Итак, в сети очередной «флешмоб» #янебоюсьсказать, на этот раз про насилие над женщинами. Начался на Украине, потом подхватила наша «оппозиция», у которой чтение украинского интернета считается чем-то вроде правила хорошего тона. В результате об акции пишет большинство интернет-СМИ и людей, которых среди маркетологов принято называть «лидерами мнений». Соответствующий хештег попал во всякие топы. Флешмоб посвящён насилию над женщинами, участницы рассказывают, как с этим столкнулись. Предполагается — или, правильнее сказать, декларируется, — что от этого будет некая польза.
Поскольку тема острая — все орут. Надо признать, не так истошно, как могли бы, но всё равно реакция очень нервная.
В связи с этим поговорить хочется (сюрприз) немного о другом.
Идеальный подданный должен ощущать себя чуть-чуть дерьмом. Причём обязательно неисправимым. От природы. Чтоб много о себе не думал. Работать здесь проще всего через «основной инстинкт» — ему подвержены плюс-минус все, и он у человека очень сильный. Часто — определяющий поведение и являющийся главным мотиватором. С ним и работают.
В старорежимные времена Церковь считала нехорошим занятием самый невинный, естественный, по некоторым данным едва ли не полезный онанизм. Его называли «рукоблудием» (в рамках этой концепции предлагаю почвеннически именовать footjob стопоблудием). Мысль о том, что это нехорошо, вбивали в людей так крепко, что вполне умные и респектабельные юноши и мужчины, стесняясь снять напряжение, становились одержимы смешным подростковым спермотоксикозом, начинали сочинять «возлюбленным» идиотские вирши, сходить с ума и чуть ли не стреляться.
Французское иллюстрированное пособие 1830 г., в котором наглядно показывается воздействие мастурбации на организм молодого человека
Зачем людей так мучили? Затем, что если мужчина напряжение всё-таки снимал — он чувствовал себя гадом. Который, выходит, неправильно устроен, и из-за этого вынужден грешить ради избавления от мучений и страданий. С женщинами, в общем, то же самое. Инженер, художник, а то и министр превращался в своих собственных глазах в скотинку.
Чушь? Не-а! Это сейчас так кажется. В СССР, прости господи, репрессии против онанистов продолжились и даже усилились. Онанизм — чрезвычайно широко распространенное явление в животном мире. Его можно встретить у обезьян, собак, кошек, лошадей, быков и даже слонов. В царской России он был широко распространен и среди людей. Великая Октябрьская Социалистическая Революция с корнем подорвала основы этого буржуазного явления.
Не бойтесь, это не я пишу. Куда мне. Это А.Н. Горелов, «Онанизм», Библиотека судебной медицины (!). Наука, М., 1963 (!) год. Тем, кто не хотел читать такую фигню, вбрасывали байки про «ослепнешь» и «руки волосатые будут». Верила ли в это партийная верхушка и вообще все те люди, которые все это пропагандировали? Ха-ха!
Безумие продолжалось примерно до Перестройки, а за «железным занавесом» — до середины шестидесятых, когда старые предрассудки были развенчаны и, наконец, рухнули, а Западную Европу и США захлестнула сексуальная революция.
Предрассудки рухнули, а как подданных кошмарить? На арене появляются первые «неофеминистки» (назовём их для удобства так), которые отличаются от олдскульных предшественниц приблизительно как Зюганов от Ленина. Собственно, это вообще разные явления.
Старый феминизм боролся за политические и социальные права женщин, и как раз к шестидесятым годам двадцатого века проблема была, в общем, решена. Именно этот период можно назвать эпохой максимального женского раскрепощения: если посмотреть на девушек того времени, они выглядят именно как освобождённые девушки. Освободившие в себе и предъявляющие миру что-то именно своё, женское. Девичье.
Новый феминизм (какой-то там очередной волны, неважно) преследовал цели совсем другие. На людей натравили страшилищ а-ля Валери Соланас и Андреа Дворкин. Мужчины получили на свою голову новый смертный грех, нашими западными партнёрами именуемый «харрасмент», сексуальное домогательство, который на сегодняшний день трактуется столь широко, что под него при желании попадает даже невинное подмигивание. В конце концов, в американской судебной практике реально существует «изнасилование взглядом» — «он на меня так посмотрел, как будто хотел меня изнасиловать, я это почувствовала». Собственно, харрасмент довольно подлым образом приравнивается к изнасилованию, хотя де-факто между двумя этими понятиями лежит пропасть: невинный шлепок подруги по попе (не говоря о подмигивании) и пятеро незнакомых гастарбайтеров с ножами в подворотне бесконечно далеки друг от друга.
Поскольку хотеть женщину и флиртовать с ней для мужчин более чем естественно, но при этом теперь это что-то вроде греха — цель достигнута: морально кастрированный мужчина стесняется. Чего? Правильно — собственного естества. «Она мне нравится, и я хочу с ней пофлиртовать — следовательно, я плохой, гад, насильник, неправильно устроен».
Проблему на свою голову получили и женщины, для которых в качестве нормы взаимоотношений полов было объявлено бессмысленное и (если вдуматься) унизительное соперничество, доходящее до стадии политической борьбы с вековым наследием проклятого патриархата. Вместо того, чтобы строить глазки, вилять бёдрами и наслаждаться мужским вниманием, приходится, следуя тренду, отстаивать свою «самостоятельность», как будто в этом случае о ней вообще идёт речь. Стремление к удовольствию заменено на угрюмые обиды за столетия угнетения женщин клятыми москалями мужскими шовинистическими свиньями, за которые теперь надо мстить, кто не хочет мстить — та коллаборационистка и пособница насильников.
Так феминизм под старой вывеской борьбы за права превратился в репрессивную практику. Очень тенденциозную, спекулятивную и наглую. И крайне эффективно третирующую как мужскую, так и женскую половину человечества. Не жестоко, но назойливо и постоянно.
Теперь про флешмоб.
У любой акции и вообще любого действия есть цель заявленная и цель, реально достигаемая в результате этого действия. Потому и говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад. Целью флешмоба было заявлено «привлечение внимания к проблеме сексуального насилия над женщинами и попытка „помочь справиться“ с ними».
Что получилось.
Во-первых, ни на одно изнасилование в мире меньше не стало. Думаю, если проводить такие флешмобы часто, количество изнасилований наоборот увеличится (шутки про то, что надо бы собрать из рассказанных откровений порнографичекий сборник годноты, уже вовсю гуляют).
Во-вторых, справляться с последствиями насилия (и вообще любых душевных травм) должен помогать психолог, желательно при личной беседе. Он заставляет пациентку выплеснуть весь негатив, злобу, обиду и агрессию, принимает её на себя, как Джон Кофи в «Зелёной Миле», после чего говорит с человеком доверительно и по-доброму.
Потому что цель такой реабилитации — не покончить с сексуальным насилием в мире, не отомстить гаду и не расчесать ваву, а помочь девушке ВЕРНУТЬСЯ В НОРМАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ. То есть, несмотря на горький и страшный опыт, научиться видеть в мужчинах не чикатил, а милых существ со смешными пиписьками, с которыми интересно флиртовать, выстраивать разные взаимоотношения, получать сексуальное удовольствие, изучать их, любить и быть любимой ими. И надо внушить травмированной несчастным случаем девушке, что это был именно несчастный случай. А вообще «жизнь прекрасна».
Это чрезвычайно сложно, и в тысячу раз сложнее, если пациентка ещё и присоединилась к отвратительным флешмобам. Ведь там происходит что?
— Этот козёл залез мне под юбку.
— Гад трогал меня за титьки в трамвае.
— Урод пыхтел надо мной.
И комментарии (я почитал — платина!):
— Вот сволочь!
— Подонок!
— Убивала бы таких!
— Сука!
— Мразь!
— И ведь сколько этого дерьма землю топчет!
— Ублюдки, порвала бы на месте!
И так далее: сволочь-урод-гадина. Психоз индуцируется, накручивается на веретено пластами слизи, злобы и — пусть оправданной и даже благородной — ненависти. Ненависть не изливается Джону Кофи, она начинает витать в воздухе и невротизировать население (кто хоть раз принимал участие в ссоре в немодерируемом чате — понимает, о чём я). Причём беда в том, что чем ярче и страшнее горе, тем больше злобы и ненависти оно в результате порождает. Голос разума, пытающийся хоть как-то образумить взбеленившихся людей, — «Успокойтесь, послушайте, вы не о том вообще уже говорите! Вы же самоубьётесь сейчас, люди!» — заглушается экзальтированным пафосом: «ТЫ ЧТО ЖЕ, РАВНОДУШНАЯ ТВАРЬ, МОЖЕТ ЕЩЁ И НАСИЛЬНИКОВ ХОЧЕШЬ ОПРАВДАТЬ? ДЕВОЧКА, ПОВЕРНИСЬ К ДЯДЕ, ПОКАЖИ КАК ТЫ ПЛАЧЕШЬ! А ЕСЛИ ТЕБЯ ТАК, А? ПОДОНОК!»
И те, кто понимает массовую психологию, будьте уверены, об этом результате заранее знают.
Включите программу Андрея Малахова — оно. Я однажды посмотрел пять минут — там, если вдуматься, достаточно серьёзная тема обсуждалась. Кто-то там отобрал детей, потом ещё и смошенничал, и разорил, ну и дальше по накатанной: Санта-Барбара, но трагедии вполне реальные, персонажи на экране рассказывали их со слезами.
Через пять минут просмотра я возненавидел ВСЕХ этих людей и считал их биомусором, который надо утилизировать на удобрения. Потому что по форме люди обсуждали жизненные трагедии, а на выходе — злоба, ор, гвалт, ненависть, презрение. Так это работает — оттого и психологические консультации проводятся в форме чинного доверительного разговора в спокойной обстановке, а не шумного распития водки на семерых.
Ведь что это всё? «Уроды, мрази, как таких земля носит, порвала бы». Это, ну например:
— Янукович вор.
— Козёл, всё разворовал и расселся. Обокрал нас.
— Да вообще гад.
— А эти то, вишь, разогнали наших. Побили. А за что?
— Сволочи.
— Ворьё.
— Банда у него целая.
— Уроды.
— Вон как — титушки появились.
— Мочи!
— Гаси!
— Унижай!
— Донбабве и Лугандония!
— Вата!
— Кацапы!
— Жги их!
— Ахахаха! Гори, колорад!
— Лети, колорад!
— Копчёная сотня!
— Сдохла, мразь рашкованская! Счастье то какое!
(Ну или можно любой другой пример привести, не обязательно про Украину, это неважно).
Всё начинается с праведного гнева, а разрастаясь превращается в ту самую — только не смейтесь — «атмосферу ненависти». Пойдёте вы в кафе, откуда доносится грязная матерная ругань? Нет, даже если там вкусно кормят. Что вас там не устраивает? Атмосфера и не устраивает. «Грязь, вонь, да и вообще подозрительное место».
Так вместо того, чтобы помочь себе, девушки начинают накручивать в себе же, а заодно и в других, злобу, которая в предельном случае перекидывается вообще на всю мужскую половину человечества. Мало того — в потоке обсуждений забывается проблема, которая действительно есть — а именно, простите, виктимблейминг (обвинение жертвы, «Изнасиловали? Сама виновата, нечего шляться в мини-юбке»). Как раз это крайне характерный признак россиянина, причём не только в случаях сексуального насилия, а вообще, что является чертой общества трусливого, слабого и глупого. Но об этом молчат, описывая какие-то стрёмные сцены домогательств разной степени правдивости. И вместо стремления вернуться к норме у травмированных жертв начинается расчёсывание собственного несчастья, в которое заодно вовлекаются девушки, до этого никаких проблем не испытывавшие, просто повинуясь модному, извините, тренду.
Кому от этого становится лучше? Никому. Какая этим путём решается проблема? Никакая. Наоборот, появляется куча новых, тема забалтывается и заругивается, НОРМАЛЬНОЕ женское и мужское поведение превращается в маргинальщину, начинает господствовать бессмысленная экзальтация: «Ах! Ох! Как же теперь жить! Какой кошмар! Надо бороться! Вы не понимаете!» При этом степень насилия даже не оговаривается и на один уровень становятся реальные жертвы маньяков-педофилов и озлобленные на мир недотроги, которых пытался поцеловать не тот мальчик, который им нравится.
— Пойду сделаю ей комплимент и познакомлюсь с ней. Ой, нет, не пойду, вдруг у неё такое уже было и кончилось изнасилованием… Нехорошо так себя вести.
Вроде пустячок, а мальчишки с такой логикой и до суицидов доходят (кстати), потому что всю жизнь не знают, как правильно к девочке подойти. Причём будьте покойны, пропагандисты всего этого дерьма (или те, кто их разгуливает) сами живут максимально полноценной и естественной половой жизнью и вокруг травм с лицом Ахеджаковой не бегают. Потому что сами они закомплексованными невротиками быть не хотят, а хотят быть свободными людьми. А невротиками пусть будут людишки. Носятся, обсуждают, орут. Орут БРЕД.
Комментарий мужчины на флешмоб
Потому что всё проще. Травмы лечат врачи, а не пациенты с такими же травмами. Забота об инвалидах состоит в том, чтобы они в результате не чувствовали себя инвалидами, а не думали круглые сутки о том, как им тяжело жить без ног (первое правило руководства детдомовским школьным классом — руководить им так, как будто это обычный школьный класс, без специальной жалости к убогим). А от сексуального насилия помогают не слезливые левацкие флешмобы, а старый добрый короткоствол.
