрасли в течение нескольких лет не происходило масштабных слияний и поглощений. Однако в октябре 2012 года было объявлено о приобретении «Роснефтью» ТНК-ВР, третьей по величине компании в отрасли. К марту 2013 года сделка, обошедшаяся российскому нефтяному гиганту в 16.65 млрд. долларов и 12.84% собственных акций, была юридически завершена. В результате компания стала контролировать около 40% нефтедобывающей промышленности страны. В общей сложности доля государства в секторе увеличилась почти до 50%.
Ренационализация отрасли сопровождалась снижением темпов прироста нефтедобычи. В 2005-2012 годах уровень добычи «черного золота» в России вырос с 475 млн. тонн до 526 млн. тонн, что было существенно ниже темпов прироста в предшествующие пять лет. Такое замедление прироста нефтедобычи было вызвано несколькими факторами. Во-первых, в 2005 году был принят закон «О недрах», который ограничил возможности иностранных компаний по инвестированию в российскую нефтяную отрасль. В частности, компании Exxon Mobil и Chevron Texaco лишились прав на разработку новых нефтегазовых месторождений на Сахалине. Во-вторых, в 2002 году был внедрен налог на добычу полезных ископаемых, который взимался по единой для всей отрасли шкале, вне зависимости от особенностей месторождений. Простота налога снизила коррупционность его администрирования. Вместе с тем, эта мера негативно отразилась на перспективах добычи нефти в Восточной Сибири, сложной с точки зрения геологоразведки. В-третьих, в 2004 году правительство создало Стабилизационный фонд, в который поступали сверхдоходы от экспорта углеводородов. У нефтяных компаний не было стимулов финансировать разработку новых месторождений, так как дополнительная прибыль все равно бы направлялась в федеральный бюджет. Вместе с тем, главной причиной стагнации в секторе стал повышенный риск нарушения контрактных прав. Дело ЮКОСа показало, что частная собственность может быть в любой момент экспроприирована государством. Столь негативный бизнес-климат являлся главным барьером на пути устойчивого развития нефтяной отрасли. Впрочем, произошедший в нефтянке сдвиг был лишь одним из проявлений изменения формата отношений бизнеса и власти. В середине 2000-х годов политическая элита начала активно строить госкапитализм.
Однако это уже другая история.
