Дискуссии о статусе русского языка, а также о том, подвергаются ли русскоязычные тем или иным формам дискриминации, ведутся на протяжении всей весьма непродолжительной истории независимой Украины. Причем как на Украине, так и в России. Для начала давайте разберемся, каков официальный статус русского языка в «незалежной» Украине, как он менялся за последние два десятилетия, а также какова реальная сфера его использования.
Хотя оба первых президента Украины, Леонид Кравчук и Леонид Кучма, шли на выборы с обещаниями защиты интересов и прав русского населения, уже в первые годы независимости стали появляться предпосылки к последующей дискриминации русского языка.
Предвыборный плакат Леонида Кравчука
1 декабря 1991 года на Украине была принята «Декларация прав национальных меньшинств», узаконившая само понятие «национальное меньшинство», к которым было отнесено и русское население. На выборах 1994 года в качестве прорусского кандидата выступал уже Леонид Кучма, обещавший рассмотреть вопрос о признании русского вторым официальным языком. Однако именно при нем была принята конституция, не оставившая никаких сомнений в этнократическом характере украинской государственности. Статья 11 прямо провозглашала одной из основных целей государства консолидацию и развитие украинской нации, позиционируя другие народы в качестве «национальных меньшинств».
Второй тур выборов 1994 года. Ничего не напоминает?
Согласно статье 10 Конституции Украины, единственным государственным языком является «українська мова». Русский язык здесь же классифицирован в качестве одного из языков национальных меньшинств, защита которых гарантируется государством. Текст Конституции в данном случае повторяет положения закона «О языках в Украинской ССР», принятого в октябре 1989 года и формально не прекратившего свое действие после образования независимой Украины.
Текст закона «о языках» формально давал право пользоваться иными языками, помимо украинского, в работе органов государственной власти и местного самоуправления. Однако решение Конституционного суда Украины от 14 декабря 1999 года, касавшееся толкования текста 10 статьи Конституции, обязывает использовать государственный язык при осуществлении полномочий органами государственной власти и органами местного самоуправления (язык актов, работы, делопроизводства, документации и тому подобное). Вместе с тем языки национальных меньшинств могут использоваться наряду с украинским.
Аналогично легко Конституционный суд решал вопрос и с преподаванием в школах, средних специальных и высших учебных заведениях. С одной стороны, языком обучения и воспитания является украинской язык, с другой — наряду с ним могут применяться и другие языки.
Таким образом, украинский язык обязателен при работе государственных органов и образовательных учреждений, но вы можете использовать другие языки. Если вам разрешат. Этот восхитительный образец казуистики и по сей день дает государственному аппарату широчайшие возможности по дискриминации русского языка и русскоязычных граждан в целом ряде сфер общественной жизни. Что, собственно, мы и наблюдаем на протяжении двух десятков лет.
В 2006 году на Украине после долгой полемики вступила в силу «Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств» (European Charter for Regional or Minority Languages), призванная способствовать защите и развитию языков региональных меньшинств. Вместе с тем целый ряд общественных деятелей и организаций выступили с заявлениями о том, что практическая реализация положений Хартии противоречит ее сути. Среди них, в частности, был Вадим Колесниченко, депутат Рады от «Партии Регионов».
Победа Януковича во втором туре президентских выборов 2010 года привела к новому витку дискуссий о статусе русского языка. 1 февраля 2011 года Радой был снят с рассмотрения проект закона «О языках Украины», разработанный группой «регионалов», принятие которого фактически превращало русский во второй государственный. Вместо него летом 2012 года Радой был принят закон «Об основах государственной языковой политики», в разработке которого принимал участие уже упоминавшийся Колесниченко.
Помимо украинского, за которым по-прежнему был закреплен статус государственного языка, закон приводил список из 18 языков, которым присваивался статус «регионального». Среди них, наряду с русским, фигурировали белорусский, болгарский, армянский, гагаузский, идиш, крымско-татарский, молдавский, немецкий, новогреческий, польский, язык ромов, румынский, словацкий, венгерский, русинский, караимский, крымчакский языки. Закон фактически закреплял равенство государственного и региональных языков в работе органов местной власти, судопроизводстве и сфере образования.
Статус регионального присваивался языку в том случае, если количество его носителей превышало 10 процентов населения региона. В рамках реализации положений этого закона местными областными советами за русским языком был закреплен статус регионального в восьми областях: Донецкой, Луганской, Харьковской, Днепропетровской, Запорожской, Херсонской, Николаевской и Одесской, а также в Севастополе. Кроме того, региональными в ряде сельских и городских советов Черновицкой и Закарпатской областей были объявлены румынский и венгерский языки.
Кажется, мы стали забывать, в какой обстановке принимался закон. И да, антироссийские настроения на Украине, разумеется, появились только в 2014 году.
Можно долго иронизировать по поводу слабых мест законопроекта, однако ясно, что его реальной целью было зафиксировать некое шаткое равновесие между русскоязычными и украиноязычными регионами, затормозив процесс «украинизации», насколько это было возможно.
Иллюзии касательно возможностей компромисса между востоком и западом были развеяны на Майдане. 23 февраля 232 депутата Рады с ходу приняли законопроект № 1190 «О признании утратившим силу Закона Украины „Об основах государственной языковой политики“. Именно это событие в значительной степени подтолкнуло население юго-востока к проведению массовых акций протеста, ставших началом „Русской весны“. 28 февраля Турчинов наложил вето на данное решение Рады, заявив, что старый закон продолжит действовать до того, как будет разработан новый.
Впрочем, учитывая развитие событий на юго-востоке, есть обоснованные сомнения в том, что новая языковая политика украинских властей будет направлена на защиту русского языка. Во всяком случае, сама формулировка 4 статьи сентябрьского закона » Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей » подразумевает, что закон 2012 года продолжит действовать только на тех территориях, которые входят в зону АТО и фактически официальным Киевом не контролируются.
Иными словами, в качестве подачки за возвращение в состав Украины, жителям Новороссии предлагают тот же закон 2012 года. При этом никаких гарантий русскоязычному населению, проживающему на подконтрольных украинскому правительству территориях, никто не дает. Вице-спикер Верховной рады Руслан Кошулинский, возглавляющий комиссию по разработке нового языкового закона, еще в апреле заявил о том, что «нормы этого проекта усовершенствуют языковую жизнь страны на базе единственного государственного языка — украинского…».
Однако вернемся в прошлое, к языковой ситуации до Евромайдана, разделившего Новейшую историю Украины на «до» и «после». Даже беглый анализ показывает одновременно широчайшее распространение русского языка во всех сферах общественной жизни, и вместе с тем яростные попытки украинских властей эту сферу искусственно сузить, пользуясь откровенным двоемыслием нормативно-правовых актов.
Для начала разберемся с терминологией. Последняя перепись населения Украины, проведенная в 2001 году, различает понятия национальность и «родной язык». По ее итогам на Украине проживало более 8 миллионов русских, составлявших на тот момент 17 процентов населения. Вместе с тем в качестве родного языка русский указали уже 29,5 процентов населения, в том числе 14,8 процентов украинцев. В Луганской и Донецкой областях таковых было 75 и 68 процентов соответственно.
Чтобы понять, почему границы Новороссии сегодня именно такие, а Крым на референдуме единодушно проголосовал за выход из состава Украины, достаточно посмотреть на карту, демонстрирующую наиболее распространенный родной язык в городских и сельских советах.
Согласно социологическим исследованиям, число русскоязычных и связанных с русским этносом людей существенно выше. Это связано с крайне размытыми границами между русской и украинской идентичностью на востоке Украины. В силу этого, по мнению Доминика Ареля, «категория „родной язык“ при переписи населения не отражает в полной мере ситуацию действительного использования соответствующих языков гражданами страны».
По оценкам Киевского международного института социологии, в начале 2000-х гг. порядка 10 процентов населения Украины имели русское происхождение, а около 20 процентов — смешанное русско-украинское. Именно эти люди, выросшие в русскоязычной русско-украинской среде, склонны в качестве родного языка называть русский.
В целом, согласно результатам множества социологических исследований, доля русскоязычных граждан среди населения Украины варьируется в очень широких пределах. По оценкам сотрудников Института социологии Национальной академии наук Украины, количество русскоязычных и украиноязычных приблизительно равно, а порядка трети населения страны двуязычные.
В рамках опроса ФОМ-Украина, проведенного в феврале 2009 года, в качестве «языка бытового общения» 51 процент респондентов указали русский язык, украинский — лишь 43 процента.
Стоит отметить, что доля украиноязычных еще меньше, поскольку более 10 процентов украинцев говорит на суржике, который в переписи и многих социологических исследованиях не учитывается вообще, а суржикоязычных украинцев приписывают к числу говорящих на украинском.
Наиболее же показательными оказываются данные, демонстрирующие, насколько часто жители Украины пользуются русским и украинским языком в повседневной жизни.
Исследования «Яндекса», проводимые на протяжении последних 5 лет, показывают, что доля запросов на украинском языке не превышает 15 процентов. Причем даже на территории большинства областей Западной Украины запросов на русском языке оказывается больше. Отметим, что речь здесь идет о масштабных исследованиях, в ходе которых были проанализированы миллионы запросов украинских пользователей.
Еще более показательна ситуация с исследованием Института Гэллапа, проведенного в 2008 году и приуроченному к «Году русского языка». Тогда 83 процента респондентов из Украины предпочли проходить опрос, пользуясь для этого русским языком.
Резюмируя все вышесказанное, можно констатировать очевидный факт: большинство населения Украины пользуются русским языком в качестве языка бытового общения, а весь юго-восток Украины представляет из себя полностью русскоязычный регион. Ну, как Квебек в Канаде, где единственным официальным языком является французский.
Тем не менее, на протяжении всего периода независимости, c некоторыми оговорками исключая период президентства Януковича, украинские власти с разной степенью интенсивности проводят абсурдную политику вытеснения русского языка из различных сфер общественной жизни.
Дискриминация русскоязычных граждан начинается с основного документа, подтверждающего личность — паспорта «громадянина України». Русские имена в паспортах пишутся на «украинский манер», превращая Анну в Ганну, а Николая в Миколу. Мелочь, казалось бы, но данное ограничение является прямым нарушением 11 статьи Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств, закрепляющей право на использование языков национальных меньшинств в личных именах.
В итоге этническим русским приходиться отстаивать свое законное право на имя, фамилию и отчество в судебном порядке. Кроме того, учитывая содержание 103 и 127 статей конституции Украины, мудрые украинские законодатели лишили даже теоретической возможности занять президентский пост или получить судейское звание 15 процентов своих сограждан, плохо владеющих или не владеющих украинским языком вообще.
Еще более серьезным выглядит нарушение прав русскоязычных жителей Украины на получение образования на родном языке. Формально, как мы помним, нормативные документы дают возможность использовать русский язык в процессе обучения школьников и студентов. Наряду с государственным, само собой. На деле реализовать это не так просто, особенно если вокруг нет школ с русским языком обучения.
В 1989–1990 учебном году в УССР насчитывалось 4633 школ, где русский язык был единственным языком обучения. За 20 лет число русскоязычных школ сократилось на 3 тысячи, т.е. на 66 процентов. Показательна ситуация в столице Украины — Киеве. В 1990 г. в Киеве насчитывалось 126 украинских и 155 русских школ, в 1991 г. — 135 украинских и 129 русских, в 1993 г. — 289 украинских и 39 русских, в 2001 г. — более 500 (всех форм собственности) украинских и 11 русских, что составляет 0,22 процента от их общего числа. Количество первоклашек, пошедших в русскоязычные классы в 1998-99 учебном году, составило 5,7 процентов. Это при том, что в ходе переписи 2001 года 25 процентов киевлян назвали русский язык родным, а в качестве языка бытового общения он по-прежнему популярнее украинского.
В целом, с 1991 по 2004 год доля школьников получающих образование на русском языке снизилась с 54 до 24 процентов, однако особенно активно за русскоязычные школы взялись при известном борце за мову Иване Вакарчуке, исполнявшем обязанности министра образования при президенте Ющенко. Даже в крепком бастионе русскоязычия, Донецкой области, где нужно сильно постараться, чтобы услышать украинскую речь, к концу 2012 года 48 процентов школьников были вынуждены учиться на мове, а количество русских школ сократилось с 518 до 176. Аналогичная ситуация сложилась в Луганской области. Окончательно добивает русский язык в украиноязычных школах (85 процентов всех украинских школ) вступившая в силу в прошлом учебном году новая система учебных планов, полностью исключающая русский язык из перечня обязательных предметов. На место русскому приходит преподавание «иностранного» языка.
Не лучше выглядит ситуация и в высших учебных заведениях — только 10 процентов студентов обучаются на русском языке. Эта цифра снизилась более чем вдвое, начиная с 2000-го года. Кроме того, получение ученой степени также тесно сопряжено с более близким знакомством с украинским языком, поскольку именно на нем пишутся авторефераты диссертаций, а также проводятся заседания диссертационных советов.
Аналогичные ограничительные меры имели место в сфере культуры. Еще в 1990-е гг. устанавливались квоты для украиноязычных продуктов на радио и телевидении, а в 2005 году Национальный совет по телевидению и радиовещанию начал кампанию по переводу всех каналов на украинский язык вещания. В феврале 2006 года президент Ющенко подписал новую редакцию закона «О телевидении и радиовещании», обязывавшего все национальные телеканалы осуществлять полное дублирование всех фильмов и радиопередач на государственном языке, а также довести долю эфирного времени с вещанием на украинском языке до 75 процентов.
Апогеем же деятельности украинизаторов в данной области стала так называемая «дубляжная война». 22 января 2007 Министерство культуры и туризма Украины подписало меморандум, обязавший дистрибьюторов кинопродукции к концу года довести долю иностранных фильмов, дублированных на украинский, до 50 процентов, а детских фильмов до 100 процентов.
В то же время, согласно опросам ИС НАНУ, проводившимся в 2007 году, только 8 процентов респондентов желали смотреть российские фильмы с украинским дубляжом, а для иностранных фильмов вообще таковых желающих набралось 14 процентов.
В целом все эти меры сторонников «державной мовы» могут напоминать борьбу с ветряными мельницами. Русский язык по-прежнему популярнее украинского в качестве языка бытового общения. Русскоязычная литература однозначно доминирует на книгопечатном рынке: на 2013-2014 год тираж русскоязычных газет в 2,5 раза больше, нежели тираж украиноязычных, на книжном рынке 75 процентов всей продукции представляют российские издания. Доминирование русского языка на юго-востоке приводит к тому, что многие законодательные инициативы в языковой сфере де-факто не соблюдаются. Не сокращается и доля русскоязычной молодежи: порядка 50 процентов молодых людей Украины предпочитают общаться на русском языке. Для сравнения, среди граждан старше 55 лет придерживаются подобных предпочтений 30 процентов респондентов. Проблема заключается в том, что эти люди хотя и говорят на русском, очень часто не имеют возможности изучать его в школе и институте. Это напрямую отражается на их способности писать и воспринимать прочитанный текст.
Другие негативные последствия языковой политики уже сказываются. Весь период независимости происходила дальнейшая поляризация и без того очень разных регионов Украины, в том числе и в языковой сфере. С 1994 по 2008 год число говорящих на русском языке выросло с 36 до 52 процентов, на украинском с 32 до 36. Однако доля двуязычных сократилась на треть, с 30 до 20 процентов. Иными словами, исчезает языковая размытость между отдельными регионами, что наилучшим образом демонстрирует крах всех попыток принудительной украинизации.
Основная причина этого провала в том, что украинский язык объективно неконкурентоспособен. Он остается сельским языком, который не может должным образом заменить русский в рамках постиндустриального общества. Соответственно, для украинской элиты существуют два пути решения языковой проблемы. Первый — с утроенной силой продолжить дискриминацию русского языка и его носителей, увеличивая языковую дистанцию между регионами и воспитывая миллионы функционально безграмотных людей. Правда, остается вопрос — что делать с этими русскими, которые еще пока на территории Украины живут.
Наглядная иллюстрация к тому, зачем украинцам русский язык. По количеству «рожденных русскоязычными» русский занимает 8 место в мире, по общему числу носителей — 5 место.
Вторая альтернатива — пойти, например, по ирландскому пути, в рамках которого и украинский, и русский языки получат статус государственного. Ирландцев совершенно не смущает, что гаэльским владеет порядка 30-35 процентов населения, и то в качестве второго языка, а все население страны разговаривает в быту на языке английских завоевателей. Однако надеяться на второй вариант развития событий значит ждать от украинской элиты какого-то удивительного здравомыслия. Учитывая, что в современной Украине одно преступное безумие следует за другим, борьба с русским языком, по всей видимости, продолжит оставаться одним из главных направлений работы руководства соседнего failed state. В этом контексте события на Донбассе приобретают еще одно важное измерение: ополченцы Новороссии сражаются сегодня за сохранение высокой европейской культуры, немыслимой на постсоветском пространстве без русского языка.
