Текст: Клинт Финли, Techcrunch. Перевод: Николай Ершов
Примечание S&P: Это старый классический текст об одной из фракций американских новых правых — хорошее введение в тему (особенно список литературы в конце). С тех пор как он был написан (2013 год), новые правые из сетевых фриков превратились в практически мейнстримную политическую силу: на их идеи (или, по крайней мере, на ту эмоцию, которую они выражают) активно опираются политики и активисты новой волны типа Трампа и Мило Йаннопулоса, а западные левые окончательно и бесповоротно сошли с ума.
Многие из нас мечтают о возвращении в тот или иной золотой век. Есть, однако, сообщество блогеров, где эту мысль довели до предела: там хотят возврата к временам задолго до Французской революции.
Неореакционеры соглашаются с тем, что технический прогресс и капитализм в последние несколько столетий были для человечества благом, но при этом считают, что демократия принесла больше вреда, чем пользы. Они выступают за возвращение традиционных гендерных ролей, иерархического общества и монархии.
Возможно, они попадались вам на сайтах про технологии вроде Hacker News и Less Wrong и вы застали их загадочные разговоры про «Молдбага» и «Собор». И хотя неореакция пока далека от того, чтобы поглотить индустрию, похожие идеи высказывал основатель PayPal Питер Тиль, а Пакс Дикинсон, бывший технический директор портала Business Insider, признавался в том, что неореакционные идеи на него повлияли. Да, это мировоззрение исповедуется малочисленным меньшинством, однако оно, как мне кажется, проливает некоторый свет на психологию современной технологической культуры.
О неореакции написано уже столько, что хватит как минимум на пару книг, так что если предпочитаете первоисточники, отправляйтесь сразу по ссылкам в списке неореакционной литературы (см. ниже), предварительно выпив модафинила({{1}}) . Для всех прочих постараюсь вкратце изложить, что такое неореакционная мысль и почему это может оказаться важным.
Кто такие неореакционеры?
Слово «реакционер» исконно обозначало противника Французской революции, а в наше время это общий термин для тех, кто желает возврата к какому-либо прежнему положению вещей. Основателем неореакции, также известной как «темное просвещение», стал компьютерщик и предприниматель Кёртис Ярвин, ведущий блог под псевдонимом «Менциус Молдбаг». Ярвин, который сам себя называет «владыкой стихов» неореакционного движения, начинал как комментатор на сайтах вроде 2blowhards, а в 2007 году завел собственный блог Unqualified Reservations. Первоначально Ярвин называл свою идеологию «формализмом», однако в 2010 году блогер-либертарианец Арнольд Клинг назвал его «неореакционером». Слово понравилось некоторым блогерам — например, Anomaly UK (который его популяризировал), Нику Лэнду (который придумал термин «темное просвещение») и Майклу Анисимову. Все они объявили самих себя неореакционерами.
Слева: Кёртис Ярвин, основатель неореакции. В центре: Ник Лэнд, придумавший термин «темное просвещение». Справа: Майкл Анисимов, неореакционер
У движения был ряд современных предшественников — таких, как Герман Хоппе и Стивен Сэйлер; сильно повлияла на неореакцию, безусловно, и более старая политическая мысль — особой популярностью пользуются Томас Карлайл и Юлиус Эвола.
Против демократии
Вероятно, единственное, что объединяет всех неореакционеров — критика современности, сосредоточенная на отрицании демократии во всех ее формах. Многие из них — бывшие либертарианцы, пришедшие к выводу, что свобода и демократия несовместимы.
«Демотические системы — то есть те, где правит „народ“, вроде демократии и коммунизма — предсказуемым образом менее стабильны финансово, чем системы аристократические, — пишет Анисимов. — В целом они чаще испытывают рецессии и накапливают больше долгов. Они более подвержены биржевым крахам. В них больше ресурсов тратится попусту. В аристократической системе, по сравнению с демократической, каждый потраченный доллар делает больше для повышения уровня жизни».
Мнения о том, какая именно монархия предпочтительнее, расходятся. Некоторые хотят чего-то близкого к теократии, а такие как Ярвин предлагают превратить национальные государства в корпорации, где король будет генеральным директором, а аристократы — акционерами.
Для Ярвина превыше всего стабильность и порядок. Однако критики — например, Скотт Александер — считают, что стабильность монархий неореакционеры, мягко говоря, переоценивают. Недавно Александер опубликовал антиреакционный FAQ, обширный текст, где доводы неореакционеров анализируются и опровергаются.
«Наблюдателю из средневековья или эпохи Возрождения, мира монархий и империй, стабильность демократий показалась бы прямо-таки сверхъестественной, — пишет он. — Представьте себе, как королева Елизавета I — которая, как мы убедились выше, пережила шесть восстаний всего за два поколения власти своей семьи — узнаёт, что в британской метрополии триста лет не было гражданской войны. Она бы решила, что вы либо шутите, либо сам Господь Бог ниспослал ангелов лично следить за порядком».
Исход
Ярвин выступает за маленькие страны — по сути, города-государства — которые соревновались бы между собой за граждан. «Если жителям не нравится власть, они могут и должны переехать, — пишет он. — Никакого права голоса, только право на эмиграцию — вот как все устроено».
Тем, кто слышал речь Баладжи Шринивасана в фонде Y Combinator, это покажется знакомым. Хотя в некоторых новостных статьях его выступление описывалось как призыв к Кремниевой долине отделиться от США, сам Шринивасан сказал Тиму Кармоди, что речь поняли неправильно. «Я не либертарианец, не сторонник сецессии, я зарегистрированный избиратель Демократической партии, и т. д. и т. п., — пишет он. — На самом деле я говорил скорее об эмиграции и исходе».
Баладжи Шринивасан, призывавший Кремниевую долину отделиться от США
Я не знаком со Шринивасаном, но думается, взгляды неореакционеров вызвали бы у него отвращение. При этом идея исхода апеллирует как к правым, так и к левым. Другие люди в Долине продвигают идеи, гораздо более близкие неореакционным. Патри Фридман, основавший вместе с Питером Тилем Институт морских поселений (seasteading), адресно упоминает блог Ярвина в списке рекомендуемой литературы, которым заканчивает эссе в журнале Cato Unbound; Ярвина в 2009 году пригласили выступить на конференции института, однако выступление было отменено. Тем временем Тиль высказывает схожее мнение в собственной статье для Cato Unbound: «Я более не считаю, что свобода совместима с демократией».
К слову, Тиль — управляющий партнер Фонда основателей (Founders Fund), который является одним из инвесторов компании Шринивасана Counsyl. Сооснователь ярвиновского стартапа Tlon одним из первых получил научную стипендию Тиля. Анисимов был медиа-директором Института машинного интеллекта (в прошлом Институт сингулярности), которому Тиль оказывает поддержку. Конспирологам этого было бы достаточно, но я не говорю ни о каком заговоре. Не думаю, что Питер Тиль — часть какого-либо тайного плана неореакционеров; мне даже не кажется, что он сам неореакционер. Однако легко заметить, что в сообществе стартаперов ширится популярность определенного набора идей. Неореакция смешивается с пикапом, колонизацией моря и научным расизмом (об этом ниже), и весь этот обобщенный «культ пещерности» оказывает влияние на культуру в индустрии начиная с рабочей обстановки и кончая атмосферой на конференциях.
Впрочем, отметим для ясности, что чистая неореакция — позиция крайнего меньшинства и вряд ли когда-либо выйдет за пределы своего небольшого сектантского кружка. Однако с конца 2012 года интерес к ней растет взрывными темпами несмотря на то, что Хоппе, Сэйлер, Ярвин и другие обо всем этом писали годами (а еще дольше существует европейский родственник неореакции — археофутуризм). Так вышло, что интерес этот совпадает по времени с ростом внимания СМИ к проблемам в технологической индустрии — от сексизма в компьютерных играх до «пацанской культуры» в мире технологий и джентрификации({{2}}) окрестностей залива Сан-Франциско.
И многие квалифицированные работники вместо того, чтобы признать свою роль в этой джентрификации, в экономическом неравенстве и сокращении штатов, выставляют жертвами самих себя. Это чувство угнетённости приводит нас к следующей неореакционерской теме.
Собор
Неореакционеры верят в существование «Собора» (The Cathedral), метаинститута, куда входят главным образом Гарвард, другие университеты «Лиги плюща», «Нью-Йоркер» и ряд чиновников. Иногда слово используется как синоним политкорректности. Анисимов говорит о Соборе как о «самоорганизующемся консенсусе». Основная мысль в том, что Собор регулирует дискурсы, навязывая набор норм, определяющих, какие идеи приемлемы и как следует рассматривать историю — иными словами, он контролирует окно Овертона.
Название отсылает к мысли Ярвина о том, что прогрессивизм (а по его мнению, прогрессивны в наши дни даже крайне правые республиканцы) — это религия, и комплекс из СМИ, вузов и чиновничества наказывает за «еретические» взгляды.
О чем же Собор не дает говорить неореакционерам? Ну, для начала, о достоинствах монархии. Но в основном, насколько я могу судить, им хочется говорить что-нибудь вроде: «азиаты, евреи и белые умнее, чем чернокожие и латиноамериканцы, потому что генетика», и не быть за это обвиненными в расизме. Или, по крайней мере, выражать подобные взгляды без негативных последствий, которые в наши дни прилагаются к обвинению в расизме.
Кстати, неореакционеры чрезвычайно увлечены концепцией «биоразнообразия человека» (human biodiversity, HBD) — того, что раньше называлось «научным расизмом». В частности, они считают, что IQ — одна из важнейших черт личности, если не самая важная, и задается она преимущественно генетикой. Неореакционеры стремятся заменить или подкрепить «божественное право» королей и аристократии «генетическим правом» элит.
Утверждения, мягко говоря, спорные, но на них основывается значительная часть неореакционного традиционализма и антиэгалитаризма. Подробный разбор научных дебатов вокруг расы, генетики и IQ выходит за рамки этой статьи, но в список литературы я включил несколько ссылок по теме.
Нетрудно понять, почему эта идеология так привлекательна для белых гиков мужского пола. Она говорит им, что они рождены, чтобы править миром, но в то же время их угнетает тайное общество религиозного толка. И чем больше внимания в СМИ уделяется неравенству в рабочих коллективах, джентрификации и разрыву в уровне благосостояния, тем сильнее они убеждаются в правильности своих предвзятых взглядов. И чем более агрессивно ведут себя неореакционеры и «технопацаны», тем больше они получают медийной огласки.
Не нужно новых общественных порицаний и увольнений — стремиться нужно к тому, чтобы неореакционеры сменили воззрения, а не место работы. После увольнения Джона Дербишира — для неореакционеров это было резонансное дело — Джессика Валенти писала в The Nation: «В конце концов, от чего больше эффект — от одного потрясающего расиста вроде Дербишира или от иммиграционного законодательства штата Аризона? От колонки или от ущемления избирательных прав?»
Джон Дербишир. Бывший колумнист в журнале National Review. Был уволен за статью для другого журнала, которую расценили как расистскую
Не могу сказать, что с этим делать. Не то чтоб я думал, что СМИ должны игнорировать пороки технологической индустрии. Но признать, что здесь существует замкнутый цикл, означает сделать первый шаг к его преодолению.
Список неореакционной литературы
Основы неореакции:
Michael Anissimov: Neoreactionary Glossary («Толковый словарь неореакционера»)
Michael Anissimov: Empirical Claims of Neoreaction («Эмпирические тезисы неореакции»)
Nick Land: The Dark Enlightenment («Темное просвещение», серия текстов)
Mencius Moldbug: A formalist manifesto («Манифест формализма»)
Mencius Moldbug: Against Political Freedom («Против политической свободы»)
Mencius Moldbug: An open letter to an open-minded progressive («Открытое письмо непредвзятому стороннику прогресса»)
Heroes of the Dark Enlightenment («Герои Темного просвещения»)
Против неореакции:
Scott Alexander’s Anti-Reactionary FAQ (анти-неореакция в вопросах и ответах)
Popehat: Free Speech Does Not Include The Right to Be Free of Criticism («Свобода слова не означает права на свободу от критики»)
С. Александер об исторических силах, сформировавших современность
С. Александер о расизме, сексизме и социальной справедливости
D.J. Winterspoon et al: Genetic Similarities Within and Between Human Populations («Генетические сходства внутри различных человеческих популяций и между ними»)
Genetics Made Complicated: Is Race Genetic? («Непросто о генетике: правда ли что раса — это гены?»)
Рон Унц о расе, IQ и благосостоянии
Исследование о когнитивных эффектах бедности
Тим Мали о «систединге» и других технократических стратегиях исхода
Оригинал материала на сайте Techcrunch
[[1]]Стимулятор. В РФ включен в список наркотических и психотропных веществ с ограниченным оборотом.[[1]]
[[2]]«Облагораживание» городских районов, приводящее к росту цен и, таким образом, к выдавливанию первоначального населения. Ввиду состава этого населения считается частью расовой проблематики.[[2]]
