Другие правые (перевод из Breitbart)

Текст: Аллюм Бохари и Мило Йаннопулос, Breitbart. Перевод: Родион Раскольников, «Спутник и Погром»

ar-cover-v2

Примечание переводчика: в статье активно используется термин «консерватор». Тут нужно пояснить, что в современном западном дискурсе, патологически левом, «консерватор» означает не только Милонова (хотя и его тоже), но и просто человека, который считает, что не нужно, наверное, превращать Запад в мультикультурную массу кофейных людей без идентичности и дальше строить из них евросоциализм. «Правительство, перестань завозить таджиков и верни свободу слова» — по западным меркам это консерватизм.

Призрак бродит по торжественным ужинам, благотворительным вечеринкам и аналитическим центрам западного истеблишмента: призрак «альтернативных правых». Они молоды, изобретательны и с удовольствием совершают светские святотатства, и для консерваторов из библейского пояса они враг номер один — страшнее, чем демократы или ушибленные прогрессисты.

Альтернативные правые («альт-правые», alt-right) — аморфное движение. Многие — в основном истеблишмент — настаивают, что это просто сборище самых отвратительных отбросов общества: антисемитов, белых расистов и других завсегдатаев Стормфронта (форум, где собираются западные бритоголовые и сочувствующие, русский эквивалент термина — «зигомёты»). Они очень сильно ошибаются.

Альт-правые, когда-то нишевая субкультура, вырвались на национальную политическую сцену в 2015-м. Хотя поначалу их было мало, молодежная энергия альт-правых и их ядовитая, нарушающая все табу риторика привлекли в движение новых людей и заставили с ним считаться.

Происходящее уже породило целую серию панических колонок и сенсационных статей как от правых, так и от левых: леваки ругают альт-правых расистами, а консервативная пресса, неизменно пытающаяся откреститься от возможных обвинений в ксенофобии со стороны левых, бросила этих потенциальных молодых читателей и избирателей на произвол судьбы.

National Review пишет о них как об «озлобленных представителях белого рабочего класса», поклоняющихся своему «отцу-фюреру» Дональду Трампу. Бетси Вудруф из Daily Beast ругает Раша Лимбо за симпатии «к белым альт-правым расистам». BuzzFeed скрипя зубами признает, что участники движения «отлично чувствуют и понимают Интернет», одновременно обвиняя их в охоте на «афроамериканцев, евреев, женщин, латиноамериканцев и мусульман».

Этот вал публицистики — свидетельство мощи культурного удара альт-правых. Но до сих пор никто так и не попытался объяснить популярность и широту этого движения, не прибегая к отчаянным оговоркам и публичным демонстрациям собственного морального превосходства.

Одна из причин — болезненная любовь альт-правых к провокациям. Движение родилось в молодежной, агрессивной, андеграундной части интернета. 4сhan и 8сhan (англоязычные эквиваленты двача) — центры активности альт-правых. Годами посетители этих сайтов — как увлеченные политикой, так и нет — развлекались дурацкими, но привлекающими много внимания розыгрышами. Армия чанов превратила троллинг национальных медиа в свой любимый спорт задолго до появления альт-правых.

Мы уже защищали однажды геймеров, другую группу, которую часто объявляют толпой отбросов общества, и теперь нам хочется поближе взглянуть на новую силу, вызывающую панику у такого количества людей. Что это — новое пришествие скинхедов образца 1980-х или нечто более сложное?

Последние несколько месяцев мы провели, выслеживая скрытных, часто анонимных представителей альт-правых, пытаясь понять, за что именно они выступают.

Интеллектуалы

Альт-правых от бритоголовых расистов старой школы отделяет множество вещей, но один момент бросается в глаза сразу: интеллект. Скинхеды в массе своей это плохо образованные быки с низким IQ, и движет ими в основном любовь к насилию и природная ненависть к чужакам. Альт-правые гораздо интеллектуальнее — возможно, именно поэтому левые их так ненавидят. Они опасно умны.

В идейном смысле альт-правые опираются на множество удивительно разнородных источников — Освальд Шпенглер, Х.Л. Менкен, Юлиус Эвола, Сэм Френсис, палеоконсервативное движение, возникшее вокруг президентских кампаний Патрика Бьюкенена. Многие лидеры альт-правых вдохновляются французскими Новыми Правыми.

Медийная империя современных альтернативных правых выросла вокруг Ричарда Спенсера в те времена, когда он был редактором Taki’s Magazine. В 2010-м Спенсер основал AlternativeRight.com, будущий интеллектуальный центр альтернативных правых.

Вместе с другими нервными узлами движения — блогам Стива Сейлера, VDARE, American Renaissance — AlternativeRight.com собрал эклектичную компанию ренегатов, отрицавших в той или иной форме существующий политический консенсус. Все эти сайты в той или иной момент прилюдно обвиняли в расизме.

ar1

Разиб Хан потерял работу в New York Times из-за своих взглядов на человеческое биоразнообразие. Теперь он пишет в альтернативно правый Unz Review

Так называемая виртуальная «маносфера», Немезида левого феминизма, довольно быстро превратилась в одну из самых заметных опор альтернативных правых. Гей-маскулинист Джек Донован, который курировал на AlternativeRight.com тему гендера, почти с самого начала выступал за включение принципов маносферы в основу идеологии альт-правых. Его книга, The Way of Men, полна меланхолических рассуждений о потере мужественности, неизбежно сопровождающей современное глобализированное общество:

«Печально понимать, что судьба человека героического — стать человеком экономическим, что люди будут низведены до калек, вечно ползающих по земному шару в погоне за деньгами, и что жизнь они будут проводить, выдумывая новые способы обмануть друг друга. Но мы уже на этом пути».

Другой неформальный лидер, Стив Сейлер, выступил вдохновителем движения за «биологическое разнообразие людей». Эта группа блогеров и ученых с увлечением двинулась вперед по минному полю научно доказуемой разницы между человеческими расами — гораздо смелее, чем бывший научный редактор New York Times Николас Уэйд.

Изоляционисты, сторонники дружбы с Россией и бывшие избиратели Рона Пола, которых раздражало тотальное засилье неоконсерваторов в Республиканской партии, тоже подались в альт-правые, которые не менее охотно, чем левые пацифисты, выступают против обременительного вмешательства в иностранные дела.

Из других областей интернета пришла ещё одна пугающе интеллектуальная группа идеологов, готовых атаковать светские культы истеблишмента: неореакционеры, #NRx.

Неореакционеры появились практически по недоразумению — движение выросло из споров на сайте LessWrong.com. Это общественный блог, основанный Элизером Юдковским — Юдковский занимается в Кремниевой долине машинным интеллектом. Целью блога поначалу было преодоление человеческих предрассудков как в научной мысли, так и в области философии.

LessWrong побуждал членов своего сообщества подражать ходу мысли машин, а не людей. Поощрялся отказ от самоцензуры, заботы о социальном статусе, чувствах других людей и прочих препятствий для по-настоящему рационального мышления. Нетрудно понять, как группа неортодоксальных, презирающих всякий запрет мыслителей вошла в столкновение с миром современной журналистики и науки, где с некоторых пор важнее всего никого не обидеть.

Под предводительством философа Ника Лэнд и компьютерщика Кертиса Ярвина группа начала радостно крушить вековые предрассудки западного политического дискурса. Либерализм, демократия, эгалитаризм — все это неореакционеры поместили под микроскоп и нашли несовершенным.

Они постулировали, например, что либеральная демократия исторически не добилась ничего такого, чего не могла бы монархия, эгалитаризм похоронил всякую попытку нормально изучить наследственность у человека разумного, а попытки заставить людей трактовать друг друга исключительно как индивидуумов полностью игнорировали все исследования в области групповой психологии.

Их можно упрекнуть в слишком явном желании смешать явление и правильность явления (групповая психология, допустим, существует, но это не означает автоматически, что мы должны её поощрять), это были первые ростки новой правой идеологией — и мир её уже ждал.

Природные консерваторы

Природных консерваторов проще всего описать как людей, для которых писали люди из предыдущего раздела. Это в основном белые американцы, в основном средних лет, без оговорок и стеснения принимающие новые принципы политики идентичности, ставящие во главу угла в первую очередь интересы из собственной демографической группы.

В политическом смысле эти новые консерваторы просто подчиняются своим естественным инстинктам — тем же самым инстинктам, которыми руководствуются консерваторы по всей планете. Эти побуждения пристально изучил социальный психолог Джонатан Хайдт, и их ощущает значительная часть политической популяции — как инстинкт консерватора.

ar2

Признанный социальный психолог Джонатан Хайдт описал консервативный инстинкт в своей книге «Праведный ум» (The Righteous Mind)

Инстинкт консерватора, как его описывает Хайдт, состоит, помимо прочего, в предпочтении однородности разнообразию, стабильности переменам, иерархии и порядка радикальному эгалитаризму. Инстинктивное недоверие ко всему чужому и незнакомому — черта, которую мы разделяем как вид, эволюционная защита от избыточного, иногда опасного любопытства. Но у природных консерваторов он сильнее. Они автоматически предпочитают знакомые общества, знакомые принципы и знакомые институты.

Республиканец из истеблишмента, свято верующий в благость свободного рынка, может снести древний собор и заменить его торговым центром, если увидит в этом экономическую выгоду. Природного консерватора такие вещи ужасают. С иммиграционной политикой похожая история: на бумаге дешёвая рабочая сила, въезжающая в страну по трудовым визам, выглядит очень привлекательно. Но природных консерваторов заботят другие вещи: в основном выживание их собственного народа и культуры.

Для природных консерваторов экономическая эффективность не обладает высшей ценностью. Если быть точным, выше всего они ценят культуру как продукт и выражение деятельности своего народа. Их идеальное общество вовсе не обязательно показывает заоблачные темпы роста ВВП, но оно пишет симфонии, строит базилики и оплачивает картины Старых Мастеров. Природные консерваторы указывают на эти вещи как на апофеоз западной европейской культуры и объявляют их ценностью, достойной сохранения и защиты.

Понятно, что внимание природных консерваторов к своей культуре немедленно вступает в противоречие с неостановимой машиной регрессивного левого движения, которое, скажем, сейчас пытается добиться сноса статуй Сесила Родса и королевы Виктории в Англии, а с Принстонского университета в Америке хочет сбить имя Вудро Вильсона. Эти попытки вычистить из западной истории политически неугодных левым великих людей для альт-правых особенно оскорбительны — их, помимо заботы о культуре, глубоко занимает героика и героические добродетели.

Всё это — прямой результат десятилетий, которые университетские левые потратили на попытки убрать «мертвых белых мужчин» и их наследие из западной истории и литературы. Консерватора из истеблишмента подобные вещи могут раздражать — в те пять минут, которые он тратит на кофе, переключаясь между телеканалами для бизнесменов и очередным президентским обращением, но для природного консерватора такой культурный вандализм автоматически занимает первую строчку в списке угроз.

Справедливости ради многим мейнстримным консерваторам левачество тоже не нравится — но, как верно замечают альт-правые, они слишком боятся, что их заклеймят «расистами», чтобы что-то с этим сделать. И ничего не делают. Успех Дональда Трампа, пожалуй, первого кандидата со времен Патрика Бьюкенена, который ставит на культуру, явно показывает, что на низовом уровне созрела потребность встать на защиту западноевропейского и американского образа жизни.

Альт-правые много говорят о консерваторах из истеблишмента, которым свободный рынок важнее западной культуры и которые с готовностью поступятся этой культурой, если нужды большого бизнеса потребуют подвергнуть ее опасности через массовый завоз мигрантов. Для таких есть специальный термин — cuckservatives (от «сuckold» — сексуальный фетиш, любителям которого нравится смотреть, как их партнёр занимается сексом с посторонним человеком).

Замедлить или остановить миграцию — один из главных приоритетов альт-правых. Они не одобряют предубеждения на личном уровне, но движение пугает потенциальное демографическое замещение, которым грозит массовая миграция.

Альт-правые не разделяют утопический взгляд на человеческую природу: они, во-первых, сами ставят интересы своей группы на первое место, а во-вторых, признают эту привычку в других — у мексиканцев, у афроамериканцев, мусульман. В обществах, состоящих из разнородных групп, культура и политика — это выражение совокупных интересов таких групп.

Там, где собираются альт-правые, часто говорят о разнообразных апокалиптических сценариях: многие участники движения инстинктивно ощущают, что столкновение интересов двух достаточно больших и этнически различных групп рано или поздно не сможет обойтись без насилия. Короче, они сомневаются, что окончательная «интеграция» как таковая вообще возможна. Даже если и возможна, то она все равно не удастся в классическом смысле, по схеме «мир, дружба, жвачка». Стены на границе — гораздо более надежный вариант.

Интеллектуалы из числа альт-правых утверждают, что культура неотделима от расы. Альт-правые считают, что для сохранения культуры необходимо до некоторой степени отделять их друг от друга. Улица, на которой мечеть соседствует с флагами святого Георга на домах — это не мусульманская и не английская улица; для самости нужны различия.

Некоторые альтернативные правые приводят более изящный аргумент. Они утверждают, что в смешении разных групп общая культура неизбежно начинает ориентироваться на отстающих, и вместо смеси мечетей и эдвардианских особняков на выходе получается смесь атеизма с коровниками из гипсокартона.

Забавно, что альтернативные правые в этом совпадают с критиками того, что левые называют «культурной апроприацией», и движение открыто признаёт это сходство.

Можно утверждать, что у природных консерваторов нет представительства в политике по крайней мере лет тридцать. Мейнстримные республиканцы с 1980-х одержимы экономикой и внешней политикой, у себя дома яростно защищая рейгано-тетчеровский консенсус, а за рубежом — неоконсервативный интервенционализм. Культура и мораль — области, которые действительно волнуют природных консерваторов — целиком и полностью сданы левым, теперь безраздельно контролирующим образование, развлекательную индустрию и прессу.

Покойный Эндрю Брайтбарт писал, что политика вытекает из культуры — тех, кто в это верит, должно удручать реальное количество писателей, политиков и медийных фигур, признающих, что культура — это самое важное поле боя (хотя Мило делает всё, что в его силах).

Природные либералы, которым на инстинктивном уровне нравится разнообразие, довольны радикальными социальными переменами — разумеется, пока эти перемены увеличивают эгалитаризм — теперь представлены на обеих сторонах политического поля. Природных же консерваторов Республиканская партия мало-помалу бросила на произвол судьбы — и то же самое сделали консервативные политические партии в других странах. Разуверившись в своих старых политиках, природные консерваторы ищут новых — Дональд Трамп, альтернативные правые.

ar00

Существуют разумные аргументы против трайбалистских настроений альт-правых, но консерваторы из истеблишмента их не приводят. Вместо этого они начинают паническую ругань. Кевин Уилсон из National Review в последней статье объявил, что «белый рабочий класс должен умереть».

 

Хотя альт-правые в основном имеют высшее образование, они симпатизируют белому рабочему классу и, насколько можно судить по нашим интервью, ощущают это как noblesse oblige. Что касается National Review, то об альтернативных правых они время от времени пишут не менее ядовито, чем об американцах в целом.

Истеблишмент — консервативный истеблишмент — уже давно ответил на страхи белых избирателей уйти в демографическое небытие: он с распростертыми объятиями приветствует их неизбежную смерть. Действительно, Трамп был бы невозможен без назойливого нытья левых прогрессистов, но вообще-то причиной появления этого нового движения можно было бы назвать всю современную медийную культуру целиком.

Людей, которые осмеливаются высказывать беспокойство о судьбе западной культуры, уже не первый десяток лет открыто высмеивают и объявляют расистами. Альт-правые — прямое следствие этой моды. Какими бы идиотскими, иррациональными, трайбалистскими или даже ксенофобскими поднимаемые альт-правыми вопросы ни казались истеблишменту, игнорировать их нельзя, потому что движение никуда не денется. Все в точности по Хайдту: их политические пристрастия — результат их природных склонностей.

Другими словами, левым в этом случае не удастся победить, запретив еще какие-нибудь слова и крича про фашизм (а в последние двадцать лет это их единственная тактика борьбы с несогласными). У правых же не получится откреститься от них, сделав презрительное лицо, и пойти своей дорогой.

Мем-бригады

Чуть выше мы уже упоминали самоцензуру. Но как только общество начинает навязывать подобные вещи, немедленно появляются молодые бунтари, которых одолевает желание как следует побогохульствовать, нарушить все правила, сказать вещи, которые запрещено говорить. Почему? Да потому что это весело. Кертис Ярвин объясняет это так:

«Если ты 75 лет строил псевдорелигию вокруг чего-нибудь — не важно чего, этничности, гипсового святого, сексуального воздержания, Летающего Макаронного Монстра — то не удивляйся, когда умные подростки обнаружат, что оскорблять твоего божка это теперь самый смешной прикол на свете. Потому что вообще-то это реально так и есть».

ar0
Эти молодые бунтари, подвид альт-правых, пришли в движение не за интеллектуальным переворотом и не из природного консерватизма. Тут бездна ирония: к новым правым их тянет по той же самой причине, по которой молодежь в 1960-е тянулась к новым левым: потому что это клево, антисоциально и опрокидывает социальные табу, которых новое поколение не понимает.

В 60-е дети шокировали своих родителей сексуальной распущенностью, длинными волосами и рок-н-роллом, а теперь мем-бригады возмущают стариков оскорбительными карикатурами, от еврея Шломо Шекельберга до «Убери Кебаб», интернетовской шутки про боснийский геноцид. Эти карикатуры обычно пересыпаны ссылками на поп-культуру миллениалов, от старых форчановских мемов вроде лягушки Пепе до аниме и My Little Pony.

ar3

Они правда расисты? Не больше, чем поклонники дез-метала в 80-е были реальными сатанистами. Для них это просто способ подразнить своих дедушек и бабушек. Обер-дедушка — республиканец Рик Уилсон, который подставился, назвав эту группу у себя в твиттере «сборищем одиноких задротов, которые мастурбируют на аниме».

В ответ на него обрушился троллинг массового поражения, которым прославились анонимные субкультуры — и приемы которого они довели до совершенства. Они развлеклись по полной — в частности, откопали самые стыдные детали семейной истории Уилсона, заказали ему домой вагон пиццы и забили ему всю ленту аниме и нацистской пропагандой. Мем-бригады альтернативных правых в своей обычной манере показали, чего они на самом деле хотят: не расизма и даже не восстановления монархии и традиционных гендерных ролей, а лулзов.

Трудно сказать точно, но мы подозреваем, что эти молодые бунтари, в отличие от ядра альтернативных правых, не обязательно природные консерваторы. Судя по их презрению к общественным нормам и той радости, с которой они топчутся по оскорбленных чувствам других людей, многие из них могут оказаться инстинктивными либертарианцами.

Это как раз случай огромной армии тех сторонников Трампа, которые тратят долгие часы на изготовление картинок с Дональдом в образе «Бога-Императора» и с увлечением доводят его противников (как, например, союзник Мило Яннополуса @PizzaPartyBen, на чей безумный твиттер подписано сорок тысяч человек).

Если бы дело происходило в 1960-е, мем-бригады наверняка шли бы в авангарде Новых Левых: матерились на телевидении, глумились над христианством и проповедовали наркотики и свободную любовь. Их тяжело представить за чтением Эволы, за размышлениями в соборе Святого Петра или во главе традиционной семьи. Да, им все это нравится, но в основном потому, что это раздражает нужных людей.

Можно сказать, что молодёжь в ряды альтернативных правых привлекает не идеология, а новизна, смелость и остроумие — на фоне убеждений родителей, которые выглядят унылыми, слишком правильными и слишком серьёзными. Конечно, пересечений много. Некоторые преданные сторонники движения тоже не прочь попостить смешные картинки.

Если вы либерал из Buzzfeed или Commentary и сейчас думаете: «Что за детский сад», то что тут скажешь. Сами виноваты — вытоптали с корнем всю свободу самовыражения, поддались самым худшим и самым авторитарным склонностям левого движения. Результат — как раз вот этот взрыв творчества и ниспровержения устоев.

Конечно, как и в любой другой исторический момент, взрослые просто не понимают, чувак. Все упирается в разницу возрастов. Миллениалы не помнят ни Вторую мировую, ни ужасы Холокоста. Руанду и 11 сентября они в лучшем случае застали детьми. Для них расизм — это несуществующее чудовище под кроватью, страшная сказка, которой их пугали в детстве.

Тут как с Дедом Морозом: миллениалам тяжело поверить, что он реален. Они никогда его не видели — и не верят, что мемы, которыми они наполняют имиджборды, на самом деле расистские. Это история не про расизм как таковой — а про троллинг. Раз в месяц в прессе обязательно появляется длинная статья про ужасы сексизма, расизма и гомофобии, якобы творящиеся на имиджбордах. Завсегдатаи празднуют победу.

Другое, более благостное объяснение — мемы явно расистские, но в них очень мало искренности.

Забавно, что миллениалы сами по себе довольно разнообразная группа. Достаточно зайти в /pol/ (раздел про политику), где определенная по IP-адресу национальность анонимного участника обозначена небольшим флажком. Там есть флаги отовсюду: Запад, Балканы, Турция, Ближний Восток, Южная Америка и даже время от времени Африка. Все эти люди с удовольствием изобретают друг для друга самые затейливые оскорбления по этническому признаку, но это как спортсмены, которые по-пацански подкалывают друг друга в институтской столовой — ясно, что никакой реальной ненависти тут нет.

По крайней мере, пока не приходит «армия 1488» (ближайший русский эквивалент термина — «зигамёты»).

«Армия 1488»

Всё, что связано с расизмом и ксенофобией, неизбежно привлекает реальных расистов и ксенофобов. Более терпимые альтернативные правые мрачно называют этих людей «армией 1488», и хотя о таких говорят, что они «правым не враги», по нашим интервью видно, что многие альт-правые хотели бы задвинуть их куда-нибудь подальше.

Это как раз те люди, из которых движение состоит по мысли левых. Благополучие их собственной группы интересует их меньше чем фантазии об истреблении других. Восьмидесятивосьмидесятники, скорее всего, объявят эту статью плодом трудов дегенеративного гомосексуалиста и полукровки.

Почему «1488»? Это ссылка на два популярных нацистских мема. Первый — так называемые 14 слов: «Мы должны обеспечить существование нашего народа и будущее белых детей». Второй, 88 — это две восьмых буквы алфавита, HH, «Heil Hitler».

Не очень вдохновляет, да? Но если вы хотите после этого скопом объявить всех альт-правых нацистами, придётся сделать то же самое с исламом и исламскими террористами, а потом решить, что безумные феминистки третьей волны обнуляют заслуги и цели исторического феминизма. Такая точка зрения имеет право на жизнь, но мы за последовательность.

Альт-правый видеоблогер Пол «RamZPaul» Рэмси называет этих людей «ролевиками»: унизительное сравнение с задротами, которые одеваются в костюмы средневековых рыцарей. Пол даже доходит до предположения, что «ядовитая смесь психов и уголовников» нанята специально, что дискредитировать более вменяемых идентитаристов.

Они есть в каждой идеологии. Идеологи с постными лицами, у которых нет жизни кроме их политического крестового похода и которые воображают себе бесконечную великую борьбу. Их можно найти на Стормфронте и других подобных сайтах — собравшись вместе, они перестают шутить про расовую войну и начинают строить на нее планы. В остальном интернете они известны как Стормфаги (Стормопидоры).

ar4

Stormfags в представлении остальных пользователей всемирной сети

Судя по тому, что нам удалось узнать, они представляют собой разительный контраст с остальной частью движения — другие альт-правые скорее хотят построить на основе своих ценностей сообщество и образ жизни, а не устроить насильственную революцию.

Восьмидесятивосьмидесятники — это прямой эквивалент людей из BlackLivesMatter, требующих убивать полицейских, или феминисток, у себя в твиттере всерьёз призывающих #УбитьВсехМужчин. Разница, очевидно, в том, что таких феминисток и борцов за права мейнстримная пресса любит объявлять ничего не значащим меньшинством и экстремистами, а вот «армию 1488» те же журналисты считают синонимом альтернативных правых.

Новости специально для тех, кто занят поиском нацистов под кроватью: они там совершенно точно есть. Просто их мало, они никому не нравятся и не добьются в движении ничего серьезного.

То, что осталось от белого расизма старой школы и ККК, давно превратилось в крошечное меньшинство, не имеющее никакого влияния общество и лишенное поддержки даже формально «ультраправых» медиа (надо, правда, признать, что то же самое сейчас говорят вообще о любом избирателе республиканцев).

Истеблишмент и чудовище, которое он создал

Не все альт-правые согласятся с нашей таксономией. Допустим, Эндрю Ауэрнхаймер, хакер и белый националист, более известный под ником weev, ответил на наши вопросы в своем фирменном стиле: «Ваши бесконечные жидовские попытки опорочить честных нацистов отвратительны».

Чем глубже мы погружаемся в движение альт-правых, тем яснее понимаем, что они скорее определяют себя через то, чему противостоят, а не через то, с чем соглашаются. Что альт-правые хотят создать? В этом вопросе у них мириады разногласий. Но они абсолютно едины в понимании того, что они хотят уничтожить.

СМИ и политический истеблишмент десятилетиями — с 60-х годов — придерживались консенсуса в том, что можно и что нельзя обсуждать в приличном обществе. Идентитарность, особенно исходящая от женщин, сексуальных меньшинств, чернокожих (и вообще небелых), рассматривается как разрешенная тема — даже тогда, когда переходит в открытую ненависть.

Но любое обсуждение белой идентичности, интересов белых рассматривается как трансгрессия. Ярвин писал об этом еще в 2008 году:

«Этническая гордость — это одно. Этническая ненависть — совсем другое. Но — как отмечают прогрессивисты — часто эти две вещи дополняют друг друга. Мне кажется неоспоримым тот факт, что, посети инопланетный антрополог Землю с целью сравнить враждебность разным подгруппам людей в западной культуре, он бы отметил, что ненависть к европейцам представлена наиболее широко. Сегодня отрицание европейского уклада широко преподается в школах и университетах. Противоположные точки зрения не представлены вовсе. Вот мой вопрос прогрессивистам, мультикультуралистам, „динамистам“ и им подобным: если вы действительно противники расизма, если вы действительно только Вольтер 3.0, почему же неевропейский этноцентризм и враждебность европейцам нисколько вас не смущает? Быть может, ненавидеть евроейцев вам… нравится?»

Современный консенсус (в лучшем случае) неохотно осуждает идентитарность слева и вовсе не терпит идентитарности справа. Даже мы, авторы статьи — гомосексуалист с еврейскими корнями и полуангличанин-полупакистанец — понимаем, что рискуем, просто обсуждая эту тему. Мы не относим себя к альт-правым — но даже написание статьи о них это прогулка по минному полю.

Тяга к самоцензуре у белого гетеросексуального мужчины, видимо, непреодолима; вполне возможно, именно так и есть — что объясняет тягу альт-правых к анонимности.

Феминизм третьей волны и движение BlackLivesMatter часто подвергаются критике со стороны консерваторов и либертарианцев — но защита этих движений не грозит защитнику концом карьеры. Скорее, наоборот — так можно выстроить успешную и прибыльную карьеру: взять хотя бы Эла Шарптона, Аниту Саркисян и Дерея Маккессона.

В последние пять лет в области левого идентитаризма произошел практически ренессанс — и одновременно стал очевиден кризис белого мужчины, особенного молодого белого мужчины — в западном мире. Феминизм дошел до «четвертой волны», одержимой безумной чушью вроде борьбы с изнасилованиями в твиттере, «сексистскими футболками» и «актами микроагрессии»; число самоубийств среди мужчин достигло критической отметки.

ar5

Пока защитники прав меньшинств завывали при виде оскорбительных костюмов на Хеллоуин и требовали создания safe spaces, где им не придется сталкиваться с неприятными им мнениями, белые мужчины из британского рабочего класса понемногу стали группой, у выходцев из которой шанс получить высшее образование меньше всего.

Для молодых людей контраст между действительно маргинализированными группами и теми, кто только изображает жертву, особенно очевиден.

Большая часть вины в этом ложится на истеблишмент. Если бы он действительно стоял за гуманизм, либерализм и универсализм, альт-правые бы не поднялись. Все что требовалось от истеблишмента — всего лишь настоять на общих принципах равенства, атакуемых идентитарными движениями чернокожих и феминисток; вступиться за свободу слова от регрессивной левой цензуры; поддержать универсальные ценности перед лицом левого морального релятивизма.

Вместо этого истеблишмент закрыл глаза на подъем левого трайбализма — и бросился безжалостно подавлять любые намеки на подобное в правом движении. Именно эта политика двойных стандартов и дала первичный импульс альт-правым. Именно она, в числе прочего, привела к появлению Дональда Трампа.

Альт-правые слишком сложны, чтобы объявить их простым сопротивлением норме — но их объединяет именно неприятие консенсуса. Некоторым из них доставляет удовольствие шокировать публику нарушением социальных норм; другие же более интеллектуальны. Но все они — противники лицемерных негласных норм, поддерживаемых как левыми, так и правыми.

В этом альт-правые схожи с движением культурных либертарианцев, впервые описанным на страницах этого издания. И многие люди сегодня причисляют себя к обоим лагерям.

Маска расиста

Для молодежи и аполитичных наблюдателей современные политические споры в публичном пространстве выглядят как балаган. Регрессивные левые громко кричат, что они стоят за равенство и расовую справедливость — и одновременно восхваляют акты насилия на расовой почве и требуют, чтобы белые сидели в задней части автобуса (точнее — в задней части кампуса. А еще лучше — вообще убрались в свой собственный кампус). Левые защищают безумные аргументы феминисток, не имеющие никакого отношения к реальности, и одновременно поносят людей за цвет кожи, сексуальную ориентацию или пол.

В то же самое время альт-правые открыто шутят про Холокост, громко возмущаются — чаще всего не всерьез — «расовым смешением», называют гомосексуалистов «дегенератами» — и одновременно приглашают евреев-гомосексуалистов и метисов из Breitbart на свои закрытые вечеринки. Почему?

Если вы дочитали статью до этих слов, вы, скорее всего, уже знаете часть ответа. Ответ мем-бригад таков: это просто весело. В них нет неприятия смешанных браков, гомосексуализма или мультикультурных обществ; им просто весело от того, как ярятся и кричат люди, когда открыто высмеиваешь их идолов. Молодежь хулиганит, инстинктивно понимая, кто здесь настоящие авторитарии и как над ними поиздеваться.

Интеллектуалы в общем разделяют эти чувства: именно они теперь ниспровергают замшелые догмы Просвещения, которые считались нерушимыми на протяжении веков. Бойцы «армии 1488» просто всех ненавидят; к счастью, они обычно сидят у себя в лесу.

Но самые интересные (и самые многочисленные) альт-правые — природные консерваторы. Возможно, они действительно испытывают психологическое напряжение при виде той угрозы западной культуре, которую представляет массовая миграция; возможно, их даже раздражают нетрадиционные отношения. Но, в отличие от «тусовки 1488», все это не приводит их в ярость. Они, конечно, хотят построить свои гомогенные сообщества — но хотят при этом обойтись без погромов. И даже, по возможности, без насилия.

А еще они знают, что миллионы людей не разделяют их идеалов — миллионы инстинктивных либералов, представляющих вторую половину психологической карты западной политики Хайдта; те люди, которым нравится мультикультурализм, распутство, гомосексуализм и прочие пункты современного культурного консенсуса.

Природные консерваторы понимают, что если они будут сражаться с либералами до последнего, они проиграют или как минимум не победят. Их цель — новый консенсус, при котором либералы пойдут на компромисс или хотя бы позволят консервативным кругам их стран отказаться от положений нынешнего status quo касательно расового вопроса, иммиграции и пола. Некоторые — в особенности неореакционеры — ищут выход: они хотят мирно отделиться и полностью обособиться от либеральной культуры.

Так должно ли либеральное племя (давайте не будем юлить — сегодня в него входят как демократы, так и истеблишмент республиканцев) идти им навстречу? Отказываясь от диалога, они рискуют дать козыри «армии 1488», которая убедит природных консерваторов в том, что цели можно добиться лишь насильственными методами. В конце концов, основные их требования звучат разумно: они хотят иметь свое сообщество, состоящее из своих людей и управляемое в соответствии с их собственными ценностями.

Короче говоря, они хотят того, чего хотели все народы, борющиеся за право самим определять свою судьбу. Они хотят того, что так одобряют прогрессисты — поощряя в этом всех, кроме белых. Именно это лицемерие левых и заставило столь многих — тех, кто не голосовал с 70–80x — наконец встать за свои ценности, свою культуру — и проголосовать за Трампа.

Истеблишменту стоит внимательнее почитать Хайдта и понять, что альт-правые никуда не уйдут. Никакой «прогресс» не изменит природных склонностей консерваторов. Хватит делать вид, что в спорах о свободной торговле и реформе здравоохранения представлены обе стороны политического спектра США. Альт-правые уже здесь — и они никуда не уйдут.

Оригинал материала на сайте Breitbart.com